2020-05-25
966
Василий Анатольевич Саблин НАШ КРАЙ В СОСТАВЕ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА
http://www.booksite.ru/fulltext/14v/ois/kch/9.htm
В числе выдающихся событий в Вологдском крае в XVI столетии должны быть отмечены следующие: в 1553 году приезжает к устьям Двины английское посольство с Ричардом Ченслером во главе. Русским правительством заводится торг с англичанами; впоследствии являются и голландские торговые суда и города Вологда, Устюг, Тотьма и Сольвычегодск становятся складочными пунктами товаров заграничного торга.
В 1545 году государь Иоанн IV Васильевич посещает Вологду.
При учреждении опричнины в 1564 и 65 годах города Вологда, Устюг, Тотьма и Вага с Вельским посадом были зачислены в числе других 20-ти в опричные города и доходы с них и их волостей стали поступать на «Государев обиход» и затем, начиная с 1565 по 1571 год царь Иоанн Грозный, часто навещая Вологду и подолгу пребывая в ней, начинает украшать город каменными зданиями и возводить городские укрепления.
В 16 столетии Сольвычегодск, благодаря именитым людям Строгановым, продолжает быть центром для складки, продажи и закупки всяких товаров: сибирских, югорских, самоядских, удорских, пермских и прочих и после разгрома новгородского сюда переселяется много новгородских семейств. В последней четверти этого века к Строгановым, имя которых неразрывно связано с историей Сольвычегодска, является Ермак с донскими казаками, который затем, снабженный строгановыми деньгами, оружейными запасами и ратными людьми, покоряет в 1582 году Сибирское царство во власть московского царя.
|
|
|
В этом же столетии, во время переселения новгородских семейств в пределы Вологодского края, основан и Лальский посад.
В конце XVI – начале XVII в. из Двинской земли выделились Двинской, Кольский, Кеврольский, Мезенский и Пустозерский уезды.
В XVI в. в бассейне рек Сухоны, Юга, верховьев р. Северной Двины образовался Великоустюжский уезд.
В административном плане Устюжский уезд делился на три территориальные единицы — трети: Южскую, Сухонскую и Двинскую, которые делились на станы и волости.
Двинская треть находилась на севере Устюжского уезда, где сейчас находятся Красноборский, Котласский и Верхнетоемский районы Архангельской области. Название треть получила по реке Северной Двине. На севере Двинская треть граничила с Подвинской четвертью Важского уезда, на юге — с Южской и Сухонской третями.
Двинская треть делилась на 5 станов и 9 волостей - Белослудский, Комарицкий, Вондокурский, Кивокурский и Ярокурский станы, Вотложемскую, Шемогодскую, Дракованову Кулигу, Лябельскую, Пермогорскую, Сидорову Едому, Уфтюжскую, Черевковскую и Ягрышскую волости. В составе Белослудского стана входили 5 волостей. Комарицкий стан делился на два конца: в Верхнем конце было 4 волости, в Нижнем конце — 3 волости. В Кивокурском стане было 6 волостей.
|
|
|
Южская треть — на 1 стан и 19 волостей, Сухонская треть — на 2 стана и 6 волостей.
К концу XVI в. в Российском государстве завершилось оформление ядра приказной системы управления. Приказами назывались центральные властные учреждения, действовавшие
в тесной взаимосвязи с верховной властью и наделенные законодательными, исполнительными, судебными полномочиями. К числу приоритетных функций, выполнявшихся приказами, относилась фискальная политика. Но если для большинства приказов финансовая деятельность была дополнительной, то четвертные приказы, или четверти, были созданы именно для сбора податей с целью последующего их распределения между служилыми людьми Московской Руси. Начало сбора четвертных податей было связано с отменой кормлений в 1555/56 г. Именно с этой датой некоторые исследователи пытались связать оформление четвертных приказов. Однако анализ сохранившихся источников позволяет сделать вывод о том, что эпизодически упоминавшиеся в 60–
80-е гг. XVI в. четвертные приказы не были в полном смысле этого слова самостоятельными учреждениями. Более того, сбор податей с определенных территорий не был еще закреплен
за тем или иным ведомством. Налоги, заменившие в городах и уездах кормление («кормленый окуп»), поручалось взимать четвертным (или, иначе, кормленым) дьякам, которые периодически переходили из одного приказа в другой.
Соответственно, приказ, в который поступал на службу четвертной дьяк, начинал именоваться
четвертным приказом. Лишь во второй половине 90-х гг. XVI в. в ходе административно-
финансовой реформы, проведенной правительством Бориса Годунова, образовались самостоятельные четвертные приказы. В начале XVII в. система четвертей окончательно оформилась в том виде, в котором она просуществовала до конца столетия. Система эта включала в себя пять четвертных приказов: Новгородскую, Владимирскую, Галицкую, Костромскую и Устюжскую чети. В период царствования Бориса Годунова, в 1601–1605 гг. существовал еще один четвертной приказ – Нижегородская четь, однако при Лжедмитрии I этот приказ был упразднен путем включения подведомственной ему территории в ведение Новгородской четверти.
Встречающиеся в современной литературе указания на существование в начальный период
Смутного времени приказа «Важской четверти» при детальном анализе сохранившихся источников позволяет сделать вывод о том, что под таким названием следует понимать приказ Большого дворца, которому в 1605 г. было передано право сбора четвертных доходов с Важской волости.
Прежними на протяжении всей Смуты оставались и административные функции четвертей.
Как и ранее, главной задачей четвертных приказов был сбор податей на подконтрольных территориях. В их ведении был сбор прямых и косвенных налогов, а также оброчных доходов (в
частности, взимаемая с кабаков питейная пошлина). Далеко не все собранные в подведомственных уездах деньги отправлялись в Москву, часть денежных поступлений расходовалась на местах. Например, в 1603 г. дьяк Нижегородской чети Иван Салманов распорядился, чтобы губные старосты выдали деньги на корм и мед проезжавшему через Нижний Новгород грузинскому посольству. Отправляя в 1613 г. посольство в Данию, правительство царя Михаила через Новгородскую четверть распорядилось выдать послам необходимые суммы из вологодских таможенных и кабацких доходов. Аналогичное распоряжение последовало из Костромской четверти в Ярославль. По распоряжению дьяков Новгородской чети в Вологде и Архангельске летом 1613 г. выдавались деньги послам, следовавшим в Англию. В 1616 г. в Тулу из Владимирской чети была отправлена грамота с распоряжением оплатить работу по изготовлению самопалов «из наших четвертных и с кабацких доходов».
|
|
|
Четверти могли распорядиться, чтобы местная администрация обеспечила проезжающие дипломатические миссии (как русские, так и зарубежные) не деньгами, а провиантом. Летом 1604 г. в Новгородскую четверть поступила роспись кормов, которые следовало приготовить в городах по маршруту следования имперского посланника. Спустя девять лет, летом 1613 г., руководство Галицкой чети распоряжалось сбором в Коломне запасов для следовавшего в Османскую империю русского посольства.
Однако большая часть средств, собранных на местах, доставлялась в Москву и передавалась в казну четвертных приказов, из которой, в свою очередь, расходовалась преимущественно на выплату жалования служилым людям – четвертчикам. Имелись и иные статьи расходов. В частности, четвертные приказы иногда передавали часть имеющихся в их распоряжении средств ведомствам, испытывавшим нехватку денег. В сентябре 1614 г., например, из Устюжской чети велено было взять в Поместный приказ на избные расходы 20 рублей. В ноябре того же года Устюжская четь по памяти из Пушкарского приказа выплатила жалованье пушкарям, направляемым под Смоленск и в
Вязьму. В феврале 1619 г. часть жалования дворцовым служащим (традиционно финансировавшимся приказом Большого дворца) была выдана из Новгородской чети. С другой стороны, и сами четвертные приказы периодически оказывались неплатежеспособными. В этих случаях они получали нужные средства в других приказах (в том числе и в других четвертях). В сентябре 1614 г. Костромская четь обращалась в Устюжскую с просьбой прислать 30 рублей для выдачи жалованья дьяку Четаю Обатурову; в феврале 1615 г. в Устюжскую четь с просьбой выплатить жалованье посланнику в Ногайскую орду обратилось руководство Владимирской четверти.
В четвертных приказах хранились не только денежные средства, но и иные ценности. Из Нижегородской чети в 1614/15 г. в Казенный приказ было передано сукно, в дальнейшем выданное в качестве жалования трубному и набатному мастеру.
|
|
|
Штат служащих четвертных приказов был относительно невелик. В первой четверти XVII в.
как правило, во главе четверти стоял один дьяк. Исключением была лишь Новгородская четверть, имевшая самую обширную подведомственную территорию: в ней одновременно могли служить 2–3 дьяка. Для второго десятилетия XVII в. имеются также сведения о численности подьячих в четвертных приказах: во Владимирской чети в 1614 г. служило 9 подьячих, в Новгородской в 1615 г. – 17, в Устюжской в 1619 г. – 11 подьячих. Их оклады варьировались от 3 до 30 рублей. Об объемах
делопроизводственной работы четвертных дьяков и подьячих можно составить представление
по описи дел Новгородской чети, сохранившихся после московского пожара 1626 г. В архиве
этого приказа хранились составленные в тетрадной и столбцовой форме сметные списки
доходам и расходам, столбики о запросных деньгах, окладные, кабацкие, ружные и хлебные
росписи, счетные и денежные списки разных городов. Помимо того, в Новгородской чети
хранилось большое количество писцовых, дозорных, платежных данных, оброчных и отдельных книг.
Ведение делопроизводства было главной, но не единственной задачей четвертных подьячих.
Они имели также судебные полномочия – их суду было подведомственно черное население
городов и уездов, ведавшихся в их четвертях. Известно, что в Новгородской четверти был
особый Судный стол (где служил в 1614/15 г. подьячий Петр Горемыкин). Четвертные подьячие могли быть привлечены и к полковой службе: в июне – декабре 1618 г. подьячий Костромской чети Илья Замятнин был прикомандирован к канцелярии полка князя В.С. Куракина, оборонявшего Арбатские ворота от войск польского королевича Владислава. Дополнительными обязанностями нагружали и руководителей четвертных приказов – дьяков. Они довольно активно привлекались к участию в приемах иностранных посольств, а также к патрулированию московских кварталов в пожароопасное время.
Итак, рассмотрение деятельности четвертных приказов в первые десятилетия XVII в. не
позволило выявить каких-либо принципиальных новшеств в их функциях и деятельности. Смутное время не оказало серьезного воздействия ни на структуру системы четвертей, ни на круг подведомственных этим приказам вопросов. Вместе с тем анализ ротации управленческих кадров четвертных приказов позволяет сделать вывод о том, что все российские правительства Смутного времени осознавали огромное значение ведомств, ответственных за сбор податей.
Сохранившиеся источники позволяют проследить динамику кадровых перемен в руководстве четвертных приказов в период Смуты. По двум из пяти четвертей (Владимирской и Костромской) информация для начального этапа Смутного времени недостаточна. Тем не менее, имеющиеся по остальным четвертным приказам сведения демонстрируют вполне определенную тенденцию.
При Лжедмитрии во главе четвертей оставались дьяки, занимавшие эти посты при его предшественнике – Борисе Годунове. Устюжскую четь, как и ранее, возглавлял дьяк Василий Марков, Галицкую – Андрей Алябьев, Новгородскую – Федор Янов (рядом с ним в конце царствования Лжедмитрия появляется дьяк Нечай Федоров; расширение администрации приказа объясняется, надо полагать, включением в состав Новгородской четверти упраздненной самозванцем Нижегородской чети).
В царствование Василия Шуйского, напротив, администрация четвертных приказов была крайне нестабильна. В Устюжской четверти за четыре года правления Василия IV сменилось четверо судей: Василия Маркова в конце 1607 –начале 1608 г. заменил Герасим Мартемьянов, на смену которому пришел Василий Миронов, а затем – Филипп Голенищев.
Схожая картина наблюдалась в Галицкой чети. В самом начале царствования Василия Шуйского в этом приказе служил дьяк Василий Марков (одновременно числившийся руководителем Устюжской чети), но довольно скоро его сменил дьяк Петр Желябужский; вместе с ним некоторое время в Галицкой чети служил Михаил Бегичев. На смену этим дьякам был назначен Григорий Елизаров, в начале 1608 г. видим главой четверти Герасима Мартемьянова (в то же время стоявшего во главе Устюжской чети), а затем, до конца царствования Василия Шуйского, Галицкая четь находилась под управлением Михаила Бегичева.
В Новгородской четверти руководство было более стабильным, здесь руководителем был назначен человек, сохранивший доверие Василия Шуйского. От начала и до конца его царствования Новгородскую четь возглавлял Григорий Елизаров, пожалованный в думные дьяки и некоторое время руководивший также Галицкой четью. Второго дьяка Новгородской чети, Нечая Федорова, правительство Василия Шуйского заменило в 1607 г. дьяком Андреем Ивановым.
Заметно стремление Василия Шуйского поставить во главе четвертных приказов новопожалованных дьяков: к числу таковых относятся Г. Елизаров и А. Иванов (Новгородская четь), М. Бегичев (Галицкая четь), В. Миронов (Устюжская и Костромская четь). Одновременно с
этим Василий Шуйский удалял из столичной приказной администрации четвертных дьяков
Лжедмитрия: Н. Федоров был отправлен на службу в Сибирь (где и оставался до кончины),
Ф. Янов и А. Алябьев были дьяческих чинов лишены.
После низложения правительства Василия Шуйского московская приказная администрация, подпавшая под влияние польского короля Сигизмунда III, была существенно обновлена, и
четвертные приказы не стали исключением. Прежние дьяки были от руководства финансовыми приказами отстранены, на смену им пришли ставленники партии польской ориентации.
В Новгородской чети в конце 1610-го и в 1611 г. в разное время числились дьяки Василий Юрьев, Степан Соловецкий, Филипп Голенищев и Федор Лихачев. Двое первых из них были выходцами из лагеря сторонников Лжедмитрия II, перешедших под покровительство польского короля. Устюжской четью было поручено распоряжаться дьяку Федору Апраксину, также отметившемуся службой в Тушино. В Галицкой четверти распоряжением новой администрации дьяком стал Андрей Подлесов, ранее бывший патриаршим дьяком. О руководителях Владимирской и Костромской четвертей в московском правительстве периода польской оккупации сведения отсутствуют. Тем не менее тенденция к замене прежних руководителей приказов финансовой компетенции своими ставленниками ярко выражена и в кадровой политике польского короля.
Четвертные приказы функционировали, вне всякого сомнения, и при Ополчениях в период
осады Москвы. В приговоре I Ополчения от 30 июня 1611 г. было установлено: «Дворец и
Большой приход и четверти устроить попрежнему, как было преж сего на Москве, и доходы хлебные и денежные збирати в Дворец и чети». По всей вероятности, к моменту принятия приговора четвертные приказы уже действовали при Ополчении. Во всяком случае, дьяк Михаил Федорович Огарков известен как руководитель Галицкой четверти уже 20 июня 1611 г., за 10 дней до утверждения вышеупомянутого приговора. Вероятно, функционировали к тому времени и другие четвертные приказы: с лета 1611 г. имеются данные о работе еще двух из них: Владимирской и Ярославской (Костромской) четвертей. Руководство этими четвертями было совмещено в руках дьяка Григория Яковлевича Витовтова, который ранее руководил Владимирской четью в правительстве Василия Шуйского, а возможно и в оккупированной поляками Москве. В августе 1611 г. Витовтов получил под свое управление и Галицкую четверть, с этого момента ненадолго он стал дьяком сразу трех четвертных приказов. Впрочем, в октябре 1611 г. руководство Галицкой четью было передано дьяку Семену Владимировичу Головину. Головина в декабре 1611 г. сменил в Галицкой чети дьяк Михаил Петрович Бегичев.
Четвертные приказы при I Ополчении действительно функционировали, велось соответствующее делопроизводство. В частности, в июне 1613 г. от продолжавшего сидеть в Галицкой чети дьяка М. Бегичева была отправлена память, в которой содержалась ссылка на документы, составленные в 1611/12 г.: «В Галитцкой чети в кормленом столпу прош[лого] 120-го году в памяти за приписью диака Миколая Новокщенова написано: по боярск[ому] приговору диаку Олексею Витофтову… оклад учинен сто десять рублев».
Сформированы были четвертные приказы и при II Ополчении. Произошло это, по всей видимости, уже после прибытия сил Ополчения в Ярославль. 25 апреля 1612 г. в Ярославле функционировала уже Новгородская четь, откуда была направлена грамота на Двину. Новгородскую четь возглавлял на тот момент дьяк Василий Юдин, примкнувший к Ополчению в Нижнем Новгороде. В июле 1612 г.,
мы видим этого же дьяка главой Галицкой четверти. Позднее, уже в Москве в декабре 1612 г., один из молодых подьячих этого приказа – Терентий Богданов – подал челобитную, в которой упоминал о своей службе в Ярославле в Галицкой чети при дьяке Василии Юдине.
Новгородскую четь при II Ополчении после В. Юдина возглавил дьяк Андрей Иванов, который ранее служил в том же приказе при Василии Шуйском, а затем в период правления «семибоярщины».
В процессе объединения I и II Ополчений, протекавшего в конце октября 1612 г., произошло и слияние их административных структур. Вероятно, этот процесс отразился и на составе четвертных приказов. Во всяком случае, мы можем быть уверены, что именно так было с руководством Галицкой чети. До середины декабря 1612 г. приказ возглавляли дьяки М. Бегичев и В. Юдин. Первый из них до того возглавлял Галицкую четь при I Ополчении, второй ведал таким же приказом во II Ополчении. Впрочем, В. Юдин во второй половине декабря 1612 г. был отослан на службу в Нижний Новгород, руководить четью остался М. Бегичев.
В конце 1612-го – начале 1613 г. шло перераспределение мест в центральной приказной
администрации, что отражало общий процесс установления баланса между присутствовавшими в столице политическими силами. Не стали исключением и четвертные приказы. Как было
отмечено выше, руководство Галицкой четью первоначально включало в себя двух дьяков,
участников I и II Ополчений. Такой состав руководства приказа, безусловно, был результатом политического компромисса между двумя влиятельными военно-политическими силами, поскольку штат Галицкой чети не предусматривал необходимости присутствия во главе этого учреждения сразу двух дьяков: в первой четверти XVII в. Галицкой четвертью всегда руководил один дьяк, и лишь на протяжении короткого времени, в октябре – декабре 1612 г., в приказе присутствовали сразу два дьяка. Однако уже к концу декабря 1612 г. ситуация была возвращена в прежнее русло, и в Галицкой чети остался руководителем выходец из Ополчения князя Д.Т. Трубецкого. Другой дьяк из того же Ополчения, Г. Витовтов, сохранил за собой пост руководителя Владимирской чети. С другой
стороны, Новгородскую и Костромскую четверти во «временном правительстве» ведали дьяки,
пришедшие в Москву в составе Ополчения князя Д.М. Пожарского: Новгородской четью руководил дьяк А. Иванов, Костромской – дьяк И. Ефанов. Впрочем, Ефанов до перехода в лагерь II Ополчения был приверженцем I Ополчения, как, возможно, и А. Иванов. К сожалению, мы не располагаем сведениями о том, на чьей стороне были политические симпатии «товарища» А. Иванова по руководству Новгородской четью – дьяка В. Семенова, которого мы видим дьяком в этом приказе уже 3 января 1613 г. Наконец, во главе Устюжской чети был поставлен недавний сторонник поляков – думный дьяк П. Третьяков, который известен как глава этого приказа, по меньшей мере с первой половины марта 1613 г. Состав руководства пяти четвертных приказов, таким образом, отражал расстановку сил в освобожденной Москве: финансовые ведомства были под контролем участников
I и II Ополчений, а также бывших сторонников королевича Владислава.
С прибытием в Москву избранного Земским собором царя Михаила Федоровича начались
отдельные кадровые перестановки, которые, впрочем, не были на первых порах активными.
В некоторых четвертных приказах оставались прежние руководители. В частности, вплоть до
своей кончины летом 1618 г. Устюжской четвертью руководил думный дьяк П. Третьяков.
Одновременно он был также главой Посольского приказа, что шло вразрез с установившейся на рубеже XVI–XVII вв. практикой, подразумевавшей установление полной самостоятельности четвертных приказов от руководителей других административных учреждений.
Вероятно, до самой кончины руководил Владимирской четью дьяк Г. Витовтов. Во всяком случае, после середины апреля 1614 г. упоминаний о нем обнаружить не удается. Надо полагать, что смерть прервала службу еще одного четвертного дьяка – Андрея Иванова, стоявшего во главе Новгородской чети до конца марта 1616 г. Другой дьяк Новгородской чети, В. Семенов, нес службу в этом ведомстве до лета 1618 г., и, надо полагать, тоже вплоть до кончины.
Появились в начале царствования Михаила Романова в четвертных приказах и новые руководители. В Новгородской чети рядом с дьяками А. Ивановым и В. Семеновым уже 5 мая
1613 г. появляется П. Матюшкин, имевший более чем четверть века стажа службы в дьяках; о
его политическом поведении в период «междуцарствия» определенными сведениями мы не
обладаем. Однако доверием нового московского правительства этот администратор, надо полагать, пользовался, поскольку в руководстве Новгородской четверти он оставался вплоть до 1621 г.
В середине июля 1613 г. на посту руководителя Костромской четверти дьяка И. Ефанова сменил дьяк А. Степанов. Несколько позже, в декабре 1613 г., из руководства Галицкой четью выбыл М. Бегичев, который, похоже, вообще лишился дьяческого чина. На смену ему пришел дьяк С. Головин, ранее служивший в I и II Ополчениях.
После вышеназванных кадровых перестановок администрация четвертных приказов надолго стабилизировалась. Умершего в 1616 г. дьяка А. Иванова во главе Новгородской четверти
сменил дьяк А. Витовтов, вместе с которым продолжили службу «товарищи» Иванова – дьяки П. Матюшкин и В. Семенов. Они служили в Новгородской чети и позднее, когда А. Витовтова (вероятно, скончавшегося в марте – апреле 1618 г.) заменил во главе приказа дьяк И. Грамотин. Во Владимирской чети в 1614–1620 гг. вершил дела дьяк М. Огарков, в Галицкой четверти в те же годы – дьяк С. Головин, в Костромской с 1613-го по 1620 г. нес службу дьяк А. Степанов. Устюжской четью вплоть до кончины летом 1618 г. ведал думный дьяк Посольского приказа П. Третьяков.
Вместе с тем была предпринята попытка централизовать руководство четвертными приказами, поскольку нехватка финансов была одной из самых острых проблем, стоявших перед правительством Михаила Романова, вынужденным признать, что «дворяне, и дети боярские, и
стрельцы, и казаки, и всякие ратные люди без нашего жалования служити не хотят и многие
городы мечют». Наибольшей остроты ситуация достигла к середине 1616 г., когда для сбора экстраординарного налога – «запросных и пятинных денег» пришлось создать особый приказ, существование которого документально подтверждается с 31 мая 1616 г.. Правительству пришлось пойти на создание еще одного приказа фискальной компетенции – не позднее осени 1616 г. был учрежден Кабацкий приказ, ответственный за сбор питейных пошлин.
Помимо учреждения новых ведомств, правительство решило поставить под более жесткий контроль Боярской думы четвертные приказы. Эту тенденцию мы наблюдаем уже с лета 1616 г. Второго августа 1616 г. впервые со времени учреждения четвертных приказов мы видим один из них – Галицкую четь – под руководством боярина (судьей в приказе был боярин князь Г.П. Ромодановский). Месяц спустя, 3 сентября 1616 г. этот же боярин упоминается как глава Владимирской чети, с 30 октября 1616 г. – Новгородской четверти. К 10 января 1617 г. Ромодановский возглавил также Костромскую четверть, вследствие чего под его управлением оказались четыре из пяти функционировавших на тот момент приказов-четвертей. В ведение Ромодановского не стали передавать лишь Устюжскую четверть, которой тогда руководил другой член Боярской думы –
думный дьяк П.А. Третьяков. Слияния четвертных приказов при этом не происходило: в каждом из них служил особый дьяк; штаты подьячих также оставались разными. Впрочем, через полтора года московское правительство от прежней централизованной модели отошло: не позднее начала января 1618 г. Ромодановского в Галицкой чети сменил другой боярин – М.М. Годунов. Около того же времени в Костромскую четь вместо Ромодановского назначили боярина П.П. Головина. В конце марта – на-чале апреля 1618 г. Ромодановский покинул Владимирскую и Новгородскую чети. При этом в четвертных приказах остались на службе прежние дьяки (лишь в Новгородской четверти на смену умершему А. Витовтову пришел дьяк И. Грамотин). Аналогичным образом летом 1618 г. кончина думного дьяка П. Третьякова привела к смене руководителя Устюжской четверти: умершего судью заменил думный дьяк Разрядного приказа С. Васильев, который, в свою очередь, уступил через год, в июне – июле 1619 г., руководство четвертью только что вернувшемуся из польского плена думному дьяку Т.И. Луговскому.
Мы можем, таким образом, констатировать очевидную устойчивость административного
состава четвертных приказов в первые годы царствования Михаила Федоровича: четвертные
дьяки оставались на своих местах до завершения Смуты; перемены в руководстве этих ведомств были связаны исключительно со смертью ряда дьяков. Лишь в 1619–1620 гг. правительство, сформированное возвратившимся в Москву патриархом Филаретом, радикально обновило руководящий состав столичных приказов, в том числе и четвертных.
С другой стороны, нельзя не отметить стремления правительства поставить четвертные приказы под контроль Боярской думы. Не исключено, что подобным шагом администрация царя Михаила надеялась пресечь финансовые махинации в приказах, ответственных за сбор налогов и податей. Между тем возможности для злоупотребления у руководства четвертных приказов были довольно широкими. В 1620 г. подьячие Посольского приказа подали царю челобитную с просьбой выплатить им т.н. праздничные деньги. В Посольском приказе была подготовлена соответствующая выписка, в которой были зафиксированы факты денежных выдач подьячим Посольского приказа с сентября 1618 г.; завершала выписку фраза: «А что преж 127-го году Посольского приказу подьячим для государева ангела и по празником давано государева жалованья для бедности в приказ при думном дьяке при Петре Третьякове, и тому в Посольском приказе записки нет, потому что давано из Устюжской чети».Третьяков возглавлял одновременно и Посольский приказ, и Устюжскую четь. Выплачивая своим подчиненным по дипломатическому ведомству «праздничные дачи» (выражаясь современным языком - премии), он брал необходимые суммы из казны подчиненной ему же Устюжской четверти. Причем необходимости фиксировать эти выплаты в Посольском приказе Третьяков не видел.
Впрочем, здесь речь шла о довольно невинном злоупотреблении, которое можно было бы
трактовать как делопроизводственную неаккуратность. Однако мы имеем указания на факты более серьезных махинаций в гораздо более крупных размерах. Историк Е.Д. Сташевский в начале XX в. охарактеризовал порядки, действовавшие в Новгородской четверти первых десяти лет царствования Михаила Федоровича, как «что-то среднее между распущенностью и
злоупотреблениями». Вот выдержка из челобитной дьяка Петра Микулина. Он с конца 1619 г.
возглавлял Владимирскую четверть, одновременно с этим входил в состав руководства приказа Приказных дел, иначе именовавшегося «Приказом, что на сильных людей челом бьют».
На рубеже второго и третьего десятилетий XVII в. он производил финансовую ревизию приказа
Новгородской четверти. В конце 1621 г. Микулин подал царю Михаилу и патриарху Филарету челобитную, в которой содержатся сведения о весьма существенных злоупотреблениях властью, которые допускались руководством Новгородской четверти: «сижу я, холоп ваш, у приказных дел у счету с окольничим с Семеном Васильевичем Головиным четвертой год. И по нашему, государь, счету в Ноугородцкой и в Нижегородцкой чети взочтено на дьяков на Ондрея Иванова с товарыщи зачетных и складных денег, что они зачли, сложили без вашего государева указу и без
боярского приговору, тринатцать тысечь рублев. Да по мирским по розходным книгам и по росписям на боярех, и на дворянех, и на дьякех, и на всяких приказных людех поминочных и кормовых денег с семдесят тысеч рублев».
Таким образом, в Новгородской четверти было утаено и, надо полагать, расхищено до 80 тысяч рублей. Для того чтобы масштабы хищений были понятнее- по Столбовскому мирному договору 1617 г. Московская держава обязывалась выплатить шведскому королю вчетверо меньшую контрибуцию – 20 тысяч рублей.
Несколько позже, во время наступления польского принца Владислава на Москву летом 1618 г., остро нуждавшееся в деньгах правительство царя Михаила направило в Казань для сбора денег казенного дьяка Б. Милованова. Всего в Казани и других городах «на Низу» дьяку удалось собрать в то непростое время немногим более 21 тысячи рублей, а в Москву к середине декабря 1618 г.
(когда противостояние с поляками уже завершилось) успели доставить лишь 8 500 рублей. Масштабы хищений оттеняются также имеющимися сведениями о размерах денежных окладов служащих Новгородской чети. Годовое жалование главы приказа, дьяка А. Иванова, составляло на 1607 г. 100 рублей (возможно, в дальнейшем оно было увеличено, но вряд ли превышало сумму 150 рублей, поскольку более высокое жалование в рассматриваемое время получали думные дьяки, к
числу которых Иванов не относился). Годовой денежный оклад наиболее квалифицированных, т.н. старых подьячих в Новгородской чети не превышал в то время 30 рублей.
Обнаруженные в приказе Новгородской четверти махинации относились ко времени, когда приказом руководил дьяк Андрей Иванов, последние упоминания о котором как о главе Новгородской четверти относятся к весне 1616 г. Это было именно то время, когда московскому правительству пришлось пойти на создание приказа Сбора пятинных и запросных денег, а также Кабацкого приказа. Между тем дьяки уже существовавшего ведомства утаили от казны и получили в виде подношений сумму, составлявшую примерно 5% государственного бюджета Московского царства в XVII столетии и приблизительно равную официальному годовому доходу четвертного ведомства в начале того столетия. В четвертных приказах после осуществления всех расходов ежегодно оставалось от 80 до 100 тысяч рублей). Приходится констатировать и известную групповую сплоченность приказной верхушки, выражавшуюся, в числе прочего, и в фактах коррупции. Отмеченный еще в середине XVI в. Г. Штаденом принцип «рука руку моет», бытовавший между приказными дьяками, оставался в силе и в начале XVII в. Дьяк П. Микулин, проводивший по царскому распоряжению ревизию в Новгородской четверти, своей деятельностью
испортил себе отношения со многими представителями своего чина, в том числе и с влиятельным думным дьяком Разрядного приказа С. Васильевым: «И будучи, государи, у тех ваших государевых приказных дел, со многими людьми стал в остуде и в разоренье и с детишками. По Сыдавново, государи, приказу Васильева розрядные подьячие сынишка моево Лучку в осадном списку в Помесной приказ за нынешнее твое государево осадное сиденье, рнясь мне, прописали нароком». Из лиц, виновных в служебных злоупотреблениях, наказан был, возможно, лишь дьяк Новгородской чети П. Матюшкин, после февраля 1621 г. постригшийся в монахи. Дьяк А. Иванов, как уже указывалось, выбыл из руководства приказа еще в 1616 г. (вероятно, скончался); другой
дьяк Новгородской чети, В. Семенов, не упоминается в приказе с июля 1618 г., выбыв из его
руководства еще до начала ревизии, проводившейся П. Микулиным.
Подводя итоги рассмотрению состояния четвертных приказов в эпоху Смуты, мы должны
констатировать определенную устойчивость системы органов, ответственных за сбор податей и перераспределение денежных поступлений на государственные нужды. Оформившаяся к началу XVII в. система состояла из пяти четей (недолго просуществовавший шестой четвертной приказ, Нижегородский, был упразднен в самом начале Смуты). Необходимости в реструктуризации этой системы правительства эпо-хи Смуты не усматривали. Лишь на исходе Смуты, в первые годы царствования Михаила Федоровича, были предприняты попытки сделать систему сбора податей более эффективной: правительство учредило особый приказ для взимания экстраординарного налога – приказ Сбора запросных и пятинных денег, а также оформило отдельное учреждение для сбора питейной пошлины – Кабацкий приказ (иначе звавшийся Новой четью). Между тем, как показывают имеющиеся данные о масштабах хищений и махинаций в одном из четвертных приказов – Новгородской чети, установление более жесткого контроля над деятельностью уже действовавших учреждений вполне могло избавить правительство от необходимости административных преобразований.
(Д.В. Лисейцев ЧЕТВЕРТНЫЕ ПРИКАЗЫ В РОССИИ НАЧАЛА XVII века)
По данным описания 1623—1626 годов, Устюжский уезд делился на 34 волости и 8 станов (четыре простых стана: Сухонский Чёрный, Сухонский Нововышлый, Ярокурский, Вондокурский и четыре сложных стана: Белослудский — 5 волостей, Кивокурский — 6 волостей, Быкокурский — 2 волости и Комарицкий, делившийся на 2 конца — в Нижнем конце было 3 волости, а в Верхнем конце — 4 волости).
В начале XVII в. в бассейне р. Вычегды образовался Яренский уезд. В бассейне озера Лаче и р. Онеги оформился Каргопольский уезд, в бассейне реки Мологи – Устюженский уезд.
Смутные времена, наставшие в первой четверти 17 века, отразились в сильной степени и на Вологодском крае. В общую годину бедствий почти все города южной и средней полосе этого края были разорены польскими и литовскими людьми и русскими ворами, шайки которых убивали людей, грабили и жгли дома, церкви и монастыри в будущих уездах Грязовецком, Вологодском, Кадниковском, Вельском, Тотемском, Никольском, Устюжском и Сольвычегодском. Из городов того времени только Устюг и Тотьма избегли общей участи, хотя окрестности их были опустошены врагами.
Нашествие этих шаек на Вологодский край продолжалось с 1612 по 1619 годы, и много потребовалось затем времени, чтобы залечить нанесенные этим бедствием раны.
В середине XVII в. с целью укрепления пограничного района государства территория Заонежских погостов (между Ладожским и Онежским озерами и вокруг последнего), а также южная часть побережья Белого моря (Поморья) и Лопских погостов (к западу и северо-западу от Ладожского озера, а также к северу от Сямозера до бассейна реки Кеми) была в административном отношении выделена в Олонецкий уезд. Центром уезда с 1649 г. стал новый военно-административный пункт – г. Олонец.
В конце 17 столетия одно из старинных селений Красный бор (теперь заштатный город) было отдано государем Феодором Алексеевичем в ведение Соловецкого монастыря.
В начале XVIII в. в связи с началом Северной войны на северо-западном побережье Онежского озера был сооружен ряд казенных металлургических заводов (Олонецкие Петровские заводы). Большая часть Олонецкого уезда выделяется с 1703 г. в военно-заводской округ во главе с комендантом, в руках которого были сосредоточены управление заводами, а также административная власть. Резиденция коменданта находилась в Петровской слободе.
Начало планового реформирования административно-территориального деления государства было положено Петром I.
Указом Петра I от 18 декабря 1708 года Россия была разделена на 8 губерний. В числе восьми губерний Российского государства были образованы
-Ингерманландская (с 1710 г. Санкт-Петербургская) губерния, в состав которой входило громадное пространство от Эстляндии, Пскова и Новгорода до Ярославля. К Санкт-Петербургской губернии приписывались следующие города и поселения: Олонец (в 1714 г. административным центром Олонецкого уезда временно становится Петровская слобода), Каргополь (в 1703 г. причислен к Олонецкой верфи), Череповец, Белозерск (в 1718 г. приписан к Олонецкой верфи) и др.
-Архангелогородская губерния, которая занимала Кольский полуостров с Карельским и Поморским берегами Белого моря и территорию от Летнего берега Онежского полуострова до Урала. К Архангелогородской губернии: Архангельск, Вага, Вологда, Галич, Кевроль, Кинешма, Кологрив, Кольский острог, Мезень, Парфеньев, Пустозерский острог, Соль Вычегодская, Соль Галицкая, Судай, Тотьма, Унжа, Устюг Великий, Ча-ронда, Чухлома и устьянские волости.
Устюжский уезд вошёл в состав Архангелогородской губернии, территория Двинской трети отошла к городу Великому Устюгу Архангелогородской губернии. Яренск городок, еще с конца 17 столетия, со времени учреждения Устюжской епископской кафедры, составлял владение устюжских епископов. Вельский посад находился в ведомстве верховажских бургомистров и входил в состав Важеской области.
Формально в созданных губерниях уездов не было — они делились на города, которым подчинялись окрестные земли.
К Архангелогородской губернии были приписаны 20 городов:
Город Архангельской (современное название — Архангельск)
Вага (ныне г. Шенкурск Архангельской обл.)
Вологда
Галичь (ныне г. Галич Костромской обл.)
Кевроль (считается, что находился несколько в стороне от д. Кеврола Пинежского р-на Архангельской обл.)
Кинешма (ныне в Ивановской обл.)
Кологривов (ныне г. Кологрив Костромской обл.)
Колской Острог (ныне г. Кола Мурманской обл.)
Мезень (ныне в Архангельской обл.)
Парфеньев (ныне с. Парфеньево, райцентр Парфеньевского р-на Костромской обл.)
Пустозёрской Острог (сейчас г. Пустозёрск исчез, находился недалеко от современного г. Нарьян-Мар Ненецкого автономного округа)
Соль Вычегодская (ныне г. Сольвычегодск Архангельской обл.)
Соль Галицкая (ныне г. Солигалич Костромской обл.)
Судай (ныне в Чухломском р-не Костромской обл.)
Тотма (ныне г. Тотьма Вологодской обл.)
Устьянские волости (группа населённых пунктов по Сев. Двине, ныне в Архангельской обл.)
Унжа (ныне в Макарьевском р-не Костромской обл.)
Устюг Великий (ныне г. Великий Устюг Вологодской обл.)
Чаронда (ныне в Кирилловском р-не Вологодской обл.)
Чухлома (ныне в Костромской обл.)
По Указу Петра I от 28 января (8 февраля) 1715 года, губерния делилась на новые административно-фискальные единицы — доли (административно-фискальные единицы). Во главе каждой доли стоял ландрат.
Вторая Петровская реформа стала осуществляться по указу Сената от 29 мая 1719 г. и была направлена на раскассирование слабоуправляемых огромных губерний. В соответствии с ней были упразднены доли, губернии были разделены на провинции, а провинции – на дистрикты.
Санкт-Петербургская губерния была подразделена на 11 провинций: Петербургскую, Выборгскую, Нарвскую, Великолуцкую, Новгородскую, Псковскую, Тверскую, Ярославскую, Углицкую, Пошехонскую, Белозерскую.
Архангелогородская губерния делилась на четыре провинции: Великоустюжскую, Вологодскую, Галицкую и Двинскую.
-Великоустюжская провинция с центром в Великом Устюге состояла из Великоустюжского, Сольвычегодского и Яренского дистриктов (название «уезд» продолжало употребляться в официальных документах, невзирая на их официальную отмену). В Велико-Устюжскую провинцию вошли г.г. Великий Устюг, Сольвычегодск, Яренск и Устьянские волости будущего Вельского уезда Вологодской губернии;
-Вологодская с центром в Вологде (1722 г.) – из Вологодского и Тотемского. Вологодская провинция состояла из дистриктов (название «уезд» продолжало употребляться в официальных документах, невзирая на их официальную отмену);
-Галицкая с центром в Галиче – из Галицкого, Кологривского, Судайского, Солигалицкого, Парфеньевского, Унженского и Чухломского;
-Двинская с центром в Архангельске – из Важского, Двинского, Кеврольского, Кольского, Мезенского и Пустозерского. В Двинскую провинцию вошли Вельский посад и Верховажье, состоявшие в Важеской области.
При разделении губерний на провинции Чарондская доля была переименована в дистрикт и передана в Белозерскую провинцию Санкт-Петербургской губернии, а к Устюжской провинции Архангелогородской губернии был приписан Яренский дистрикт, находившийся до этого в Сибирской губернии.
После того, как губерния была разделены на провинции, вместо долей вводились новые дистрикты (название «уезды» продолжало употребляться в официальных документах, невзирая на их официальную отмену). Главой дистрикта был земский комиссар, при котором состояли подьячий и три рассыльщика.
По реформе 1727 г. все дистрикты были переименованы в уезды, а губерния стала делиться на провинции и уезды. Эта реформа также продолжила процесс разукрупнения губерний, начавшийся в1719 г. Из Петербургской губернии в 1727 г. была выделена Новгородская губерния из 5 прежних ее провинций (Новгородской, Псковской, Великолуцкой, Тверской, Белозерской). К Белозерской провинции была приписана Чаронда.
По указу от 18 октября 1727 г. Новгородской губернии был передан Олонецкий уезд.
Устюжский уезд, 1745 год
По указу Екатерины II от 20 декабря 1773 г. была создана Олонецкая провинция в составе Олонецкого и Вытегорского уездов и Паданской округи. Новгородская губерния стала включать в себя четыре провинции – Новгородскую, Тверскую, Белозерскую и Олонецкую, разделенные на 23 уезда.
7 ноября 1775 г. Екатерина II подписала закон «Учреждение для управления губерний», положив начало четвертой административной реформе. Реформа ознаменовала собой гораздо более существенное разукрупнение административных единиц, нежели все предыдущие реформы. Процесс реализации реформы растянулся на 10 лет. Были ликвидированы провинции, и изменена нарезка уездов. Вместо губерний образовывались наместничества, которые делились на области или провинции, область – на уезды, уезд – на волости.
По административным реформам Екатерины II (1762—1796) в ноябре 1775 года Устюжская провинция была упразднена, а Устюжский уезд перешёл в непосредственное губернское подчинение.
В 1776 г. Новгородская губерния была преобразована в Новгородское наместничество. Олонецкое и Белозерское провинциальные управления были упразднены. Территория наместничества подразделялась на Новгородскую (в ее составе оказались все уезды бывшей Белозерской провинции: Белозерский, Кирилловский, Устюженский и Череповецкий) и Олонецкую области.
Олонецкая область в свою очередь делилась на Олонецкий уезд, Петрозаводскую округу, Вытегорский уезд, Лопскую Паданскую округу (с 1782 г. Повенецкую) и Каргопольский уезд (за исключением его северной части, причисленной к Архангелогородской губернии).
Императорским указом от 25 января 1780 г. вместо Архангелогородской губернии учреждается Вологодское наместничество в составе трех областей или провинций: Вологодской, Велико-Устюжской и Архангельской, имевших 19 уездов. Вологда была главным городом всей губернии или наместничества и своей области, а Великий Устюг и Архангельск - главными городами своих областей..
К вновь созданному Онежскому уезду присоединялась северная часть Каргопольского уезда Олонецкой области Новгородского наместничества.
К Вологодской области была присоединена часть Кологривского уезда Костромского наместничества.
Образованы были новые города: Грязовец из селения Грязовицы, Кадников из села Кадниково, Вельск из посада того же названия, Красноборск из села Красный бор, Никольск из Никольской слободы и Устьсысольск из зырянского селения.
Затем в Вологодскую область были включены города: Вологда, Тотьма, Вельск, Грязовец и Кадников, а в Велико-Устюжскую: Устюг, Сольвычегодск, Яренск, Лальск, Никольск, Красноборск и Устьсысольск (Сыктывкар).
Из земель входивших в Двинскую треть и большей части Устьянских волостей был образован Красноборский уезд в Вологодском наместничестве.
Открытие Вологодского наместничества последовало 30 июня 1780 г. ярославским генерал-губернатором, действительным тайным советником сенатором Алексеем Петровичем Мельгуновым, который в том же году был назначен вологодским генерал-губернатором.
2 октября 1780 года Екатериной II утверждён доклад Сената «О гербах городам Вологодского наместничества». Были утверждены гербы городов Вологодского наместничества: Архангельска, Вологды, Великого Устюга, Грязовца, Кадникова, Колы, Красноборска, Лальска, Никольска, Онеги,Пинеги, Тотьмы, Усть-Сысольска, Шенкурска, Яренска, а 17 августа 1781 года утвёржден Герб города Холмогоры.
Первым генерал-губернатором, оставаясь при этом и ярославским генерал-губернатором, был действительный статский советник А. П. Мельгунов. Правителем Вологодского наместничества был генерал-майор Г. Д. Макаров.
Из-за обширной территории Вологодское наместничество было разделено на 3 области: Архангельскую, Вологодскую и Великоустюжскую, которые по-прежнему делились на уезды.
Первоначально Вологодское наместничество было разделено на 19 уездов:
-Архангельская область
Архангельский уезд
Кольский уезд
Мезенский уезд
Онежский уезд
Пинежский уезд
Холмогорский уезд
Шенкурский уезд
-Великоустюжская область
Великоустюжский (Велико-Устюгский) уезд
Красноборский уезд
Лальский уезд
Никольский уезд.
Сольвычегодский уезд
Усть-Сысольский уезд
Яренский уезд
-Вологодская область
Вельский уезд
Вологодский уезд
Грязовецкий уезд
Кадниковский уезд
Тотемский уезд
По указу Сената от 11 декабря 1781 г. из Новгородского наместничества в состав Санкт-Петербургской губернии были переданы Олонецкая область и Новоладожский уезд. Петербургская губерния была разделена на две области – Петербургскую и Олонецкую.
26 марта 1784 г. указом Екатерины II Вологодское наместничество было разделено на два самостоятельных наместничества – Архангельское и меньшее по площади Вологодское (его разделили на 2 области – Вологодскую и Великоустюжскую).
После выделения Архангельского наместничества в составе Вологодского наместничества осталось 2 области (12 уездов).
Карта Вологодского наместничества из 2-х областей, разделённых на 12 уездов (1792)
В составе Великоустюжской области находились уезды Великоустюжский, Красноборский, Лальский, Никольский, Сольвычегодский, Усть-Сысольский и Яренский; в составе Вологодской – Вельский, Вологодский, Грязовецкий, Кадниковский и Тотемский уезды.
По указу Сената от 22 мая 1784 г. Олонецкая область была преобразована в наместничество. В состав наместничества был включен образованный вновь Кемский уезд (из поморских селений Онежского уезда Архангельской губернии и части Повенецкого уезда), а из отдельных частей Вытегорского и Каргопольского уездов создан новый Пудожский уезд (уездный центр – г. Пудож, ранее именовавшийся Пудожским Погостом). Тогда же был учрежден и г. Лодейное Поле с уездом. В итоге в состав наместничества вошло 8 уездов: Петрозаводский, Олонецкий, Вытегорский, Каргопольский, Кемский, Лодейнопольский, Повенецкий и Пудожский. Главное управление наместничеством осуществлял Архангельский и Олонецкий генерал-губернатор.
С восшествием на престол Павла I началась пятая по счету административная реформа. Было произведено временное укрупнение ранее созданных наместничеств, которые были официально переименованы в губернии. При этом указом от 12 декабря 1796 г. «О новом разделении государства на губернии» Олонецкое наместничество как самостоятельная административная единица было упразднено и его территория разделена между Новгородской и Архангельской губерниями.
К Новгородской губернии отошли целиком Петрозаводский, Олонецкий, Вытегорский, Лодейнопольский и Каргопольский уезды, причем г. Лодейное Поле низведен в степень посада, а его уезд присоединен к Олонецкому уезду. К Архангельской губернии отошли Кемский, Повенецкий и Пудожский уезды. Города Повенец и Пудож также низведены в степень посадов, Повенецкий уезд присоединен к Кемскому уезду, Пудожский – к Онежскому.
По этому же указу Архангельское наместничество было переименовано в губернию. Архангельская губерния стала состоять из восьми уездов: Архангельского, Кемского, Кольского, Мезенского, Пинежского, Онежского, Холмогорского и Шенкурского.
В 1796 году Вологодское наместничество было ликвидировано, упразднена была и Великоустюжская область. По указу Сената в декабре 1796 г. образована Вологодская губерния в составе пяти уездов бывшей Вологодской области — Вологодского, Вельского, Грязовецкого, Кадниковокого, Тотемского и семи уездов бывшей Великоустюжской области – Великоустюжского, Никольского, Лальского, Красноборского, Сольвычегодского, Усть-Сысольского, Яренского.
Вологодская губерния
Вологда стала административным центром Вологодской губернии. Великоустюжский уезд вошёл в состав Вологодской губернии. Никольский уезд в 1796 году отошёл к Вологодской губернии.
В 1802 г. в результате реорганизации и укрупнения уездов с карты Вологодской губернии навсегда исчезли уезды Красноборский и Лальский. Лальский и Красноборский уезды вошли в состав Великоустюжского уезда. Города Лальск и Красноборск стали заштатными.
(Лальский уезд был образован в 1780 году из земель входивших ранее в Южскую треть Великоустюжского уезда и бывшей Лузской Пермцы (Лузская четверть) Сольвычегодского уезда Архангелогородской губернии. Проложенная в XIX веке железная дорога прошла в стороне от Лальска, и рост города остановился., при этом был упразднён Лальский уезд. Лальск стал заштатным городом Устюжского уезда Вологодской губернии. Волости бывшей Лузской Пермцы (верхняя Луза, начиная с Лоемской волости, и верхняя Летка) отошли к Усть-Сысольскому уезду. В настоящее время территория Лальского уезда распределена между территориями современного Лузского района, а также части Подосиновского района и Республики Коми).
Итак, отчисление в 1784 году Архангельской области из Вологодской губернии, уничтожение в 1797 г. Устюжской области, причисление этого города к уездным городам Вологодской губернии, как и причисление затем уездов Сольвычегодского, Никольского, Яренского и Устьсысольского к составу Вологодской губернии, оставление за штатом городов Лальска и Красноборска и, наконец, преобразование состава волостей и уездов губернии, Вологодская губерния имеет в составе своем 10 уездов с уездными старшими городами: Вологдою, Великим Устюгом, Сольвычегодском, Тотьмою и Яренском и младшими: Вельском, Никольском, Устьсысольском, Кадниковым и Грязовцем.
С 1796 года по 1918 год Вологодская губерния делилась на 10 уездов: Вельский, Вологодский, Грязовецкий, Кадниковский, Никольский, Сольвычегодский, Усть-Сысольский, Тотемский, Устюжский, Яренский.
В губернии было 12 городов: губернский, уездные и два заштатных — Красноборск и Лальск, а также один посад (Верховажский). Границы губернии и уездов в период издания памятных книжек не менялись.
Старинные карты губерний Российской империи.
Pastpresentblog.blogspo
Губерния граничила на юге с Ветлужским, Кологривским, Чухломским, Солигаличским, Буйским уездами Костромской губ., Пошехонским и Любимским уездами Ярославской губ.; на западе — с Череповецким и Кирилловским уездами Новгородской губ., Каргопольским уездом Олонецкой губ.; на севере — с Шенкурским, Пинежским, Мезенским, Печорским уездами Архангельской губ.; на востоке — с Березовским уездом Тобольской губ.; на юго-востоке — с Чердынским уездом Пермской губ., Слободским, Орловским, Котельничским уездами Вятской губ.
С вступлением на престол Александра I в 1801 г. восстанавливается екатерининская сетка губерний. Указом от 12 марта 1801 г. была образована Олонецкая губерния, восстановленная в тех пределах, в которых существовало наместничество до разделения между Архангельской и Новгородской губерниями в составе 7 уездов: Олонецкого, Петрозаводского, Повенецкого, Пудожского, Вы-тегорского, Лодейнопольского и Каргопольского.
В структуре Новгородской губернии остались Новгородский, Старо-Русский, Демянский, Крестецкий, Валдайский, Боровичский, Тихвинский, Устюженский, Череповецкий, Белозерский и Кирилловский уезды.
В состав Архангельской губернии входили девять уездов: Александровский, Архангельский, Кемский, Мезенский, Онежский, Печорский, Пинежский, Холмогорский и Шенкурский.
В таком неизменном виде административное деление Северо-Запада и Северо-Востока Европейской России оставалось вплоть до начала XX в.
Николай Иванович Надеждин (1804 – 1856)в своей книге «ВОЛОГОДСКАЯ ГУБЕРНИЯ (1838)
» писал так
Вологодская губерния занимает огромное пространство на северо-востоке Европейской России, между 580 25´ и 640 30´ северной широты и между 560 и 770 восточной долготы. Расстилаясь длинным и неправильным многоугольником от юго-запада к северо-востоку, она касается западною оконечностью Череповецкого и Кириловского уездов Новгородской губернии, в расстоянии не более 400 верст от Москвы и около 700 верст от Петербурга; но зато восточным своим краем упирается в Уральский хребет, за которым начинается Березовский уезд Тобольской губернии. С севера опоясывает ее губерния Архангельская уездами Мезеньским, Пинежским и Шенкурским, а потом Олонецкая – Каргопольским. По южной границе тянутся губернии Пермская, Вятская, Костромская и Ярославская, из которых первая прикасается к ней Чердынским, вторая – Слободским, Орловским и Котельницким, третья – Ветлужским, Кологривским, Чухломским, Солигалицким и Буйским, последняя – Любимским и Пошехонским уездами. Поверхность всего этого пространства не вычислена с точною определенностью: одни сокращают ее до 6 890 (Брусилов), другие распространяют до 8 406 (Шуберт) квард. геогр. миль; среднее число, принимаемое Арсеньевым, 7 187 кв. миль, что составляет 352 163 кв. версты. Как бы то ни было, Вологодская губерния, обширнейшая в Европейской России после Архангельской, равняется объемом почти целой Испании. Наибольшая длина ее простирается из юго-западного угла, образуемого прикосновением Вологодского уезда к Пошехонскому и Черповецкому, в северо-восточный, происходящий из соприкосновения Устьсысольского уезда с Мезеньским и Березовским, что составляет летними дорогами более 2 000, прямо около 1 200 верст. Наибольшая ширина от северо-западной оконечности Яренского уезда, примыкающейся к Мезеньскому и Пинежскому, до юго-восточной Никольского, вдающейся в Котельницкий уезд, содержит в прямом направлении более 500, дорогами более 1 000 верст. Окружность, которая не была и не может быть обойдена, можно положить примерно в 5 000 верст.
Это неизмеримое пространство замечательно с первого взгляда тем, что почти все расположено в гидрографической области одного бассейна, именно Северо-Двинского. Река Северная Двина, собирая в себя воды со всех четырех концов Вологодской губернии, почти в самой средине ее свертывается в ту колоссальную трубу, которая под Архангельском поглощается Белым Морем. Начало ее обыкновенно полагают в точке слияния рек Сухоны и Юга под Устюгом, от чего будто она и названа Двиною, то есть «двойною» или «сдвинутою» рекою (см. Двина Северная).Но если рассудить, что между Сухоною и Югом нет соразмерности, потому что Юг даже при устье во всех отношениях уступает Сухоне и имеет все признаки ее притока (см. Сухона); если взять во внимание, что настоящая величина главной трубы бассейна начинается уже по соединении с нею Вычегды, которая сообщает ей свое постоянное направление к северо-западу и господствует в ней характером своих вод и берегов (см. Вычегда), то справедливее признать Северную Двину если не продолжением Вычегды, то, по крайней мере, плодом слияния этой реки с Сухоной, которой последней имя должно бы, следовательно, простираться не до Южского, а до Вычегодского устья, верст 60 ниже Устюга. Начиная отсюда, ширина Северо-Двинской трубы, часто прерываемая островами, обыкновенно простирается до 500 сажень, а в весенние разливы от 4 до 5 верст и более; глубина, в полную воду возвышающаяся до 7 и 8 сажень, вовремя летних засух упадает местами до 1½ аршина. Если по этой трубе провести прямую линию поперек всей Вологодской губернии от северо-запада к юго-востоку, то губерния разделится на две половины, соответствующие гидрографическим областям двух главных ветвей бассейна, Сухоны и Вычегды. Первая из них, юго-западная, займется уездами Устюжским, Никольским, Тотемским, Грязовецким, Вологодским, Кадниковским и Вельским; вторая, северо-восточная, заключит три остальные, то есть: Устьсысольский, Яренский и Сольвычегодский, за исключением западной оконечности последнего уезда, которая узкою полосой переходит по сю сторону Двины, и южного угла в первом, который по Лузе, притоку Юга, относится к системе вод Сухонских. При всем том, первая половина все еще будет гораздо меньше последней; потому что один Устьсысольский уезд, которого по-Лузье составляет весьма малую долю, занимает до 15 000 000 десятин поверхности, следовательно, чуть не половину всего пространства губернии. Река Сухона начинается у самых краев западной оконечности губернии. Туземцы различают в верховье ее две Сухоны, Рабанскую и Окольную. Первая выходит из Кубенского озера, которое, упираясь северо-западным концом в Новгородскую губернию, лежит в пределах Вологодской, на меже Кадниковского и Вологодского уездов. К ней приливает Окольная, верстах в 50 от истока, в точке соприкосновения двух помянутых уездов с Грязовецким. Эта последняя есть собственно нижняя часть реки Вологды, протекающей мимо главного города губернии (см. Вологда), и, судя по составу и главному направлению своего бассейна, должна быть признана продолжением реки Лежи, важнейшей в Грязовецком уезде, которая часть вод своих почерпает речкою Комелою из Никольского озера, находящегося в черте того же уезда. Имя Окольной дано ей, очевидно, по крутой, почти кольцеобразной излучине, верст в 20 длиною, которую она дает вокруг Рабанской Сухоны, приблизясь к ней не больше как на 256 сажень, при окончании реки Вологды. Происходящий отсюда узкий перешеек исстари перекопан судоходным рвом, который приписывается Белоозерскому князю Глебу Васильевичу, внуку князя Константина Всеволодовича Ростовского, современнику Калиты (около 1340 года), и поэтому есть один из древнейших памятников искусственного сообщения вод в России. Замечательно, что Рабанская Сухона весною, перед вскрытием воды, в продолжение двенадцати дней и более, имеет обратное течение в Кубенское озеро, что, конечно, должно объяснять перевесом напора со стороны Окольной; поэтому едва ли не эту последнюю надо считать главною нитью Сухонского бассейна, тем более что и длина ее, особенно по реке Вологде, гораздо больше Рабанской, а ширина при слиянии равная. Как бы то ни было, уже по соединении этих двух истоков, общая труба называется собственно Сухоною, и под этим именем продолжает свое течение верст около 600 через Тотемский и Устюжский уезды, направляясь постоянно к северо-востоку. Ширина ее в это время колеблется от 90 до 150 сажень; глубина держится между 4 и 1½ саженями. Под Устюгом, от запора вод натиском Юга, который падает в нее почти перпендикулярно, на крутом, чуть не прямоугольном, изломе, река возвышается иногда до 5½ и до 6 сажень глубины, что, по замечанию жителей, случается периодически лет через десять и сопровождается вредными для берегов последствиями. Течение вообще излучисто, впрочем, не слишком крупными коленами. (см. Сухона). Бассейн Сухоны питается с обеих сторон множеством притоков, но особенно с правой стороны. Между левыми длиннее прочих Царева, Коченга и Уфтюга, из которых, впрочем, только Царева, образуемая соединением двух порядочных речек Тафты и Вожбала, способна весною к сплаву. В числе правых замечательны: Шуя, Толшма, Печенга, Леденга, Старая-Тотьма и, наконец, Юг; впрочем, и из них только Старая Тотьма, сливающаяся также из двух речек Илезы и Водчи, в весеннее время бывает сплавною; собственно же судоходен Юг, который, начинаясь внутри Никольского уезда, сам, со всеми излучинами, имеет течения около 400 верст, при 80 саженях ширины, и сверх того, принимает много значительных притоков, из которых могут быть замечены: с левой стороны – Кипшенга, Шаршенга и Кичменга, с правой - Андрога, Пушма и, наконец, Луза; последняя сама судоходна и имеет собственной длины до 300 верст (см. Юг). Река Вычегда зарождается в средине Устьсысольского уезда из болот, откуда, протекая через Яренский и Сольвычегодский уезды, всего течения имеет до 700 верст. Сначала она направляется от северо-запада к юго-востоку, до принятия левою своею стороною реки Немы; здесь поворачивает круто на юго-запад, до слияния с Северною Кельтмою; отсюда принимает обратный путь к северо-западу, до встречи с Вишерой, приливающею с правой стороны; тут снова берет юго-западное направление, до устья Сысолы; потом бросается почти прямо на север, с небольшим изломом к западу, и почти прямолинейно сшибается с Вымом; после этого, обогнув не очень крутую дугу вокруг Яренска, решительно поворачивает на запад с легким склонением к югу, до окончательного поглощения Северною Двиною. Кроме этих больших колен, течение ее беспрестанно ломается мелкими излучинами и притом часто меняет русло. Несмотря на то, очевидно, что она постоянно стремится от юго-востока к северо-западу, следовательно, имеет направление решительно противоположное Сухоне. Ширина ее в Устьсысольском уезде простирается от 100 до 200, а потом нередко до 400 и 500 сажень; впрочем, часто прерывается островами и песчаными косами. Глубины имеет в обыкновенное время от 1 до 3 сажень (см. Вычегда). В нижней части бассейна, правый берег Вычегды на всем пространстве Сольвычегодского уезда не открывается почти ни для каких значительных притоков; но выше прорезывается Яренгою, Вымом и Вишерою, из которых Вым сам имеет длины до 300 верст (см. Вым). Самое большое число рек вливается в нее с левой стороны, где особенно достойны замечания Вилядь, Сысола, Локчим, Северная Кельтма, Нема и Южная Мылва: между ними Сысола протекает сама около 400 верст. Замечательно, что эта последняя река одна только выходит своим верховьем из пределов Вологодской губернии (см. Сысола); кроме этого исключения, воды Вычегды, также как и Сухоны, все решительно заключаются в ее пределах. Сверх того, в северо-западной части губернии образуется бассейн Ваги, который принадлежит также к гидрографической области Северной Двины, но поглощается ею уже в Архангельской губернии. Сама Вага, начинаясь в Тотемском уезде, протекает по губернии до 200 верст, разрезывая поперек Вельский ее уезд (см. Вага). Из впадающих в нее рек замечательны: с левой стороны – Пежма и Вель, с правой – Кулой, Кокшенга и Устья; две последние, впрочем, только по верхним частям своим Вологодские. В за-Двинской части Сольвычегодского уезда есть также реки, непосредственно вливающиеся в Северную Двину, как то: Уфтюга, имеющая длины 180 верст и способная к сплаву; две Тоймы, Верхняя и Нижняя; наконец, верховье Пинеги, которая, пробежав по Вологодской губернии 140 верст, уходит в Архангельскую (см. Пинега). К той же Северо-Двинской системе вод можно отнести и реки, поглощаемые Кубенским озером, истоком Сухоны; они орошают преимущественно Кадниковский уезд; главнейшая из них Кубена, начинаясь в Вельском уезде, имеет течения около 200 верст и принимает много побочных речек (см. Кубена). Остальные воды губернии принадлежат к трем бассейнам, от
