Сохранить мир души – основу для выхода из критичных ситуаций

 

Ядром заключительного раздела о мире души являются слова преподобного Никона Оптинского (Беляева) об искушениях. Преподобный Никон опытом прошел, о чем писал. В годы гонения на веру, он был подвергнут со стороны гонителей тяжким испытаниям, но не пал духом.

В одной из своих проповедей он говорил о житейском море. Мысль им высказанная и приведенная ниже иллюстрируется образом человека, плывущего по бушующему морю и стоящего на палубе корабля. Если он будет смотреть как во время морского волнения волны «шмякаются» друг на друга, его может вытошнить. И потому некоторые стараются смотреть на линию горизонта. Когда вокруг все ходит ходуном, линия горизонта – неподвижна. Глядя на нее, люди обнаруживают, что могут не поддаться приступу тошноты.

В отношении зависимых родственников некоторыми людьми верно была подмечена мысль, что центр восприятия нужно сместить с фиксации на «шмякающихся волнах» на что-то другое. Но на что? На диету, спорт, заботы о внешности?

«Твердого духом, – сказано в книге святого пророка Исайи, – Ты хранишь в совершенном мире, ибо на Тебя уповает он. Уповайте на Господа вовеки, ибо Господь Бог есть твердыня вечная» (Ис 26. 3–4).

Какой вопрос можно поставить во главу угла, когда речь заходит о родственниках пьющих, употребляющих наркотики? Мир души… Если мы имеем таких родственников или в связи с какими-то причинами общаемся с людьми такого рода, то главное, о чем нужно заботиться, – наш мир души («Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни» (Притч 4. 23). Если будет мир в душе, то будет и понимание, когда и что сказать.

Когда человек внутри переживает мир души, он способен подняться над ситуацией и действовать, не исходя из рефлексов, а исходя из каких-то высших соображений. Когда у человека нет внутри мира, он действует, исходя из каких-то рефлексов и сиюминутных побуждений. Например, упала сковородка на кухне – он заворчал, его обидели – он расплакался или раскричался. Когда же у человека есть внутренний мир, он может реагировать как-то по-иному, выбирать какую-то иную стратегию.

С этой мыслью можно связать и принцип, который выражается словами: «Со смущением – ничего не говорить и не делать». Если хочешь что-то сказать ближнему, но в сердце есть смущение, то что бы мы не сказали, эти слова пользы не принесут. Поэтому лучше дождаться, когда смущение пройдёт, в сердце будет мир, тогда и скажем ближнему, что полагаем нужным. Если он увидит, что внутри нас лично к нему нет неприязни, то есть шансы, что он наши слова примет.

Чтобы в сердце был мир, необходимо внутреннее око не направлять особо на какие-то ежедневные дрязги, проблемные ситуации.

Если в семье есть человек, употребляющий алкоголь и наркотики, то бывает, что все мысли родственников вращаются лишь вокруг ситуации, которую этот человек «учудил» или думают: «Придёт он трезвый или не придёт». И, соответственно, люди теряют из поля зрения какие-то важные ориентиры. Ведь людей можно уподобить тем, кто стоит на палубе корабля и смотрит на волны, которые бьются друг о друга. Но мы знаем, что когда корабль качает, и когда все, что мы видим, – это только метущую стихию, то сразу через некоторое время у человека начинаются рвотные позывы, ему становится плохо. И в таких ситуациях кто-то начинает смотреть на горизонт, потому что когда волны пляшут, он остаётся неподвижным.

Здесь можно привести слова Никона Оптинского, пережившего годы гонений. После закрытия Оптиной пустыни он был подвергнут давлению со стороны богоборческого государства. В его наставлениях есть какая-то сила, они несут утешение, потому что преподобный Никон, сам пережив скорбные обстоятельства, объясняет, как преодолеть смущение.

И в одном своём поучении он рассказывал, об апостоле Петре. Рассказывал о том, как Христос пошёл по бушующему морю, и апостол Пётр, увидев Христа, захотел пойти к нему. И когда он смотрел на Христа, то волны его не потопляли, но когда он оторвал взор от Христа и стал смотреть на волны бушующего моря, испугался, усомнился, то начал тонуть.

Преподобный Никон, комментируя это евангельское повествование, говорил, что когда человек идёт по указанию веры Христовой, то первое время сохраняет бодрость, идёт твёрдо, с надеждой. Но, когда взоры ума его отводятся от Христа, обращаясь на клокочущие волны моря житейского, на скорби и искушения, то он начинает слабеть и не может ни поколебаться в вере.

Ну и так, действительно, матери пьющих людей, они со временем теряют веру и говорят: «Я уже не верю ни во что». И человеку кажется, что если он переживает такие скорби, то где же Бог?

Никон Оптинский говорил, что даже, когда человек начинает утопать, убоявшись волн скорбей и искушений, он может подобно Петру ухватиться за последнюю надежду и возопить: «Господи, спаси меня. Погибаю». «А Господь берёт за руку, и тогда скорби и переживания житейские уже не могут одолеть сердце человека и не колеблют его сердце».

Никон Оптинский говорил, что беспечального места, беспечального положения не бывает, нет, и не будет на земле. Беспечальное место может быть только в нашем сердце. Если сердце будет полно любви божественной, то оно будет беспечально, спокойно и никакие скорби не будут страшны. «Если мы будем со Христом и во Христе, то никакая скорбь нас не смутит, а радость наполнит наше сердце так, что мы и при скорбях, и во время искушений будем радоваться. Если Христос будет в сердце человека, если сердце его будет полно Божественной любви, то никакое земное переживание житейское не привлечет к себе нашего внимания»[6] (полный текст проповеди см. в приложении 1).

Иными словами, если родственники будут сутками анализировать поведение зависимого, то они потеряют всякий мир, потеряют опору под ногами. И, соответственно, нужно очень остерегаться в отношении того, чтобы вводить свой ум в эти мятущиеся переживания. Если люди теряют мир, это будет не полезно ни им, ни их зависимым близким.

Если человек теряет мир, он начинает раздражаться и, главное, что он уже не может каким-то образом выстроить правильное отношение с зависимым родственником. Тем более, зависимые родственники, когда видят, что люди раздражены, у них появляется возможность начать ловко манипулировать. Когда человек спокоен, все эти манипуляции он может отклонить. Например, наркозависимый очень любит давить на чувство вины, они начинают, что называется, на «скользких лыжах» подходить, требовать денег. Когда человек теряет равновесие, начинает кричать, говорить, что у него денег нет, они могут сделать обиженное лицо, «я знал, что ты меня никогда не любила, ты на меня только кричишь». Потом у мамы, например, возникает чувство вины, и чтобы помириться, она как-то даёт денег или выполняет требования своего наркозависимого сына. А если бы у неё был мир в душе, она бы спокойно сказала: «Сынок, я тебя очень люблю, но сейчас я тебе в финансовом отношении помочь никак не могу» (см. подробнее ответ «Состоятельному мужчине, угнетенному общением с братом-наркоманом»).

Несколько примеров ещё о том, о чём люди, имеющие зависимых родственников, нередко забывают. Один из главных, может быть, путей к внутреннему миру – это молитва. Ну конечно, речь идёт не только о молитве, речь идёт о том, что вообще человек, когда идёт по пути добродетелей, когда он приобретает какую-то внутреннюю целостность, то открывается возможность для того, чтобы в его сердце появился мир. Когда в его сердце появляется мир, тогда открывается возможность воздействовать, в хорошем смысле этого слова, на окружающих людей. То есть окружающие люди могут быть очень встревожены, раздражены, могут транслировать какие-то мятущиеся эмоции, а человек эти эмоции - раздражительность, тревогу – принимает в сердце, но если в сердце человека находится мир, они не приводят его в движение. И поэтому он остаётся спокойным даже в нестабильной ситуации, и это спокойствие передаёт и другим.

Протоирей Григорий Секретарёв рассказывал об аспекте молитвы и в отношении своей жизненной ситуации, рассказывал, когда сын его начал пить, он не был к этому готов. И когда начал бороться с этой бедой, тут же получил активное противоборство, и тогда вспомнил совет отца Иоанна Крестьянкина: «В таких случаях и резко делать ничего нельзя, и оставить без внимания невозможно».

Когда беда коснулась лично отца Григория, он очень многое понял. И он понял, что отношение к страдающему должно быть как к больному: снисходительное и терпеливое.

И вот, когда начинался период болезни сына, вся семья отца Григория усугубляла домашнюю молитву: каноны читали, чаще посещали храм. «Да всю эту тугость сердечную, душевные скорби со слезами. В итоге поняли, что это то и есть единственно реально действующая помощь»[7] (см. размышление полностью в приложении 2).

Преподобный Порфирий Кавсокаливит в своих поучениях нередко высказывал мысли о значении внутреннего состояния в деле построении доверительных отношении с теми, кого принято называть «трудными людьми». Так одно женщине он советовал не обращать внимания на то, что сын иногда спорит с ней и грубит. Преподобный говорил, «мальчик и сам не хочет так себя вести, но в тот момент он не может говорить иначе. Однако спустя какое-то время он уже раскаивается в своих словах. Если же мы начнем раздражаться и негодовать, то будем поступать по воле сатаны и все вместе попадем в его сети»[8].

Преподобный Порфирий говорил, что есть один путь, который устраняет все проблемы в отношениях детей и родителей – это путь святости. Он говорил, что если родители станут святыми, у них не будет никаких сложностей с детьми. Но и здесь надо понимать, что преподобный Порфирий вкладывал в слово «святость». Святыми становятся, когда приходит благодать, которая стяжается «смирением и молитвой». «Но наша молитва, – говорил он, – должна иметь силу, она должна быть живой. Если мы молимся с верой и постоянством, то наша молитва не может не принести своих плодов».

Также в отношении одного мальчика, заболевшего неврастенией, преподобный Порфирий сказал родителям, что только их личная святость принесёт ему выздоровление. Мать, услышав эти слова, стала плакать, считая святость чем-то недостижимом для нее. Тогда преподобный сказал ей, что «освятиться легко. Надо только стяжать смирение и любовь»[9].

Когда речь заходит о молитве, одновременно ставится вопрос и о действии Промысла Божия в жизни человека. Не все люди желают того, чтобы Господь вошел в их жизнь действием Своего Промысла. Господь (и здесь отчасти используется дополненная мысль преподобного Паисия Афонского) не действует насильно, Он ждет того, чтобы человек обратился к Нему в молитве, свободно прося Его войти в жизнь и изменить ее.

Промысел Божий, как говорил в своих наставлениях преподобный авва Дорофей, может сделать в отношении людей, за которых мы молимся, гораздо более того, чем мы можем сделать сами. Ведь Господь «есть источник премудрости, знает всё, что нам полезно, и сообразно с сим устрояет всё, касающееся до нас, даже и самое маловажное». Иными словами, применительно к теме зависимых людей можно сказать, что если родственники за них молятся не формально, а искренне, то в жизнь зависимых людей Господь может войти своим божественным промыслом и мельчайшие аспекты их жизни направить к тем последствиям, которые помогут зависимым изменить свою жизнь (даже если взять самого разумного человека, то он может беседовать с своим ребенком лишь ограниченное время, из которого не все 100% ребенок находится в состоянии внимать, Господь же Промыслом может 24 часа в сутки быть рядом с ребенком).

В лекциях цикла «Обращения к полноте», в пункте 1.10 (общение с зависимыми родственниками и близкими) приводились случаи такого кардинального изменения жизни людей, за которых молились родители. А здесь можно привести еще два примера. Хотя эти примеры не связаны напрямую с темой зависимости, их внутренняя суть вполне ложиться на тему преодоления замкнутости на собственные модели поведения (из которых нередко и прорастают различные формы зависимого поведения).

Один пример описан Борисом Ширяевым в его книге «Неугасимая лампада». В одной главе он рассказывает историю, которая произошла с командиром особого Соловецкого полка Суховым.

Дело было в то время, когда на месте Соловецкого лагеря был организован Соловецкий концлагерь. И особый Соловецкий полк охранял заключённых. В те времена с заключёнными обращались с особой жестокостью, и нередко были случаи, когда охранники просто убивали заключённых. В отношении Сухова Ширяев писал, что он стрелял в деревянное распятие. И вот этот же Сухов однажды отправился порыбачить в море. И его в открытое море стала уносить шуга.

Шуга – это мелкая крошка изо льда. И когда её гонит ветром, она подхватывает лодку и уносит её в открытое море. Из шуги выбраться практически невозможно, так как лодка окружена ледяной кашей, и грести веслами в этой каше крайне трудно.

«Случая такого не бывало, чтобы из шуги на гребном карбасе выходили.

[Когда присутствующим на берегу стало понятно, что Сухов с гребцами погибнет] Большинство стоявших перекрестилось. Кое-кто прошептал молитву. А там, вдали, мелькала черная точка, то скрываясь во льдах, то вновь показываясь на мгновение. Там шла отчаянная борьба человека со злобной, хитрой стихией. Стихия побеждала».

В этот критический момент священномученик Иларион (Троицкий) с некоторыми добровольцами (священномученик Иларион (Троицкий) был в то время заключенным в Соловецком концлагере) решил с Божьей помощью пойти на выручку Сухову.

 

«Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани. Забегали в тепло, грелись и снова возвращались. Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без различия, даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили между собой, шепотом молились Богу. Верили и сомневались. Сомневались и верили.

Никто как Бог!

Без Его воли шуга не отпустит.

Сторожко вслушивались в ночные шорохи моря, буравили глазами нависшую над ним тьму. Еще шептали. Еще молились.

Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девятерых человек.

И тогда все, кто был на пристани: монахи, каторжники, охранники – все без различия, крестясь, опустились на колени.

Истинное чудо! Спас Господь!

Спас Господь! – сказал и владыка Иларион, вытаскивая из карбаса окончательно обессилевшего Сухова.

После происшедшего, когда уже вот-вот наступит Пасха, Сухов проходил как-то мимо распятия, в которое выпустил два заряда. Вдруг, сорвав буденовку, он торопливо и размашисто перекрестился. И показалось, что «свет неземной улыбки скользнул по бледному лику Христа».

 

К данной истории приложимы слова преподобного аввы Дорофея, данные им в качестве комментария к 6-ому стиху 64-го псалма. В этом стихе говорится, что «Господь есть упование всех концов земли и сущих в море далече» (Пс.64.6). По мысли преподобного аввы, «сущие в концах земли» – это те, которые находятся в конечной злобе, а «сущие в море» – это те, которые пребывают в крайнем неразумии, однако Христос есть упование таковых.

Эти слова, как было отмечено, приложимы и к случаю с Суховым. Но в отношении Сухова кто-то может сказать, что пример Сухова не очень приложим к современным людям, никогда в жизни не имевшим даже мало-мальского опыта веры. Ведь Сухов в детстве знал Христа, и данная ситуация могла привести в движение то, что в нём заложено было культурой, потому что во времена описанных событий большинство народонаселения России были крещены.

Ради «чистоты (что называется) эксперимента» история Сухова может быть сопоставлена с историей иного характера, то есть с историей человека, изначально отстраненно относившимся к вере. Известный писатель Иван Солоневич, совершивший фантастический (по уровню сложности) побег из советского концлагеря, описывал свою жизнь до своего заключения и до побега. Он рассказывал, что однажды к нему, как известному физкультурнику СССР, обратилась комсомолка Маруся. Маруся хотела поставить рекорд по лыжам и хотела на лыжах пройти вокруг Москвы, но ей нужен был какой-то официальный документ, чтобы её не задержали.

В те времена, человек, который путешествует по территории вокруг Москвы, мог вызвать подозрение и, соответственно, дело могло закончиться арестом. И тогда Иван Солоневич сказал, чтобы она к нему приехала в Салтыковку, то есть в пригород Москвы, и показала ему, как она ходит на лыжах. Маруся приехала с комсомольской молодежью, и Иван Солоневич пригласил ее потом к себе в дом на угощение и ее подружку Сашку. Когда две комсомолки увидели иконы в комнате Солоневича (он даже в те богоборческие годы не снимал их со стены), Маруся сказала ему, «удивительно, что, если образованный человек и верующий». Сашка высказалась более радикально.

Солоневич спросил Марусю, сколько той лет, и, получив ответ, что – двадцать сказал: «Значит, вам еще предстоит увидеть в жизни целую массу вещей, которых вы никак не ожидаете. Совсем неожиданных вещей». Маруся стала возражать, подкрепляя свои возражения той мыслью, что будущее она строит, исходя из марксистского подхода, что оно потому – распланировано, и замуж она выйдет, и – за комсомольца, и учебу закончит, и работать будет. Свои размышления Маруся подытожила обращением к Солоневичу: «Насчет Бога — вас надо будет разагитировать. А то в самом деле: инструктор физкультуры — и иконы!»

После этого эпизода у Солоневича были большие неприятности на работе, потому что он попросил Сашку удалиться, и та, по поручению комсомольской ячейки пришла к нему потом с обыском на рабочее место. Но, не описывая всех взаимоотношений Ивана Солоневича с Сашкой и Марусей, можно высказать только некоторые идеи применительно к изменению образа жизни человека.

У Маруси был арестован муж. Её мужем был простой парень из Вологды, который захотел стать художником, воспевающим советский строй. Когда он в составе художников приехал на стройку Магнитогорска, чтобы воспевать индустриальные успехи СССР, он увидел, что рабочие питаются некачественной едой и находятся в крайне неблагоприятных условиях. Он разочаровался в советском строе и вступил в молодёжную организацию. От имени этой организации стал распространять листовки, призывающие к террору в отношении представителей советской власти.

Когда он был арестован, последствия ему грозили нешуточные, и Маруся, как супруга человека обвиняемого в терроризме против советского государства, была выгнана с работы, выгнана из общежития, и идти ей было некуда. И приехала она к Ивану Солоневичу, хотя они близко знакомы не были, но дела были настолько плохи, что идти ей было больше некуда, притом она была беременна.

Иван Солоневич помог ей получить законные финансовые отчисления, полагающиеся беременным. Также в Салтыковке один знакомый Ивана Солоневича предоставил Маруси временное жилье, также Иван по своим каналам и его знакомый пытались выяснить судьбу мужа Маруси.

И с Марусей стали происходить какие-то изменения.

Однажды она сказала Ивану Солоневичу: «Спаси Вас Господи дядя Ваня, спаси Господи». Иван Солоневич был потрясён словами, которые сказала комсомолка, ещё не так давно высказывающая такие вышеприведённые мысли насчёт икон. Со временем стало ясно, что мужа ее расстреливать не будут, а дадут только 10 лет высылки в Алма-Ату, и она сможет поехать к нему. Причём здесь надо бы отметить, что в камеру к её мужу поместили буйно помешанного, и он вырвал молодому человеку глаз. А до Маруси дошел слух, что её муж потерял оба глаза, от чего она очень сильно переживала. И когда стало понятно, что один глаз у ее мужа сохранён, и он остается жив, то она, как писал Иван Солоневич, «деловито отставила в сторону стул, повернулась лицом в угол, к иконам, тихо-тихо стала на колени, перекрестилась и приникла лицом к полу»[10].

То есть обращение возможно даже тогда, когда человек находится в крайне неприязненной позиции по отношению к вере и по отношению к попыткам каким-то образом поставить под сомнение его точку зрения. Маруся очень бодро заявляла, что у нее всё распланировано, и попытки показать, что есть иные взгляды на жизнь, ни к чему не приводили.

Впрочем, молитва и помощь человеку может быть только один из этапов, которые родственники могут пройти.

Бывает так, что, когда люди обращаются к Богу, они видят, что Бог слышит их молитвы, что есть какая-то явная помощь в ответ на их молитвы. Но надо понимать, что бывают и моменты, когда необходимо пережить и бессилие.

Известный греческий духовник Эмилиан (Вафидис) в отношении священника (но эти мысли применимы и к мирянину) говорил, что священник должен пережить бессилие. То есть на первых этапах что-то может получаться, кто-то к нашим словам может прислушиваться, и мы уже можем думать, что у нас уже получается каким-то образом вразумлять людей. А потом на каком-то этапе ничего из того, что мы делаем, не приносит никакого плода. И когда мы переживаем собственное бессилие, мы понимаем что ни наши молитвы, ни наши слова кардинальным образом на ситуацию повлиять не могут. И единственное, что в этой жизни может нас спасти — это прилепиться к Господу. И когда это понимание приходит - молитва приобретает какое-то другое значение.

Когда люди еще не пережили собственное бессилие они, бывает, молятся, чтобы что-то достичь, чтобы что-то в их жизни изменилось, чтобы Господь в их жизни что-то сделал. Но когда опора выбита из-под ног, человек понимает, что молитвы – это как бы руки, которыми он пытается удержаться за Господа, чтобы не сорваться в бездну. Молитвы – это как дыхание, а без дыхания мы не можем, иначе мы задохнёмся.

И тогда у человека появляется какая-то опора, даже посреди ходуном ходящего пространства. И тогда перед ним открывается возможность обрести внутренний мир. И тогда человек по-иному начинает обращаться к другим.

Если на первом этапе он пытался наставить кого-то на трезвость или каким-то образом пытался повлиять на поведение других, где-то у него, может быть, получалось каким-то образом повлиять на других, где-то он, может быть, встречал сопротивление, но, в целом, ситуация кардинально не менялась. И когда человек пережил личный период какого-то бессилия, когда сам он в каком-то отношении преобразился, тогда он начинает смотреть и на других иначе.

Другие люди перед ним раскрываются какими-то своими лучшими гранями. И тогда человек уже начинает общаться с ними, имея цель, ни чтобы они бросили пить или принимать наркотики. Человек уже видит в другом личность и к этой личности обращается.

Личность другого может быть обезображена, но всё равно какая-то искра в ней остаётся. И к этой искре может обратиться человек, сам имеющий какой-то внутренний опыт.

Человек обращается к другому, оставляя за другим возможность решать: откликнуться на это обращение или не откликнуться.

И такая позиция, когда мы не требуем от человека ничего, ни вытрезвления, ни выздоровления, когда мы просто хотим ему помочь и не навязываем ему ни своих советов, ни своей дружбы, ни своей помощи, тогда человек может с доверием отнестись и к нам.

Бывает этот контакт, такой настоящий контакт, что называется, от сердца к сердцу может не происходить многие годы. Чтобы откликнуться на этот контакт, иногда пьющему человеку потребуется испытать тяжелейшие жизненные кризисы, например, пройти через развод, через полный, может быть, крах своей социальной жизни. Но тогда важно, чтобы всё-таки доброе слово, обращённое к нему, не потерялось в сутолоки дня. Чтобы за этой, даже обезображенной алкоголизмом внешностью, за этим фасадом разрушенной социальной жизни, человек, желающий помочь, мог обратиться с какой-то добротой, не призывая, по-видимому, ни к чему.

Такое обращение, когда в человеке видят не упавшего на самое дно бомжа и социального урода, а верят, что он может возродиться и воскреснуть, вот такое обращение может пробудить в человеке раннее незатронутые струны, и человеку захочется стать лучше.

И здесь, главное, не мешать другому человеку собственным благочестием, потому что когда человек делает свои робкие первые попытки какого-то личного контакта с Богом, то родственники, родственницы или просто прихожане могут в какой-то навязчиво агрессивной манере засыпать человека советами, которые только напугают.

И здесь важно человека не подталкивать, не ускорять его какой-то духовный путь, а явить такому человеку максимальное благорасположение, что бы человек знал, понимал и видел, что его робкие неумелые попытки никого не смущают, что в него верят, и никто не собирается его ни подгонять, ни насиловать его убеждения, ни навязывать ему какие-то, пусть даже и правильные, мысли.

И заключить ответ можно словами одного преподавателя духовного заведения, сказанные священнику, но их которые можно отнести и к мирянину. «Отойди немного от Престола, дай место ангелу». Смысл этих слов состоит в том, что священник в свой деятельности может так повести ход дела, что не будет давать места Богу, как будто весь успех этого дела зависит непосредственно от него. И он словно не дает место Богу для действия в этой ситуации.

Похожая мысль была и у архимандрита Иоанна (Крестьянкина), что священники, но эта мысль может быть применена и к мирянам, должны в каком-то смысле забыть о своей образованности и дать место Богу. А часто родственники зависимых хотят проконтролировать всю жизнь зависимых, весь процесс их воцерковления и, в итоге, своей навязчивость только людей отпугивают, отвращают и пугают.

 

 

Приложения

 

[1] Проповедь преподобного Никона Оптинского на евангельское чтение о пришествии Христа к ученикам по морю.

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Всякое Евангельское повествование имеет всегда два значения, два смысла: одно внешнее, всем понятное, а другое – внутреннее, глубокое, таинственное, не для всех понятное. Так и нынешнее Евангелие, которое читалось во время литургии, по внешнему содержанию своему ясно для всех и понятно, а внутренний его смысл, может быть, понятен не для всех. Постараемся раскрыть его перед вами море, по которому плыли ученики во время бури, есть море житейское, мир сей. Это – окружающая нас жизнь с ея волнениями, скорбями, нуждами и искушениями. Ученики плывут по морю, оно бушует вокруг них. Так и мы плаваем по морю житейскому, обуреваемся волнами скорбей и искушений, которые находят на человека от мира, плоти и диавола. И вот во время бури, среди вздымающихся волн перед учениками является Христос. Он шел по водам этого бурного моря, но ученики не поверили, думая, что это призрак, что это одно их воображение.
Так и в житейском плавании, когда постигают человека испытания, вздымаются волны искушений, человек ищет помощи повсюду и не находит нигде, везде обманывается в своих надеждах. Ему кажется, что всеми он оставлен – и Богом, и людьми, – приходит он в уныние, почти в отчаяние… Но Господь близ. Он идет к нам и простирает нам Свою божественную помощь. Он готов помочь нам всегда, каждую минуту, но мы не верим, думаем, что и здесь нет надежды, что это – так себе, мечта, призрак, и помощи нам ждать неоткуда. И многие, уже не веря в помощь свыше, совершенно отвергают эту божественную помощь, перестают искать ее в Боге, ища ее в средствах мира сего.

Некоторым же, когда они нигде не нашли себе помощи, ибо «суетно спасение человеческое», приходит мысль: а может быть, попытаться еще раз прибегнуть к Богу, еще раз обратиться к средствам помощи божественной, и, подобно Петру, они говорят: «Господи, если это Ты, если Ты можешь помочь, то повели мне прийти к Тебе по волнам». И вот смотрите, Христос говорит Петру: «Иди». И несмотря на бурю и волны, Петр пошел. И пока он шел, глядя на Христа небоязненно, волны его не потопляли, но когда оторвал он свой взор от Христа и стал смотреть на волны бушующего моря, – испугался, усомнился и начал тонуть.
Так и человек, когда пойдет по указанию веры Христовой за божественной помощью, то первое время сохраняет бодрость и под влиянием божественного озарения идет твердо, с надеждой. Но когда взоры ума своего – мысли и чувства – отведет он от Христа, от Его божественной помощи и обратит их на клокочущие волны моря житейского, на скорби и искушения, то начнет слабеть и не может не поколебаться в вере.

Пусть море бушует, пусть скорби восстают со всех сторон, не обращай на них внимания, гляди на Христа, помни, что близ Господь, «жив Господь: и жива душа моя» (1 Цар. 20:3). Господь всегда готов прийти к нам на помощь!..
И даже когда человек теряет веру и уже утопает, убоявшись волн скорбей и искушений, не найдя нигде помощи, он может, подобно Петру, ухватиться за последнюю надежду и возопить: «Господи! Спаси меня, погибаю!» И в великом смирении прибегает ко Христу, Господу своему, просит Его божественной помощи.

А Господь говорит ему: «Почто усомнился, маловерный? Вот Я около тебя», – и берет за руку. Тогда скорби и переживания житейские уже не производят на него своего действия, не могут одолеть его, не колеблют его сердца. Господь берет человека за руку и воздвигает его, как говорится в псалме: «Воздвизаяй от земли нища» (Пс. 112:7), – на высоту возводит его.

Надо знать, что божественное о нас промышление не изымает нас от скорбей совершенно, не удаляет их от нас совсем и не избавляет нас от искушений, не исхищает от них полностью, но подает нам силу, твердость и мужество побеждать их. Посмотрите на целый сонм святых угодников Божиих. Господь не изымал их от напастей, не избавлял от скорбей, но давал им твердую волю, твердую надежду, чтобы не колебаться им даже среди лютых испытаний. И действительно, ничто не могло их поколебать, как и говорит св. Апостол: «Ни скорбь, ни глад, ни меч, ни беда, ни высота, ни глубина…, ничто не может отлучить нас от любви Божией» (ср. Рим. 8:39). И Христос молился о Своих учениках и просил Бога Отца: «Не молю, чтобы Ты взял их от мира, но чтобы сохранил их от неприятности» (ср. Ин 17. 15). Господь попускает искушения, но вместе с тем дает и силу переносить эти искушения. Пока Петр взирал на Христа, то и шел по водам, – ему дана была власть, дана от Божественного Спасителя сила идти, и он шел. Хотя буря не прекратилась, волны не улеглись, и под его ногами по-прежнему было клокочущее море.

Когда и нас постигают скорби и искушения, нам во время их нашествия необходимо иметь особенную твердость и мужество. Надо знать, что беспечального места и беспечального положения не было, нет и не будет на земле. Беспечальное место может быть только в нашем сердце. Если сердце будет полно любви божественной, то оно будет беспечально, спокойно, и никакие скорби не будут страшны. Когда Божественный Спаситель вошел в корабль к ученикам Своим, когда они соединились со Христом и увидели, и почувствовали Его рядом с собой, то, как сказано в Евангелии, «преста ветр и бысть тишина велия» (см. Мф. 8:26). Тоже самое происходит и с человеком. Если мы будем со Христом и во Христе, то никакая скорбь нас не смутит, радость же наполнит наше сердце так, что мы и в скорбях и во время искушений будем радоваться. Если Христос будет в сердце человека, если сердце его будет полно божественной любви, то никакое земное переживание житейское не привлечет к себе нашего внимания. Христос – эта Единая, Истинная, Нетленная Красота – будет привлекать сердце человека превыше всех иных переживаний».

 

[2] Размышление протоиерея Григория Секретарева о приверженности к алкоголю:

«Я часто сталкиваюсь с болезнью нашего времени – с пьянством. Эта проблема возникла и в моей семье (занедуговал сын), а я был к этому не готов. Я стал бороться с этой бедой и тут же получил активное противоборство. И я вспомнил совет отца Иоанна: «в таких случаях и резко делать ничего нельзя и оставить без внимания невозможно».

И где же она эта середина? Я начал обдумывать – как и чем помогать страждущим? Всплыли в памяти примеры и советы святых. Преподобный Серафим Саровский своей ручкой закрыл уста сыну, осудившему недуг матери. Одному из посетителей, дерзнувшему вынести на страждущего безжалостный приговор, он предрек в будущем подобную беду. Тот не поверил слову старца, “но суд без милости, не сотворшему милости”, пришлось-таки и ему пройти через эту скорбь, чтобы обрести богатство истинного смирения. А праведный батюшка отец Иоанн Кронштадский ходил по ночлежкам, навещая страждущих недугом пьянства, которыми был полон город, где он служил, и скорбь его души по погибающим постоянно была обращена к Богу.

Я выписал составленную им молитву для себя и даю ее нуждающимся. Многое, очень многое понял я, когда беда коснулась меня. Личный опыт раскрыл мне глаза и отверз ум и сердце на страшные болезни души человеческой. А болезни и душевные, и телесные можно и нужно лечить. И отношение к страдающему должно быть, как к больному – снисходительное и терпеливое. Вот и мы, когда начинается период болезни сына, всей семьей усугубляем домашнюю молитву - каноны почитаем, почаще храм посетим. Да все это с тугой сердечной, с душевной скорбью, со слезами. В итоге поняли, что это-то и есть единственная реально действующая помощь. Дивен Промысл Божий и неисповедимы пути Его!

Вспоминаю один удивительный случай: подходит как-то женщина и просит причастить больного. Я пошел по адресу, стучу – никто меня не встречает, по всему чувствую – дом в запустении. Захожу в сенцы – кругом развал, холод, где-то в углу в тряпье лежит человек. Спрашиваю: «Звали священника?»

– Да-да, – слышу в ответ.

Я болящего поисповедывал, пособоровал и причастил. Через два дня после причастия больной умер. Позднее, женщина, поведала мне скорбную историю этой жизни: у человека была семья – жена и ребенок, но в какой-то момент он страшно запил, жена ушла от него. Он остался совершенно один. Пил, отморозил ноги и их лишился. Соседка, по христианскому состраданию, иногда заходила к нему, топила печь, приносила еду. Но был и какой-то “доброжелатель”, который продолжал заботиться, чтобы обезноженный не забыл свою пагубную страсть. Так и шло время. Что делалось в тайниках души страдальца, неведомо никому.

Но вот однажды он сказал своей добровольной помощнице:

– Слушай, мать, сегодня ко мне приходил Христос.

Она восприняла эти слова, как бред.

«Нет-нет, я давно не пил, я совершенно трезвый, – запротестовал он. – Но я точно знаю, сегодня ко мне приходил Христос».

Пораженная тем, что услышала, женщина предложила позвать к нему священника. Вот пример спасения души. Но через что этому человеку надо было пройти, и что произошло в душе страждущего, что Сам Христос пришел утешить его. Я воспринял историю этой жизни, как урок, данный мне свыше Господом. “Ин суд Божий, ин человеческий”. А вскоре после полученного опыта мне пришлось беседовать с женщиной, которая поведала мне о своей семейной беде. Я ее выслушал и говорю: “А ведь у меня, дорогая моя, такие же проблемы в семье, что и у Вас”.

Она был потрясена:

– Как и с Вами это тоже происходит? И священники не ограждены от этой беды?

Я объяснил: «Мы, священники, из этой же среды, такие же люди, как и все остальные. И Господь попускает нам те же скорби, что переживают все, для того, чтобы мы не возгордились, имея от Бога дарование помогать другим. Мы терпим и учимся переносить скорби, общие всем и молим о помощи для паствы и для себя.

В Евангелии Господь нам прямо говорит: «Вы имеете нужду в терпении».

А, по слову Апостола: «Сам искушен быв может и искушаемым помощи» [Божий инок: к 100-летию со дня рождения архимандрита Иоанна (Крестьянкина), 1910-2010 / [сост. Т. С. Смирнова] Псков: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. С. 321–324].

 

Примечания:

 

[1] Нафанаил (Львов), архиеп. Ключ к сокровищнице/ Сост. Иеродиак. Никон (Париманчук). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006. С. 69–74.

 

[2] См. статью Льва Выготского «Нарушение понятий при шизофрении».

 

[3] Иоанн (Крестьянкин), архим. «Трепет души перед вратами рая».

 

[4] См. «Основные подходы к коррекции аддиктивных нарушений» из книги Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой «Психосоциальная аддиктология»(«Олсиб», 2001).

 

[5] С чистого листа. О тех, кто стоял у черты. Минск: Свято-Елисаветенский женский монастырь, 2013. С. 109.

 

[6] Слово преподобного Никона Оптинского (Беляева) на евангельское чтение Мф 14. 23–33 (после литургии) // На Господа возвергаю надежду.

 

[7] Божий инок: к 100-летию со дня рождения архимандрита Иоанна (Крестьянкина), 1910-2010 / [сост. Т. С. Смирнова] Псков: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. С. 321–324.

 

[8] Порфирий Кавсокаливит, преподобный. Цветослов советов / пер. с новогреч. иеромон. Агафангела (Легача). Святая Гора Афон: Пустынь новая Фиваида Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, 2008. С. 350–351.

 

[9] Там же. С. 342–343.

 

[10] Солоневич, И. Л. Россия в концлагере – 2. Минск, 2013.

 

Тип: Соловецкий листок