2020-05-25
446
Как уже указывалось, кроме парафилософов и лжефилософов существуют и философы, кроме парафилософии и лжефилософии существует и настоящая философия. И она, как и наука, занимается исследованием. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует вся история философии. Если сравнить сменявшие друг друга в этой истории системы, созданные настоящими, великими философами, то можно без особого труда убедиться в том, что каждая из них несла в себе новое, неизвестное ранее человечеству знание. И в философии, как и в естественных науках, шел процесс возникновения и разрешения проблем. И не только в науке, но и в философии делались все новые и новые великие открытия. И если понимать под наукой не особого рода исследование, в котором обязательно присутствует добывание единичных фактов, а просто исследование, то есть профессиональную систематическую деятельность, направленную на поиски истины, то тогда и философия вполне может быть охарактеризована как одна из наук. Но если это и наука, то особого рода, занимающая крайне своеобразное место в системе научного знания. Она существенно отличается от всех остальных наук, которые принято называть конкретными науками. Это различие требует терминологической фиксации.
Поэтому хотя я и считаю философию наукой, но во всем дальнейшем изложении буду использовать термин «наука» не в широком смысле слова, не в значении любой систематической деятельности, имеющей целью получение нового знания, то есть любого исследования, а только в узком - для обозначения конкретных наук. Соответственно, под учеными я буду понимать только специалистов в области конкретных наук.
Чтобы определить место философии в системе научного знания, необходимо ответить на самый важный вопрос: если философия есть исследование, то что же именно она исследует, изучает? Это вопрос уже не о природе философии, о чем говорилось на предшествующих страницах, а о ее предмете.
В книгах, и особенно в учебных пособиях, по философии даются самые разные определения ее предмета. Не разбирая их, поставлю вопрос так, как он практически нигде и никогда не ставился: есть ли у философии такой объект исследования, который изучает только она и никакая другая наука? Если существует такой объект познания, на который философия обладает монополией, то ее существование полностью оправданно.
Однако и отсутствие такого объекта, само по себя взятое, еще не означает, что она не имеет права на существование. Имеется немало наук, которые разделяют свой объект изучения с другими.
На поставленный вопрос ответить можно только утвердительно: философия действительно обладает объектом, который изучает только она и который не исследует и не способна исследовать никакая другая наука.
Существует множество наук, изучающих самые различные объекты. Но при всем их различии между всеми ними существует фундаментальное общее: все они без малейшего исключения представляют собой движение к истине. Все ученые, если они, конечно, настоящие ученые, а не дельцы от науки, занимаются поисками истины.
«У ученого, - писал замечательный английский физик Майкл Фарадей (1791-1867), - не должно быть любимых теорий, школ и учителей; одна правда должна быть его целью»[56]
«Искание истин, - утверждал великий русский химик Дмитрий Иванович Менделеев (1834-1907), - это только и есть наука...»[57] «Цель, к которой устремлена наука, - это истина», - соглашался с ним крупнейший немецкий математик и логик Фридрих Людвиг Готлиб Фреге (1848-1925)[58]. «Отыскание истины должно быть целью нашей деятельности; это единственная цель, которая достойна ее», - писал выдающийся французский физик и математик Жюль Анри Пуанкаре (1854-1912)[59] «По самой своей сути, - вторил им крупный английский физик, лауреат Нобелевской премии Джордж Паджет Томсон (1892-1975), - наука есть поиски истины»[60]. «Дисциплина ученого, - читаем мы в автобиографической книге великого американского математика, одного из создателей кибернетики Норберта Винера (1894-1964), - заключается в том, что он посвящает себя поискам истины. Эта дисциплина порождает желание идти на любые жертвы - будь то жертвы материальные, моральные или даже в крайнем (хотя и не беспрецедентном) случае жертва собственной безопасности»[61].
И такой взгляд на науку отстаивали не только математики и естествоиспытатели, но и гуманитарии. Основоположник историологии (исторической науки) Фукидид (ок. 460-396 до н. э.) подчеркивал в своей «Истории», что суть этой науки заключается в установлении истины. «Столь мало, - писал он, - людей озабочено поисками истины и охотно принимает готовые мнения. И все же не ошибется тот, кто рассмотренные мною события признает скорее всего в том виде, в каком я сообщил их на основании упомянутых свидетельств, кто в своем доверии не отдаст предпочтения ни поэтам, воспевшим эти события, ни прозаикам, сложившим свои рассказы в заботе не столько об истине, сколько о приятном впечатлении для слуха...»[62] «Сущность науки, - утверждал крупнейший немецкий историк, автор знаменитой " Истории эллинизма" (1836-1843) Иоганн Густав Дройзен (1808-1884), - в том, что она ищет и добывает истину»[63]. для выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского (1841-1911) само собой разумеющимся было, что исследователи в этой области обязаны «во всем быть искренними искателями истины»[64].
«Идеал науки, - пишет известный отечественный археолог Александр Александрович Формазов (1928-2009), - истина. Соответственно враги ее - ложь, фальсификация, приспособление к требованиям момента»[65].
Такого рода высказываний можно было бы привести еще много. Но в заключение ограничусь лишь одним. «Наука, имеющая какую-нибудь цель вместо истинного знания, - писал А. И. Герцен, - не наука»[66].
Найти истину очень нелегко. Как принято говорить, путь к истине тернист. Он усеян препятствиями. Ученый, добросовестно ищущий истину, может сбиться с пути и, сам того не подозревая, прийти к тому, что представляет собой противоположность истины, - может впасть в заблуждение.
Все настоящие ученые кровно заинтересованы в том, чтобы прийти к истине и не впасть в заблуждение. Но для этого нужно детально исследовать природу истины и заблуждения, выявить, какие пути ведут к истине и какие - к заблуждению.
Однако ни одна из конкретных наук этими вопросами не занимается. Все ученые ищут истину, но всегда - о чем-то, отличном от самой истины. Физики ищут истину об элементарных частицах, биологи - о процессах обмена веществ в организмах животных и растений, политэкономы - об общественных формах, в которых идет процесс материального производства, и т. п. И требовать от специалистов по конкретным наукам, чтобы они занимались чем-то иным, бессмысленно. Но исследование самой истины насущно необходимо. Поэтому нужна особая наука, которая занималась бы поисками истины о самой истине. Именно этой наукой и является философия. Самое первое и самое краткое ее определение: философия есть наука об истине.
Именно так понимали философию два величайших ее представителя - Аристотель (384-322 до н. э.), творивший в античную эпоху, и Г. Гегель, живший уже в Новое время.
«Верно также и то, - читаем мы в основной философской работе Аристотеля, получившей название "Метафизика", - что философия называется знанием об истине»[67]. Г. Гегель на первых страницах «Науки логики» (1817), составляющей первый том «Энциклопедии философских наук», писал: «Раньше всего нужно поставить вопрос: что является предметом нашей науки? Самым простым и понятным ответом является: истина есть этот предмет. Истина есть великое слово и еще более великое дело»[68]. «Философия, - говорил он в речи 22 октября 1818 г., - живет в царстве истины, строит его и занимается ее изучением...»[69] «Философия есть объективная наука об истине, наука о ее необходимости, познание посредством понятий...»[70]. Такое понимание философии лежало в основе всей деятельности самого Г. Гегеля. «Единственное, к чему я вообще
стремился и стремлюсь в своих философских изысканиях, - писал он, - это научное познание истины»[71]. И в своем стремлении постичь истину философы не должны останавливаться ни перед чем. «Дерзновение в поисках истины, - говорил Г. Гегель, - вера в могущество разума есть первое условие философских занятий»[72].
Еще более ярко писал об этом другой представитель классической немецкой философии - Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814): «Философ нуждается не только в чувстве истины, но и любви к ней. Я уже не говорю о том, что он не должен стараться утвердить заранее предположенные результаты софизмами, которые он сознает, но при этом надеется, что они не будут открыты никем из его современников; тогда он сам знает, что не любит истину. Но относительно этого каждый сам себе судья, и никто не имеет право обвинять в этой недобросовестности другого, если нет совершенно ясных доказательств. Но он должен бы настороже и против непроизвольных софизмов, которым никакой исследователь не подвержен более, чем исследователь человеческого духа: он должен не только смутно чувствовать, но довести до ясного сознания, как свое высшее правило, то, что он ищет только истину, какова бы она ни была; он даже должен приветствовать ту истину, что вообще не истина, если только она окажется истиной. Никакое положение, каким бы сухим и каверзным оно ему ни казалось, не должно быть безразличным для него - все должны быть для него одинаково священными, ибо все они принадлежат к системе истины, и каждое поддерживает всех. Он никогда не должен спрашивать, каковы будут последствия, но должен прямо идти своей дорогой, какими бы то ни были эти последствия. Он не должен бояться никаких трудов и всегда сохранять способность - отказаться от труднейших и глубокомысленнейших работ, как только их неосновательность будет ему доказана или будет открыта им самим. Если он и тогда ошибется, то это будет лишь та участь, которая доселе постигала всех мыслителей»[73].
«Философия спрашивает, - писал в одной из своих ранних работ Карл Генрих Маркс (1818-1883), - что есть истина, а не что считается истиной. Ее интересует то, что является истиной для всех, а не то, что является истиной только для некоторых»[74]. И он, так же как Г. Гегель и И. Фихте, призывал к бесстрашному поиску истины. «А у входа в науку, как и у входа в ад, - пишет он, - должно быть выставлено требование: Здесь нужно, чтоб душа была тверда; Здесь страх не должен подавать совета»[75].
«Ученые и книжники всех времен, - писал в работе " Сущность головной работы человека" (1869) немецкий философ-самоучка, самостоятельно пришедший к диалектическому материализму, Иосиф Дицген (1828-1888), - смущали друг друга вопросом: что есть истина? Этот вопрос уже целые столетия является существенной проблемой преимущественно философии... Философия и есть та наука, которая потрудилась в этом направлении: она, разрешив эту проблему, нашла, наконец, при помощи ясного познания мыслительного процесса, свое собственное разрешение»[76].
Философия - наука о процессе постижения истины, процессе познания истины. Познать процесс движения к истине можно только одним путем - создать теорию этого процесса.
Поэтому философия есть теория процесса познания истины, или, короче, теория познания. Долгое время в российской философии для обозначения теории познания использовался термин «гносеология» (от греч. «гносис» - знание, «логос» - слово, понятие, учение). Сейчас все шире в этом же значении употребляется термин «эпистемология» (от греч. «эпистема» - знание, познание). Философия, таким образом, как и любая другая наука, занимается познанием, но если все остальные науки занимаются познанием чего-то отличного от познания, то философия - познанием познания, познанием природы самого познания. Она есть знание знания о самом себе.
Все это в свое время было достаточно четко сказано И. Дицгеном в труде «Аквизит философии» (1887). Как указывал он, когда-то философы стремились познать все. «Но теперь, когда сфера познания слишком расширилась, необходимо специализироваться, необходимо серьезно заняться какой-либо специальной наукой. Философ теперь уже не мудрец, а специалист. Звезды являются предметом астрономии, животные относятся к зоологии, растения - к ботанике. Что же тогда составляет предмет философии?.." Познание" - вот о чем здесь идет речь. Познание и есть предмет философии. Мы должны сейчас же обратить внимание читателя на двойственное значение, которое скрывается в этом ответе. Познание, уразумение есть предмет всякой науки. Ничего специального тут нет. Всякое исследование стремится прояснить предмет. И тем не менее философия хочет быть наукой и не желает возвращаться к временам древности и быть всеобщей мудростью. Что предметом философии является познание, такой ответ дали бы нам и Фалес, и Пифагор, и Платон. Неужели же эта высокомерная наука ничего не приобрела за все это время? Что же составляет ее аквизит? - вот в чем вопрос. И теперь философия имеет своим предметом познание, но уже не то неопределенное познание, которое стремится познать все. Она - как бы это сказать попроще - поставила своей целью изучить познание как таковое, т. е. исследовать метод познания. Она стремится познать, каким именно образом достигается то, что все другие объекты освещаются светом разума. Говоря еще яснее, предметом философского исследования является уже не то познание, которое стремится знать все, как это было во времена Сократа, - предметом исследования сделался теперь рассудок как специальный объект, познавательная или мыслительная способность»[77].
Взгляд на философию как на теорию познания в 50-60-е гг. ХХ в. отстаивал выдающийся советский философ-марксист Эвальд Васильевич Ильенков (1924-1979). За это в 1955 г. он был изгнан с философского факультета Московского государственного университета, а его единомышленник Валентин Иванович Коровиков вдобавок был еще и исключен партбюро факультета из КПСС, что, вместе взятое, побудило последнего вообще навсегда уйти из философии[78]. Сторонников такого понимания философии в наших философских кругах начали с того время именовать «гносеологами» и всемерно осуждать. Отголоски такой позиции сохраняются в среде философов-марксистов и до сих пор[79].
Моrут возразить: высказанный выше взгляд на философию, может, и был раньше в определенной степени справедливым, но теперь он безнадежно устарел. Всем, кто в курсе современных достижений науки, должно быть хорошо известно, что в середине ХХ в. произошла когнитивная (от лат. cognitio - восприятие, познание) революция, в результате которой возникла совершенно новая, ранее не существовавшая наука, которая получила название когнитивной науки, когнитологии, когнитивистики или когнитивизма. Именно она и стала теперь подлинной наукой о познании. Вместе с ней возник совершенно новый Подход - когнитивный. О когнитивной революции и появлении принципиально новой науки о познании писали такие авторитеты, как американский психолог Джон Миллер и американский же лингвист Ноам Абрам Хамский. Именно они считаются ее основоположниками. Об этом с восторгом сообщают нам наши адепты когнитологии.
Авторитеты, конечно, авторитетами, но у каждого непредвзятого исследователя возникает масса вопросов. Один из них: является ли когнитология одной единой наукой, или она представляет собой комплекс разных самостоятельных научных дисциплин? Когнитологи одновременно утверждают и то, и другое. И если оставить в стороне пышные слова о величии принципиально новой науки, объединившей под своей эгидой множество наук, и обратиться к реальному положению дел, то станет ясным, что новый термин обозначает совокупность нескольких разных наук, одни из которых существовали давно, а другие возникли совсем недавно. Список этих наук не только у разных, но иногда у одних и тех же когнитологов далеко не одинаков. Сюда то включают, то исключают отсюда математику. В качестве составных частей называют то психологию вообще, то только когнитивную психологию, то лингвистику вообще, то лишь когнитивную лингвистику. Из давно существующих наук в когнитологию включают философию (в целом или только теорию познания, эпистемологию), логику (формальцую), а иногда и «культурную антропологию», из числа новых, пользуясь терминами самых когнитологов, - теорию информации, «компьютерную науку», «нейронауку», «разные методы математического моделирования», «искусственный интеллект» («моделирование искусственного интеллекта») и т. п.[80]
Если исключить математику в целом и философию, но включить физиологию высшей нервной деятельности и физиологию органов чувств, то оставшиеся и добавленные дисциплины, в принципе, можно объединить под одним названием, но только не когнитивной науки, а когнитивных наук, ибо все они в той или иной степени проливают свет на те или иные аспекты человеческого познания.
Основание для исключения из их числа философии заключается в том, что все они представляют собой конкретные науки, а философия таковой не является. В отличие от всех них философия есть предельно общая наука о познания. Суть человеческого познания заключается в постижении истины.
Философия как раз и занимается исследованием этой сущности. Она изучает познание как процесс постижения истины. И она - единственная наука, которая этим занимается. Ни одна из перечисленных конкретных когнитивных наук природу истины не изучает и не может изучать. Философия была, остается и всегда будет единственной теорией познания истины.
Другой гносеологии, кроме философии, нет и быть не может.
Когнитологи без конца говорят не только о когнитивной науке, но и о когнитивном подходе. Однако понять из их трудов, что он собой представляет, крайне трудно. Совершенно неясно, о подходе к чему идет речь (к познанию или поведению, взаимодействию со средой) и в чем он заключается.
Исследование процесса познания истины необходимо для того, чтобы помочь ученым (и не только им) найти путь, ведущий к истине, и предотвратить их сворачивание на дороги, приводящие к заблуждениям. В результате философия неизбежно выступает не только как теория познания истины, но и как руководство к познанию истины. Указывая путь, ведущий к ·истине, философия является учением о методе (от греч. «методос» - прием, способ, образ действия), или образе, способе, познания истины - методологией познания истины и одновременно самим методом, или способом, познания истины.
Слова «метод» и «методология» используются и в иных, кроме отмеченного выше смыслах. Они применяются для обозначения и некоторых приемов размышления и рассуждения (метод индукции, метод дедукции), и частных способов исследования и практического действия, применяемых в той или иной конкретной науке или области человеческой деятельности (метод меченых атомов, радиоуглеродный метод, метод гибридизации и т. п.). Философия есть не всякий метод исследования, а только самый общий, всеобщий метод познания истины, то есть пригодный в любой области.
