Характеристика внутриличностного конфликта при детских неврозах

По данным многих авторов, определяющую роль в патогенезе невроза играет психологический, т. е. внутренний, конфликт, который представляет собой несовместимость, столкновение противоречивых от­ношений личности. Присущие конфликту пережива­ния становятся источниками заболевания лишь в том случае, когда занимают центральное место в системе отношений личности и когда конфликт не может быть переработан так, чтобы исчезло патогенное напряжение, и был найден рациональный продуктивный выход из возникшего положения (В. Н. Мясищев, 1934; 1939; 1960). Мясищев описывает конф­ликты, которые могут возникать на разной почве:

1. Столкновение желаний личности и действитель­ности, которая их не удовлетворяет.

2. Противоречивость отношений, вытекающая из противоречивости в аффективно-напряженной ситуа­ции (конфликт любви и агрессивности).

3. Борьба принципиальных установок с конкретно-личностными отношениями.

4. Столкновение требований действительности и возможностей человека.

В работах учеников В. Н. Мясищева — Р. А. Зачепицкого (1960), В. К. Мягер (1976), Б. Д. Карвасарского (1985) и других — раскрывается единство объективных и субъективных факторов возникнове­ния и развития невротического конфликта.

Для невроза, отмечает А. И. Захаров (1982), ис­ходным и определяющим является нарушение сис­темы отношений, которое возникает в результате противоречий между тенденциями и возможностями личности и требованиями и возможностями действительности.

Неудачно, иррационально и непродуктивно разрешаемое противоречие между личностью и значимыми для нее сторонами действительности вызывает болезненно тягостные переживания, которые приводят к образованию внутреннего конфликта — столкнове­нию в сознании ребенка противоположно окрашенных аффективных отношений к тому или иному близкому лицу или к создавшейся ситуации.      

Конфликт, занимает центральное место в жизни ребенка, оказывается для него неразрешимым и, затягиваясь, создает аффективное напряжение, которое обостряет противоречия, усиливает трудности, по­вышает неустойчивость и возбудимость, углубляет и болезненно фиксирует переживания, снижает продук­тивность и самоконтроль, дезорганизует волевое уп­равление личности в целом. А. И. Захаров определя­ет ведущее содержание патогенного конфликта при неврозах как несоответствие воспитания возможнос­тям ребенка и опыту становления его «Я» (Захаров, 1982). Утверждается, что в основе этого патогенного конфликта лежит конфликт между «Я» и «Мы», когда ребенок хочет, но не может по разным причи­нам войти в референтную группу «Мы» (вначале это семья, затем группа сверстников).

Классификация невротических конфликтов в со­ответствии с учетом внутренних личностных меха­низмов их (развития дана В. Н. Мясищевым (1960).

Он описывает конфликты истерического, обсессивно-психастенического и неврастенического типов. Первый тип характеризуется завышенными претен­зиями личности в сочетании с недооценкой или игно­рированием объективных реальных условий или тре­бований окружающих. Требовательность к окружа­ющим превышает требовательность к себе, отсутст­вует критичность по отношению к своему поведению. В генезе такого типа конфликта имеют значение история развития личности и процесс формирования системы ее жизненных отношений, связанный с не­правильным воспитанием. Особенности истерического характера рассматриваются Мясищевым в виде пер­вичных, вторичных и третичных личностных образо­ваний.

Первичные личностные образования представля­ют эгоцентризм и эффективность. Их следствием яв­ляются частые переживания и неудачи, которые при­водят, с одной стороны, к претенциозности, а с дру­гой — к неуверенности в себе (вторичные личностные образования). Третичные личностные образования, возникающие на основе первых двух, — склонность к ухищрениям и различным уловкам для достижения цели, а также лживость, симуляция, театральность, демонстративность.

Второй (объективно-психастенический) тип невро­тического конфликта характеризуется противоречи­выми собственными внутренними тенденциями и по­требностями, борьбой между желанием и долгом между моральными принципами и личными привя­занностями. Если одна из них доминирует, но про­должает встречать противодействие другой, то созда­ются благоприятные возможности для резкого усиле­ния нервно-психического напряжения и возникнове­ния невроза навязчивых состояний.

Особое значение здесь придается противоречивым требованиям к личности, что способствует формиро­ванию чувства собственной неполноценности, противоречивых жизненных отношений и приводит к появлению нереальных установок.

Конфликт третьего типа (неврастенический) пред­ставляет собой противоречие между возможностями личности, с одной стороны, и ее стремлениями и за­вышенными требованиями к себе — с другой.

При возникновении данного типа конфликта иг­рают определенную роль высокие требования, предъ­являемые темпом и напряженностью современной жизни. Особенности конфликта этого типа формиру­ются при таком типе воспитания, когда постоянно стимулируется нездоровое стремление к личному ус­пеху без реального учета сил и возможностей инди­вида. Анализируя состояния больных неврозами, И. В. Конончук (1976), В. К. Мягер (1983) подчер­кивают такие характерные особенности их личности, как слабость, нерешительность, склонность к рефлек­сии, зависимость от окружения, поиски одобрения, стремление к нормативности.

А. И. Захаров (1982) объясняет психогенные изменения, формирующие личность детей, неудачно и драматически переживаемым опытом межличностных отношений, отсутствием возможности создания «Я-концепции» с вытекающими из этого неустойчи­востью самооценки, болезненно-чувствительным, эмо­ционально неустойчивым и тревожно неуверенным «Я». Подобный психогенно искаженный образ «Я» отличается от сложившегося образа «Я», идеального стандарта и стандарта культуры и свидетельствует о невротической дезинтеграции процесса формиро­вания личности ребенка, его противоречивой внут­ренней позиции. Невротическая дезинтеграция «Я» переживается вначале, как невозможность соответст­вовать требованиям и ожиданиям родителей и оста­ваться в то же время самим собой, в дальнейшем — как несоответствие нормам общения, принятым среди сверстников.

В этих условиях, утверждает автор, нарастает аффективная непереносимость сложных жизненных ситуаций, обусловленная психотравмирующим жиз­ненным опытом, беспокойством и страхом изменения «Я» и проявляющаяся в тревожно-мнительном, аффективно-нетерпеливом и защитно-эгоцентрическом стереотипе личностного реагирования.

Внутреннее противоречие, возникающее в ситуа­ции, когда переживается невозможность соответство­вать ожиданиям и требованиям родителей и оста­ваться при этом самим собой, является источником постоянной борьбы мотивов, напряженности и беспо­койства, которые ведут, с одной стороны, к компен­саторной гипертрофии собственного «Я» в виде эго­центризма, заостренного самолюбия, а с другой сто­роны — к развитию навязчивой концепции «не-Я», несовместимой с установками и возможностями ре­бенка.

Психогенно обусловленная дезинтеграция «Я», отсутствие психогенного единства порождают чувст­во внутренней неопределенности и неуверенности в себе, что ведет к нарастанию тревоги с ведущим переживанием страха изменения и потери индивиду­альности и чувства своей ценности.

Страх изменения, потери своего «Я» лежит в ос­нове обсессивного невроза.

Страх быть непризнанным, быть «никем» присущ детям, заболевающим впоследствии истерическим неврозом. Страх быть «никем» встречается у детей со всеми формами невроза и особо выражен при нев­растении.

Таким образом, невротический конфликт как личностно неразрешимая проблема «быть собой среди других» преломляется проблемой «быть» (базальным уровнем беспокойства при неврозе страха), пробле­мой «быть собой» (при неврозе навязчивых состоя­ний), проблемой «быть собой среди других» (с акцен­том на «быть собой» при истерическом неврозе) или «быть среди других» (при неврастении).

Этот страх изменения, препятствуя развитию эмпатии, принятию новых ролей, приводит к негибкости поведения, его защитному характеру, сужению круга общения, появлению «псевдо-Я» как совокупности патологических, не контролируемых сознанием моти­ваций (А. И. Захаров, 1982).

Глава II