2020-05-25
127
// Вестник РУДН. Серия «Международные отношения». 2007. № 1 (8). С. 44-47.
Как известно, 23 августа 1939 года между СССР и Германией было заключено политическое соглашение - Пакт Молотова-Риббентропа. Однако практически во всех исследованиях не учитывается, что всего за четыре дня до заключения пакта в Москве был совершён прорыв в двусторонних отношениях - подписан экономический договор. В течение двадцати двух месяцев его реализации осуществлялось военно-экономическое сотрудничество, обмен товарами и технологиями в объёме около 1,2 млрд. марок, а сумма размещённых заказов достигла более З-х млрд. марок. Целью данной работы является попытка объяснить сущность и характер внешнеэкономической политики СССР по отношению к Германии, а также её политические последствия накануне Великой Отечественной войны.
В целом, ситуация в Европе в период 1939-1941 гг. характеризовалась как крайне неблагоприятная для дипломатической и внешней торгово-экономической деятельности СССР. По оценке Конъюнктурного института Наркомата внешней торговли (НКВТ) для Советского Союза к 1940 г. фактически отпали рынки Великобритании, а также Франции, Бельгии, Голландии и других стран, которые были оккупированы вермахтом и включены в экономическую сферу Германии. «Тяжёлые времена» для внешней торговли СССР настали ещё раньше.
Огромное значение имеет и то обстоятельство, что в ходе экономического сотрудничества решалась задача модернизации промышленности страны (увеличивалась обороноспособность) за счёт немецких промышленных технологий, в которых СССР отказывали США и Великобритания. Между тем, как свидетельствуют документы, Советский Союз действительно нуждался в новейших технологиях западных стран и, согласно установочным документам, рассматривал внешнюю торговлю с ними прежде всего как «средство использования материальных, технических резервов и достижений капиталистических стран для строительства своей экономики)). Немецкие технологические решения (в материальном виде представлявшие станки, силовые агрегаты, чертежи и т.п.), которые удалось получить, успешно применялись в области производства вооружений и боеприпасов, машиностроении и оптики, химии и металлургии. Есть все основания предполагать, что при заключении экономических соглашений определяющим мотивом советского руководства было желание выстроить схему сотрудничества таким образом, чтобы Германия крайне нуждалась в экспорте, а по отдельным статьям и вовсе зависела от поставок стратегического сырья из СССР. Несомненно, в расчёт было принято и то обстоятельство, что объективные потребности набирающей силу германской экономики во всё возрастающем масштабе сталкивались с нехваткой сырья и продовольствия. Программа перевооружения двигалась вперед, подгребая под себя всю экономику третьего рейха, но сырья крайне не хватало. Ситуация заставляет правительственные круги Германии искать страны, способные стать поставщиками дешёвого стратегического сырья. Такой страной на Европейском континенте мог стать только СССР.
Принятие на себя роли главного поставщика стратегического сырья (нефтепродуктов, в том числе авто- и авиабензина, газойля, смазочных масел, хромовой руды, марганцевой руды, асбеста, платины, иридия, зерна и др.) давало все шансы СССР укрепить свои позиции на дальнейших переговорах и создать своеобразный «сырьевой рычаг» для перспективного давления на Германию. Таким образом, став главным поставщиком продовольствия и стратегического промышленного сырья для Германии, Сталин мог с этих позиций фактически диктовать свои условия немцам. В любом случае, роль монопольного сырьевого «кормильца» была весьма серьёзным аргументом в ходе дальнейших переговоров. Можно сделать вывод, что в основу советской внешней политики по отношению к Германии в предвоенный период был положен метод достижения политических целей экономическими средствами. Данный тезис идёт в разрез с устоявшимися в историографии утверждениями о том, что внешняя политика СССР характеризовалась отсутствием экономического прагматизма и, в первую очередь, была ориентирована на экспорт идеологии, стремилась добиться коллективной безопасности, достигнуть двухсторонних соглашений с западными демократиями. Эти моменты присутствовали. Внешняя политика СССР была, действительно, сильно идеологизирована и догматически зашорена. Однако её трудно упрекнуть в отсутствии как экономического, так и политического рационализма. Вместе с тем необходимо чётко осознавать, что расчёт советского военно-политического руководства на то, что Германия вознамерится получить большую прибыль от монопольного (при этом чрезвычайно выгодного) советского экспорта, чем от грабительской войны, не оправдался. Германские руководящие круги хорошо оценивали реалии того времени. В интересах своей экономической безопасности они пытались диверсифицировать каналы поставки стратегических материалов. В этом отношении для Германии чрезвычайно важна была Швеция, с которой был заключён ряд торговых соглашений. Советское руководство придавало большое значение данному вопросу. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что на добывание информации о роли Швеции в оснащении Германии была ориентирована советская разведка. «Потенциал Швеции был полностью поставлен на службу Германии. Только благодаря поставкам железной руды Германия обеспечивала себя боевой техникой. Прекрати Швеция поставки этого сырья, Германия не провоевала бы и года. По-моему Гитлер не смог бы начать войну, если бы Швеция отказала ему в поставках железной руды», - пишет в своих мемуарах ветеран советской разведки К. Синицын, работавший в Стокгольме.
Резюмируя, отметим, что ситуация, в которой СССР выступал главным поставщиком стратегических ресурсов для Германии (в единоличном распоряжении которой находилась практически вся Европа), очень напоминает современное положение международных дел. Взявшая на себя обязательства по энергетической безопасности Европы (снабжению её стратегическими ресурсами) Российская Федерация, хоть и в новом качестве, но фактически повторяет внешнеэкономическую политику СССР по отношению Германии в 1939-1941 гг. В обоих случаях речь идёт об экспорте стратегических ресурсов, а также о политическом подтексте, который стоит за этим.
