Дембский С. Мюнхенское соглашение и пакт Риббентропа-Молотова

Через семьдесят лет: проблемы, интерпретации, влияние

// Международный кризис 1939 года в трактовках российских и

Польских историков М.: Аспект Пресс, 2009. С. 46-80.

… Оба интересующих нас договора окончательно положили конец версальскому порядку. … Они оказали влияние на ход и результат Второй мировой войны, решения конференции «Большой тройки» в Тегеране, Ялте и Потсдаме, затем на ход «холодной войны», дезинтеграцию и распад советской империи, расширение НАТО и Европейского союза и вступление государств Центральной Европы в эти организации. Так произошло, потому что Мюнхенский договор и пакт Молотова—Риббентропа заложили фундамент новой международной системы, которая сформировалась после Второй мировой войны.

Летом 1939 г. Сталин решил сотрудничать с Гитлером с целью уничтожения версальского порядка. Его нисколько не интересовало сохра­нение мира, так как это означало бы продление жизни Версальской системы международных отношений, при которой управляемая большевиками Россия стояла на неравных позициях с другими европейскими державами. Изолировавшаяся и изолированная в Версальской системе Советская Россия была обездоленной державой. Предпринятые в 1930-е годы попытки СССР получить ранг полноправной европейской державы с помощью инструментов, предлагаемых версальским порядком, закончились неудачей. Несомненно, Мюнхенская конференция была наиболее выразительным доказательством этого поражения. Поэтому, когда через несколько месяцев разразился очередной кризис, связанный с новой угрозой немецкой агрессии, на этот раз направленной на Польшу, Сталин предложил европейским державам заменить вер­сальский порядок системой сфер влияния. Восточная часть континента должна была оказаться в сфере привилегированных интересов Совет­ского Союза. Великобритания и Франция не приняли это предложе­ние ибо не могли дать согласие на ликвидацию небольших государств Восточной Европы по тем же причинам, по которым они не могли при­нять ликвидацию Чехословакии вследствие нарушения Гитлером Мюн­хенского договора. ….. В результате предложенный Сталиным в 1939 г. новый международный порядок, основанный на разделе сфер влияния, сохранялся полвека - до 1989 г., когда он исчез вместе с распадом совет­ской империй. Для Советского Союза участие в антигитлеровской коа­лиции было неразрывно связано с молчаливым признанием западными державами неизменности положений пакта Молотова-Риббентропа, от­носящихся к странам Балтии, Польше и Румынии, а также создания ев­ропейского порядка по принципу разделения на «сферы влияния».

… Актуальность Мюнхенской конференции и пакта Молотова—Риббентропа также подкрепляется тем фактом, что некоторые последствия этих соглашений до сих пор имеют влияние на современные международные отношения. Если во время Второй мировой войны чехам и словакам удалось восстановить статус-кво, существовавший до подписания Мюн­хенского договора, то для Литвы, Латвии, Эстонии, Польши и Румынии положения договора между Третьим рейхом и СССР оставались в силе вплоть до 1989 г. Более того, появляющиеся по сей день проблемы, связанные с существованием русского меньшинства в прибалтийских государствах, имеют свои корни непосредственно в положениях Договора от 23 августа 1939 г. и во включении на его основании прибалтийских государств в советскую сферу влияния. В результате, после включения этих государств в 1940 г. в СССР, начались вывоз эстонцев, латышей и литов­цев в глубь СССР и продлившаяся не один десяток лет российская коло­низация и русификация. В итоге пережитки международной системы, предложенной Сталиным летом 1939 г., основанной на концепции разделения континента на сферы влияния, были преодолены благодаря вклю­чению в трансатлантические и европейские структуры государств быв­шего «советского блока». Вступление бывших государств «советского блока» в Европейский союз в 2005 г. окончательно ликвидировало уста­новленный Сталиным раздел континента.

… В политической культуре Мюнхен превратился в комплекс за­поздалых действий и покупки мира ценой суверенитета малых госу­дарств. Исследователи также постоянно возвращаются к вопросу: су­ществует ли в политике понятие «границы уступок»? И если да, то ка­кими критериями оно определяется?