В. П. Бузескул. Афинская полития Аристотеля как источник., стр. 355 сл

71

Этим термином является, как сказано, существительное στάσις и глагол στασιάζει v. Помимо обычного значения «восстание», «гражданская воина», у Аристотеля мы находим и другое значение, встречающееся у авторов V в.,— «политическая группировка», «партия».

Предварительно, однако, уточним понятие στάσις в его первом значении. Первая часть «Афинской политии» представляет историю изменении государственного строя (πολιτεία). Στάσις и обозначает междоусобное столкновение в целях изменения государственного строя (πολιτεία). В начале второй главы говорится о борьбе знатных и народа (τό πλήθος). Из последующего изложения видно, что борьба шла из-за государственного строя, обусловившего порабощение народа 148. Когда междоусобная вражда обострилась, Солон и был избран для реформы этого строя (5, 2). При таком понимании слова στάσις, т. е. в смысле движения в целях перемены государственного строя, делается ясным и закон Солона, каравший граждан, которые в случае междоусобных столкновений в городе (Αθ. π., 8, 5) не взялись за оружие для поддержки той или другой стороны.

Στάσις во втором смысле также имеет специфическое содержание и, по-видимому, обозначает группировку граждан, возникшую в связи со стремлением к изменению политического устройства, к борьбе за власть (13, 2—3). Говоря об изменении отношения партий к Солону (11,2), Аристотель объясняет это изменение тем, что «установленный им порядок» (την [κατά]στασιν) не оправдал их ожиданий. Таким образом, вполне последовательно Аристотель характеризует и три партии (στάσεις — 13, 4): их отличие заключается в основном в различии государственного строя, к установлению которого стремилась каждая из них,— олигархии, умеренного государственного строя и власти Писистрата, «казавшегося наиболее демократическим». Представители враждебной группировки обозначаются термином άντιστασιώται (14, 1; 28, 2).

Сколько же и какие именно партии выступают перед нами в изображении Аристотеля? В начале изложения все ясно: борьбу ведут две силы: знатные (οί γνώριμοι)

148 Ср. Αθ. π., 5, 1, где указана связь между στάσις и характером государственного строя.

72

и народ (τό πλήθος). Но в 28-й главе, где Аристотель дает обзор всей истории политического руководства начиная с Солона, обращает на себя внимание разнообразие обозначений противоположной демосу группировки, во главе которой также стоят «простаты» (см. ниже, стр. 126 сл.) 149. Здесь чередуются термины: «порядочные» (ot έπιεικεΐς, καλοί κάγαθοί), «знатные» (των δέ γνο:>ρίμ,(ον), «зажиточные» (των εύπορων), «известные» (των έπιφανών), а про Фукидида и Ферамена говорится, что они были вождями «других» (των έτέρων, в противоположность демосу). Для читателя неясно, таким образом, по какому же признаку противополагаются демосу «другие»: по признаку знатности, богатства или «порядочности».

С другой стороны, мы знаем, что в действительности в результате социально-политического развития Греции противоположность, характеризовавшая положение в VI в. до н. э.: знатные — демос, во вторую половину V в. сменилась другой: богатые (οι δυνατοί) 150 — бедные, что социальные противоречия не могли оставаться неизменными. На обострение этих противоречий указывают и слова Плутарха в биографии Перикла, где, впрочем, мы находим такое же смешение терминов, вождем аристократов (οί αριστοκρατικοί) стал Фукидид из Ал опеки. Он отделил, собрав воедино «людей хорошего общества» (καλούς χάγαθούς). «До этого времени в государстве была между аристократической и демократической партиями скрытая, незаметная для глаза трещина; борьба же и соперничество между этими мужами (т. е. Периклом и Фукидидом) создала в государстве глубочайшую пропасть. То, что находилось по одну сторону от нее, получило название демократии, что по другую — олигархии» 151. Как бы то ни было, бесспорно, что во второй половине V в. борьба шла не между знатью и демосом, подобно тому как это было в VI в. И если даже слова Аристотеля «бедные находились в порабощении у богатых» справедливы для Аттики перед реформами Солона, то социальный характер этих «бедных» и «богатых» был иным, чем в конце V в.

149 Подробный обзор всех социальных обозначений в «Афинской политии» ом. в статье: А. И. Доватур. Социальная и политическая терминология в «Афинской политии» Аристотеля.— ВДИ, 1958, № 3.
150 Thuc., I, 126, 3; II, 65, 8; III, И и др.
151 Plut., Pericl., 11, 3 (перевод С. Я. Лурье).

73

Весь рассказ о законодательстве Солона, отрывки из его элегий, приводимые Аристотелем, проникнуты мыслью о двух борющихся силах: богатой знати и демосе 152. Таковыми же остаются отношения и позднее. За Писистрата стояло большинство как знатных, так и демократов (Αθ. π., 16, 9). Но в 13,4 мы узнаем уже о трех партиях (στάσεις): паралиев, педиаков и диакриев. Поучительно сравнить это тройное деление с перечислением тех, кто был недоволен положением дел в государстве после реформ Солона (13,3). Здесь мы также находим три группы, отнюдь, впрочем, не совпадающие с тремя партиями: одни считали началом и поводом (всего) отмену долгов (это были как раз люди, разорившиеся от нее), другие были недовольны государственным порядком, вследствие того что перемена в нем оказалась великой, а некоторые — из-за взаимного соперничества. Ясно, что все перечисленные группы недовольных принадлежат к знати, т. е. автор говорит здесь о столкновениях внутри этого общественного слоя.

В частности, интересны неоднократные упоминания о пострадавших от отмены долгов. Этими пострадавшими были знатные: «...многие из знати сделались его (Солона) противниками вследствие отмены долгов» (11,2; ср. 13, 3). С другой стороны «те, которые лишились денег, отданных взаймы», примкнули, как пишет несколько далее автор, к Писистрату (13,5). Из последнего известия видно, что состав партии Писистрата был сложным и, очевидно, не ограничивался теми, кто обрабатывал землю в Диакрии: помимо разорившихся вследствие отмены долгов, в эту группировку входили и «люди нечистого происхождения» (там же).

Три партии «Афинской политии», однако, очень скоро превращаются в две. О вожде педиаков последний раз упоминается в 14-й главе (14, 3—4). Далее рассказывается о правлении Писистрата и его сыновей и о низвержении тирании, а в главе 20-й говорится снова о междоусобной борьбе (έστασίαζον) между Исагором, сыном Тисандра, другом тиранов, и Клисфеном из рода Алкмеонидов.

152 См., например, Αθ. π., 5, 3; И, 2: καί τάς στάσεις άμφοτέρας и далее: ό μέν γάρ δήμος... οί δέ γνώριμοι. Хотя в этой фразе можно найти неясное указание на третью группировку: οι δέ γνώριμοι πάλιν ή τήν αυτήν τάξιν άποδώσειν ή μ[ικρον] παραλλάξ[ειν... IIΟ далее опять: ό δέ ά]μφοτεροις ήναντιώ&η.

74

Исагора поддерживали гетерии, и тогда Клисфен привлек демос. Отсюда, между прочим, видно, что эта борьба шла между сравнительно узкими группировками знати, тогда как более широкие круги населения Аттики выступают как сила, поддерживающая ту или иную из них. Клисфен и отдал демосу силу в государстве. Демос принимает решающее участие в вооруженной борьбе под руководством совета, осаждает акрополь, где засели Клеомен и приверженцы Исагора. Клисфен становится вождем и «предстателем» демоса. «Друзья» тиранов, не участвовавшие в смуте, продолжали жить в Афинах (22,4).

В общем уже из тех немногих данных, которые были приведены, видно, что, помимо основных борющихся сил, приходится учитывать и соперничество аристократических родов, и сложный по составу характер тех крупных группировок, о которых говорится в «Афинской политии».

Если попытаться подвести итоги разбору известий о борьбе партии в этом трактате, то прежде всего придется признать, что его автор, по сравнению с Геродотом, для истории возвышения Писистрата, а следовательно, и для истории борьбы политических группировок, дал не много существенно нового и ценного. В «Афинской политии» мы находим важные сведения об ожесточенной борьбе за архонтат, последовавшей после отъезда Солона, а также ясную характеристику государственного строя, к установлению которого стремилась каждая из партий. Но если известие о борьбе за архонтат заслуживает полного внимания, то определенность характеристики политической программы партий и связь ее содержания с политическими теориями Аристотеля свидетельствуют о том, что перед нами домыслы позднейшего времени. С этой точки зрения нуждается в дополнительном изучении в свете всех доступных нам данных и фраза, которую мы приводили выше, о происхождении названий партий (Αθ. π., 13, 5). Интересны замечания относительно недовольных реформой Солона (отменой долговых обязательств)— их нет у Геродота; но представляют ли они отзвуки старинной традиции или же лишь «умозрительные» соображения позднейших авторов, можно решить также только на основании изучения всей истории рассматриваемого периода, и прежде всего реформ Солона, а по только на основании формулировок, находимых нами в 12-й и 13-й главах трактата.

75

***

«Жизнеописания» Плутарха — образец своеобразного жанра, получившего развитие еще в эллинистическую эпоху, но позднее обогащенного и модифицированного,— являются ценным историческим источником. Биография Солона в этих «Жизнеописаниях» — сложная композиция, составленная из разнородных частей различной степени достоверности и значения: драгоценные в историческом отношении подробности, отзвуки старинной традиции, цитаты из произведений самого законодателя, многочисленные ссылки на богатую историко-биографическую и философскую литературу переплетаются с анекдотическими рассказами типа Variae Historiae, пересказом содержания законодательных памятников и собственными морально-философскими рассуждениями биографа.

Гирцель в своем известном труде, посвященном Плутарху и его влиянию в истории культуры в последующие века, настаивал на том, что «Жизнеописания» — исторические произведения 153, и возражал против проведения разграничительной черты между историей и биографией. При этом он ссылался, между прочим, на тот факт, что даже и в новейших исторических работах нередко ярко проявляется морализующая тенденция. Но ведь характер «Жизнеописаний» определяется не этой тенденцией, не наличием в них морально-философского элемента и богатого исторического материала, а особенностями литературного жанра, композиционными приемами и отличительными чертами составных частей этих произведений.

Генезис и характер «Жизнеописаний» Плутарха как произведений биографического жанра и в настоящее время составляют в большой еще мере загадку. Исследование их направляется теперь по новым путям по сравнению с бесчисленными диссертациями — образцами Quellenforschung,— посвященными анализу источников той или иной биографии, когда один исследователь доказывал — впрочем, обычно без достаточно убедительных доводов,— что в основе данной главы или даже фразы лежит сочинение Теопомпа, а другой столь же мало доказательно утверждал, что этим источником был не Теопомп, а Эфор.