R. Hirzel. Plutarch. Leipzig, 1912, стр. 55

76

О такого рода работах даже немецкие специалисты отзываются теперь с суровой иронией 154.

Новая постановка проблемы «Жизнеописаний» была дана в работах Лео и Э. Мейера 155, и хотя позднее исследователи многое отвергли в выводах своих предшественников, но в основном они работали в направлении, намеченном упомянутыми учеными, стремясь понять генезис биографий Плутарха как литературного жанра, обнаружить их эллинистический прообраз, распознать основные моменты жизнеописания, выяснить особенности материала, который использовал Плутарх. Ценными в этом отношении являются работы Укскуль-Гиллебанда, Вейцзекера и Циглера 156, хотя они и разошлись во взглядах по вопросу о генезисе биографического жанра. Твердо установлено, что Плутарх следовал эллинистическим образцам. Поколебалась теория Лео о перипатетической биографии (которую он противопоставлял александрийской биографии типа жизнеописаний Светония или Диогена Лаэртия) как образце и предшественнице «Жизнеописаний» Плутарха. Исследования Укскуль-Гиллебанда и Вейцзекера проведены над материалом биографий Перикла и Кимона, но это не мешает тому, что многие их выводы сохраняют значимость и по отношению к другим жизнеописаниям, в частности и к интересующему нас жизнеописанию Солона.

Нам кажется, однако, что Циглер прав, критикуя Вейцзекера за «игру в термины», которая не приводит к лучшему познанию сущности и возникновения биографий Плутарха. Эйдологический способ изложения, при котором «жизнь героя понимается как прочная и наглядная сущность»157, и хронографический, т. е. во временной последовательности, или, если пользоваться прежней терминологией, часть историографическую и характеризующую

154 См., например, W. Uxkull-Gylleband. Plutarch und die griechische Biographie. Stuttgart, 1927, стр. 2.
155 F. Leo. Die griechisch-römische Biographie nach ihrer litterarischen Form. Leipzig, 1901; E. Meyer. Forschungen zur alten Geschichte, Bd. 11. Halle, 1899, I. Die Biographie Kimons.
156 W. Uxkull-Gylleband. Указ. соч., A. Weizsäcker. Untersuchungen über Plutarchs biographische Technik. Berlin, 1931; K. Ziegler. Plutarchos von Chaironeia.— RE, Hb. 41, стб. 899 сл.
157 A. Weizsäcker. Указ. соч., стр. 3.

77

героя с моральной стороны часть биографии, πράξεις и ηθΌς, часто трудно отличить 1δ8. К тому же, эти две составные части жизнеописания, два его композиционных момента не исчерпывают богатства формы и содержания биографий Плутарха. Вообще эти биографии гораздо более индивидуальны и сложны, чем схема хронографии и эйдологии. В этом отношении нам представляется плодотворным прием У кскуль-Гиллебаида, который исходит из мысли о том, что для Плутарха характерно расширение материала, имевшегося у его предшественников, тогда как для Корнелия Непота — его сокращение. Но понятно, что эти «расширения» (Erweiterungen), идущие от Плутарха, могли быть различного рода, что они определялись не только целеустановкой, идеями и вкусами самого биографа, но и характером биографического материала, с которым он имел дело в данной биографии. Поэтому и то, что устанавливает Укскуль-Гиллебанд в смысле «расширения» в биографии Перикла, а именно — периэгетика, комодуменой и Variae Historiae,— не может быть без соответствующих дополнений и разъяснений приложено к любой биографии Плутарха.

Можно наметить несколько типов этих биографий в связи с характером деятельности героя и особенностями материала, находившегося в распоряжении биографа. Рассказ о жизни Александра Македонского и Юлия Цезаря, очевидно, должен был строиться по-иному, чем жизнеописание Цицерона, Катона или Фокиона 159. В частности, это обстоятельство необходимо учитывать и при использовании биографии Солона.

Солон — законодатель. Сопоставление его со спартанским законодателем Ликургом, заложившим прочную основу εύνομία Лакедемона, вполне естественно. Такое сопоставление мы находим уже у Аристотеля, у которого, как отметил Кесслер 160, различаются просто законодатели и законодатели и в то же время реорганизаторы государственного строя 161. Ликурга и Солона Аристотель относит ко второй категории.

158 Κ. Ζiegler. Указ. соч., стб. 906.
159 Ср. K. Ziegler. Указ. соч., стб. 907.
160 E. Kessler. Plutarchs Leben des Lykurgos. Berlin, 1910, стр. 3.
161 Arist., Pol., II, 9, 1, 1273b.

78

Законодательство великих реформаторов, реально существовавших или легендарных, живо интересовало греков как в эпоху кризиса полиса в IV в. до н. э., так и позднее, в эллинистический и римский периоды. Огромное влияние в этом отношении оказали «Законы» Платона. Известно, что Аристотель написал сочинение τά έκ τών νομων Πλάτωνος в трех книгах и «Законы» (Νόμοι) в четырех книгах. Сохранились (правда, немногие) фрагменты труда Теофраста «О законах», который широко, по-видимому, был использован в литературе последующего времени. Вопросам законодательства уделял большое внимание Деметрий Фалерский, сам выступающий в традиции в качестве выдающегося законодателя. Среди его многочисленных сочинений были и такие, как,ΙΙερί τής Άθήνησι νομοθεσίας — систематический очерк афинского государственного строя, Περί τών ’Αθήνησι πολιτειών — изображение сменявших друг друга форм этого строя, Περί νόμων. Геракл ид Понтийский, наряду с многочисленными сочинениями по моральной философии, написал также «О законах», где дан был очерк жизни и деятельности законодателей. В биографии Солона Плутарх упоминает сочинения всех этих авторов: Аристотеля (25), Теофраста (31), Деметрия Фалерского (23) и Гераклида (22), а также и некоторых других авторов, не названных им 1(ii.

***

В композиционном отношении в биографии Солона можно выделить следующие элементы: 1) происхождение и социальное положение Солона (1—2); 2) Солон и Писистрат (1, 29, 30, 31); 3) Солон и мудрецы (4 — вообще о мудрецах; 5 — Солон и Фалес; G — Солон и Ана-харсис; 12 — Эпименид и снова Фалес 7 — рассужде-

162 Вопрос об отношении биографии Солона у Плутарха и «Афинской политии» рассматривался и работе М. О. Гершензона («Афинская полития Аристотеля и жизнеописания Плутарха». М., 1895), который доказывал, что Плутарх не пользовался «Афинской политией», но что и он и Аристотель черпали из одного общего источника (но мнению автора, из Эфора). Гершензон ограничился лишь последовательным сопоставлением глав того и другого произведения, не ставя вопроса о влиянии общих концепций обоих древних авторов, их исторических схем, литературных приемов и пр., без чего источниковедческий анализ является очень неполным.
163 Об Эпимениде ср. А г i s t., Rhet., I, 17, 1418a, 21 сл.

79

ние Плутарха морально-философского характера); 4) война с Мегарой и третейский суд Спарты (8—9); 5) Солон и Дельфы (11); 6) характеристика обстановки (12 — заговор Килона; 13, 29 — борьба партий; 14 — 15 — приготовления к реформе, сисахфия; 16 — сопоставление Солона и Ликурга); 7) законы Солона и их оценка (17—25); 8) путешествия Солона (26—28); 9) заключительная глава (32 — отступление об Атлантиде Платона, смерть Солона).

Из этого обзора видно, что выделение хронографического и эйдологического элемента, вообще говоря, полезное при изучении «Жизнеописаний», недостаточно все же для понимания структуры отдельной биографии, так как в эти широкие рубрики могли входить очень различные и своеобразные составные части 164, да и резкую грань между этими двумя элементами нередко провести трудно.

На основании всех дошедших до нас сведений о жизни и деятельности Солона можно заключить, какие моменты (кроме тех, которые встречаются обычно почти во всех биографиях) особенно интересовали позднейших авторов. Солон был одним из раннегреческих мудрецов, о которых потом в течение многих веков рассказывали легенды, изречения которых тщательно собирали. И у Плутарха, и у Диогена Лаэртского мы находим материал, относящийся к встрече Солона с другими мудрецами. Элиан также в своих Variae Historiae упоминает о встрече афинского мудреца с Анахарсисом и о том, что первый удивлялся скифскому мудрецу 165. Мудрость самого Солона, однако, проявляется не столько в этих главах, сколько в рассказе о его путешествиях уже после реформы и встречах на Кипре и в Сардах.

Характерной чертой «Жизнеописаний» является использование биографического материала в целях моральной философии, для показа справедливости того или иного нравственно-философского положения, раскрытию которого и уделяется соответствующее место. В частности, удобным поводом для «расширения» подобного рода были и эпизоды из жизни древнегреческих мудрецов. Встреча

164 Вейцзекер и сам отмечает многообразный характер эйдологии (A. Weizsäcker. Укан. соч., стр. 67— 69).
165 Ael., Variae Hisloriae, 5, 7; ^νήρ σοφάς; ср. Plut., Sol., 5.

80

Солона с Фалесом и жестокая шутка последнего, с помощью которой он хотел показать, чем вызвано его воздержание от брака, служат поводом для Плутарха дать философское рассуждение на тому о том, что нелепо из боязни утратить приобретённое отказываться от приобретения нужного.

Биографов Солона также очень интересовали, по-видимому, отношения между Солоном и Писистратом 1βϋ, в частности тот факт, что Писистрат не стал прибегать к каким-либо репрессивным мерам по отношению к своему предшественнику, но сохранил с ним хорошие отношения до конца жизни Солона. Вопрос о партиях при этом не затрагивается: на первом плане другое — отношение Солона к тирану и тирании; но в целом эти известия, особенно те, которые рисуют первоначальную близость обоих деятелей, лишний раз показывают, что речь идет о выходцах из одной и той же среды, что они были, согласно некоторым данным, даже родственниками, что нужны серьезные основания для того, чтобы говорить о социальных различиях между ними.

Другим специфическим элементом в рассматриваемом жизнеописании являются многочисленные главы, в которых говорится о законах Солона: из 32 глав биографий этому вопросу посвящена приблизительно треть (гл. 15, 17-25).

В этой части биографии очень ярко выявляется характер использованной Плутархом литературы: хотя некоторые из законов Солона находят у него положительную оценку 167, но гораздо чаще встречаются эпитеты вроде: ίδιος καί παράδοξος (о законе, запрещавшем оставаться нейтральным в случае междоусобия.— 20), άτοπος καί γελοίος (закон об эпиклере.— 20), δλως δε πλείστην lysiv άτοπίαν οι περί τών γυναικών νόμοι τώ Σόλ(ονι δοκοΰσι (23).

Если уже Аристотель черпал материал как из олигархической литературы, так и из произведений демократических авторов и последним иногда отдавал предпочтение 1θ8,

166 Ср. уже в Αθ. π., 14; ср. Ael., Variae Historiae, 8, 16.
167 Plut., Sol., 21: одобряется закон Солона, воспрещавший дурно публично говорит!» об умершем; там же — закон о завещаниях; 20 — законы о браке.
168 U. Wilamowitz-Moellendorff. Указ. соч., I, стр. 120—185.

81

то Плутарх получал сведения в не менее тенденциозном освещении и обработке позднейших авторов различных направлений. Некоторые из них, по-видимому, настроенные антидемократически, полагали, что Солон, с одной стороны, положил начало последующему господству демоса, с другой — сам видел эту опасность и стремился предупредить ее. «Желая все должности, какие были, предоставить зажиточным, но в остальном политическом устройстве дать участие демосу, который (до сих пор) в нем не участвовал, он установил цензовые классы...» (18). Так объясняет автор возникновение солоновской тимократии. Солон будто бы учредил ареопаг (мнение, которое Плутарх опровергает несколько ниже), а видя, что демос еще волнуется и держит себя вызывающе, образовал и другой совет (Совет 400), без предварительного обсуждения в котором ничто не должно было вноситься в народное собрание (19). Мы узнаем, что государство будет меньше подвержено потрясениям, опираясь на эти два совета, как на якори, а демос это заставит оставаться в покое (19). Видя этот беспокойный демос, переполнявший якобы город, ленивый и праздный, Солон обратил граждан к ремеслам и написал закон, позволявший сыну не прокармливать отца, который не научил его ремеслу (22).

Через всю биографию проходит мысль о том, что Солон своими реформами никого не удовлетворил, но возбудил недовольство как богатых, так и бедных (16). Один из авторов, использованных в биографии, утверждал, что Солон обманывал как тех, так и других (Плутарх или его источник, впрочем, опровергает это утверждение). Законы Солона создавали затруднения (24), они были написаны намеренно неясно. Самым неприятным было то, что когда он сообщил своим ближайшим друзьям о предстоящей реформе (уничтожении долговых обязательств), то они использовали это сообщение в целях личного обогащения169. В общем из всех глав, где говорится о законах Солона,видно, что у Плутарха в руках был большой фактический материал, почерпнутый из богатой литературы (см. выше, стр. 78), но что объяснение фактов (или, вернее, того, что Плутарху представлялось фактами) привнесено позднейшими авторами и самим Плутархом, исходившими из