Хирургическая операция

Легарий. Еле прикоснулся мечом. Чуть не свалился в обморок. Он

Же болен.

Марулл. С наслаждением ударяет много раз. Получает от всего

Этого удовольствие, старается его продлить, не спешит.

Деций. Аристократично, по-спортивному. Был потрясен

Прозаичностью убийства. Единственный, почувствовавший в этом факте

«зарезывание». И ничего романтического, освободительного, красивого.

Нанес удар только потому, что был обязан сделать это по договору.

Брут. Один точный удар, как жертвоприношение. Точный и быстро

Окончивший мученья. (Между прочим: Брут нанес Цезарю удар в пах.)

Ударил Каска. Бросились к Цезарю одновременно Марулл, Легарий,

Цинна и Требоний. Ударили мечами. Тишина, только слышно тяжелое

Дыхание людей, режущих мясо. Надо вспомнить, как режут овец. Тихо,

Без криков, только судороги.

Все же вырвался Цезарь, увидел Деция, родственника, которому

Хотел оставить половину наследства, кинулся к нему за спасением. Но,

Подойдя, получил удар мечом. Тогда, обезумев, бросился на

Заговорщиков-убийц. Потом, когда стало невмоготу держаться на ногах,

Увидел Брута, потянулся к нему. Брут нанес ему последний удар.

Так они и стояли: Цезарь и Брут, который его поддерживал. Потом

Брут опустил его на пол. Цезарь прикрыл лицо тогой, чтобы красиво

Выглядеть мертвым. Брут опустился на колени, целует лицо Цезаря,

Ласкает его, не стыдится своих слез. Потом поправил тогу и встал.

* Мы боролись с искушением заменить это не слишком по-русски звучащее слово на

Другое — хотя бы «зарезали», или «убийство». Но потом поняли, что М.Т. очень важным

Был в этом слове оттенок протяженности, продления действия.

143

Все сенаторы разбежались по углам.

Пауза.

№ 22. «Оргия свободы»

Нет, не сразу, а постепенно все заголосили. Сперва шепотом:

«Свобода, воля, тирания пала!». Бросились друг к другу, поздравляют,

обнимают, целуют, словно в день Пасхи, «Христос воскресе!». Наконец,

дожили! Нет больше тирана, что хочу, то и делаю! Свобода! И нет никого,

кого надо слушать! Свобода, тирания пала! И вот уже кричат все,

Выкрикивают один и тот же лозунг: «Тирания пала, свобода

республике!».

Но бесконечно ничего не продолжается, окончилась и эта оргия

Свободы.

Все успокоились.

Пауза какая-то в жизни народа, сената, республики. Как будто все на

Секунду прекратилось. Даже птицы и те перестали летать.

Народ ждет и смотрит, но ничего не знает, ничего не видит, ничего не

Понимает. Только ощущает, что произошло сейчас (или происходит)

Нечто страшное и непоправимое. Народ напряженно смотрит и ждет. Не

Знают что делать сенаторы. Пауза без правительства.

Теперь надо принимать какие-то решения. Ведь, если сброшен один

Руководитель, кто-то должен занять его место. Обычно это решается

Вначале компромиссно: выбирают коллегию. Но здесь, в сенате, пока об

Этом еще не думают. Все думают о том, что надо что-то сказать народу,

Который все еще стоит, как «Граждане Кале» Родена, на форуме. Стоит

Народ и ждет. Все сенаторы сгруппировались возле кресла Цезаря. На

Нем скипетр Цезаря, его стилет. Все стоят, чуть растерянные, никто не

Знает, что делать, с чего начать. Даже Кассий на мгновение растерялся.

Все уставились на Брута. Никто не обращает внимания на поверженного

У подножия статуи Помпея, обыкновенного сейчас мертвеца, никому не

Нужного Цезаря, никого не устрашающего, никого не пугающего Цезаря.

А он лежит, как и все мертвецы, спокойный и безобидный.

Эпизод «Паника на площади»

Брут указал Требонию и Метеллу на выход: мол, посмотрите, что там с

Народом. Требоний с большой неохотой идет к дверям, в его руках

Окровавленный меч. За ним пошел Метелл.

Вышли на форум. Народ увидел окровавленные мечи, шарахнулся от

Них. Завопили женщины. Требоний бросился к ним, желая успокоить, но

Это внесло еще больше паники в народ. Кинулись в разные стороны с

Криками о помощи. Заплакали дети в поисках родителей. Натыкаются

Друг на друга бегущие группы обезумевших людей, сбивают друг друга с

Ног. Где-то заревели трубы. Паника овладела улицами и площадями

Вечного города. Весть полетела, как птица, по закоулкам и подворотням,

страшная весть: «Убили Цезаря!».

Требоний вбежал в сенат, передал весть о страшном волнении

Народа. Каска бросился на колени перед Брутом, умоляет что-то

Предпринять. Зарыдал. Все же, видно, нелегко было первому решиться

Нанести удар великому Цезарю, много нервов понадобилось. Деций

Тоже просит. И Брут берет правление в свои руки, старается всех

Успокоить и требует, чтобы все вымазали руки кровью: пусть никто не

Думает, что они скрывают свое деяние. Все выполнили требуемое. Те-

перь пойдем к народу!

А великий Цезарь лежит на полу. И через него все время переступают.

Человек умер, труп его — никому не нужный предмет. От него все

Стараются побыстрее освободиться. Человек очень циничен. И, в

Общем, мало чувствителен, когда горе не коснулось непосредственно

Его самого.

144

Брут вдохновенно, с увлечением руководит

Республиканской революцией. Он как никогда

Деятелен, возбужден. Поэтому надо предупредить

Эроси Манджгаладзе*, чтобы здесь он добился очень

Большой правды жизни и похожести во всех

Действиях, чтобы не было «общего темперамента» и

Игры. Кассий сейчас охотно поддакивает ему, т.к.

Брута нужно еще использовать как щит против

Возможного гнева народа. Ох, как им всем трудно

выйти к народу после убийства Цезаря! И вот все

готово, осталось только пойти!

№ 23. «Потрясение»

Ему** сказали об убийстве на форуме. Он бросился бежать и вот

Сейчас ворвался в помещение, где заседал сенат. Остановился, как

Вкопанный, окаменел. Потрясенный, смотрит на поверженного Цезаря.

Кассий поднял меч и этим подал знак Требонию (видимо, они были

готовы к такому варианту). Надо немедленно убрать Антония!

Потрясенный видом Цезаря, Антоний все же вовремя сообразил, что

Надо искать пути к спасению. Надо предупредить актеров и добиться от

Них, чтобы все эти сцены, не дай бог, не превратились в

«робингудовские», из постановок для детей. Это все надо проработать

Очень точно по психологическим внутренним линиям, не теряя, конечно,

Ощущения грандиозности происходящего.

Со всех сторон двинулись на него заговорщики. Антоний неожиданно