А. Корольков. Рассказ ветерана

«Пропеллер, громче песню пой,

Неся распластанные крылья, —

За вечный мир, в последний бой

Лети, стальная эскадрилья»…

Нам было восемнадцать лет,

В строю мы эту песню пели,

И авиацию свою

Мы прославляли, как умели.

В рожденье Армии родной

Я принял Родине присягу…

И жаль, что не был я в боях

И нет медали «За отвагу».

Шёл грозный 43-й год,

Мы спешно изучали «Яки»,

И вот на Волгу в город Вольск

Явились пленные вояки.

Курсанты, мы арийцев тех

Видали лишь в карикатуре,

А вот теперь идут они,

Понурив головы, в натуре.

Была война, бомбёжки шли,

В боях солдаты умирали…

Страна жила, и тыл, и фронт

Победу над врагом ковали.

И вот, закончив курс наук,

Окончив школу Вольскую,

Я первый раз в разгар войны

Вступил на землю Кольскую.

И пусть мы мёрзли иногда,

Готовя самолёт к полёту,

Мы помогали, как могли,

Врага уничтожать пилоту!

Мончегорский рабочий. — 1976. — 23 октября.

 

Анатолий Коршунов. ПОБЕДА

И каждый куст, и тонкие былинки

На отступленья горестном пути,

Цепляясь за солдатские ботинки,

Казалось, говорили: “Защити!”

А мы шагали по земле родимой.

По выжженным бомбёжками местам.

И ветер нёс над нами клочья дыма,

Что долго-долго будут сниться нам.

И шла за нами, как солдатка, следом,

С печальными морщинками у глаз,

Ещё никем не зримая Победа

И в трудный час подбадривала нас.

Она, как мать, приникла к изголовью

Сынов, что за Отчизну полегли,

И оплатили собственною кровью

Сегодняшнее Празднество Земли!

Мончегорский рабочий. — 1981. — 9 мая.

 

Ю. Кудинов. * * *

Перед юнцом склонён старик

В почтительной и скромной позе,

И на усах сверкают слёзы,

И губы сдерживают крик.

Рукой морщинистой, большой

Кладёт цветы у пьедестала

И шепчет вечному металлу:

— Вот я тебя, сынок, нашёл.

Мончегорский рабочий. — 1984. — 2 июня.

 

Сергей Каплан. * * *

Мой Андрюшка танк нарисовал,

Остальное просто рассказал:

«Наши были в танке,

Ехали вперёд,

Но снаряд фашистский

Выстрелил по ним,

А теперь у танка

Всё внутри горит,

Видишь, дым из дула

И из крыши дым».

Я листок у сына попросил,

Посмотрел немного и спросил:

«Что же дальше было, расскажи,

Кто погиб,

А кто остался жив?»

Он сказал:

«Не помню ничего».

И спросил у деда своего.

Долго дед по памяти бродил,

Слова не сказал, глядел без сил,

Как Андрюшка рисовал Рейхстаг

И огонь, и дым, и Красный флаг.

Мончегорский рабочий. — 1984. — 2 июня.

 

Анатолий Коршунов. НА ГЛАВНОМ ПОСТУ

В Трептов-парке, в Берлине, в сорок девятом году,

Встал Советский Солдат у людей на виду.

Он немецкую девочку спас от огня,

И стоит молодой, мир и счастье храня,

А чтоб землю от новой беды уберечь,

Держит в правой руке справедливости меч!

Снится часто солдату родная земля,

Где он бегал босым по тропинке в поля.

Часто слышит солдат старой матери зов…

Сорок лет она кличет пропавших сынов.

В дорогую Россию он ушёл бы пешком,

Чтобы мать успокоить, поправить ей дом.

Но не может солдат отлучиться с поста,

Чтоб увидеть родные до боли места.

Здесь от имени павших, где клёны в цвету,

Он стоит на бессменном, на главном посту!

Мончегорский рабочий. — 1984. — 9 июня.

 

Ю. Андреева. НА ПОСТУ

Стоят ребята на посту у Вечного огня,

Но почему так тяжело на сердце у меня?

Едва сдержав слезу,

Смотрю на них я из окна,

А в памяти моей идёт жестокая война…

Тогда нам было столько, сколько им теперь.

Пусть не узнают никогда они таких потерь!

Пусть обойдут их стороной бомбёжки, холода, —

Пусть обойдёт их то, что мы

уж не забудем никогда.

Мы память горькую храним о тех, кто не пришёл,

Кто не дожил до этих дней, мы помним хорошо.

Мы строим мир, где саду цвесть,

Где жизни бить ключом,

И мы не вправе забывать сегодня ни о чём.

Стоят ребята на посту у Вечного огня,

Стоят ребята, и в душе светлеет у меня.

И верю я сегодня в светлую мечту:

Не быть войне, пока стоят ребята на посту!

Мончегорский рабочий. — 1984. — 11 октября.

 

Андрей Буторин. ЭДЕЛЬВЕЙСЫ

Лишь весна наступит, зашумит в горах вода —

Не уснуть солдату — вспоминается война.

Вновь приносит ветер запах горного цветка,

И, как прежде, ищет автомат его рука…

Это не враг, не егеря,

Ты в них напрасно не целься,

Это в горах, просто в горах

Снова цветут эдельвейсы…

Пережил солдат такое, что не всякий б смог,

Но смотреть не может до сих пор на тот цветок.

Видел он его не в парниках оранжерей,

А на чёрных касках у немецких егерей.

Это не враг, не егеря,

Ты в них напрасно не целься,

Это в горах, просто в горах

Снова цветут эдельвейсы…

У солдата сон тяжёл от запаха цветка,

А во сне — опять бои, опять идёт война.

По цветам он целится на касках у врагов,

И заныли раны вновь от этих страшных снов.

Это не враг, не егеря,

Ты в них напрасно не целься,

Это в горах, просто в горах

Снова цветут эдельвейсы…

1984 год

 

Сергей Голенко. ПОДВИГУ ЗАВИДУЮТ ПОТОМКИ

Над могилой куст рябины рдеющей

Как огня неугасимый всплеск.

Здесь с заданья проходил на «бреющем»

Даже сам седеющий комэск.

Ну, а мы…

Сгибались клёны в ужасе.

Осыпая лиственную медь.

Присягала молодость на мужество:

«Нам победу — или умереть!»

В двадцать лет мальчишки угловатые,

Не узнав ни губ, ни женских рук,

В сердце поражённые утратами,

Становились воинами вдруг.

Шли, сгорая, шли в железном ветре,

Зубы стиснув, бились за троих…

Так о чём ты, память?

Я об этом, о друзьях-товарищах твоих.

Подвигу завидуют потомки.

Славят подвиг песни и холсты,

А они за облачною кромкой

Навсегда в наборе высоты.

Мончегорский рабочий. — 1984. — 13 октября.