Происхождение физики из духа живописи

Лекция 7.

 Начала западно-европейской философии науки Нового времени.

 

П л а н

1. Гуманизм эпохи Возрождения.

2. Происхождение физики из духа живописи.

3. Философия как методология науки.

1. Гуманизм эпохи Возрождения.

Слово "гуманизм", вынесенное в название первого пункта лекции и столь модное в наше время, подобно знамени на театре военных действий. Это слово-эмблема и слово-символ, позволяе­щее разделить разные смыслы человеческого бытия. В буквальном смысле слова "гуманизм" означает "человечность", ориентацию на человека. Но хороша ли - и насколько хороша,- подобная ориен­тация? Конечно, в медицинском смысле гуманизм, или "человеч­ность", связан с жалостью, состраданием, добротой,- и тогда он вытупает своей положительной нравственной стороной. Но в исто­рии западного общества гуманизм появляется не в контексте ме­дицины, а в контексте противопоставления человеческого и бо­жественного, природного и духовного, мирского и религиозного, христианского и ахристианского. И в своем собственном истори­ческом значении гуманизм означал поворот от Бога к Человеку, но не к обычному человеку -"маленькому человеку" русской лите­ратуры, а к человеку как Гению, Титану, Герою, бесконечно воз­вышающему в своем творческом горении над Толпой. От гения и героя ждут творческого порыва, дерзкого вызова, но отнюдь не доброты и скромности. И в таком контексте гуманизм оказывается крайне высокомерным не только к Богу, но и к простому Челове-

ку. С историей этого высокомерия, положенного в основание за­падной науки и философии, мы и должны познакомиться в сегодняш­ней лекции.

Вряд ли можно считать простым совпадением, что кружки пер­вых гуманистов стали складываться в Италии в XIII-XIV в.в. вокруг богатых людей, которые сделали себе состояние на почве ростовщичества и образовали первые "банки". Деньги, даваемые в рост, стали называться "кредитом", а ростовщик - "банкиром" или "кредитором". Во многих итальянских городах: Милане, Вене­ции, Флоренции, Риме, Неаполе,- возникли крупные "банкирские дома", семейства которых не отличались знатностью происхожде­ния. Пикантность ситуации состояла в том, что аристокра­ты, включая королей, вынужденные "брать кредит", продолжали веcти себя гордо и высокомерно по отношению к банкирам, которым

ничего не оставалось делать, как суетиться и угодничать. Су­ществует такая вещь, как "достоинство", которое у аристократов не исчезало и в бедности, а у банкиров не появлялось и в рос­коши.

Но вспомним знаменитое высказывание греческого поэта VII века до н.э. Алкея:"Деньги делают человека". В устах Алкея эта фраза звучала угрюмо. В устах новоявленных банкиров она звуча­ла песней. Оставалось только сложить стихи и положить их на музыку. С этой целью банкиры стали собирать вокруг себя собс­твенный "двор" - талантливых поэтов, певцов, музыкантов, лите­раторов, знатоков истории и древностей. Душа банкира пела и веселилась, "салон" помогал ей в этом.

Одно историческое обстоятельство оказалось очень "наруку" оптимистичным ростовщикам. На рынке стали появляться древние

рукописи, античные статуи, росписи, вазы, посуда. Их древность

превосходила во много раз древность аристократичеких родов.

Банкирские дома стали наполняться антиквариатом - как бы в противопоставление дворянским фамилиям. Жилые помещения прев­ращались в дорогостоящие музеи на дому.

Для изучения древностей группой знатоков было введено специальное понятие -"studia humana", в противоположность су­ществовавшим ранее "studia divina". Так были противопоставлены наукам божественным науки человеческие -"гуманитарные", к ко­торым первоначально относились археология и филология,- вместе с историей. А знатоки этих наук впоследствии получили название "гуманистов".

Если первоначально главной радостью банкиров были древ­ность и дороговизна находок, то со временем их увлекло содер­жание рукописей: греческих, латинских и еврейских.

Греко-латинские тексты несли совершенно новое содержание: культ телесной красоты, одухотворение телесности как проявле­ния жизни "по природе". Если христианство провозглашало требо­вание не жить "по природе", а жить по духу, то древние тексты несли другую истину: жить и по духу, и по телу. "Новая" истина казалась глубже старой, христианской. Еврейские тексты еще бо­лее развили природно-телесную ориентацию жизни греко-римского времени - оккультизм /"тайноведение"/ "Кабалы" учил магической власти над людьми и природой. Надо ли говорить о том, насколь­ко созвучными были веселящейся банкирской душе идеалы телес­ности и власти?! Античность несла готовую идеологию "финансо­вой аристократии", которая быстро была противопоставлена ста­рому аристократическому воспитанию под видом "образования".

Философское содержание древних рукописей, переводимых на латынь с древнегреческого, арабского и еврейского языков, мы с вами уже можем себе представить: они несли идеи Платона, Арис­тотеля, Демокрита, Пифагора и других античных мыслителей. Идеи Платона и его школы не казались новыми: они были представлены достаточно хорошо и в христианстве. Многие идеи Пифагора, до­шедшие в перессказе других философов, дополнительно раскрыва­лись в еврейской Каббале. Наибольшее удивление и, одновременно,

приязнь, вызвали идеи Демокрита и Эпикура. У Демокрита, как Вы помните, было прозвище "смеющегося философа". Эпикур относился к жизни с тем же настроением. У обоих было правило: чтобы душе было хорошо, надо больше думать о теле: о желаниях тела и о том, что нужно сделать полезного для тела. "Эпикурейский образ жизни" вызвал в итальянском обществе интересную реакцию: через некоторое время в высшем свете сложилось мнение, что не болеть болезнями с красивым названием в честь богини Венеры просто не прилично. Сифилисом без зазрения совести болели даже кардиналы.

Веселая жизнь итальянских банкирских домов, основанная на избытке денег, вела к слиянию веселья, высокомерия и образова­ния, в результате которого в салонном обществе сильно разви­лись остроумие и сарказм. Неиссякаемым желанием саркастически острить отличаются все произведения гуманистов. Наследниками этого желания в настоящее время выступают физики: студенты, аспиранты и ученые. Кто общался с физиками, тот знает, что для физиков умение острить является таким же непременным атрибутом их специальности, как для продавщиц - умение постоянно улы­баться. И это вовсе не случайно, это - не мелочь. Смеющемуся человеку на многое "раскрываются глаза" и открывается возможность действия и принятия решения. Но, в то же время, на мно­гое и закрываются глаза. В свое время Аристотель определял остроумие как отшлифованное высокомерие, - для гуманистов это было самое естественное состояние души,- и вне этого состояния наука в ее современном виде просто бы не возникла. В этом, ве­роятно, кроется одна из причин того, почему атомистика Демок­рита-Эпикура вытеснила собой более глубокое учение еврейской каббалистики: маги не смеются. То, что открывается в магичес­кой сосредоточенности, не открывается тому, кто готов острить по любому поводу. Высокомерное остроумие оборачивается в ко­нечном итоге плоским восприятием природы. Так что и физикам можно посоветовать: пока не откажутся от привычки постоянно острить, они не узнают природу далее атомистики.

Прежде чем говорить о возникновении европейской науки и философии Нового времени, надо хорошо усвоить, с каким настро­ением, с каким душевным настроем западная культура шла к своей вершине - науке, и какая философия сформировалась в рамках этого движения. Банкирская самоуверенность, основанная на власти денег, и салонное высокомерие, изливающееся остроумным сарказмом - вот характернейшая деталь общественного настрое­ния, заложившего основы нового видения мира и потребовавшего нового метода познания - "науки".

Мне кажется, что Вы пока не можете оценить всю мощь влия­ния настроения на то, что происходит в обществе. Чтобы под­черкнуть свою мысль, я мог бы заметить, что то настроение, с каким западная культура шла к науке, изменило характер целой нации - я имею ввиду евреев, проживающих в Европе. Евреи нас­только прониклись новым настроением - блистательным остроуми-

ем, неистощимым сарказмом, стремлением быть рядом с сильным и

денежным,- что стали утрачивать собственную религиозность,

магическую глубину созерцания и мужество национального харак­тера. Евреи едва ли не первыми в Европе того времени стали те­рять интерес к иудейской Каббале, всецело ориентируясь на де­мокритовский материализм и эпикурейский образ жизни. Подобное же влияние нового настроения сказалось на формировании харак­тера французской нации. Как заметил мрачный немецкий философ Артур Шопенгауэр, в Африке есть обезьяны, а в Европе вместо них французы.

Обычно в учебниках по философии и истории философии влия­ние гуманистов на формирование науки и философии Нового време­ни трактуется через гуманистов-литераторов. Мне представляется такая точка зрения не совсем точной. Во-первых, наука Нового времени более непосредственно связана не с литературой эпохи Возрождения, а с живописью и архитектурой,- о чем я далее буду говорить. И, во-вторых, исторически живопись и архитектура но­вой эпохи раньше заявили о себе общественному мнению и офици­альной власти, чем литература и философия. Поэтому я кратко ограничусь обзором гуманистов-литераторов, основная роль кото­рых проявилась в выражении настроения своей эпохи и в перевод­ческой деятельности.

Данте Алегьери /1265-1321/, один из первых крупных поэ­тов-философов эпохи гуманизма, друг живописца и архитектора Джотто ди Бодоне. Наиболее крупные произведения: поэма "Бо­жественная комедия" и трактаты "Пир" и "Монархия". Одна из центральных идей Данте - подчеркивание божественного, творчес­кого начала в Человеке, могущество его личного разума.

Марселий из города Падуи /1278-1348/. В своем трактате "Защитник мира" развивал политологические идеи, опираясь на Аристотеля. По мнению Марселия, источником власти является на­род, так что власть церкви и государства происходит не от Бо­га.

Франческо Петрарка /1304-1374/, считается подлинным "от­цом гуманизма". Прославился как собиратель и исследователь

древних рукописей.

Джованни Боккачио /1313-1375/, друг Петрарки, знаменитый романист, автор "Декамерона". Кто читал его роман в новеллах, тот помнит эротично-остроумный характер этого произведения.

Лоренцо Валла /1407-1457/, выдающийся филолог, критик библейских текстов. Открыто превозносил эпикуреизм. Характерно и название одного из трактатов:"О наслаждении как истинном благе".

Пико де ла Мирандола /1463-1494/. Вундеркинд и полиглот. Выступал за синтез христиантва, греческой философии, еврейской Каббалы и римской практичности. Самая грандиозная программа, которая до конца не была сформулирована из-за ранней смерти мыслителя.

Дезидерий Эразм из Роттердама /1467-1536/, знаменитый са­тирик-философ, друг Томаса Мора. Его сатирический трактат "Похвальное слово глупости" еще при жизни автора выдержал со-

рок изданий. Отношение к христианской церкви хорошо видно из

иронического замечания:"...Что до богословов, то, быть может,

лучше было бы обойти их здесь молчанием,не трогать  этого

смрадного болота, не прикасаться к этому ядовитому растению..."

Таков был смелый "юмор" новой эпохи.

Происхождение физики из духа живописи.

Наука Нового времени начала свое триумфальное шествие с физики /механики/, задав своими выдающимися успехами образец /парадигму/ в отношении всех последующих наук. Поэтому нам есть смыл задаться вопросом: каким образом возникновение физи­ки связано с культурным продвижением гуманизма и нет ли здесь какой-либо тайны?

В учебной и даже научной литературе по философии и истории науки связь между учениями гуманистов и возникновением естест­вознания трактуется очень просто: гуманисты высмеяли авторитет церкви, утвердив тем самым "свободомыслие", и тогда раскрепо­щенная мысль "человека разумного" набросилась на свободное исследование природы. Поскольку высмеиванием церкви занимались главным образом гуманисты-литераторы, постольку именно им от­водится ведущая роль в "подготовке почвы" для развития науки.

А между тем, дело обстоит не так просто и вообще не так. Начнем с того, что обратим внимание на один поразительный факт из истории физики: все формулы молодой физики всегда имели вид пропорции или представляли ее разновидность. Вспомним закон Гука, три закона Ньютона, закон всемирного тяготения, закон Бойля-Мариотта, закон преломления света Декарта и многие дру­гие - все они основаны на установлении пропорциональной зави­симости. А почему, собственно? И ни в учебной, ни в научной литературе Вы не найдете ответа на этот "простой" вопрос. "От­вет" обычно сводится к спекуляциям типа следующего: наука на­чинает с простого и постепенно переходит к сложному; пропорция

- наиболее простой вид функциональной зависимости, поэтому нау­ка и начинает математическое описание природы с пропорций.

Правдоподобно, не правда ли? Но, как говорил французский ака­демик Л.Леви-Брюль, "правдоподобное редко бывает истинным".

Понятие пропорции, которое так широко использовали первые физики, оказывается, было одним из центральных понятий в учени­ях гуманистов, но только не литераторов, а художников и архи­текторов. Архитекторы пользовались пропорциями еще со времен античности, во времана которой пропорциям было посвящено даже несколько трактатов теоретического содержания. Средневековая живопись, напротив, пропорциями интересовалась мало. Существо­вал иконописный канон, который строго выдерживался без ка­ких-либо нововведений.

Ситуация в живописи резко изменилась с появлением фресок итальянского живописца и архитектора Джотто ди Бодоне в капел­ле Санта Мария дель Арена в небольшом городе Падуе, знаменитом своим университетом. Особенностью этих фресок явилось одно обстоятельство, с которого и берет официальное начало эпоха Возрождения. Дело в том, что фрески на стенах сакрального по­мещения были расписаны с резким отступлением от церковных ка­нонов: в них впервые человеческие фигуры даются в естественных пропорциях, причем фигуры передаются с учетом их объема, тя­жести и телесности благодаря естественным позам и применению перспективы для изображения трехмерных тел на плоскости. Для работы в новом стиле потребовались большие подготовительные

материалы в виде этюдов с натуры.

Чтобы передать естественность натуры, художник был вынуж­ден искать с линейкой в руках отношения между размером головы и длиной тела, между размером кисти руки, предплечьем и длиной всей руки, между высотой лба, длиной носа и размером нижней

части лица. Причем замеров должно быть сделано как можно боль­ше, чтобы установить всеобщую естественную красоту человечес­кого тела. Новая практика художественного творчества ввела в оборот и новые понятия: натура, естественная пропорция /вид математической зависимости между частями одного целого/, изме­рение, опыт, геометрическое построение трехмерных тел на плос­кости, теория перспективы, учение о цвете и свете /оптика/.

Фрески Джотто /_____________/ появились примерно в 1304 году, в том самом, когда только родился Франческо Петрарка, "отец гуманизма". Огромное преклонение перед Джотто выражал его друг Данте, который хорошо понимал значение творчества своего великого друга для новой эпохи. Хорошие отношения ху­дожника с Ватиканом позволили быстро легализировать новое ис­кусство, так что на фресках Джотто могли официально учиться многие поколения художников, творчесство которых и составило славу эпохе Возрождения. Так что гуманистам-литераторам уже было на что опиреться, когда они так смело обрушивались на церковь и религию /как христианскую, так и магическую/. Осно­вой служили гениальные достижения живописцев и архитекторов, зримо внедряющих веру в будущий прогресс и в его чувствен­но-телесный характер.

После Джотто, быть может, никто не сделал так много для начала будущей науки, как Леонардо да Винчи /1452-1519/. Во-первых, Леонардо теоретически завершил поиски гарминических пропорций, сфрмулировав "правило золотого сечения" /меньшая часть должна так относиться к большей, как большая часть отно­сится к целому/. После чего Леонардо резко расширил применение пропорций в познании натуры, понимая под натурой не только че-

ловеческое тело, но и любое природное тело:"Пропорция обрета­ется,- писал он,- не только в числах и мерах, но также в зву­ках и тяжестях, временах и положениях и в любой силе, какая бы она ни была" /Леонардо да Винчи. Избр. произв., т.1,М.,1935, с.72-73/. В этих словах гениального мыслителя содержится вся программа первоначальной физики. Желающему заниматься естест­вознанием надо искать пропорции в природе. Все формулы физики потому и имели вид пропорции, что пропорция физических величин была не случайным следствием математического описания натуры, а собственным предметом и целью естественнонаучного поиска.

Во-вторых, Леонардо да Винчи, обобщая сложившуюся практи­ку изучения натуры, сформулировал понятие опыта как метода познания. "Мои предметы родились из простого и чистого опыта, который есть истинный учитель",- писал он. Для художника опыт изучения натуры сводился к двум процедурам: 1/ измерение нату­ры с поиском пропорций и 2/ анатомическое знание строения те­ла. Сам Леонардо был прекрасным анатомом и готовил великолеп­ные медицинские атласы.

Призывы художников к опытному знанию получили огромную поддержку со стороны врачей, впечатленных великолепными позна­ниями анатомии у художников и скульпторов. Сами врачи доступа к анатомированию трупов не имели, находясь под контролем инк­визиции. Причем социальное положение врачей было настолько низким /хирурги, например, входили в один цех с мозольными операторами и парикмахерами/, что ни о каком исключении не могло быть и речи. Другое дело - художники, находившиеся под покровительством крупнейших банкирских домов Европы и самого Папы. Художники первыми, в виде исключения, проложили дорогу к

научному знанию анатомии методом опытного изучения трупов,

после чего с пропагандой опытного знания выступили врачи.

Особенно на этом поприще прославились такие светила меди­цины, как А.Везалий, У.Гарвей /выпускники медицинского факуль­тета Падуанского университета/, Ф.Рабле, Парацельс. Интересна биография Ф.Рабле: сначала был монахом, потом стал медиком, профессором анатомии, а в конце жизни прославился как писа­тель-сатирик и выдающийся гуманист. Знаменитый врач Парацельс, глубоко интереовавшийся вопросами оккультизма /послуживший праобразом доктора Фауста у Гете/ очень резко выступал против книжного изучения медицины и призывал к опытному зна­нию:"...чтение никогда еще не создало ни одного врача". Усили­ями медиков в общественном мнении сформировалась установка на опытное познание натуры, которая сыграла свою выдающуюся роль при становлении нового естествознания.

Если бы мы сранили метод изучения натуры, сложившийся в среде медиков и художников, мы обнаружили бы существеннейшее различие. Метод изучения хужожников основывался на опытном изучении натуры с последующим обобщением результатов в найден­ных пропорциях и законах композиции. Врачи же ограничивались только опытным знанием, без его математического оформления. Интересно, что физика пошла не за физиологией медиков, а за методологией художественного творчества,- и достигла именно на

этом пути своих выдающихся успехов.

Виднейшая роль в становлении физики и всего нового ес­тествознания принадлежит Галилео Галилею /1564-1642/. Галилей

с детства любил рисовать, но поступил учиться на медицинс­кий факультет Падуанского Университета. Надо сказать, что уни-

верситет этот был особенным: в то время как многие отвернулись от философии Аристотеля, в Падуанском университета велась большая работа о понимании подлинной философии Аристотеля в противовес его ложным интерпретарам и малосведущим критикам. В Падуанский университет съезжались учитья со всей Европы. В разное время там учились знаменитейший ученый кардинал Николай Кузанский, Николай Коперник, упоминавшиеся ранее Андрей Веза­лий и Уильям Гарвей,известные итальянские гуманисты Л.Альбер­ти, П.Помпонацци, Б.Телезио /учитель Джордано Бруно/. И, нако­нец, Галилео Галией. С третьего курса медицинского факультета Галилей покинул университет. Судя по тому, что Галилей стал усиленно заниматься математикой и впоследствии бросил знамени­тую фразу:"Книга природы написана математическим языком",- его не устраивала опытная ориентация медицины в отрыве от теорети­ческой обработки полученных данных. В скором времени Галилей достиг в математике выдающихся успехов и стал работать профес­сором математики в разных университетах, в том числе и в Па­дуе. Личный опыт рисования, знание медицины и математики поз-

волил Галилею выдвинуть едва ли не основной принцип нового ес­тетвознания: единство опытного познания и теоретико-математи­ческого. Галилей же опытному познанию придал характер прибор­ного исследования. Им были изобретены подзорная труба, термо­метр и ряд других приборов, позволяющие перейти в опытном поз­нании от ориентации на субъективные показания органов чувств к ориентации на объективные показания приборов. Инструментальное обеспечение опыта в трудах Галилея сыграло свою роль в даль­нейшей взаимосвязи науки и техники.

Трудамии великого Галилея естествознание приняло свой классический вид. Дух живописи перешел в методологию физики. Первые физики искали пропорций в природе и анатомировали "на­туру" с тем же энтузиазмом, с каким отдавались своему искусс­тву художники, скульпторы и архитекторы. И так же жаждали сла­вы и преклонения перед своим "талантом". Первые физики, за редким исключением, были чрезвычайно тщеславными и высокомер­ными людьми. За авторство и первенство открытия разгорались "петушинные бои" и устраивались судебные процессы. Физика пер­воначально продолжала жить миром богемы и лишь со временем страсти приняли скрытный характер, а ученые приняли вид сте­пенных мужей.