Начало трудового пути

ИВАН НИКОЛАЕВИЧ МЕНЬШИКОВ

23.06.1914-28.04.1943

Журналист, писатель

Фото из фондов Ненецкого краеведческого музея

СЕМЬЯ

Родился в селе Айлино Челябинского уезда Оренбургской губернии.  Детство и отрочество прошло в селе Леуза, на Урале и в Башкирии. Рос в большой многодетной крестьянской семье.

«У его матери Ирины Андриановны и отца Николая Петровича было восемь сыновей и дочерей, поэтому жилось им несладко. Зато когда в родной деревне Айлино организовалась в 1928 году коммуна «Заветы Ильича», семья Меньшиковых вступила в нее одна из первых. Ваня Меньшиков выполнял различные работы: пас овец, свиней, был юнкором, за что редакция газеты «Пионерская правда» премировала его детекторным приемником. В детстве читал много книг, был душой своих сверстников. В начале 30-х годов семья Меньшиковых переехала в Москву.

В конце 50-х — начале 60-х годов мне посчастливилось вести переписку с родителями Ивана Меньшикова, которые проживали в то время в Челябинской области. Потом по старости они переехали в Горький, к своим детям, где и застала их смерть. Оба похоронены на одном из горьковских кладбищ. Они прожили долгую и трудную жизнь, вырастили и воспитали пятерых сыновей и трех дочерей, которые получили профессии летчика, педагога, инженера, врача, писателя, электрика и техника. На счету у отца будущего писателя, инженера, десятки изобретений…

Осенью 1960 года по приглашению сестры писателя Надежды Николаевны и братьев Геннадия и Олега Меньшиковых я был гостем у них. Несколько дней, проведенных в Горьком вместе, сблизили нас, и между нами завязалась дружеская переписка.

На протяжении нескольких десятилетий составитель этого сборника был тесно связан с Центральным государственным архивом литературы и искусства СССР, где в послевоенные годы по инициативе вдовы писателя Полины Михайловны Меньшиковой был создан личный фонд Ивана Меньшикова…».

Дмитрий Маслов. Из очерка в книге «Полночное солнце», Москва, «Советский писатель», 1984 г.

 

НАЧАЛО ТРУДОВОГО ПУТИ

 

В 1928 году, после окончания семилетней школы, вступил в комсомол. В 1930-м поступил в авиационный техникум Центрального аэрогидродинамического института им. Н. Е. Жуковского, но не окончил его «из-за тяжелого материального положения семьи». ( Из автобиографии) Работал на производстве, затем – журналистом в фабричных многотиражках и в газете «Семафор» Московской окружной железной дороги. Помимо журналистской работы окончил Литературный институт им. А. М. Горького, писал и публиковал в газетах стихи (некоторые под псевдонимом А. Уралец).

«Их нельзя читать без волнения. И хотя по мастерству не все стихотворения совершенны, они читаются с интересом. По ним можно видеть, какой напряженной жизнью жила молодая республика Советов. Они идейны по замыслу, оптимистичны и глубоки по содержанию, проникнуты верой в лучший завтрашний день, в романтику трудовых будней 30-х годов.

И если бы не поездка на Север, может быть, Иван Меньшиков вырос в незаурядного поэта». (Д. Маслов)

 

«УЕХАЛ РАБОТАТЬ В АРКТИКУ»

 

В 1934 году Иван Меньшиков приехал из Москвы по комсомольской путёвке в Ненецкий национальный округ и стал штатным сотрудником окружной газеты «Няръяна вындер» («Красный тундровик»).

«Я знал Меньшикова больше десяти лет. Мы вместе начинали писать и вместе с первыми своими вещами приходили в литературную консультацию Гослитиздата. Уже тогда, будучи совсем молодым парнем, Меньшиков выделялся своей серьезностью, хорошей привычкой много и тщательно думать над каждым произносимым словом, твердым жизненным правилом писать только о том, что он хорошо и глубоко знал.

Однажды он пришел ко мне и сказал, что ему непременно хочется писать об Арктике.

— Ну что же, съезди в командировку, — сказал я ему.

— Я, собственно, и пришел проститься.

— Очевидно, до осени? (Разговор был весной.)

— Нет, — улыбнулся он, — на два года.

— Уезжаешь на два года?

— Да, подписал договор. Буду там два года работать. Все же новое, тут тремя месяцами не отделаешься. Столько узнать нужно! Я боюсь, что еще и двух лет-то не хватит.

Слова у него никогда не расходились с делом, и через два дня он уехал. Меньшиков поехал на Север не смотреть — он поехал жить и работать, принципиально считая, что людей по-настоящему можно узнать только тогда, когда работаешь с ними, а не тогда, когда смотришь на них. Результаты этой поездки известны. В трех книгах, написанных Меньшиковым о Севере, есть ряд отличных рассказов, в которых чувствуется не только знание предмета, но и — что главное — большое, истинное понимание психологии людей, живущих в тяжелой обстановке Крайнего Севера».

  Константин Симонов. Из предисловия в книге «Смертная переправа», «Молодая гвардия», 1943 г.

 

Поэт, заместитель главного редактора газеты «Няръяна вындер» Георгий Иванович Суфтин в своих воспоминаниях пишет: «В редакцию газеты «Няръяна вындер» пришел застенчивый юноша и, слегка краснея, сказал:­ «Я буду у вас работать». Мы, считавшие себя матерыми заполярными волками, потому что прожили в Нарьян-Маре уже не один год, снисходительно хихикнули. Неказистый вид юноши, почти мальчика, в мешковатом, не по росту, пиджаке и в сереньких хлопчатобумажных брюках, произвел на нашу закаленную полярными морозами братию далеко не лестное для него впечатление. «Что же вы здесь будете делать?» – «А все, что придется», – просто ответил юноша, улыбнувшись так хорошо и душевно, что наши тундровые сердца немного опаяли... Так появился у нас новый сотрудник – Иван Меньшиков. Мы с ним подружились с первых же дней. Простота и непосредственность, любопытство к жизни, немножко наивная восторженность и, наконец, почти детская беспомощность в самых простых житейских делах – все было в нем так свежо и чисто, что невольно привлекало к себе...».

В автобиографии от 13 мая 1942 года Иван Меньшиков сообщает, что именно в Нарьян-Маре он «в сущности, и начал свою литературную деятельность (собирал песни, сказки, материалы, которые потом были использованы в пяти книгах…)».

Молодой журналист не засиживался в редакции, в основном находился в длительных разъездах по округу, хорошо узнал быт, нравы, обычаи, особенности характера и психологии коренного населения округа – ненцев.

Он подолгу жил в чумах оленеводов, записывал за ними сказки, предания, меткие выражения. Вместе со всеми управлялся с бытовыми проблемами, а ещё голодал, болел цингой.

Из воспоминаний Георгия Суфтина: «Меньшикову отвели комнату на чердаке двухэтажного дома. Летом там было превосходно. Из окон открывался вид на ту часть города, где шло усиленное строительство. Поднимались стены длиннющего, на весь квартал, здания педагогического училища, пекарни, банка, нескольких жилых домов. Но лето промелькнуло быстро, и наступила зима. А щелей в комнатушке было столько, что топить печку не имело смысла. Однажды зимой, вернувшись из тундры, он, не снимая тундровой одежды, ввалился ко мне.

– Ань здорово, луца хибяри! Вот видишь, говорить по-ненецки научился. Я уже самостоятельно оленьей упряжкой управлять умею, тынзей кидать научился. Знай наших. Ты понимаешь, какой это хороший, честный народ. Нет, я просто в восторге от них. Книгу о них я напишу. Смейся, не смейся, а напишу, вот увидишь».

Александр Михайлов, писатель, литературный критик, наш земляк, уроженец деревни Куи писал:

«Он затем и поехал в Заполярье, чтобы написать книгу. Но этому предшествовала боевая оперативная работа газетчика в период коллективизации, в период переустройства ненецкой тундры. Не трудно представить, сколь разнообразные практические вопросы приходилось решать корреспонденту окружной газеты во время поездок в ненецкие кочевья. Обобществление оленей, борьба с кулачеством, обучение ненецких детей в школе, снабжение и торговля – корреспондент во все это не только должен вникнуть, но должен был на месте разрешить создавшиеся в связи с этим труднейшие ситуации. А как трудно было на первых порах без знания языка, без знания быта, условий жизни».

В книге «Мюд’тен» («Аргиш памяти»), (Архангельск, «Правда Севера», 2009 г.), Ирина Ханзерова пишет: «Большинство современников вспоминали Ивана Меньшикова как удивительно жизнерадостного и неравнодушного человека. Общительный характер помогал молодому писателю быстро находить общий язык с коренным населением тундры. И именно ему, смущенные вниманием к себе женщины, рассказывали старинные ненецкие сказания и легенды. Он записывал их в ученическую тетрадь. Фиксируя каждое слово, нередко прибегая к помощи переводчика. Впечатления от поездок в тундру легли в основу первых произведений: «Друзья из далекого стойбища», «Старик», «Яптэко — вестник радости и печали», «Горящее сердце Данко», «Шах и мат, товарищ!», «До самого сердца земли», «Легенда о Таули из рода Пырерко»… Когда читаешь эти небольшие повести, не перестаешь удивляться тому, какой любовью и добротой пронизано каждое слово автора».

В предисловии к книге Ивана Меньшикова «Уста, говорящие правду» писатель И. Арамилев пишет: «…Иван Меньшиков чувствует и видит природу, как художник, взволнованный ее красотою. Пейзаж Заполярья у него очень живой и непосредственный, без эстетских завитушек и слащавых красок. Когда читаешь его книги, тундра кажется обжитой, уютной, манящей, и едва удерживаешься от соблазна двинуться в далекий путь по следам героев И. Меньшикова».

 

Строки из повести Ивана Меньшикова «Друзья из далекого стойбища»:

 

«Мне бы песню хотелось спеть об этой веснушчатой девушке. В этой песне я бы рассказал о том, как спускается над миром великая полярная ночь, вспыхивает на полнеба северное сияние, далекое и холодное; о том, как лиловеют снега и фиолетовые тени ползут по сопкам от северных звезд. Но где мне найти такие слова?

…И вновь бесконечная песенка нарт. Кажется, что они поют о многих годах хорошей дружбы. О том, что никак нельзя выразить скупой человеческой речью. Под тихое похрустывание скованных морозом равнин хорошо думать о том, что впереди так много радостей, обид и счастья».

 

Строки из рассказа Ивана Меньшикова «Горящее сердце Данко»:

 

«Широкоскулый и черноглазый ненецкий мальчик, Сема Лаптандер, был счастлив оттого, что на земле есть две чудесные вещи — сказки слепой бабушки Нярконэ и клыки моржа, из которых можно вырезать столько занимательных фигурок, что мир сразу становится намного интереснее».