Становление национализма как идеологического комплекса

Вопрос "что есть национализм" не так прост, как может показаться на первый взгляд. Традиционно в национализме видят ту или иную проповедь национальной розни, радикальной формой которой предполагается расизм. Учитывая относительную молодость доктрины национализма - не более двух веков, - и отсутствие у нее прямого исторического прототипа, это довольно странно, поскольку тогда совершенно не понятно, как все предыдущие тысячелетия человеческой истории этническая рознь прекрасно обходилась без всякой специальной идеологии. Неужели народы и племена до появления "национализма" удовлетворялись только одной инстинктивной ксенофобией и совершенно безыдейно по наитию боролись друг с другом? И по какой причине в Новое Время мог появиться и кому понадобиться некий "национализм", если под ним понимать исключительно оправдание вражды к иноплеменным.

Феномен "национализма" весьма сложен сам по себе, и к тому же еще и донельзя запутан заинтересованными сторонами. Будучи не в силах писать тома по этой увлекательной теме, схематично набросаем лишь дебютную идею подхода к проблеме. На явление посмотрим узко: рассматриваться будет только то, что имеет прямое отношение к "национализму", это, разумеется, немалое упрощение.

Цель главы: рассмотреть структуру национализма, его основную идею.

Задачи:

). Проанализировать историческое развитие национализма.

). Выяснить основные идеологические принципы национализма.

). Рассмотреть основные направления изучения и критики националистических идей.

Уже более двухсот лет известны "французское" и "немецкое" представления о нации. Первое исходит из идеи нации как свободного сообщества людей, основанного на политическом выборе. Оно берет начало со времен Великой французской революции, когда старому режиму противостояло третье сословие, называвшее себя нацией. Второе восходит к Иоганну Г. Гердеру и немецким романтикам XIX века. По их представлению, нация выражает "народный дух", опирается на культуру и общее происхождение. Уже в прошлом веке сторонники этих двух точек зрения схлестнулись в научном споре, имевшем вполне конкретную цель - обосновать территориальную принадлежность Эльзаса и Лотарингии. По мнению немецких историков, они должны входить в состав германского государства, поскольку население этих областей было бесспорно связано с немецкой историей, языком и культурой. Французский историк Эрнест Ренан доказывал обратное: этнокультурные факторы сами по себе не обусловливают выбора населением своей государственной принадлежности. В знаменитой лекции "Что такое нация?" Ренан облек свою мысль в яркую, запоминающуюся форму: "Нация - это ежедневный плебисцит".

Сам термин "нация" был введен в широкий политический оборот Великой Французской революцией, которая, декларировала и утвердила принцип власти этой самой Нации. Само слово, которое употреблялось еще в Средние века и обозначало не что иное как народ, на рубеже 18-19 веков приобрело особенное значение и смысл. Возникающие в 19в. на Западе (т.е. Западная Европа и США) "нации" явным образом противопоставляли себя прежним "феодальным" народам - главное отличие виделось в отмене сословных различий, признание всех граждан равноправными и, в некоторых аспектах, потенциально одинаковыми. Фактически речь шла о приведении народа к единым национальным стандартам:

культурным (общенациональная культура, стандартный общеобразовательный минимум);

языковым (общенациональный государственный язык);

общие для всех "национальные" жизненные ценности, этика, мораль, стереотипы поведения;

общие и равноправные для всех условия хозяйственной деятельности в рамках "национальной экономики" (между прочим, сам термин "народное хозяйство" появился в Германии 19в.);

гражданским (формальное равноправие всех граждан перед законом, равенство гражданских обязанностей);

признание равной ценности всех граждан в глазах "национального государства", а также признание равного права всех граждан на заботу и покровительство "национального государства";

в рамках нации гражданский мир на основе приоритета общенациональных ценностей и интересов; в то же время соперничество между различными социальными группами и индивидуальная конкуренция, но строго в рамках национальных этики и права.

Общественное признание подобных взглядов, превращение их в систему породило идеологию "национализма", т.е. идеологию и доктрину построения "национального государства" и формирования "нации". Средним векам подобные подходы и взгляды были чужды. Рыцарство или дворянство могло иметь гораздо больше общего с иноплеменной знатью, чем с собственным простонародьем (верхи общества вполне могли в своем кругу пользоваться иным языком, нежели основная масса народа, что с точки зрения национализма абсолютно недопустимо). Феодальная система нуждалась в относительной культурной (что для того времени тождественно - религиозной) унификации только в рамках одного правящего класса - знати, дворянства (рыцарства), и позволяла сохранить многообразие укладов жизни народов, полиэтничность страны, что в свою очередь являлось одной из важнейших причин/оснований "феодальной раздробленности". Для Средних веков в Европе в условиях этнического и субэтнического разнообразия населения характерно образование государства путем объединения, прежде всего, на уровне правящего класса, знати, которая либо изначально была этнически однородна (например, потомки завоевателей страны), либо объединялась общей культурой и этикой, - обычно, принималась единая религия, а затем уже по примеру верхов в новую веру обращался и остальной народ. Религиозный раскол всегда означал распад государства и неизбежно приводил и к межэтническому разделению по признаку особенностей вероисповедания. Феодализм - стремление к этническому единению верхов общества при терпимом отношении к полиэтничности остального населения страны, что и являлось основой системы феодальной иерархии, отражавшей установившуюся этническую иерархию. Речь идет не о каком-то там особом средневековом уважении самобытности или "национальной терпимости", но своего рода этническом компромиссе, что позволяло сторонам избежать отвлечения ресурсов на непродуктивную резню, геноцид.

Наблюдались также тенденции "национализации" религии, стремление в соответствии с национальными стандартами сформировать "национальную церковь" (что неизбежно придает национальной религиозной жизни языческие черты). Одна из первых войн Реформации между немецкими католиками и протестантами в 1555 г. завершилась Аугсбургским религиозным миром (договором между протестантскими князьями и императором Карлом V), в основу которого было положено суверенное право государей определять религию своих подданных - "чья страна, того и вера", - при этом предусматривалось право нонконформистов на переселение. Следует признать подобный подход вполне национальным. Однако поскольку сама религия, как социальный институт, в 18-19 вв. на Западе быстро разлагалась, теряла в глазах общества и государства статус важнейшей общенациональной ценности, то требование "национализации" религии оказалось несущественным, и уже в 20 в. оказалось совершенно в забвении.

Один из наиболее известных исследователей проблемы американский историк Ханс Кон в работе "Идея национализма" предпочел не противопоставлять французскую идею немецкой, а говорить о "западном" и "восточном" типах национализма. Первый (рациональный и гражданский) сложился, на его взгляд, в Великобритании, Франции, США, Нидерландах, Швейцарии; второй (органический и иррациональный) - в Германии, странах Восточной Европы, России, а также в Азии. Основное различие между ними Кон объяснял социальным составом националистических движений. Там, где третье сословие стало мощной силой уже в XVIII веке, национальные требования касались преимущественно экономики и политики. Там же, где в XIX веке буржуазные слои были слабы, требования сосредоточивались в области культуры. Запад был для этих стран притягательным образцом; отставание от него задевало гордость местных образованных классов, так что они стали отторгать "чуждую" модель с ее либеральным и рациональным подходом. Отсюда - комплекс неполноценности у немецких, русских и индийских интеллектуалов, размышления о "душе" и "миссии" нации, бесконечные дискуссии об отношении к Западу. Кон отметил и еще один момент: за пределами западного мира границы сформировавшихся государств и поднимающейся национальности редко совпадали. Национализм вырос здесь не во имя утверждения народного суверенитета, а в стремлении привести рамки государства в соответствие с этнографическими требованиями.