Москва, Ленинградский проспект

Марта, пятница, 10:08

Суммарный объем материалов по Кафедре составлял почти сорок томов: информация об учениках Мельникова и самом профессоре, предположения и гипотезы, относящиеся к разработке Большой Дороги, отчеты о том давнем и единственном столкновении Великих Домов со Странниками. Больше всех текстов накопили люды – шестнадцать толстых папок, чуды оказались самыми скромными – всего десять томов, остальные – навские. Основные материалы, разумеется, совпадали, и лучшие аналитики Великих Домов тщательно сопоставляли полученные от конкурентов документы, надеясь отыскать забытый факт, не получивший развития вывод, другими словами – любую деталь, которая сможет помочь в поиске Странника.

Сантьяга бегло просмотрел предварительный доклад «ласвегасов» – явных зацепок нет, пара любопытных фактов, подробности позже, – задумчиво посмотрел на заполонившие кабинет документы – комиссару сделали копии со всех материалов, присланных людами и чудами, ткнул носком туфли одну из папок и медленно прошелся по кабинету. Вопреки обыкновению, Сантьяга был честен с рыцарями и зелеными на 99,9%. Он действительно передал конкурентам все материалы по Кафедре. Все, кроме маленькой записной книжки с личными заметками комиссара – его впечатления и ощущения, его вопросы, до сих пор не получившие ответов. И теперь, просмотрев новые материалы и освежив в памяти старые, Сантьяга вернулся к своим старым замечаниям.

Почему Мельников собрал на Кафедре так много челов?

Потому что у каждого из них есть уникальный талант, необходимый для путешествия во Внешние миры.

Для путешествия достаточно геоманта.

Для разработки дальнего перехода достаточно геоманта, поправил себя комиссар. А что дальше? Какие опасности подстерегают в незнакомом мире? Как с ними бороться? Вот тут‑то может пригодиться и беспалый механик, с закрытыми глазами собирающий сложные устройства, и воин, чувствующий опасность лучше артефакта четвертого уровня, и врач, у них наверняка был с собой хороший врач… Лингвист. Куда же без лингвиста? Вряд ли во Внешних мирах распространен русский.

В памяти всплыли слова Михаила Мастера: «Еще у Мельникова лингвист есть великий, Андрей Близнец. Все, что угодно, парень переводит, на любом языке говорит! Мне Матвей хвастался, что тот ему с самого азама книгу перевел, работу Азаг‑Тота, да!»

В свое время Азаг‑Тот пытался скрыться во Внешних мирах, но его умений не хватило, не оказалось рядом классного геоманта. Тем не менее некоторые разработки старика были весьма любопытны и наверняка помогли Мельникову. Азам, на котором говорили и писали гиперборейцы, не поддается обычным челам, даже Хранитель вряд ли способен на изучение этого языка, но отрывки переведенных трудов Азаг‑Тота были найдены людами, а значит, наличие гениального лингвиста доказано.

Геомант, воин, механик, врач, лингвист… Геомант обеспечивает переход, остальные нужны в чужих мирах… Поправка: геомант только ставит Печати, дальше каждый прыгает самостоятельно. Значит, геомант работает здесь, остальные – там. Матвей здесь, все остальные там. А кто работает посередине? Во время перехода? Неужели Печать?

Сантьяга раскрыл записную книжку.

Для портала нужен маяк.

Даже для самого простого, в соседнюю квартиру, например. Нет, классный маг сделает переход без маяка, но для этого нужно четко представлять, куда ты идешь. Открытие Большой Дороги происходит с помощью Печати Странника, Печать знает, куда идти? Ее ставил Матвей Близнец, а он и Евразию‑то покидал всего однажды – путешествовал в Египет. Нет, Матвей не мог дать направление, его дело обеспечение, а не навигация.

Для портала нужен маяк! Необходимо четко представлять, куда ведет переход!

Как Странники прокладывали себе дорогу? Комиссар понял, что он на правильном пути – вот он, ключевой вопрос! Как Мельников решил проблему маяка? Можно предположить, так же, как он решил все остальные задачи – нашел чела, обладающего редчайшим талантом. Нашел навигатора, способного увидеть чужой мир и направить на него дальний переход. Возможны другие варианты? Конечно, возможны, но Сантьяга чувствовал, что его догадка верна. На Кафедре был навигатор.

Кто?

Геомант, воин, лингвист, механик, врач… всем от двадцати четырех до тридцати трех лет. А Аристарху Пугачу не исполнилось и шестнадцати. Что раскопали люды? Родители: отец, инженер‑путеец, мать из мелкопоместных дворян. Гимназия, способности к рисованию… Сантьяга внимательно посмотрел фотографии нескольких работ Аристарха, затем поднял глаза и нашел взглядом украшающие одну из стен картины Аркадия Ивова. Гигантская волна готовится смести с лица земли прибрежный город. Каждый мазок кисти дышит гениальностью, передает самую суть трагедии, перемещает созерцателя туда, на берег океана, заставляет дрожать в предчувствии надвигающейся беды. Ивов написал так, словно сам стоял перед безжалостной волной. И сумел перенести туда же зрителей.

– Аристарх видел то, что недоступно другим, – пробормотал нав. – Вот и все. Просто видел. Ортега!

Дверь в кабинет слегка приоткрылась.

– Да?

– Возьмите фотографию Фомы и немедленно направляйтесь на московские вернисажи. Ищите художников, с которыми общался Калека…

– Художников? – Помощник был настолько удивлен, что даже позволил себе перебить комиссара.

– Художников, скульпторов, поэтов… Не знаю! Фома ищет творчески ориентированного чела, и я хочу знать, нашел ли? Если обнаружите контакты Калеки, немедленно сообщите мне и начинайте предпринимать меры для их разработки.

– Ловить художников? – на всякий случай уточнил Ортега. – Зачем?

– Странники ослепли, – объяснил Сантьяга. – Вот зачем вернулся Фома – Кафедра ослепла. Аристарх был навигатором Большой Дороги.

* * *

Москва, улица Бахрушина,