Глава 8. То, что не убивает, делает вас сильнее

 

Одним из элементов икигай является стойкость – качество крайне необходимое, когда случается трагедия. Сохранять стойкость в жизни очень важно, особенно если учесть, что мир вокруг становится все более непредсказуемым и даже хаотичным.

В 2012 году я выступал на конференции TED в Лонг‑Айленде, Калифорния. В своем выступлении я говорил о жизнестойкости японского народа – это было спустя год после Великого восточнояпонского землетрясения и цунами 2011 года, которые унесли жизни более 15 000 человек.

В тот момент, когда произошло землетрясение, я находился в токийском метро. Я впервые ощутил толчки такой силы, хотя родился и вырос в стране, довольно часто страдающей от землетрясений. Поезд остановился, и я отправился домой пешком. Это был долгий путь. Я смотрел в смартфон и не верил своим глазам: огромная волна цунами обрушилась на район Тохоку. Ужасное зрелище.

В то выступление на конференции TED я вложил душу. Я показывал документальные кадры, на которых цунами поглощает город Камаиси, размахивал флагом – символом мужества и надежды, который передал мне рыбак из опустошенного города. Я говорил о японском духе стойкости. У японских рыбаков есть пословица: «Ниже палубы начинается ад». Когда мать‑природа приходит в ярость, вы ничего не можете с этим сделать. Но, несмотря на все опасности, рыбак выходит в океан, чтобы добыть себе пропитание и заработать на жизнь. Именно в этом, утверждал я, кроется причина несгибаемой стойкости жителей регионов, пострадавших от землетрясения и цунами.

Стихийные бедствия в Японии не редкость. На протяжении многих лет страну не раз потрясали разнообразные катастрофы. Но, так же как рыбаки после землетрясения и цунами, народ Японии после каждой катастрофы проявлял большую силу духа и стойкость.

Главная причина разрушений в стране – извержения вулканов. В 1792 году произошло извержение вулкана Ундзэн: обрушение одного из лавовых куполов вызвало мегацунами, которое унесло почти 15 000 жизней. Последнее извержение Фудзи случилось в 1707 году и продолжалось две недели. Зафиксированных человеческих жертв в тот раз не было, но вулканический пепел покрыл огромную территорию вплоть до Токио (который тогда назывался Эдо) и причинил серьезный ущерб сельскому хозяйству.

1707 год был для Японии настоящим annus horribilis – ужасным годом. Всего за 49 дней до извержения горы Фудзи крупное землетрясение и цунами ударили по Западной Японии: тогда погибли около 20 000 человек. Землетрясение и извержение Фудзи, вероятно, были связаны между собой. В Новейшее время Великое землетрясение Канто 1923 года, потрясшее окрестности Токио, привело к гибели более 100 000 человек. Оно послужило фоном для истории, рассказанной в фильме Хаяо Миядзаки «Ветер крепчает» (2013). Тайфун Исэван (Вера) в 1959 году произвел крупные разрушения близ Нагои и погубил более 5000 человек.

Учитывая все вышесказанное, трудно найти японца, который за всю свою жизнь ни разу не столкнулся бы с неукротимой яростью природы. Но кроме стихийных бедствий есть еще катастрофы, происходящие по вине человека. Японские дома традиционно строили из дерева. До появления современных технологий и огнеупорных материалов эти постройки легко загорались. Как следствие возникали крупные пожары, которые влекли за собой огромные разрушения и гибель людей. В Великом пожаре периода Мэйрэки в 1657 году, причиной которого, согласно широко известной легенде, послужил инцидент с проклятым кимоно, сгорел почти весь Эдо. Раздуваемый сильным ветром, огонь бушевал три дня и разрушил 70 % столицы, унеся жизни 100 000 человек. Главная башня замка Эдо, где находилась резиденция сёгуна, сгорела дотла и оставалась в руинах до конца эпохи Эдо, длившейся до 1867 года.

В ходе бомбардировок Токио во время Второй мировой войны столица снова сильно пострадала. А в ночь с 9 на 10 марта 1945 года в ходе операции сил союзников под названием «Операция Митинг хаус» сотни бомбардировщиков B‑29 сбросили на город кассетные зажигательные бомбы с напалмом. В результате исторический центр Токио был полностью разрушен, погибло 100 000 человек. Эта трагедия особенно потрясает, если вспомнить, что она случилась меньше чем через 22 года после разрушения, вызванного Великим землетрясением Канто 1923 года, которое практически сровняло с землей этот район.

Сегодня, попав на одну из оживленных улиц Токио, вы удивитесь, не увидев здесь ни единого следа тех невообразимых разрушений. В районах Токио, уничтоженных бомбардировкой 1945 года, в наши дни царят такие же мир и процветание, как и в других районах столицы. И хочется надеяться, что в обозримом будущем все останется так же.

Где же японцы находят силы, чтобы продолжать двигаться дальше и заниматься своими делами?

Для кого‑то источником вдохновения и стойкости становятся социальные правила и нормы. Важную роль играют образование и финансовая стабильность, семейные и дружеские связи.

Японцы впитывают эти нормы с раннего возраста. Еженедельный журнал манги Weekly Shōnen Jump токийского издательства «Сюэйся» (Shueisha) выходит тиражом более 2 миллионов экземпляров. На протяжении многих лет самый популярный в мире еженедельник манги пропагандирует три главные ценности, так или иначе представленные во всех публикуемых на его страницах произведениях: дружбу, борьбу и победу. Эти основополагающие жизненные ориентиры были определены на основе анкет, которые заполняли ученики четвертых и пятых классов начальной школы. Японские дети растут с четким представлением о том, что имеет самое важное значение в жизни, и манга со страниц журнала вкладывает им в головы представления о том, как с помощью друзей бороться с трудностями и преодолевать препятствия. Таким образом, японские дети с самых ранних лет имеют ясное представление об икигай (дружбе, борьбе и победе – в случае Weekly Shōnen Jump).

Однако ясно, что в стойкости японцев также играет и всегда играла существенную роль религия, и о ней нужно поговорить отдельно.

Исторически отношение японцев к религии олицетворяет концепция восьми миллионов богов, где восемь миллионов означает, в сущности, бесконечное количество. Жители Японии с древнейших времен сохраняют представления о том, что в жизни существует бесконечное множество источников религиозного смысла и религиозных ценностей – в противовес идее о единственном источнике, выражающем волю только одного божества.

Между единым Богом, который указывает вам, что делать и как жить, и японской концепцией восьми миллионов богов – глубокая пропасть. Единый Бог говорит вам, что хорошо и что плохо, решает, кто отправится на небеса, а кто в ад. В синтоизме, где верят в восемь миллионов богов, вера намного более демократична. Синто складывается из небольших ритуалов, выражающих осознанное отношение к природе и окружающему миру. И если в христианском вероучении много места занимают рассуждения о загробной жизни, то синто сосредоточено на происходящем здесь и сейчас и рассматривает человека как звено в цепи элементов, создающих определенный облик мира. Японцы считают, что в повседневной мирской жизни должны существовать самые разные предметы и явления, свободные от религиозных ограничений, – и концепция восьми миллионов богов является своего рода метафорой такого подхода.

Важно отметить, что мировоззрение японцев складывалось под влиянием разнообразных внешних веяний. Характерная для японской жизненной философии осознанность возникла под влиянием буддийской традиции медитации, направленной на самосовершенствование и умиротворение. Существует довольно неожиданная связь между икигай и ценностями, описанными в одной из двадцати четырех книг Библии – Книге Екклесиаста. Жизнь в ней преподносится как суетное и лишенное смысла дело, поэтому Екклесиаст рекомендует искать удовольствие в небольших радостях, рассматривая их как малые милости Бога, которые людям следует принимать со смиренной благодарностью, – что очевидно перекликается с философией икигай.

Кроме того, в японской культуре прослеживается влияние конфуцианства, особенно в вопросах, касающихся поведения в обществе, отношений между учителем и учеником и обязательного уважения к старшим. Кульминацией всех этих веяний является выраженная в японской традиции дзен‑концепция изменения внешнего мира через изменение себя.

Все связано в этом мире, и человек – не остров.

Японцы воспринимают как должное присутствие религиозных мотивов внутри повседневного светского контекста. И, хотя большинство японцев не знает, откуда исторически взялось такое, казалось бы, легкомысленное отношение к религии, концепция восьми миллионов богов, позволяющая видеть богов и духов в окружающих предметах, от людей до животных и растений, от гор до мелких бытовых вещиц, несомненно, создает в их жизни довольно отчетливый самобытный фон.

Поединки японских бойцов, будь то турнир сумо или матч дзюдо, начинаются и заканчиваются поклоном. Как мы уже знаем, когда борец сумо выигрывает поединок, он избегает открыто выражать свою радость из уважения к побежденному сопернику. Побежденный борец, в свою очередь, принимает свое поражение с достоинством. Каждый борец сумо или дзюдо по определению умеет красиво проигрывать – или хотя бы сохранять лицо. Все дело во взаимном уважении. Вполне можно получать удовольствие от того, что старательно делаешь свое небольшое дело, которое послужит для общего блага.

В сознании японцев философия восьми миллионов богов не ограничивается только людьми, или, если уж на то пошло, вообще живыми существами. Неодушевленные предметы тоже могут относиться к людям благосклонно, если вести себя с ними с должным уважением. Если же обращаться с ними небрежно и бессердечно, они могут затаить обиду и отомстить. В известном древнеяпонском свитке Хякки Яко («Ночное шествие сотни демонов») изображены старые предметы домашнего обихода (миски, веники, одежда и др.), которые, превратившись в злых духов, выходят на улицы. В те времена считалось, что предметы домашнего обихода, прослужившие людям много лет, могут стать злыми духами, особенно если люди относились к ним непочтительно. Предметы домашнего обихода, превратившиеся в злых духов, иногда называли цукумоками, что значит «девяносто девять богов», где девяносто девять (лет) символически представляют бесконечно долгое время. Таким образом, внутри домашних предметов существуют божества или духи. Это подсознательное убеждение и сегодня живо среди японцев.

Японская концепция божественного (восемь миллионов богов) отличается от западной концепции Бога. Когда японцы говорят, что в небольшом предмете обитает божество или дух, они подразумевают, что к этому предмету нужно относиться с уважением, – но вовсе не имеют в виду, что в нем каким‑то чудесным образом заключен тот бог, который создал Вселенную.

Это отношение отражается в поведении людей. Человек, считающий, что внутри каждого предмета обитает дух, воспринимает жизнь иначе. В повседневном поведении это убеждение может проявляться по‑разному. Есть люди, которые говорят о своей вере в мелких духов вслух, есть те, кто просто относится к окружающим предметам бережно и уважительно, необязательно сознательно считая, что внутри них живут духи. Нередко можно видеть, как носильщики багажа и служащие аэропорта кланяются и машут вслед улетающим самолетам – картина, вполне обычная для японцев, но вызывающая интерес и удивление у многих иностранцев.

По мнению типичного японца, жизнь – это гармоническое сочетание множества мелочей, а не процесс, протекающий согласно продиктованному свыше единому учению. Подобное поверхностное отношение к религии в некоторых странах может вызывать недоумение, но для японцев иметь целую коллекцию религиозных мотивов вполне естественно. С японской точки зрения любые религиозные мотивы приветствуются, если они так или иначе обогащают светскую основу жизни.

Преимущество светских ценностей над религиозными требованиями – важный аспект японского образа жизни, тесно связанный с целостностью конструкции икигай. Даже если японцы заявляют о своей принадлежности к той или иной религиозной организации, они редко делают это с бескомпромиссностью, доходящей до отрицания других религий. Японцы спокойно могут пойти на Новый год в синтоистский храм, отпраздновать Рождество с возлюбленными, сыграть свадьбу по христианской традиции и присутствовать на буддийских похоронах. Никто не считает это непоследовательностью. В последние годы многие японцы празднуют Рождество, Хеллоуин и Пасху – для них это повод погулять по улицам, купить подарки и хорошо провести время. Словом, в контексте концепции восьми миллионов богов японцы вполне успешно ассимилируют пришедшие из‑за рубежа религиозные традиции.

В прошлом такую «гибкость» не раз критиковали, обвиняя японцев в отсутствии «истинной веры». Но если взглянуть на современную ситуацию в мире, где столкновения разных религиозных течений зачастую приводят к трагическим последствиям, легкое отношение японцев к религии, напротив, способно вызывать только одобрение. Стремление к индивидуальному икигай в японском духе способствует сохранению спокойствия в мире, где стало слишком много экстремистов.

Впрочем, это не значит, что в Японии никогда не было религиозных конфликтов. В истории Японии не раз случались периоды жестоких гонений, особенно когда религиозные ценности вступали в противоречие со светскими. В 1571 году произошли события, вошедшие в историю как Осада горы Хиэй, когда знатный самурай Ода Нобунага (тот самый, который покончил с собой в храме Хонно‑дзи и уничтожил четвертую звездную чашу, – мы говорили об этом в главе 3) сжег сотню храмов и перебил более 20 000 монахов и мирян. Некоторые историки утверждают, что именно это зверство раз и навсегда подорвало могущество религиозных организаций и положило конец их вмешательству в светскую жизнь.

Христианство принесли в Японию миссионеры, первым из которых стал Франциск Ксаверий (1506–1552), который прибыл в Японию в 1549 году. Поначалу воинственные самураи приняли экзотическую новую веру и культуру довольно дружелюбно. Было даже несколько случаев, когда знатные самураи принимали и начинали исповедовать христианство. Однако медовый месяц миновал, и могущественный военный феодал Тоётоми Хидэёси в 1587 году объявил о запрете христианства, а затем повторил свой запрет в 1596 году. Впрочем, запрет оставлял кое‑какие лазейки и некоторые миссионеры продолжали свою деятельность в Японии.

Если выбирать между преданным служением одному принципу и целой идеологической палитрой, типичный японец всегда выберет второе. Это помогло нации впитать множество зарубежных новшеств: в Японии не существует запретов, ограничивающих любопытство людей. Впрочем, если воспринимать жизнь как гармоничное сочетание мелочей, придерживаться одного принципа действительно трудно. В фильме Мартина Скорсезе «Молчание», в основу которого лег гениальный роман Сюсаку Эндо, священник‑иезуит отец Родригес, отступающий под давлением чиновников сёгуната, сравнивает Японию с болотом, где ничто не способно пустить прочные корни. Священник говорит, что даже если люди здесь на первый взгляд исповедуют христианство, то это все равно иное христианство, непохожее на оригинал, переосмысленное и переиначенное на японский лад. Действительно, привить христианскую концепцию единого Бога в стране, где привыкли чтить восемь миллионов богов, – задача не из легких.

Слово «болото» звучит довольно неприятно и даже обидно, но на самом деле в нем нет ничего плохого. Уничижительное отношение заключено в предрассудках говорящего, а не в самой природе болота. Болото – богатая экосистема, в которой процветает множество микроорганизмов. Та среда, в которой возникла жизнь на Земле, вероятно, была очень похожа на болото. Наш кишечник, как было доказано в последние годы, играет важную роль в работе нашей иммунной системы и также представляет собой богатую экосистему микроорганизмов, незаменимых для сохранения нашего здоровья.

Икигай, если в нем достаточно разнообразия и глубины, действительно похоже на болото. Одним словом, у болота есть свои достоинства. В нем даже можно найти восемь миллионов богов.

Спросите себя: какие мелочи в болоте вашего разума помогут вам преодолеть трудную полосу? Возможно, это именно то, о чем вы будете с удовольствием напоминать себе каждый день.