Знатная дама. Деталь рельефа

В дворике первого этажа девочка лет одиннадцати – дочь старшей жены – играет с ручным олененком Древние майя одомашнили оленей и небольших почти бесшерстных собачек, не умевших лаять. Рядом стоит рабыня‑нянька, присматривая за ребенком.

В противоположном углу дворцового двора мы замечаем небольшое круглое здание. Заглянем на минутку в него. В центре расположен большой каменный очаг который окружают три невысокие каменные же скамьи идущие по окружности. Внутри больше ничего нет. Это паровая баня, что‑то вроде наших старых русских каменок. На раскаленные камни очага выливается настоянная на ароматических травах вода, и правитель сидящий на скамье, с удовольствием парится. По мнению майя, это незаменимая лечебная процедура, помогающая при многих болезнях. Здесь же принимают роды у царских жен. Воду в баню, как и в другие помещения дворца, таскают в больших глиняных корчагах из соседнего озера рабы.

Часы нашей прогулки по Тикалю протекают незаметно. Отправимся теперь на центральную площадь, куда уже дотащили наконец известняковую плиту для новой стелы.

Здесь начинается новый этап работы. Монолит поднимают на заранее приготовленный бревенчатый помост, имеющий с одной стороны пологий, медленно поднимающийся вверх наклон, а с другой – крутой спуск, У нижнего конца последнего в земле уже приготовлена большая яма для укрепления стелы, обложенная крупными каменными плитами. Стела, втащенная на помост по отлогому наклону, располагается так, что нижний конец ее нависает над крутым спуском. При дальнейшем ее продвижении глыба начинает скользить по крутому откосу, и конец ее попадает в приготовленное в земле гнездо. Затем при помощи треног, веревок и примитивных блоков стелу ставят в вертикальное положение и нижний конец ее наглухо закрепляется в гнезде, чтобы она не могла потом как‑нибудь изменить свое положение.

Неподалеку от работающих над установкой стелы стоит пожилой скульптор, окруженный молодыми помощниками. Он медленно переводит задумчивый, пытливый взгляд то на монумент, то на развернутую полосу тонко выделанной оленьей кожи, которую он держит в левой руке. На этой коже искусной рукой жреца выведена та иероглифическая надпись, которая должна быть высечена на боковых сторонах памятника. Сейчас скульптор обдумывает, как он изобразит на передней плоскости победоносного повелителя Тикаля в день завершения катуна.

Наконец решение принято. Ваятель медленно удаляется в свою мастерскую, чтобы вылепить из глины модель произведения. Такое миниатюрное воспроизведение стелы было найдено недавно археологами при раскопках. Скульптору предстоит еще немалая работа. Потом он нанесет углем основные линии рисунка на поверхность камня, вот тогда и начнется самая трудная и ответственная часть работы: ведь любой неосторожный удар гранитного резца может испортить многодневный труд. А времени до праздника остается так мало!

Наблюдая за установкой стелы и работой скульптора над моделью, мы провели незаметно еще несколько часов. Солнце уже заметно склоняется к горизонту, от пирамид протянулись длинные черные тени. Пойдемте побродим еще пару часов по городу, пока светло: с наступлением сумерек на улицах не увидишь ни одной живой души, кроме ночной стражи. Жители Тикаля, как и других поселений майя, рано встают, но зато и рано ложатся спать.

Медленно бредут по улицам возвращающиеся с работы на своих полях усталые земледельцы. Придя домой, каждый из них прежде всего примет теплую ванну: жена уже ждет его с нагретой водой, деревянным корытом и чистой одеждой. Чистоплотность – одно из самых насущных условий в жизни майя. Недаром по старому закону муж имеет право избить свою жену, если она не приготовит ему теплой ванны для купания ко времени его возвращения с работы. Гигиена прежде всего!

После купания и еды люди выходят из домов и направляются к центру города. Все уже знают, что правитель и жрецы назначили сегодня танцы в честь возвратившегося с победой воинского отряда. В группах идущих слышны самые разнообразные разговоры. Одни обсуждают виды на урожай, другие – нападение на Йашчилан. Но иногда тема беседы чисто житейская. Вот один земледелец уговаривает соседа прийти к нему на огород и посеять перец. У него перец уродился сладкий и недостаточно жгучий. А по поверью особенно едкий перец вырастает у того, кто часто бьет жену. Собеседник же известен во всей округе жестоким обращением со своей супругой, у него эта непременная приправа к каждому блюду майяского стола должна уродиться на славу. Тот соглашается – нельзя не помочь в таком немаловажном деле…

Присоединимся к одной из кучек горожан и пройдем с пей на центральную площадь Тикаля. Как много собралось здесь народа! Люди плотной массой окружили танцевальную платформу – невысокую, в человеческий рост, очень широкую насыпь, одетую каменными плитами и покрытую толстым слоем цементообразной белой облицовки. Бока ее скошены, а по двум противоположным концам на верхнюю площадку ведут широкие лестницы. Таких танцевальных платформ (они используются и для театральных представлений) в столице имеется несколько.

Девушка. Статуэтка

Повелитель Тикаля, его супруги, након и верховный жрец также находятся здесь. Они удобно расположились на верхней площадке соседней пирамиды и будут смотреть на танцы почти с высоты птичьего полета. Правитель при этом думает о своем деде, останки которого покоятся в склепе глубоко внизу, в толще пирамиды. Как он, давний враг Йашчилана, был бы рад услышать о причине сегодняшнего празднества!

Танцы у древних майя не имели того характера, который присущ им в настоящее время. Это были массовые театрализованные зрелища, в которых иногда принимало участие до восьмисот человек. Вот и сейчас на платформе находятся около двухсот юношей, неподвижно ожидающих начала танцев. Все они одеты в парадные костюмы, тела их щедро раскрашены красной, черной и синей красками, головы украшены пучками разноцветных перьев. У одних в руках копья, у других – длинные древки с небольшими флажками из ткани, богато расшитой птичьими перьями. Но вот владыка Тикаля на пирамиде махнул рукой. Это знак к началу танцев. Глухо раздаются удары большого деревянного барабана, вот к нему присоединяются второй, третий, четвертый… тревожно свистят флейты… гудят длинные трубы… Музыканты стараются изо всех сил.

Первый ряд юношей, взметнув над головой копья, делает длинный шаг и замирает. Второй, третий и другие ряды повторяют их движения. Удары барабана становятся все более частыми, и, повинуясь ритму музыки, движения танцующих также ускоряются… Один ряд молодых воинов грозно наступает на другой… Секундная ожесточенная схватка, и по‑прежнему стройные ряды отступают к краям платформы.

Но это же не танец, скажем мы. Это, скорее, напоминает какие‑то спортивные или военные упражнения. Да, таков характер танца, называющегося «холканокот».

Долго еще длится празднество; звуки музыки время от времени прерываются одобрительными возгласами зрителей. Но вот солнце, бросив прощальный луч на вершину храма IV, медленно скрывается за отрогами соседних гор. Танец кончается, Усталые участники и довольные зрители не спеша расходятся по домам, обсуждая события сегодняшнего необычного дня.

Мимо нас неслышно проскальзывает небольшая стайка девушек, во главе их идет старая женщина. Группа направляется в глубь лесного участка, чтобы там, около водоема, при свете полной луны совершить церемонию кайникте. Это старинный обряд насылания женских чар, обычно он проводится перед порой свадеб. Одна из участниц мечтает о молодом воине Ах‑Кукуме, вернувшемся сегодня из похода. Может быть, ей удастся склонить его сердце, и тогда юноша принесет по старинному обычаю охапку дров к порогу хижины ее родителей. Связка топлива для очага у майя – знак сватовства. А отец и мать, мечтает девушка, уж наверняка согласятся на его предложение.

Скоро в огромном городе все затихает: уставшие за день люди крепко спят. Только из одного здания доносятся громкие печальные крики. Что там случилось?

В этом доме сегодня утром умер один из членов семьи – долго болевший старик. Днем умерших полагается оплакивать молча, и только с наступлением темноты разрешается дать волю своим чувствам. Похороны состоятся завтра.

Медленно плывет по небу полная луна, освещая своим молочно сияющим светом уснувшую столицу. Бодрствуют на вершинах храмов‑пирамид только жрецы, занимающиеся изучением небесных светил. Они внимательно наблюдают и записывают расположение планет и звезд, а завтра, пользуясь этими записями, будут делать новые вычисления для календарных таблиц.