Изгой тридцать лет спустя

 

Измените свой взгляд на мир, и мир, на который вы смотрите, изменится.

Уэйн Дайер

 

В школьные годы у меня была единственная мечта – поскорее убраться из родного города. И у меня получилось. Сразу после выпускного я уехала из Луизианы в колледж в другой штат, а потом обосновалась в Нью-Йорке и возвращалась домой только для того, чтобы навестить родителей. Когда и они переехали, моей ноги там больше не было.

И вот я, тридцать лет спустя, еду в машине, взятой напрокат, по городу, который теперь с трудом узнаю, с чемоданом в багажнике, в котором аккуратно сложено платье для встречи с бывшими одноклассниками. И зачем я только приперлась, ведь я ненавидела школу?

Некоторое время назад я подписалась на страничку нашего класса в «Фейсбуке». Там я и увидела пост о том, когда планируется встреча. «Ха, желаю хорошо повеселиться», – подумала я. Со временем мое отношение к школе и людям, с которыми я училась, не стало лучше. Если я и вспоминала годы обучения, то только с чувством облегчения, что все уже позади.

А потом мне написала одна из организаторов этой встречи, Луиза О’Нил, с которой в школе я практически не общалась. Она была популярной девушкой, а я тусовалась с аутсайдерами. Луиза написала, что надеется на мой приезд. Меня подкупило то, что она практически сразу же рассказала о себе: что развелась и в одиночку воспитывает детей (как и я). Никогда прежде мы не делились ничем откровенным, и я подумала, а может, и правда, все эти роли – красотка, хулиган, ботан, жирный – все это в прошлом, и теперь мы все будем общаться на равных?

В общем, я купила билет до Луизианы, но сомнения ехать или нет преследовали меня до самого конца. Что ждет меня на этой встрече? Несварение желудка? Тревога? Я тайно надеялась, что те, кто гнобил меня в школе, растолстели и подурнели. Что жизнь побила их не меньше, чем меня… По пути в ресторан, где проходила встреча, я словно превратилась в неуверенного подростка, только без прыщей и в гораздо более приличных туфлях.

На самом деле, несмотря на седину в волосах, очки и морщины, большинство выглядели вполне презентабельно. Меня удивило, что многие из тех, кто не общался со мной в школе, подходили сами, обнимали и задавали вопросы, а также довольно откровенно рассказывали о себе без всякого пафоса.

В какой-то момент я подумала: а может, они и раньше были нормальными? Просто каждый из нас не хотел открыться первым?

Не буду скрывать, я ненавидела школьных красоток, считая их тупыми курицами в джинсах «Келвин Кляйн», в унисон хлопающими ресницами, подведенными тушью «Мейбелин». Я тоже хотела быть красивой и популярной, но не знала как. Хотя я частенько утром пыталась сделать себе прическу, как у актрисы Ферры Фосетт (которую копировали многие ученицы), у меня ничего не получалось. А если и получалось, то я чувствовала себя крайне неестественно. Поэтому я игнорировала большинство своих одноклассниц, делая вид, что это мой собственный выбор. Хотя на самом деле я боялась, что они первыми отвергнут меня.

Встретилась я и со школьными друзьями. Те, кто остался в Луизиане, рассказали местные новости: кто из наших общих знакомых или родственников друзей умер, спился или покончил жизнь самоубийством. Одна из старых подруг призналась мне, что все детство была свидетелем того, как отец бьет ее мать. Другая, читавшая мои статьи о психических заболеваниях, сказала, что двое ее братьев страдают от биполярного расстройства.

А еще в моем родном городе появился район, где живут художники, лица нетрадиционной сексуальной ориентации и представители разных национальных меньшинств. А я-то думала, все, кто остался жить на Юге, – консерваторы до мозга костей и люди с ограниченным кругозором.

На следующий день я поехала в аэропорт. К моему удивлению, я получила большое удовольствие от встречи выпускников. Все-таки прекрасно быть взрослым и не волноваться, что думают о тебе люди, ведь важно только то, что думаешь о себе ты сам.

 

Сю Сандерс

 

Прыжок в воду

 

Препятствиям надо противостоять активно. И вскоре вы поймете, что они не так уж непреодолимы, как вы думали.

Норман Винсент Пил

 

Несколько месяцев я набиралась храбрости, чтобы пойти к врачу. Я дошла до полного отчаяния и уже почти не могла нормально передвигаться. И вот я сидела в кабинете у доктора. Сердце ушло в пятки. Что мне сейчас скажут? Что бы там ни было, наверняка это как-то связано с лишним весом, и мне порекомендуют от него избавляться. На этот случай я подготовила идеальную отговорку: как же мне заниматься спортом, когда у меня все болит?

Тем временем врач что-то записала в карточке, а затем сообщила, что у меня подошвенный фасциит[47]. Он появляется не вследствие полноты, а по другим причинам, однако лишний вес осложнил течение болезни.

– Мне очень трудно бороться с лишними килограммами, – призналась я. – Я не могу делать упражнения, мне больно!

– А как вы едите? Следите ли за балансом питательных веществ? Не потребляете ли слишком много калорий из напитков?

Я уверила ее, что изо всех сил стараюсь контролировать калорийность продуктов. Это было не совсем так, но правда в том, что я действительно старалась. В течение двух месяцев я даже ходила на консультации к диетологу.

– Попробуйте записаться в бассейн, – посоветовала доктор.

Простите, я, наверное, ослышалась? Она хочет, чтобы я облачилась в купальник и в таком виде появилась в публичном месте? Даже и не думайте! Да, размерами я напоминаю кита, но это не значит, что я должна плюхаться в воду на глазах у многочисленных зрителей, как это делают дрессированные морские животные в аквапарке во Флориде. В общем, я покинула кабинет врача с распечаткой нескольких простых упражнений на растяжку. Надежды на излечение почти не было.

Спустя несколько недель я уже практически не могла подняться с постели. Муж и дети делали все за меня, – я и пяти килограммов не могла поднять, тут же в пятках ощущался страшный «прострел». Надо было как-то возвращаться к жизни. Ради этого, наверное, можно было забыть о смущении и неловкости.

И вот однажды ранним утром я приехала в бассейн. Стоя у его края, я чувствовала себя, вероятно, так же, как косатки, которые в моем родном штате Орегон прыгали с прибрежных скал в море. Разница была лишь в том, что я силилась вспомнить: каково это – плавать? Я сто лет не заходила в воду. Перед тем как нырнуть, я бросила взгляд на развалившегося в пластиковом кресле инструктора-спасателя. Это был худенький молоденький мальчик. К счастью, его не особо волновало, что собирается делать крупная женщина на бортике.

В душе моей шевельнулись сомнения, будет ли он вообще в состоянии мне помочь, если я начну тонуть.

Но когда я уже погрузилась воду и начала старательно грести к противоположной стороне бассейна, случилось чудо. Мое грузное тело стало невесомым, а движения – легкими и грациозными. Конечно, приходилось отплевываться и отдуваться. Но я столько времени провела почти без движения, что теперь оно доставляло физическую радость. Я проплавала более получаса, и все это время ощущала потрясающую свободу, как при полете. Плавание оказалось единственным доступным мне способом самостоятельно перемещаться в пространстве и не испытывать при этом боли в подошвах.

Я стала посещать бассейн три раза в неделю. Каждый раз я делала все больше и больше заплывов до противоположного бортика и обратно, и в итоге получилось, что я проплываю более полутора километров за одну тренировку, которая длилась примерно час. Эти заплывы стали для меня жизненно необходимыми. Рассекая вдоль дорожки, я размышляла: «А быть косаткой, оказывается, не так уж и плохо. Это очень красивые и грациозные существа».

Иногда мне бывало трудно заставить себя встать пораньше и поехать в бассейн. Но после нескольких месяцев новой жизни я заметила, что боль в ногах появляется все реже. Да и в целом плавание изменило мое мировосприятие. Теперь я куда больше довольна собой, и мне легче отдавать предпочтение здоровой пище. Но самое приятное – это показания весов. Они снижаются! Теперь внутри меня, с виду такой пассивной и неспортивной, живет настоящий сильный духом спортсмен.

Я плаваю, езжу на велосипеде и по пять раз в неделю занимаюсь на беговой дорожке. Мои результаты улучшаются: у меня получается быстрее, дальше, сильнее. И все это – без боли. Лишний вес уходит медленно, но верно. Мне еще далеко до идеала, но я уже вырвалась на свободу. Я на верном пути к здоровью и хорошей фигуре.

 

Линетта Смит

 

Рождение активиста

 

Я удивлялась, почему кто-нибудь не сделает что-нибудь по этому поводу, а потом поняла, «кто-нибудь» – это я.

Лили Томлин

 

В апреле 2013 года после продолжительной болезни умер мой муж. Ему был шестьдесят один год. В последние недели его жизни, понимая, что конец совсем близок, я впала в депрессию. Казалось, жизнь прожита, и в будущем меня не ждет ничего нового и интересного. Если Господь наградит меня здоровьем, то мне предстоит прожить еще пару десятков лет в полном одиночестве.

На следующий день после смерти Билли я получила из кадастровой службы округа письмо, что мой забор стоит на территории соседей и я должна перенести его, иначе власти «предпримут меры». Я подумала, это какая-то ошибка. Я жила здесь уже десять лет. У меня на руках был кадастровый план участка со всеми нужными подписями и печатями. По этим документам забор стоял правильно и переносить его не было необходимости.

В любом случае у меня только что умер муж, так что мне было не до этого. В сам день похорон, когда ко мне домой пришли родственники и друзья, я заметила во дворе соседей двоих мужчин в спецодежде, измеряющих мой забор. Я подошла и вежливо попросила их закончить свою работу в какой-нибудь другой день, и они, смекнув, что происходит у меня дома, уехали.

На протяжении последующих недель меня буквально забросали письмами из кадастровой службы по поводу моего забора. Изначально эту «кашу» заварили новые соседи, участок которых находился за моим домом, но потом соседи слева и справа от меня сообщили, что их тоже стали беспокоить власти по поводу того, что их заборы стоят неправильно, и их надо переносить.

Мне совершенно не хотелось всем этим заниматься. Раньше бытовые вопросы решал мой муж. Но другого выхода не было, так что я сделала копии права на собственность и кадастровых планов, заверила их и отправила по почте властям округа и моим новым соседям. Из окружного совета мне ответили быстро. В письме было написано, что мои документы находятся в полном порядке, и, видимо, новые соседи, которые, замечу, даже не удосужились зайти и представиться, что-то неправильно поняли.

Я немного успокоилась, но решила не оставлять это просто так и пошла на заседание окружного совета, чтобы сказать его членам пару слов. К счастью, все заранее записавшиеся желающие имели право выступить во время заседаний. Несколько жителей передо мной жаловались на плохо работающую канализацию и состояние вырытых на участках колодцев. Когда слово передали мне, я очень сжато рассказала свою историю и добавила, что аналогичные претензии поступили не только ко мне, но и к моим соседям. Председатель окружного совета обещала заняться этим вопросом.

На протяжении последующих недель я начала регулярно посещать подобные заседания. За пару лет до этого я завела блог, который теперь регулярно пополняла новостями из окружного совета.

Через некоторое время мне позвонили из местной газеты и сообщили, что окружной совет изменил процедуры, связанные с обработкой запросов и выяснением деталей, касающихся земельных споров. Репортер газеты просил разрешения подъехать и задать мне несколько вопросов.

После интервью в местной газете появилась статья на половину разворота под заголовком «Местная жительница инициировала пересмотр окружным советом правил рассмотрения земельных споров». В газете напечатали цветную фотографию, на которой я стою около своего злосчастного забора. Меня стали узнавать незнакомые люди, подходить ко мне и говорить, что благодарны за то, что я подняла этот вопрос.

Потом я узнала, что окружной совет собирается обсудить новые правила относительно слишком громкого лая местных собак. Я задумалась. Мне уже приходилось иметь дело с одним очень надоедливым соседом, который жаловался, что собаки на участках облаивают прохожих и велосипедистов.

Я записалась для участия в прениях в день обсуждения окружным советом этого вопроса и, когда настала моя очередь, высказала свое мнение, закончив словами: «Мы живем в прекрасном районе, пожалуйста, не осложняйте нашу жизнь новыми и совершенно излишними правилами и предписаниями».

После этого у меня снова взяли интервью местные радио-и телерепортеры. И снова вышла газета с фотографией, на сей раз я позировала вместе с моим терьером. Через неделю я узнала, что окружной совет отказался вводить новые ограничения по поводу собачьего лая. Не знаю, повлияло ли мое выступление на их решение, но я была очень довольна.

Я совершенно не планировала становиться местным активистом. Пока мой муж был жив и здоров, меня едва ли интересовало что-либо за пределами моей семьи. Когда он заболел, я ни о чем другом, кроме его болезни, и думать не могла. Но после его смерти у меня появились время и энергия для чего-то нового в моей жизни.

Не знаю, что со мной будет дальше, но пока количество читателей моего блога только растет. Более того, на него обратили внимание местные политики. У меня предчувствие: все еще только начинается.

 

Пэт Фиш