Изменение климата снова, уже в который раз, нарушило хрупкое равновесие биосферы и до предела накалило борьбу за существование. В триасе началась великая война двух сухопутных племен – рептилий и зверообразных.
Те признаки млекопитающих, которые можно было только различить у зверообразных, теперь проступают ярче, развиваются и в конце концов уже совсем четко обособляют зверей от пресмыкающихся. Но и сами пресмыкающиеся «не стоят на месте». Будто понимая угрозу, которую таят для них звери, они продолжают свое развитие и совершенствование, заселяют землю, воздух и воду.
В великих битвах, как правило, сторонних наблюдателей не бывает. Даже «нейтралы», хотят они того или нет, оказываются либо в выигрыше, либо в проигрыше. Вот и в истории «борьбы за власть» зверей и рептилий равнодушных не было. В самом деле, заглянем под корягу в каком‑нибудь тихом затоне триасового времени. Кого мы там увидим? Конечно, стегоцефала. Он снова вернулся к подводной рыбьей жизни. Видно, на суше ему приходилось не сладко.
|
|
Почему же бывший царь природы оказался в таком плачевном состоянии? Ведь и из воды он первым вылез, легкими дышать тоже первым стал, насекомых первым есть начал, да еще в три глаза глядел.
Почему же судьба оказалась к нему так жестока? Ведь он заслужил лучшей участи.
МЕЖДУ ДВУХ СТУЛЬЕВ
Но вот как раз заслуг‑то эволюция никогда и не помнит. Основным же просчетом бывшего царя природы оказался слишком незначительный размах его владений. Узкие прибрежные полосы – вот и всё. Верность воде в конце концов и привела стегоцефалов к упадку. А может, нарушение этой верности? Если получше разобраться, то легко заметить, что рыбы несравненно больше приспособлены к воде, чем стегоцефалы. А на суше пресмыкающиеся гораздо больше стегоцефалов свыклись с воздухом и отсутствием воды. Вот и получается что‑то вроде сидения между двух стульев. И сидеть‑то неудобно, да еще спихивают и с того, и с другого.
Пресмыкающиеся начали теснить стегоцефалов к воде и занимать их жизненные пространства. Стегоцефалам пришлось вернуться в воду, но рыб из них так и не получилось. К тому же вслед за ними отправились в воду и рептилии.
На этом пути некоторые из них стали ихтиозаврами – сильными и проворными морскими хищниками, которые к тому же рождали живых детенышей. Появились плезиозавры, нотозавры и многие прочие «завры», заселившие моря. Где уж было тягаться с ними стегоцефалам, хотя они боролись за существование, как могли. Одни вырастили наружные жабры. Другие, как, например, мастодонзавр, выросли на удивление громадными. Одна голова в длину не меньше метра. И все‑таки эти приспособления мало им помогли. И стегоцефалы постепенно вымирают. Остаются только две их ветви: хвостатые и бесхвостые. К первой из этих ветвей относятся современные тритоны и саламандры. Ко второй – жабы и лягушки.
Вот так исчезает в триасовом периоде царство древних амфибий. Но рептилиям победы над амфибиями оказалось мало.