Сравним эпизод: «Дроздовский – Сергунков» с эпизодом «Кузнецов – Уханов»

Во время бомбежки необходимо было снять прицелы с орудий, иначе бы их разбило еще до начала танковой атаки.

  Кузнецов…хотел и мог приказать Уханову – имел на это право – снять панорамы, то есть властью командира взводазаставить выскочить его сейчас, под бомбежкой, к орудиям из спасительной земли, сам оставаясь в ровике, но не смог этого приказать. «Я не имею такого права. – мелькнуло в голове у Кузнецова. – Потом никогда не прощу себе… Черт с ними, с прицелами! У меня не хватает сил выскочить из ровика…Готов приказать, а сам сидеть здесь».

Кузнецов – обыкновенный человек, которому свойственны и страх смерти, и сомнения, и колебания. Наконец он решился: «Как только они отбомбят по кругу, выскочим к орудиям. Ты – к первому, я – ко второму! Снимем прицелы! Ясно, Уханов?»

Смерть расче­та младшего сержанта Чубарикова, командира второго орудия.

«Расчет, светясь маслено-черными ли­цами, копошился в ды­му... Орудие перестало стрелять, исчезло в баг­рово взлетающей мгле. А навзлет из мглы на­двигался, шел, скоростью сбра­сывая со своей брони низкие языки пламени, вырвавшийся откуда-то слева танк, который, все увеличивая скорость... тара­ном вонзился, вошел в эту тьму, сомкнувшую орудие, стал пово­рачиваться вправо и влево на одном месте, как бы уминая, уравнивая что-то своей много­тонной тяжестью. Расчет Чуба­рикова погиб, раздавленный — ни один человек не отбежал от огневой».

  Вспом­ним эпизод «Бессонов — Деев». Деев, узнав, что командный пункт полка Черепанова атакова­ли фашистские танки, что майор Черепанов ранен, а связь с КП полка оборвана, просит у коман­дира Бессонова разрешения лич­но прорваться с автоматчиками сквозь вражеское кольцо на КП окруженного полка, чтобы разоб­раться в обстановке и принять ре­шение на месте, то есть заменить раненого командира полка.

Бес­сонов «испытывая вдруг незнако­мый укол нежности к Дееву, та­кой внезапный, как спазма, что опять давила горло, не мог отка­зать ему сразу.

— Сколько вам лет?

— Двадцать девять, товарищ командующий.

— Хочу, чтобы вам исполни­лось тридцать, — сказал Бессо­нов и сделал отсекающий жест рукой. — Идите и исполняйте обязанности командира диви­зии, а не командира полка!»

   Бондарев — писатель тончай­ших душевных движений, мас­тер, следуя за которым мы не­вольно становимся соучастника­ми действия, а потому негодуем, переживаем, испытываем тот неистовый нравственный подъем и душевное потрясение, которое овладевает его героями на огнен­ном рубеже передовой. Бондарев не описывает, а показывает, как все это происходило в действи­тельности. Создается иллюзия сиюминутного протекания собы­тий как бы в нашем присутствии.