Равновесие. Так ничего и не понял

Первая после наступления мира инициация подходила к концу. Главная площадь была забита. На сцену выходили двое последних мальчишек. Первый – сын Энки Белил Малис. Мальчик был закутан в плотное одеяние, защищающее его кожу от солнца, на руках перчатки, а на глазах очки, так же спасающие от солнечных лучей, лицо же его было покрыто странной коркой, засохшей мазью, которую Энки разработал специально для сына. Второй – недавно объявленный незаконнорожденный сын Эллиля Тиуса – Эрл Тиус. Известие о сыне Эллиля, да еще и зачатом вместе с дворовой девкой, по слухам даже чужестранкой, вызвало огромный резонанс. Тем более, что никто не слышал ни о какой девке и ни о каком ребенке до того момента, как некая женщина, с которой Эллиль якобы имел тесные отношения во время службы в Речных землях, не привела мальчишку лет десяти к воротам замка Хранителя.

Эллиль же смиренно принял ребенка и сделал его своим воспитанником, а позже даже объявил официальным сыном и пожаловал ему фамилию Тиусов. Многие разочаровались в сыне Хранителя, но дальше разговоров дело не пошло. Больше всех был зол Ларс Тиус, но и он ограничился лишь парой упреков и выразил надежду на то, что Эллиль удосужится зачать ребенка в официальном браке, дабы заиметь достойного наследника. Ан Тиус принял внука, как родного и наказал всем относиться к мальчику как к наследнику семьи. Люди шептались, но вели себя подобающе.

Эрл Тиус и Белил Малис стояли на сцене, а из толпы на них глядели отцы. Хранитель вручал им оружие. Белилу достался небольшой меч, с которым когда-то ходила его мать Ким. Эрлу в руки положили меч, специально выкованный для него за несколько дней до инициации.

Раздав мечи и снабдив детей небольшими заготовленными, но оттого не менее искренними напутствиями, Ан Тиус начал свою речь, завершающую мероприятие. Посреди речи над площадью пролетел гигантский дракон. Люди в панике побросались вон с площади в свои дома. Большинство спрятались в подвалах.

Срочно был собран небольшой отряд, посланный в погоню за монстром. Во главе отряда был Энки, подаривший животному жизнь. Приказ гласил при возможности уничтожить нарушителя спокойствия. Энки даже думать об этом не хотел. Все эти годы он был уверен, что дракон погиб, но вот он прямо тут, и теперь Малис больше не собирался его терять.

Дракон приземлился за городом. Приблизившись к нему на полкилометра, Энки оставил сопровождение, наказал им ждать его, и дальше пошел один. Он не боялся. Уже больше месяца прошло с окончания войны, и жизнь в столице давила на него, ему было скучно и тоскливо, а постоянное просиживание в замке Хранителя или в лаборатории вместе с Ларсом угнетало и выжигало изнутри. Стоявший перед ним сейчас монстр же будоражил и восхищал своим величием. Энки не знал, помнит ли дракон того, кто подарил ему жизнь, но, тем не менее, он продвигался вперед.

Заметив приближавшегося человека, животное встрепенулось и расправило крылья. Шея дракона вытянулась навстречу нарушителю спокойствия, и из пасти монстра вырвался рев. Энки остановился. Переведя дух, он вытянул перед собой две руки с раскрытыми ладонями. В ответ на это дракон приблизился вплотную к человеку, обнюхал и оглядел его с головы до ног. Тут Энки показалось, что он заметил во взгляде животного что-то похожее на узнавание. В следующее мгновение монстр легким движением головы слегка толкнул стоявшего перед ним своим носом. Малис отшатнулся, и, не заметив никакой агрессии со стороны дракона, погладил того по носу. Животное покорно приняло ласку. 

По окончании этой немой сцены дракон отошел от Энки чуть в сторону, парой взмахов своих крыльев поднялся над землей и какое-то время зависал над Малисом, будто силясь запомнить его фигуру, после чего улетел туда, откуда появился.

В своем отчете Энки написал, что дракон не проявляет агрессии, способен узнавать людей и не представляет большой опасности для горожан. Для него не стало неожиданностью, когда его отчет восприняли с большим скепсисом. Многие продолжали говорить о том, что монстра нужно будет убить при первой же возможности. И к удивлению Энки в этом лагере состоял и Ларс Тиус, который, как оказалось, преследовал тут свой интерес в виде вскрытия диковинного животного, его изучения и при возможности выведения и приручения этого вида.

Ларс вообще держал на Энки большую обиду после того, как тот отказался раскрыть методику, по которой он вскрывал яйца драконов. Энки даже попросил Ана наложить свое вето на попытки Ларса произвести на свет новых драконов. В итоге, когда дракон начал с некоторой периодичностью прилетать на то место, где его в прошлый раз застал Энки, Ларс вместе с Сайгом Хенвасом и прочими начали активно продвигать идею засады и убийства монстра, пугающего жителей. Но Хранитель вопреки всем их уговорам принял сторону Энки, убеждавшего его, что дракон может сослужить хорошую службу тому, кто заручится его доверием.

И Энки неплохо с этой задачей справлялся. Дракон прилетал не просто так. Он прилетал, чтобы увидеться с Малисом, своим родителем. Животное доверяло ему и считало другом. Сам Энки, несмотря на свои слова, не был уверен в успехе и безопасности своей затеи, он понимал, что играет с огнем, и осознавал, чем это может для него обернуться. И именно это его увлекало.  

Но все это было позже, а в тот день, когда дракон только прилетел, у Энки состоялся занимательный и очень личный разговор со своим старым другом и двоюродным братом Эллилем Тиусом. Доложив о подробностях встречи с драконом, Энки пошел в покои, где прошло  его детство, чтобы забрать сына, которого туда отвели сразу после инициации. По пути его перехватил Эллиль.

– Как он? – Спросил Энки, подразумевая своего сына.

– В порядке. – Спокойно отвечал Эллиль. – Даже впечатлен, как увидит тебя, тут же завалит вопросами про этого дракона, да и не только он. Они сейчас с Эрлом в детской. Можем пока поговорить. Мы ведь и парой слов не перекинулись с возвращения в столицу.

Они прошли в покои Эллиля. Это была просторная комната, одна из самых больших и предназначалась для Хранителя страны, но Ан Тиус предпочитал большую скромность, и после смерти своего отца и назначения на пост Хранителя, отказался переезжать в новые покои. Эллиль же, узнав о том, что комната пустует, не помедлил попросить ее для себя, на что ему без особых разговоров выдали ключ.

– Ты не говорил о сыне. – Сходу начал Энки.

– Потому что не о чем было говорить. – Отозвался Тиус и тут же продолжил, отвечая на немой вопрос собеседника. – Я бесплоден, как и сказала та ведьма.

– Тогда этот мальчик…

– Сирота из дома Протектора. Я взял его себе на воспитание и обставил все так, чтобы все решили, что он незаконнорожденный и зачат в связи с чужестранкой с Речных земель. Мальчик смышленый и во всем нам подыграл. Не знаю, понимает ли он, что все это будет значить для его будущего, но все лучше, чем расти с сиротами на попечении Протектора.

– И кто знает правду? – Спросил Малис.

– Я, ты, та девушка, что привела мальчика, Протектор и Син, так как он тоже нам помогал все это обставить. Больше никто.

– И ты планируешь все так и оставить? – Не скрывая негодования, вопрошал Энки. – Хочешь, чтобы после тебя Хранителем стал безродный мальчик? Я не говорю, что он плох и не будет годиться в Хранители, потому что он сирота, но суть ведь не в этом. Ты пытаешься обмануть всех.

– Иначе род Тиусов прервется. – Горячо возражал Эллиль. – Прервется из-за меня.

– Он и так прервется, а у этого мальчика будет лишь имя, которое ему не принадлежит.

– Я знаю, но пусть лучше так, ведь отец не простит мне, если узнает, что я не смогу зачать наследника.

– С чего ты взял, что он не простит? Он же принял твоего незаконнорожденного сына без единого слова.

– Зато как он смотрит. – Яростно отозвался Эллиль. – Ты думаешь, что он добрый и отзывчивый, но такой он лишь с тобой, потому что чувствует вину за смерть твоего отца, поэтому и опекает, а со мной он как каменная стена и мне не будет пощады, если я разочарую его.

– И что он сделает? – Ровным тоном спросил Энки, пропуская мимо ушей замечания об отце. – Лишит тебя наследства? Передаст место Хранителя другому? И кому? Ларсу?

– Вполне возможно, что ему, а может и своему любимому племяннику, сыну предателя. – В ту же секунду Энки ошпарил друга холодным и в то же время горящим яростью взглядом. На что Эллиль поспешил добавить. – Прости. Я не хотел. Это было лишним.

– Ты молодец, что взял под опеку этого мальчика. – Спокойно проговорил Малис, выдержав недолгую паузу. – Тебе не обязательно было давать ему свою фамилию и разыгрывать весь этот цирк. К моменту, когда тебе, уже будучи Хранителем, придется искать преемника, даже в Лесных землях все перестанут уважать силу крови. Подобные настроения уже сейчас гуляют по стране. И лишним поводом к тому служат новости с Южных земель, где сразу после подписания мирного договора по всей стране начали вспыхивать восстания. Скоро мы останемся единственной страной верной своей правящей династии, но и нам недолго осталось.    

На этом они расстались. Энки забрал сына и пошел в свой дом близ озера Наследников. С того момента этот разговор никогда не всплывал, и друзья продолжали общаться как ни в чем не бывало. Эллиль растил своего приемного сына в закрытой среде и мальчик никак не участвовал в публичных мероприятиях, дабы лишний раз не провоцировать раздражение масс, так что поводов вернуться к этой теме не было, и вскоре все обсуждения чужеродного мальчишки сошли на нет. И, тем не менее, Энки вскоре осознал, что больше не видел в Эллиле того, кем он был для него до войны.

А жизнь в столице продолжала идти своим чередом. Все медленно, но верно приходило в порядок, после долгой войны. Эллиль стал тенью своего отца, сопровождал его на всех встречах и переговорах и в целом выполнял ту роль, которую занимал Энки во время войны, когда находился в столице. Лем тоже был одним из служащих замка Хранителя и вместе с Сайгом Хенвасом являлся кем-то вроде секретаря семьи Тиусов. Раш возглавил охрану Замка и формально подчинялся напрямую Хранителю, хотя на деле с ним даже не контактировал и стал чем-то вроде подручного Ларса Тиуса, от которого и получал все указания. Син остался в доме Протектора и мог уже по праву считать себя правой рукой стареющего и вскоре собирающегося на покой Энгура Протектора.

Энки дистанцировался от работы в замке и лишь иногда выполнял некоторые особые поручения от Хранителя. По большей части он просиживал время за старыми книгами, в попытках найти как можно больше упоминаний о драконах. Энки нашел в этом свою новую страсть. Прилетавший раз в несколько дней монстр занимал все его мысли и будоражил сознание.

Многие начали беспокоиться за него. Тогда Ан Тиус приставил к нему трех учеников и наказал ему обучать и помогать им во всем. Эти трое были последними детьми своих семей, чьи родители, имевшие высокий статус, погибли во время войны. Все они не видели своих отцов и родились в год начала войны. Сейчас им было по шестнадцать, они были обижены на весь свет, одиноки и полны ненависти. Энки по настоянию Хранителя предстояло слепить из них тех, кто будет достойно служить своей стране.

Малис относился к этому без какого-либо оптимизма и воспринимал трех подростков, свалившихся на его плечи лишь как бремя. Они же напротив видели в Энки того, кто, судя по всему, что о нем говорили, мог бы их понять, и относились к нему с любопытством и надеждой.

Встретив их впервые Энки решил, что кто-то что-то напутал, ведь перед ним стояли двое уже вполне взрослых мужчин и одна вполне самостоятельная и крепкая девушка. Им было по 17 лет. Первый – Ульф Андерс, единственный сын погибшего на западном фронте Корэна Андерса, богатого, востребованного строителя и проектировщика зданий и дворцов по всей стране. Второй – Мич Эйден последний из когда-то богатой и древней семьи Эйденов, которая пришла к вырождению за последние пятьдесят лет и оставила после себя только этого мальчика. Третья – девушка по имени Иона Кешон, единственная дочь Пирра Кешона, из семьи, которая оказалась на грани исчезновения также быстро и неожиданно, как поднялась в высшее общество.

Эти трое стали мучить Малиса своей назойливостью и, как Энки казалось, непробиваемой глупостью. С сыном он тоже общался мало, и тот, инстинктивно чувствуя свою ненужность дома, предпочитал водить дружбу с сиротами из дома Протектора. Энки не был против, он осознанно закрывал глаза на свой родительский долг и в качестве оправдания своего эгоизма перед собственной совестью ссылался на сложность и несправедливость устройства мира, вынуждающего его поступать так, а не иначе. И он отказывался от чувства вины за то, что Белил практически рос без отца, который всеми силами старался его игнорировать. После войны в Энки не осталось каких-либо чувств к сыну и тот казался совсем чужим, а необходимость быть ему отцом становилась простой формальностью и еще одним бременем.

Когда спустя полгода после заключения мира на совете Хранителей из Южных земель пришла новость о падении династии Маниталлеров, перевороте и назначении нового Хранителя, Энки сам вызвался съездить туда и лично удостовериться в том, что ситуация на материке останется стабильной. И аргументом в пользу того, что именно Малис должен отправиться на юг, было то, что он уже имел дела с Ракеттом Капи, который возглавил эту революции и теперь стал новым Хранителем Южных земель.

Инициатива Малиса была одобрена, и он отправился в Южные земли с дипломатической миссией. Правда и тут ему не удалось отделаться от своих учеников. Их в приказном порядке назначили ему в сопровождение.

В столице Южных земель их приняли не без осторожности. За несколько дней пути, пройденному по стране, Энки уже понимал, что ситуация там находится, мягко говоря, в подвешенном состоянии, никто не уверен в правильности того, что происходит и никто не знает, что делать дальше. И всем этим страхом пользуются, людей запугивают, а за пределами столицы и вовсе царит анархия. Оказавшись в городе, Малис сразу же заявил, что будет говорить только с Ракеттом Капи, который является его старым знакомым.

Пришлось подождать, но его таки отвели в покои к новому Хранителю Южан. А сопровождающих Энки учеников не пустили, им пришлось ждать у дверей замка.

– Добро пожаловать в Южные земли, господин Малис. – Надменно приветствовал его Ракетт Капи. – С какой же целью вы проделали столь долгий путь? Неужели лишь для того, чтобы выразить почтение новому Хранителю и лично оказать поддержку установившейся власти?

 

– Господин Капи, в вашем шатком положении не стоит забывать, что вы говорите с посланником одной из самых сильных стран материка. – Непроницаемым тоном начал Энки. – А цель моего приезда лишь в том, чтобы узнать, не станет ли новое правление Южных земель подрывать стабильность и мир на материке.

– Одной из причин недовольства предыдущим Хранителем и последующего переворота были принятые Харо Маниталлером условия мирного договора, которые полностью игнорировали ту помощь, что южане оказали победившей стороне. И, конечно же, я, как новый Хранитель буду настаивать и всеми силами добиваться пересмотра условий мирного договора.

– Мы оба с вами знаем, что та поддержка, которую вы оказали, была слишком незначительна по сравнению с жертвами, принесенными в этой войне Лесными и Горными землями.

– А это уже не вам судить. – Горячо воскликнул новый Хранитель южан.

Малис тяжело вздохнул, видя на лице собеседника непреклонное желание оказаться правым. Вести дела с такими людьми лучше с позиции силы, которой Энки в данный момент и в данном положении не располагал.

– Вашими заявлениями о пересмотре мира вы можете вызвать новую волну насилия, которая не нужна никому. Вам сейчас лучше навести порядок на своих территориях, а не лезть во внешние конфликты.

– Вы, вижу, не очень разбираетесь в политике. – Высокомерно бросил Капи. – Никто не будет мне подчиняться, если я не смогу исполнить волю своего народа.

– Хороший правитель должен понимать, где воле народа нужно следовать, а где от этого лучше воздержаться во благо этого же народа. – Отвечал Энки. – Я советую вам хорошенько подумать, прежде чем что-либо предпринимать, господин Капи. И, конечно же, желаю вам удачного правления.

– Благодарю, господин Малис. – Сдержанно отозвался тот. – Всегда рады вам в нашей стране.

– А я могу спросить, что стало с Харо Маниталлером? – Вдруг спросил Малис.

– Он вместе с сыновьями и самыми ярыми сторонниками был изгнан. Мы сопроводили их на корабле до берегов Горящих земель, где они вероятно остаются и теперь, если еще не погибли. И не смотрите на меня так, изгнание практиковалось еще в древности и всегда считалось вполне гуманной мерой наказания.

– Наказания за что?

– За антинародные решения, принимаемые на посту Хранителя.

– Антинародные с чьей точки зрения?

Здесь в покои вбежал мужчина.

– Господин Хранитель, там… в небе…

– Что?! – Обеспокоенно вопрошал Капи.

– Монстр! – Отвечал тот.

Они выбежали из замка на улицу. Вместе с ними в те минуты из своих домов выбегали все жители столицы, дабы увидеть крылатое чудовище, зависшее над городом.

– Что за чертовщина? – В ужасе спрашивал Капи, обращая взор в небо.

– Здесь поблизости есть открытая местность? – Чеканя слова, спросил его Энки.

– Да, в пол километре отсюда за замком есть поле. – Растерянно отвечал тот.

– Вы сможете оцепить его и не дать народу пройти туда, пока я выйду в середину и со всем разберусь? – Увидев недоумение в глазах Хранителя, он добавил. – Это мой дракон.

– Тот лишь кивнул.

Через четверть часа они уже были на этом поле. Все зрители, включая Хранителя Южных земель и учеников Энки, оставались за оцеплением. Сам Малис стоял в центре поля и ждал. Не прошло и пяти минут, как перед ним на землю опустился дракон. Животное явно нервничало, и было напугано окружавшей его толпой.

– Спокойней-спокойней. – Ласково шептал Энки, привычным движением поглаживая дракона по носу. – Эти люди боятся, они не рады тебе, здесь может быть опасно, лучше улетай. Я не смогу их сдержать, если что-то случится.

Он говорил это без особой надежды на отклик, скорей просто старался успокоить его, при этом размышляя вслух. Но к его удивлению, дракон отошел подальше, расправил крылья и, обводя толпу быстрым взглядом, улетел прочь, оставив после себя лишь восторженные вздохи напуганных, но восхищенных южан.

Энки с учениками остались в столице на ночь. Хранитель распорядился, чтобы для них выделили комфортные условия и удовлетворяли все их запросы. Утром, когда они уже отправлялись в обратный путь домой, Капи вышел их проводить. Он был усталым и казался сильно уязвленным. Той уверенности, которую он излучал накануне, уже не было.

– Передайте от меня поклон вашему Хранителю. – Официальным тоном проговорил Ракетт Капи.

– Обязательно, господин Капи. – Отвечал Энки. – Надеюсь, вы будете достойным Хранителем для этой прекрасной страны.

На этом и распрощались. Энки и его ученикам еще предстоял продолжительный путь.

– Господин Малис. – Обратилась к Энки Иона Кешон, когда они уже отошли от столицы Южных земель. – Вы ведь знали, что он прилетит за вами?

– Знал. – Коротко отозвался тот.

Прибыв в столицу Лесных земель Энки, обойдясь без подробностей своей встречи с Ракеттом Капи, уверил Хранителя, что в ближайшее время от южан проблем можно не ждать. Ан Тиус остался доволен, и Энки мог вернуться к своей обычной жизни.

 После этой вылазки Малис немного сжалился над данными ему на попечение сиротами и стал уделять им больше времени. И если поначалу он относился к ним спустя рукава и рассматривал их лишь как занозу, то теперь они доказали ему, что не являются обычными детьми, в них не было ни капли наивности или глупости, они были злы и критичны. Энки вызывал у них уважение, потому что виделся им авторитетным и сильным человеком, а они были симпатичны ему, так как он видел в них молодого себя – такого же обиженного на весь свет, злого и жаждущего драться за то, что считает верным. Собственно из-за схожести своих судеб эти трое ладили и друг с другом, считая себя товарищами по несчастью. Это же объединяло их и с Энки.

Кроме того Малис увидел в них потенциал. Ульф Андерс, будучи сыном одного из самых талантливых строителей, воспитывался матерью не как воин, а как будущий помощник своего отца. Но после смерти последнего, уже сам Ульф, пойдя против воли матери, пожелал научиться управляться с мечом, а позже даже сам планировал пойти на войну, но та успела закончиться раньше, чем подошел нужный возраст. Имея достойное происхождение, он просил Хранителя позволить ему вступить в охрану замка, но тот решил отправить парня на попечение Энки. Ульф был молчалив, обладал острым умом, но не был хорош в коммуникациях, чем напоминал Малису Лема в том же возрасте. Правда Ульф, в отличие от старого друга Энки, был куда более собран и гораздо менее скромен, а подчас даже самоуверен и высокомерен, но при этом не был лишен благородства и чувства долга.

Мич Эйден был круглым сиротой, его мать умерла вскоре после родов, а отец был в первой волне призыва и погиб на южном фронте уже на второй год военных действий, так что Мич рос в доме Протектора с безродными сиротами, которые невзлюбили потомка древнего рода с первого же дня. Несмотря на агрессивную и враждебную обстановку Мич пробыл в сиротском доме до самого конца войны, а после был выпущен в свободное плавание, так как Протектор посчитал его недостаточно дисциплинированным, чтобы включать в отряды выпускников приюта, в который обязательно поступали все его воспитанники. Оказавшись на свободе во взрослой жизни, этот паренек не смог найти себе достойного места, так что Хранитель решил позаботиться о нем, отдав его на попечение Малиса. Мич Эйден был неусидчив, задирист и вспыльчив, при этом мог сменять подтрунивания и издевательства на милость и дружеские шутки. Несмотря ни на что, он ценил своих товарищей и ради них был готов на все. Мич также отлично владел мечом и в бою был неуемен и порывист, чем, как часто замечал ему Энки, когда-нибудь воспользуется какой-нибудь хороший противник.

Иона Кешон, унаследовавшая от своего отца Пирра, которого видела всего один раз в жизни, проницательность и талант к дипломатии, еще в детстве она читала и много слышала о семье Малисов, в том числе и о последнем и единственном сыне Лагрена Малиса. После смерти отца Иона осталась с простушкой матерью. Эта добрая и милая женщина хотела для дочери лучшего, но понятия не имела, что нужно для этого сделать, поэтому в день ее семнадцатилетия пошла к Хранителю и попросила устроить девочку куда-нибудь, где она сможет чего-то добиться. Ан предложил Ионе несколько вариантов, среди которых та выбрала место ученицы у Энки Малиса, и это было для нее большим счастьем. Вместе с двумя другими учениками она преследовала Малиса и аккуратно изучала его, поначалу разочаровываясь, а потом вновь находя поводы для восхищения. Иона, как и покойная жена Энки, стреляла из лука, но сама разительно отличалась от Ким. Иона Кешон была умна, сдержана и обходительна. Она знала, когда стоит вставить слово, когда можно возразить и выразить свое мнение, когда нужно свести все к компромиссу, а когда лучше помолчать и смиренно согласиться. Малис был для нее примером для подражания и лучшим из возможных наставников.

Энки постепенно обживался в шкуре учителя и в какой-то момент осознал, что выполняет эту роль не без удовольствия. Когда Ларс Тиус попросил его поехать вместе с ним в Равнинные земли, он уже сам настоял на том, чтобы его ученики поехали вместе с ним. Эта вылазка была инициативой Ларса, которую он навязал своему брату под предлогом налаживания отношений и переговоров о возможном в ближайшем будущем заключении с ними союза. Энки же, зная своего дядю, подозревал, что за этим стоит нечто большее. 

В столице Равнинных земель их с теплотой принял Лон Нафас. Он дружески обнял Ларса и крепко пожал руку Энки. Их сразу же провели в роскошный зал, где уже был накрыт богатый стол. За едой велись светские беседы, говорил в основном Нафас. Речь у него была порывистая и уверенная. Он рассказывал о своей стране, о ее проблемах и достоинствах, о последних внутриполитических успехах и неудачах. Гости молча слушали, и лишь Ларс порой умело вставлял свое слово.

– Ходит много слухов о вашем драконе. – Обратился Хранитель Равнинных земель к Энки. – Я надеюсь, он не последует за вами на наши земли?

– Не последует. – Коротко отозвался Малис.

– Что ж, это приятно слышать, но все же, как можно ручаться за неуправляемое животное.

– Энки утверждает, что говорит с драконом, и тот его понимает. – Разъяснил Ларс не без доли скепсиса в голосе. – Вероятно на каком-то ментальном уровне.

– Думаю, мне ничего не остается, кроме как поверить вам на слово. – С примирительной веселостью сказал Нафас.

После ужина усталых с пути послов проводили в приготовленные для них покои.

– О делах будем говорить завтра. – Лишь сказал Ларс Малису, перед тем как они расстались.   

Утром Энки в первую очередь нашел Ларса, который уже мирно прогуливался по двору.

– Ты чего-то хотел? – Беззаботным тоном спросил Ларс, заметив напряженность в лице Малиса.

– Зачем мы здесь? – Заговорил Энки в ответ. – Какая настоящая цель этой поездки? И зачем вы взяли с собой меня?

– Мы здесь, чтобы обсудить дела. А ты здесь, потому что тебе я могу доверять, к тому же ты уже кое-что знаешь. Мы с господином Нафасом имеем некоторые общие интересы. Эти интересы являются почвой для сотрудничества во многих вещах, доступных людям нашего положения. Знаю, что выражаюсь слишком абстрактно, но скоро ты и сам все поймешь, а пока тебе нужно знать только то, что новый Хранитель Равнинных земель нам не враг, и мы можем смело на него положиться.

Но встретиться с Лоном Нафасом им удалось лишь после обеда. Принеся извинения за такую задержу и сославшись на чрезвычайную занятость, он повел их в подвалы замка. Эти подвалы были куда просторнее подвалов замка Хранителя в Лесных землях, которые казались скорее вырытыми туннелями, существующими для хранения запасов и всякого хлама. Эти же подвалы были больше похоже на бальные залы с широкими колоннами и высокими потолками. Хранитель Равнин провел их через эти огромные залы к узкой и крутой лестнице. Спустившись по ней, они оказались в ярко освещенном кабинете-лаборатории, казавшимся совершенно нетронутым и своей чистотой и комфортом ярко контрастировала с пыльной коморкой, где приходилось работать Энки.

В углу этой лаборатории, сгорбившись над книгой, сидел мужчина. По своему внешнему виду он никак не походил на знатного человека, скорее наоборот казался уличным бродягой, нашедшим для себя приют в подвале замка Хранителя. И в первый момент Энки так и подумал о нем. Но, заметив вошедших, мужчина едва обернулся и махнул им рукой, как бы разрешая пройти.

– Это Холден Тот – создатель этой лаборатории, человек огромного ума и не меньшего любопытства. Словом, такой же энтузиаст от мира науки, как и мы с вами, господа. – Представил его Нафас. – Холден, это наши друзья из Лесных земель, о которых я рассказывал – Ларс Тиус и Энки Малис.

– Это честь для меня. – С благоговением поклонился Тот. – Вы привезли ваши наработки?

– Разумеется. – Живо отозвался Ларс. – Я передал их господин Нафасу по приезду.

– Я сразу же отдал их на переписку. – Извиняющимся тоном вставил Нафас. – Господа должны будут забрать все с отъездом, дабы в Лесных землях не было подозрений. Мы закончим копирование всех бумаг к завтрашнему утру.

Энки с недоумением покосился на Ларса.

– Мой брат отказал мне в дальнейших экспериментах и велел освободить лабораторию. – Сказал он Малису. – Все задокументированные достижения было приказано запереть на замок и никому не показывать. Нет сомнений, что это все дурное влияние советника Хенваса, но и твоя доли вины в этом есть, ты со своим драконом наделал много шуму. В общем, чтобы все, чего мы добились за эти годы, не пропало даром, мы вместе с господином Нафасом решили перенести все сюда, откопировать и вернуть на место. Отныне все наши наработки перейдут в руки господина Нафаса и господина Тота. Они завершат то, что мы с тобой начали. А в конце мы разделим лавры.

– Господин Малис. – Вдруг обратился Холден Тот. – Простите мне мою дерзость, и позвольте спросить, вы продолжаете держаться своей позиции по поводу воспроизведения новых драконов? Мы были бы счастливы, узнать хотя бы вашу методику.

– Даже если бы и хотел, я бы все равно не смог рассказать вам, так как связан обязательствами о неразглашении.

– О, если бы вы хотели, вам не помешали бы никакие обязательства. – Съязвил в ответ Холден.

– Что ж, думаю, мы можем идти. – Вклинился Ларс.

– Да, конечно. – Отозвался Нафас. – Остальное обсудим после.

 

– Может, вы расскажите уже, каким образом вы так сдружились с человеком, находившимся в ближайшем кругу нашего главного врага. – Проговорил Энки, оставшись наедине с Ларсом.

– О, хочешь верь, хочешь нет, но это наша третья встреча, считая встречу на совете Хранителей. – С легкой насмешкой отвечал Ларс. – Впервые мы встретились, когда наши войска подошли к столице Равнинных земель. Я вместе с сопровождением вошел в город для принятия капитуляции. Именно Лон Нафас сопроводил меня к Пейтону Нэосу. После всех формальностей, когда мы уже собирались возвращаться восвояси, провожавший меня Нафас шепнул мне на ухо:

– Рано радуетесь, господин Тиус. – Вкрадчиво проговорил он. – Пейтон Нэос не из тех, кто так просто принимает поражение.

– Он уже его принял. – Холодно отвечал я.

– Не думал, что Ларс Тиус, о котором я столько слышал, доверяет простым словам.

– Если у вас есть что сказать, то говорите.

– Скажем так, человек, о котором идет речь, не станет мириться с унижениями и будет искать возможности исправить ситуацию. Скажем также, что в Южных землях сейчас идут серьезные волнения, люди больше не верят в авторитет правящей династии и начинают восставать. Тем временем наш общий знакомый хочет воспользоваться этой ситуацией и, оказав поддержку некоторым революционно настроенным южанам, получить нового союзника, способного вести войну на нескольких фронтах. Таким образом, вы не успеете опомниться, как начнется новая война.

– Если так, то зачем вы говорите об этом мне? – Спросил я.

– Я говорю не только от себя, но и от лица многих знатных господ нашей страны. И все мы устали. Война истощает, и мы боимся, что еще одна волна кровопролитных сражений добьет не только наших противников, но и нас самих.

– И что же вы в таком случае предлагаете?

– Пейтон Нэос – человек невероятных амбиций и большого ума, но он зарвался. Его запас доверия тает и все меньше людей внутри страны готовы поддерживать его. Его смерть уже не станет трагедией.

– Вы предлагаете мне убить его?

– Мы не можем сделать этого внутри страны, ведь неизвестно, что тогда будет, если кто-нибудь заподозрит неладное. Простой народ его любит. Но когда он выедет за границу на совет Хранителей, там все можно будет обставить так, что вопросов не возникнет, а если и возникнут, то это будет незначительно, и слишком длинные языки можно будет отрезать под корень. – Я хотел было вставить слово, но он опередил меня и заговорил вновь. – Пейтон Нэос откажется принять условия мира и, покинув совещательный зал, направится домой, тогда он станет удобной мишенью и его вместе с его сопровождением, в котором, кстати, буду и я, можно будет взять с налета небольшим отрядом из хороших бойцов. 

– Я вас понял.

– В таком случае не смею более задерживать. – Вдруг перейдя от вкрадчивой и тихой речи на восторженный и торжественный тон, провозгласил Нафас. – Удачной дороги, господин Тиус.

После было то, что произошло на совете. В последующие месяцы мы вели переписку, через подставных лиц, разумеется. И вот, когда Ан выдал мне свой ультиматум, а я написал об этом господину Нафасу, тот предложил открыть лабораторию в Равнинных землях. Вскоре у них нашелся и человек, готовый всем этим заняться, он и есть Холден Тот. Это все.

– А что насчет заключения союза? – Продолжал расспрашивать Энки.

– Это тоже входит в наши планы. Сегодня вечером мы все решим, а завтра уже поедем домой.

В оставшиеся до вечера часы Энки прогуливался по окрестностям города. Вскоре он заметил, что за ним увязались его ученики. Малис остановился и позволил им себя догнать.

– Наверное, не стоило вас брать. – Сказал Энки, чтобы как-то начать разговор. – Здесь совершенно нечего делать.

– Что здесь, что дома – все одно, некуда приткнуться. – Добродушно отвечала Иона.

– Понимаю.

Они пошли вдоль единственной в Равнинных землях реки, являющейся одной из двух самых больших рек на материке. Ребята допытывались у Энки подробностей о переговорах, о Хранителе Равнин и обо всем, что только могло прийти на ум. Малис, посмеиваясь и ссылаясь на чрезвычайную секретность отказывал им в ответе.

– Вы знали, что ваш отец в день своего побега убил моего деда? – Вдруг спросил его Мич Эйден.

– Нет, не знал. – Коротко отозвался Энки.

– Это сказал мне Протектор перед нашим отъездом сюда.

– Он меня недолюбливает, но думаю, о таком врать бы не стал.

– И что вы чувствуете? – Допытывался ученик.

– Мне жаль твоего деда, как жаль всех, кто погиб от рук моего отца, кто пострадал на той войне, и на любой другой войне. – Энки окинул Эйдена жестким взглядом. – Если ты хочешь услышать извинения или что-то большее чем то, что было уже сказано, то ты не по адресу. Мой отец мертв и дело с концом.

– Вы скучаете по нему? – Вклинилась Иона.

– Я его не знал.

– А хотели бы узнать?

– Как и любой сын, росший без отца, конечно хотел бы, но вопрос в том, не пожалел бы я после. К сожалению или к счастью, проверить мне уже не удастся.

– Какая вообще разница, кто чей сын, кто чей отец? – Негодующе восклицал Ульф, которого раздражала воцарившаяся неловкость. – Мы это мы, а не наши родители.

– Наши родители – это наши комплексы. – С легкой улыбкой отвечал ему Энки. – Но и вправду хватит об этом. Пойдемте перекусим. 

Они устроились в небольшой таверне на окраине. Как оказалось, все четверо изрядно проголодались. Спустя час, набив желудки, они беззаботно смеялись над тем, как Мич Эйден пародирует Энгура Протектора и его правую руку Сина. Заметив, что на улице начинает темнеть, Энки спохватился и, оставив своих учеников развлекаться дальше, зашагал к центру города.

На подходе к замку Хранителя его встретили охранники Ларса, которые уже были посланы на его поиски и явно успели оббегать немало кварталов. Извинившись, Малис побежал в кабинет Хранителя, где его уже ждали Ларс с Лоном Нафасом.

– Где ты пропадал? – С укоризной спросил Ларс.

– Гулял. – Спокойно отвечал Энки.

– И как вам город? – Вежливо осведомился Нафас.

– Довольно строгий и хмурый. – Беззлобно отозвался Малис.

– Что касается архитектуры, у нас строят не ради красоты, а ради удобства и долговечности. – С улыбкой отвечал Хранитель.

– Люди такие же.

– Люди выглядят соответствующе обстоятельствам нынешнего времени.

– Пока ты отсутствовал, мы с господином Нафасом пришли к общему решению. – Вклинился Ларс Тиус. – Учитывая довольно напряженную обстановку на материке, и настороженное отношение ко всем действиям Равнинных земель и ее нового правления, единственным вариантом сотрудничества между нашими странами будет негласный союз.

– По крайней мере, на первое время, пока люди не отойдут от происходившего в последние годы. – Добавил Нафас.

– Наш Хранитель согласен на это? – Со скепсисом осведомился Энки.

– Брат будет возражать, но я смогу его убедить. – Уверенно отозвался Ларс.

– У нас ведь еще союз с горниками. – Заметил Малис. – Кажется, исходя из условий союза, мы должны сообщать о заключении подобных договоров с третьими странами.

– Райн Ноллан уже давно не молод, это человек старой закалки. – С увлечением отвечал Тиус. – Он не примет в союзники вчерашнего врага. Да у него и своих дел хватает. Говорят, на присвоенных его стране территориях опять вспыхивают восстания. Ему уже больше семидесяти, скоро он уйдет, и нет никаких гарантий, что его приемник будет поддерживать союз с нами. Нужно быть прагматиками.

– Я лишь хотел убедиться, что вы все продумали. – Уязвленно проговорил Энки.

– Убедился? – С усмешкой спросил Ларс.

– Да, дядя.

– Тогда мы на этом закончили. – Сурово произнес тот, после чего с торжественным видом обернулся к Хранителю Равнин. – Всегда приятно иметь с вами дело, господин Нафас. Мы благодарим вас за прекрасный прием и гостеприимство.

– Не стоит, для меня было большой радостью принимать вас у себя в этом довольно тусклом и, как верно заметил господин Малис, хмуром и через чур строгом месте. Буду рад видеть вас и в будущем.

– Мы что, уже уезжаем? – В легком недоумении спросил Энки.

– Нет-нет. – Поспешил отозваться Лон Нафас. – Вы отъезжаете завтра днем, просто я, к моему сожалению, не смогу вас проводить, так как сам уезжаю сию же минуту. Оттого и такая спешка.

– Куда едете, если не секрет? – Скорей из вежливости, чем из любопытства спросил Малис.

– Мы решили открыть мемориал династии семьи Харон, основавшей нашу страну. – Охотно отвечал тот. – Это послужит поднятию духа и патриотизма в стране. Важно, чтобы народ помнил свою историю. Мемориал будет находиться в первом городе, который они основали. Туда я и еду.

– Что ж, удачи вам.

– О, огромное спасибо. – Расплывшись в улыбке, воскликнул Хранитель. – И вам того же, надеюсь, доберетесь без передряг. 

Все трое обменялись рукопожатиями и разошлись. Утром делегация из Лесных земель выдвинулась в путь домой.

– Сложно поверить, что Лон Нафас, которого мы видели в эти дни, тот же человек, что на моих глазах пробил кинжалом грудь своего Хранителя. – Сказал Энки Ларсу по дороге в столицу Лесных земель.

– Насколько я могу судить, Лон Нафас – честный человек и слово «долг» для него не пустой звук. Тем не менее, он способен найти в себе силы переступить через некоторые предрассудки, чтобы принять правильное решение. И делает он это ради блага своей страны. Это и отличает его от Пейтона Нэоса, все действия которого были продиктованы его эго и тщеславием. 

– Вы ему доверяете?

– Пока ему выгодно быть нашим другом, да. – Ухмыляясь, отвечал Ларс. – Но никому нельзя доверять без оглядки.

 

Прибыв в столицу Лесных земель, Ларс с Энки первым делом посетили Хранителя и предоставили ему отчет о своей поездке. Ан терпеливо выслушал все подробности переговоров, которых в действительности и близко не было. Ларс зачитывал рассказ о долгих спорах с Лоном Нафасом, сочиненный и наскоро записанный им по пути из Равнинных земель. Когда повествование было окончено, повисло молчание.

– Я не уверен, что интриги и тайные союзы, это то, что нам сейчас нужно. – Наконец заключил Ан.

– Я и сам не в восторге от подобных условий, но нам нужно быть прагматиками и с не замыленными глазами смотреть в будущее. – Отвечал Ларс. – Нам необходимо заручиться поддержкой на случай расторжения союза с горниками. Эта дружба с каждым годом становится все более обременительной, у них проблемы, они не могут контролировать захваченные территории и просят нас о помощи, они не могут в достаточной степени обеспечить свои города пропитанием и просят нас помочь и с этим.

– Им приходится тяжело после войны, а земля там не столь плодородная, как наша или в тех же речных землях. Их новоприобретенные территории пылают восстаниями, там идет партизанская война, люди в этих городах отказываются признавать над собой власть Горных земель. Мы их союзники, и мы помогаем им, потому что так следует делать, когда у твоего союзника проблемы, ведь в будущем проблемы могут начаться и у нас. Разве это не прагматизм и не трезвый взгляд в будущее?

– Это лишь одна сторона. – Парировал младший брат. – Что будет, если на смену Райна Ноллана придет человек не лояльный нам, кто-то, кто решит, что этот союз им больше не интересен. Что тогда? Сейчас же мы ничего не теряем, ведь смысл этого тайного союза с Лоном Нафасом в том, что он не предан огласке, это наш туз в рукаве. Мы не расторгаем союза с горниками, и даже возможно, в будущем сможем объединить эти два союза, если на месте Хранителя Горных земель будет менее консервативный человек, нежели Райн Ноллан.

– Энки, что думаешь по этому поводу ты? – После паузы обратился к Малису Ан.

– Я думаю, что это хорошая инвестиция в будущее. – Отчеканил тот, про себя понимая, что скорее выслуживается перед Ларсом, чем помогает Ану.

Хранитель отвернулся к окну, и как он всегда делал, когда принимал решения, в которых сомневался, и которые его сердце всеми силами отвергало, не глядя на собеседников произнес:

– Да будет так. Отправь господину Нафасу письмо с благодарностью и скажи, что мы с радостью принимаем его предложение.

Оба докладчика тут же удалились из кабинета Хранителя. Ларс ничего не сказал Энки и, лишь бросив на него бодрый, слегка смеющийся взгляд, молча отправился по своим делам. Малис поступил также. А через несколько дней пришла новость о смерти шестидесятого Хранителя Горных земель Райна Ноллана.

Ан Тиус вместе с сыном были приглашены на похоронную церемонию в столицу Горных земель. Тиусы приняли приглашение и вскоре выдвинулись в путь. Для охраны отца с сыном был сформирован тот же самый отряд, что сопровождал Хранителя на подписании мирного договора после войны. Таким образом, вместе с Аном и Эллилем Тиусами в качестве главы охранного отряда поехал Энки Малис. В том же отряде вновь был Раш из дома Протектора, который будучи главой охраны замка должен был возглавлять и охрану в этой поездке. Ан же настоял, чтобы это место занял его племянник Энки.

На границе их встретил вооруженный кордон солдат Горных земель. Они с почтением поприветствовали Хранителя и его сына, пропустили их и предупредили о неспокойной обстановке и возможных опасностях, которые могут встретиться на территориях, где освоение захваченных по итогам войны земель идет не по самому благоприятному сценарию. И следующие пару дней пути действительно были тяжелыми. И хотя непосредственно на делегацию нападений не совершалось, опустение, бедность и следы недавних локальных сражений бросались в глаза и давали понять, что здесь мир так и не наступил.

Когда проблемные территории остались позади, путь стал более благоприятным и спокойным, встречные города – более ухоженными и цивильными, а люди – более приветливыми и сытыми.

– Уже известно, кто станет следующим Хранителем Горных земель? – Спросил Эллиль у отца.

– Да. – Бодро отвечал тот. – Им будет некий Макс Дэнук. Ты можешь знать его, он был с тобой на одном фронте, командовал там расположением горников.

– Да, я хорошо его помню. – Задумчиво протараторил Тиус младший.

– Насколько я слышал, человек довольно строгий и серьезный, с военным воспитанием и соответствующими повадками. – Рассуждал Хранитель. – Не знаю, как с ним будет работа идти, но надеюсь, поладим.

В столице Горных земель делегацию встретил Сал Боос.

– Господин Дэнук сожалеет, что не смог поприветствовать вас лично, он сейчас обременен заботами, связанными со вступлением в должность. – Первым делом уведомил он. – Смерть господина Ноллана, несмотря на его уже преклонный возраст, застала нас всех врасплох, ведь накануне он казался столь же полным сил, как и во все прошлые годы. Он ни разу не хворал с момента смерти своего сына. – Боос запнулся, заметив нетерпеливое выражение на лице Ана Тиуса. – В общем, у нас сейчас все с ног наголову, так что прошу прощения за неудобства. Ваши покои будут готовы в течение ближайших часов. Похороны начнутся на закате. Еще раз прошу прощения.

– Спасибо, господин Боос. – Хмуро бросил Ан и направился вглубь города.

– А вы все также не можете остановиться, едва начав говорить. – Без особого веселья или раздражения обратился к слегка оторопевшему Боосу Эллиль.

– Каюсь, а вы, Эллиль, видно все так же под своим отцом ходите? – Также без какого-либо злого намерения отвечал Сал.

– Последите за своим языком, господин Боос. – Довольно резко отозвался тот. – Слишком длинные языки часто отрезают.

Еще более растерянный Боос так и замер. Эллиль прошел мимо него, вслед за отцом.

– Не стоило говорить ему об отце. – Небрежно бросил Энки. – Старые шутки, что когда-то казались смешными, имеют свойство превращаться в реальные проблемы и болевые точки.

– Я не подумал. – Виновато пробубнил Сал.

– Не волнуйтесь, он еще повинится за свою несдержанность. Так уж он воспитан. Позже придет просить прощения.

– И не за что ему просить. – Горячо воскликнул тот. – Я дурак и я сам еще извиняться буду.

– Вот и славно. – С улыбкой отозвался Энки. – Рад снова видеть вас, Сал. Вы сильно поправились за то время, что мы не виделись. Полагаю, на полях сражений вас можно больше не ждать.

– Что ж, пожалуй, так. – Смеясь, отвечал Боос. – Но не жалею ни чуть, война не для меня. Я человек спокойный, домашний. Теперь войду в службу непосредственно к новому Хранителю. Господин Дэнук по старой памяти взял меня в свои секретари и помощники. Буду помогать, участвовать в обсуждениях, ездить по поручениям. Военачальник из меня никудышный, это он хорошо понимает.

– Не понимаю, что такой строгий и суровый человек, как Дэнук, нашел в таком расхлябанном и неуклюжем болтуне как вы.

– Мне приятно думать, что виной тому мой высокий ум и большое обаяние. – Весело отвечал Сал.

– Вот и я говорю – «вопрос без ответа». – Лукаво проговорил Малис и отправился догонять Ана и Эллиля Тиусов.

Втроем они неспешно прогуливались по центральной улице города. Ан Тиус с живостью и красноречием, но также и с печалью, застревающей в зубах, рассказывал о своей молодости, о том, как любил и терял любимых; о том, как видел мир, на что надеялся и во что верил; и о том, как раз за разом разочаровывался. А в какой-то момент эти отвлеченные разговоры о чем-то далеком и давно ушедшем перешли к чему-то насущному и очень важному так, что неловкость двух его слушателей сменилась озабоченной напряженностью.

– По банальной закономерности из когда-то самого молодого Хранителя я превратился в самого старого. И произошло это всего за пару лет. Меня уже за спиной называют моралистом и конформистом, но я не обижаюсь. Это нормально. Так и должно быть, приходят новые, молодые, жаждущие смелых реформ и готовые идти на риск, не зная, к чему риск чаще всего приводит в нашем деле. Рано или поздно я уйду, и Лесными землями будете править вы двое. Для этого вы и были рождены. Не знаю, что будет в будущем, но мне бы конечно хотелось, чтобы после вас правили ваши дети, хотя времена сейчас такие, что это вряд ли будет возможно. Даже такой замшелый старик, как я, это понимает.

– Отец, к чему это? – Сдерживая раздражение, говорил Эллиль. – Ты полон сил, тебя хватит еще лет на двадцать минимум. Незачем сейчас вести подобные разговоры.

– Как бы там ни было, я хочу, чтобы вы оба, Эллиль Тиус и Энки Малис, чтобы вы стали теми людьми, которые приведут нашу страну, да и весь материк к миру и процветанию, в котором все будут спокойны и счастливы. Это то, чего хочу я, и чего, несмотря ни на что, хотел твой отец, Энки. В конце концов, это то, чего хотят все на белом свете.  

– Мы сделаем все, что сможем, отец. – Уверенно отозвался Эллиль. – Когда придет наше время.

– Ваше время уже пришло. – С улыбкой отвечал Ан. – Вам идет четвертый десяток. Вы уже можете многое сделать, и уже делаете. Вам не нужны титулы, чтобы творить то, что нужно. Всегда можно начинать с малого. Вы уже сильные мужчины и способны на многое. Я верю в вас.

– Спасибо, господин Тиус. – С чувством произнес Энки. – Я умру за мир, о котором мечтаете вы, и мечтал мой отец.

– И я! – Резво присоединился Эллиль.

Оба опустились перед своим Хранителем на одно колено, приложив правую руку к сердцу.

– Поднимитесь, дети мои. – Расплывшись в, отчасти растроганной, а отчасти смеющейся улыбке, призвал Ан. – Ни к чему этот пафос древних клятв и преклоненных колен, мне достаточно ваших честных слов.

Когда солнце начало садиться, к замку Хранителя уже начали стекаться толпы. Вскоре из ворот на санях вывезли тело Райна Ноллана. Повозка двинулась на ближайшую свободную поляну, за ней шла вся процессия – большая часть населения столицы Горных земель. В центре поляны их ждал приготовленный костер, состоявший из аккуратно уложенных в прямоугольник дров, вперемешку с ветками, соломой и сухой травой. Высота костра доходила до плеч мужчин, что укладывали на него тело мертвеца. Сделав свое дело, они смиренно удалились, протолкнувшись через плотную толпу, что уже осадила поляну.

Теперь с горящим факелом в руке к телу подошел новый Хранитель Макс Дэнук.

– Да живет память о нем в делах и свершениях его, что он после себя оставил. – Произнес он и поджег костер.

– Почему речь такая короткая? – Шёпотом спросил Эллиль стоявшего рядом Бооса.

– Это не речь, это традиционная мантра, которую новый Хранитель читает над телом своего предшественника. – Отвечал тот.

– А речей у вас не произносят? – Не унимался Тиус.

– Нет, это считается излишним и пошлым.

Костер тем временем только разгорался. Пламя робко перекидывалось на плоть Райна Ноллана, но, быстро осмелев, поглощало его тело сантиметр за сантиметром, вскоре полностью поглотив ушедшего из жизни Шестидесятого Хранителя Горных земель. Языки огня уже плясали высоко над костром и вздымались над головами жителей столицы. Народ еще долго с завороженными лицами глядел на этот костер, знаменующий смерть и новое начало.

После похорон Ан Тиус был приглашен в замок Хранителя для знакомства и обсуждения общего будущего Стран Леса и Гор.

– Как вам известно, господин Тиус, у нашей страны сейчас серьезные проблемы, вы могли видеть их плоды собственными глазами по пути сюда. – Строгим тоном начал Дэнук. – У нас много проблем, а значит и много врагов. Покойный господин Ноллан был человеком твердых убеждений, суровым и справедливым правителем, и, что немало важно в данном контексте, серьезным противником. Также, не смотря на свой возраст, он был здоровым и крепким мужчиной. Все это заставляет меня сомневаться в естественности причин его смерти.

– Вы хотите сказать, его убили? – Ошарашено переспросил Ан.

– Я не могу ничего утверждать наверняка, ибо не знаю точно, и уж тем более не могу ничего доказать, но основания для таких выводов у меня есть. – Ровным голосом отвечал тот.

– И кто же, по-вашему, мог на такое пойти?

– Варианты могут быть разными, но я, разумеется, склоняюсь, к самому очевидному. Речные земли давно враждуют с нами, в прошедшей войне им досталось, возможно, больше всех, но они не перестают брыкаться. Их новый Хранитель Фонзи Шан, человек жестокий и не чурается никаких методов. Он вполне мог организовать подобную подлость.

– Что ж, господин Дэнук, я мало слышал об упомянутом Фонзи Шане, и не могу судить объективно. – Аккуратно заговорил Тиус. – Тем не менее, ваши обвинения звучат голословно и не совсем соответствуют человеку вашего высокого положения. 

– Прошу прощения, господин Тиус. – Все тем же строгим и ровным тоном произнес Хранитель Горных земель. – Думаю, вы правы, это звучит не обоснованно. Я не имею права обвинять этого человека, но все же моей обязанностью было донести до вас свои догадки. И прошу вас быть начеку с Фонзи Шаном, этому человек нельзя верить. 

– Я обязательно это учту, господин Дэнук. – Уверил его Ан. – Надеюсь, союз наших стран остается в силе?

– Конечно, разумеется. – Спешно отвечал тот. – Союз живет и крепнет. Тем более что сейчас нам как никогда нужна помощь вашей страны. Мы рассчитываем на вас.

– Рад это слышать. – Бодро отозвался Тиус.

Говорить больше было не о чем. Ан чувствовал себя в компании Дэнука слегка неловко, тот вел себя через чур официально, что контрастировало с поведением его предшественника Райна Ноллана, который всегда был даже немного фамильярен с Аном.

Выйдя из кабинета Хранителя Горных земель, Ан Тиус вернулся в свои покои. Он не мог уснуть, его голову не оставляла мысль, что все это время он зря тешил себя иллюзиями о мирном времени. После недолгого разговора с Дэнуком стало ясно, что ничего так и не закончилось, что в любой момент может вновь начаться война, и он никак не сможет этого предотвратить. На следующий день делегация Лесных земель отправилась домой.    

В столице их давно ждали. Все были в каком-то беспокойстве, будто чем-то напуганы. Вскоре причина стала ясна.

– Господин, Малис, пойдемте! – Без лишних слов настойчиво и торопливо звали, только что слезшего с коня, Энки его ученики. – Пойдемте скорее!

Он подчинился. Ребята привели его на поляну. Но чтобы зайти на нее пришлось преодолевать оцепление, организованное вокруг. Еще на подходе Малис догадался, в чем дело. На поляне сидел его дракон.

– Он здесь уже неделю. Никого к себе не подпускает. И не улетает. – Наперебой начали объяснять Ульф с Мичем. – Он ждет вас.

– Ясно. – Коротко отозвался Энки и направился к зверю.

– Ваш дядя сказал, что если вы его не усмирите, то он прикажет убить его. – Бросила ему в след Иона.

Малис ничего не отвечал. Он уверенными и размеренными шагами подходил к дракону. Тот же, едва завидев Энки, распрямился, вытянулся в полный рост и, расправив крылья, издал приветственный рев. Малис продолжал идти, на губах его играла едва заметная улыбка.

Оказавшись прямо перед монстром, он остановился и медленно протянул руку. Животное будто по команде послушно склонило голову и обнюхало пришедшего, после чего вновь скривилось и уселось в ту же удобную позу, что и до прихода гостя. Энки погладил дракона по морде и сел рядом с ним.

За этой сценой со стороны наблюдали ученики Энки, пришедшие с ним сюда, Ан и Эллиль Тиусы, все стражники, охранявшие поляну и не подпускавшие близко к монстру зевак, а также несколько зрителей, что периодически приходили поглядеть на диковинку. Теперь все они смотрели, как Малис, сидя рядом с чудищем, что-то говорил ему на ухо и вроде бы даже получал некую ответную реакцию в виде пыхтения, движений головой и тому подобных жестов. Ларс Тиус, до которого быстро дошли слухи о возвращении Хранителя и его свиты, и о том, куда они сразу же направились, присоединился к смотрящим в тот самый момент, когда Энки уже вскарабкался на спину дракона и в следующую же секунду воспарил и улетел прочь в сторону океана.  

Через четыре дня он вернется абсолютно истощенный, с сильнейшим обморожением и практически без сознания. Его на себе привезет дракон. Он позволит ученикам Энки аккуратно стащит Малиса с себя, после чего тут же улетит. Энки пролежит в госпитале на восстановлении больше четырех месяцев, а первое время и вовсе будет находиться в коматозном состоянии.

Очнувшись, он расскажет, как дракон нес его через бескрайний океан, как температура быстро падала, и как животное приземлилось на ледяную землю. Энки опишет это как огромную льдину укутанную снегом. Людей там не было, так что Малису приходилось рассчитывать только на то, что дракон вернет его домой. Больше суток Энки пробыл на ледяной земле, прячась от снежных бурь под крыльями дракона и греясь, сидя у его могучих лап. В какой-то момент ему стало совсем плохо от голода и холода. Тогда он из последних сил залез на монстра верхом и молил того лететь, но вскоре потерял сознание. Весь его рассказ приняли как данность и не стали спорить, но многие все же не верили ни единому слову из-за давно устоявшегося убеждения, что за пределами материка лишь бескрайний океан без какой-либо суши. 

После пробуждения Малис лежал в госпитале и первые месяцы из него никуда не выходил. Его ученики принесли несколько стопок книг, которыми он и планировал занимать все свободное время ближайшие месяцы. Ухаживающие за ним доктора говорили, что полностью восстановиться он сможет лишь через полгода.

За эти полгода случилось много всего, и самым важным событием, наверное, стала ссора братьев Тиусов, не сошедшихся на почве вопроса поддержки союза с горцами, которые наконец-таки попросили прислать военной силы для поддержки порядка на их территориях.

– И как же поступит наш благородный Хранитель? – С издевкой вопрошал Ларс.

– А как я могу поступить? – Вызывающе отозвался Ан. – Это наш долг, мы соблюдаем союз и помогаем друг другу. Я лично, приехав на похороны Ноллана несколько месяцев назад, сказал Дэнуку, что он может на нас рассчитывать. Я дал слово, и я его сдержу.

– Ладно. Я тебя понял. – Поднимая руки вверх и как бы сдаваясь на милость брату, отвечал Ларс. – Мы введем войска, наведем порядок, подавим все очаги восстаний, а что потом? Оставим все это горцам? Чтобы после нашего ухода все началось снова? Почему бы в таком случае просто не забрать эту землю себе?

– Ты хочешь войны с Горными землями? – С укором переспросил Хранитель.

– Я хочу справедливости для нас и нашего народа. – Отвечал ему брат. – Почему мы должны страдать из-за их слабости?

– Если бы не они, войну бы мы не выиграли. Они были с нами плечо к плечу, а теперь у них проблемы и мы обязаны им помочь, иначе это будет предательством.

– А то, что это будет невыносимо для наших людей, для нашей экономики, что это замедлит все развитие и стабилизацию положения после затяжной войны, то, что это будет растрата материальных, моральных и человеческих ресурсов – все это тебя не волнует?

– Да, нам будет тяжело, да, это все не вовремя, но у нас есть принципы, и мы должны им следовать, иначе все потеряет смысл, иначе начнется хаос.

– Принципы указывают тебе путь. – С насмешкой проговорил Ларс. – Принципы шепчут тебе на ухо, что делать, чем можно, а чем нельзя пожертвовать. Они говорят тебе, что правильно, а что нет. Ты определил для себя эти принципы еще юношей, может, слизал их с образа отца или из геройских книжек про доблестных и честных рыцарей. Ты вцепился в них и сверяешься с ними при каждом решении, как со шпаргалкой, будто прося совета у выдуманных образов идеального Хранителя, которым ты пытаешься казаться. Но по сравнению с реальной ситуацией, условиями, фактами, соотношениями, все твои принципы просто пустые мантры. «Предавать союзников плохо», «Быть жестоким плохо», «Врать плохо», «Использовать власть и силу для давления на слабых плохо». Нет никаких «плохо». Все твои принципы ничего не стоят. Пора повзрослеть, перестать жить с оглядкой на то, как бы сделал папа, и начать думать своей головой, оценивая ситуацию и принимая решения, делать то, что должно, а не то, что хорошо смотрится в исторических летописях.   

– Мы отправим поддержку горцам, Ларс, хочешь ты того или нет. – Холодным и отстраненным голосом произнес Ан. – Я уже распорядился, чтобы собрали людей. Эллиль поведет их как командующий.

– Ясно. – Успокоившись, но видно еще больше обозлившись, выдавил Ларс – Знаешь, я когда-то сказал, что буду твоим советником, буду спорить с тобой, но всегда в итоге, даже себе наперекор, поддержу твою точку зрения, если ты посчитаешь нужным, поступить так, а не иначе. Я, действительно, так думал, но видимо это было слишком давно. Ты ведешь себя, как упрямый баран, да еще и своего единственного сына, своего наследника на это подписываешь. Что ж, пусть так, я больше не буду пытаться. С меня хватит. Отныне я простой военный, причем уже давно не молодой. Больше никаких совещаний, никаких советов, никакого братства.

– Тогда пошел вон отсюда! – Резко бросил Ан.

– Слушаюсь, господин Хранитель. – Цедя слова, отозвался брат и удалился.

Эта история не вышла за пределы замка Хранителя, но братья перестали общаться и появлялись вместе лишь на торжественных мероприятиях, требующих гласности. Ларс больше не допускался к политическим делам. И хотя Ан подозревал, что его брат не выйдет из жизни страны так просто и наверняка ведет свою игру, пользуясь тесной связью с Хранителем Равнинных земель и обширными знакомствами в других странах, он все же предпочитал отстраниться от Ларса и всего, что с ним связано.

Братья Тиусы с детства были очень дружны. И старший Ан очень любил младшего Ларса, восхищался его талантами и умом. Ларс же всегда льстил брату своим благоговением по отношению к нему. Младший всегда прислушивался к старшему, всегда поддерживал и помогал ему так, что у Ана порой складывалось впечатление, что именно он является младшим братом.

Родители значительно большее внимание уделяли Ану, как наследнику и будущему семьи. Ларс же был запасным аэродромом и командой поддержки. Будучи смышленым мальчишкой он все-таки нашел способ получать поощрение родителей, а именно – выказывание всяческих актов внимания и уважения любимчику семейства. Ларс быстро приспособился и понял, чего от него ждут. Он осознанно выбрал для себя роль второго плана и, пользуясь своими навыками манипулятора и стратега, порой вершил свои идеи руками брата, сам оставаясь в тени. Ан же принимал помощь и советы Ларса за чистосердечное и бескорыстное желание быть сопричастным к их общему делу, и видел в брате опору.

В последние годы их отношения ухудшились. Старший Тиус разочаровывался в младшем, замечая в нем жестокость, беспринципность и эгоизм. Еще с последнего совета Хранителей Ан начал присматриваться к брату, рассматривать все его решения с самой критической точки, но и тогда порой уступал ему, отказываясь видеть в родном и близком человеке злой умысел и корысть.

Ларс в свою очередь давно потерял уважение к брату. Считая его слабым и безвольным, он больше не хотел искать компромиссы и учитывать мнение Хранителя своей страны. После войны они уже не ладили, как раньше, и обоим стало ясно, что теперь они, если не враги, то точно не союзники. И Ларс слишком поздно распознал враждебность, с которой Ан смотрел на него последнее время. Теперь младший оказался в немилости старшего.

Для Ана это было тяжело, такое решение вступало в противоречие с его ценностями семьи и братства. Он сделал это ради страны, потому что верил, что так лучше. Но также он убедил себя, что этого хватит, хотя, отлично зная брата, понимал, что тот не останется в стороне, не устранится от политических дел по одному лишь его приказу. Все это Ан знал, но предпочитал оставлять без внимания, закрывая глаза на доклады о действиях Ларса, которые клал ему на стол Сайг Хенвас. Ан пускал это дело на самотек, в полной мере осознавая, какая это ошибка. Просто порой для каждого наступает момент, когда проще пойти на осознанную ошибку, которая может вылиться во что-то ужасное, нежели сделать то, что необходимо, но чего делать совершенно не хочется.

Потерявший возможность манипулировать братом и, хоть и косвенно, но править страной, Ларс продолжал жить в замке Хранителя, продолжал считаться всюду первым приближенным Ана Тиуса и его правой рукой, и также продолжал строить свои планы на будущее страны и материка в целом, до поры, до времени уйдя в тень.

Вскоре после вышеописанных событий Ан Тиус действительно отправил войско во главе с собственным сыном на подмогу Горным землям. К тому моменту Энки уже давно очнулся, но из госпиталя ему позволяли выходить лишь на небольшие прогулки. Перед отправкой в Горные земли Эллиль решил навестить старого друга.

– Похоже, все к этому и шло, снова в бой. – Заключил Малис, выслушав рассказ Тиуса о ситуации на западе. – Я бы поехал с тобой, но меня еще какое-то время будут держать здесь.

– Как ты вообще? – С грустной миной спросил Эллиль.

– В порядке. Мне тут осталось недолго. – Бодро отвечал тот. – Хотя, в принципе не так уж и плохо, за эти месяцы я прочитал гору книг, ребята часто заходят и докладывают обо всех новостях, что могут достать. Сказали, что ходит слух о ссоре между братьями Тиусами. Что ты об этом знаешь?

– Не думаю, что стоит здесь об этом. Когда выйдешь, сам все узнаешь. – Протараторил Тиус. – А кто еще заходит?

– Лем иногда бывает, но он сейчас тоже занят на службе у твоего отца, так что давно уже его не видел. Еще Белил, но с ним сложно. – Слегка поникнув при воспоминании о сыне, сказал Энки. – Он приходит лишь из чувства долга. Думаю, ему просто кто-то говорит, мол, сходи навести отца, вот он приходит. По большей части просто садится в углу, читает что-нибудь, смотрит в окно, спросит какую-нибудь мелочь, ответит на пару моих таких же пустых и банальных вопросов, а потом уходит, и так раз в не