Источник тревожности: воспоминания или личность ?

Часть первая.

Глава 2. Динамика саморегуляции.

 

Терапевтическая проблема динамики.

Фундаментальная цель динамической психотерапии – расширение и углубление самоосознания, и в особенности – расширение ощущения пациентом субъективного действия.

 

Терапия реальностью: людьми движут базовые потребности; поведение человека – это попытка повлиять на мир таким образом, чтобы эти потребности удовлетворить. В результате терапия реальностью учит выбору, указывая пациентам, как удовлетворять свои потребности более адаптивным способом. Терапевт задает провокационный вопрос, предполагающий, что у пациента есть внутренний образ или некое идеальное представление желаемого, которое он может научиться распознавать и постепенно реализовывать.

 

Хельмут Кайзер, который был первым студентом Вильгельма Райха, оказавшего на него огромное влияние (Райх, акцентируя внимание на «жизненном пути пациента», часто говорил на «языке действий»), принял как аксиому, что восстановление ощудения пациентом своего действия – он употреблял понятие «ответственность», которое не несло в себе морального смысла – эквивалентно терапевтическому лечению. Согласно его предположению этого можно достичь, последовательно уделяя терапевтическое внимание тем конкретным факторам, котрые мешают пациенту выражать в своей речи и в своем поведении свои истинные чувства, желания и намерения – или помогают избегать такого выражения (Kaiser, 1955/1965).

 

Для решения и терапевтических, и теоритических проблем в динамической концепции трпдиционного психоанализа требуется больше применять концепцию психодинамики. Из-за искажения и сокращения ощущения действия в психопатологии необходимо особенно ясно понимать субъективные процессы волевых действий, включая сознательные процессы развития намерения и принятия решения, а также роль этих процессов в динамике психопатологии.

 

У симптоматического поведения есть свои причины, но это не причины, которые управляют пассивной личностью как марионеткой. Причинами являются установки, мысли, субъективные состояния, которые, возможно, человек не узнает, но тем не менее они побуждают его думать и действовать, чтобы предупредить появление ощущения дискомфорта или свести его к минимуму, и думать и действовать только таким образом.

 

Источник тревожности: воспоминания или личность?

Эго взрослого человека с его возросшей силой…продолжает защищаться оо опасностей, которые больше не существуют в реальности. (Freud, 1937/1964)

 

Согласно этой концепции Фрейда тревога имеет регуляционную фукнцию, но чрезвычайно простую. В данном случае тревога играет роль запрещающего сигнала, преимущественно связанного с внешней опасностью (например, с возможной кастрацией или изоляцией). У взрослого человека она включается при оживлении детских желаний и фантазий, вызывающих ощущение этой опасности. Содержащаяся в бессознательном детская фантазия о какой-то внешней опасности (например, угрозе наказания), действительно кажется единственным способом объяснить патологическую тревогу взрослого человека, если не иметь представления об индивидуальной структуре его личности.

 

У определенных типов личности развиваются определенные типы установок, организующих сознание, не толерантное по отношению к некоторым склонностям, присущим личности.

 

Например: сексуальные желания ригидной, морализирующей личности вызывают у нее ощущение дискомфорта. Но эта нетерпимость будет распространяться не только на конкретные желания и действия. Она распространится на целые категории мотиваций и реакций и даже на типы установок, враждебной этой личности и угрожающих ее стабильности. Если эти враждебные установки, мотивации и реакции активизируются, соприкасаясь с сознанием, вопролощенным в конкретных намерениях, они вызывают тревогу.

 

Таким образом, в данной концепции тревога становится реакцией на совершенно иную угрозу, нежели внешняя опасность, а именно угрозу внутренней структуре. Это угроза зависит не от воспоминаний, а от структуры личности.

 

Еще два интересных примера с пояснениями:

 

1. Пациентка, которвя на сеансах психотерапии часто с раздражением отзывалась о совершенных по отношению к ней несправедливостях и в прошлом, и в настоящем, однажды, запинаясь, нерешительно и неожиданно для себя «позволила» себе испытать удовлетворение. Сначала это ее смутило. Она сказала себе, что (позволив себе испытать это удовлетворение) она слишком легко дает людям «отделаться» (в смысле выйти из конфликта), «половину своей жизни допуская компромиссы».

 

В этом случае ощущение личного удовлетворения у этой воинствующей женщины вызывает предчувствие прекращения морального протеста и появления смиренной покорности.

 

2. Робкая молодая женщина, очень смущаясь, говорит своему теоапевту, что заметила у него новые контактные линзы. И добавляет, что она очень «нервничала», сказав ему «нечто очень личное». По ее мнению, это «дерзко» и даже «бесстыдно».

 

В этом случае не оскорбительное, но личное общение воспринимается как наглость человеком, который приучил себя знать в жизни свое место.

 

     Системе регуляции не нужна система формирования или восприятия идей; ей нужен лишь порог чувствительности и процесс включения корректирующих реакций. В этом отношении тревогу можно сравнить с ощущением боли. Можно сказать, что боль – это «сигнал» угрозы возможного нанесения вреда организму, а значит, она включает процессы, предотвращающие нанесения такого вреда.

 

Есть еще один аспект динамического представления, заслуживающий особого внимания, особенно среди психотерапевтов. Объяснение патологической тревоги как сигнала опасности, которой больше не существует, зависит, в силу его правдоподобия, от идеи опастности, которая объективно велика и даже ужасна, например кастрация или изоляция. Другие психоаналитические теории тревоги тоже имеют в основе ощущение или воображение огромной опастности, такой как «дезитеграция» (Kohut, 1971) или «аннигиляция» (Hurvitch, 1991). При этом предполагается, что для объяснения силы и непрерывности этой реакции воображаемая опасность должна быть достаточно серьезной. С другой стороны, с точки зрения динамики личности никаких подобных предположений не требуется. Больше нет никакой необходимости в мыслительной стадии регуляционного процесса жбессознательного ожидания опасности. Нужно лишь определить пороги толерантности разных склонностей реакций характера конкретной личности, соответствующее ее стабильности.

Например: чем более ригидна личность, тем ниже порог тревоги для некоторых видов спонтанного действия. Реакция личности, или, скорее, человека на опасные для нее мотивации или намерения, а значит, отвратительные и для нее нестерпимые, является рефлекторной и ситуативной, т.е не поддающейся предварительному расчету.

 

Значение защиты:

В клинической практике видно, что сознательная личность принимает очень активное участие в процессе защиты.

 

Например: ригидная личность, которая ощущает дискомфорт в процессе любого выбора или принятия решения, активно занимается поиском правил, которые можно применить в данной ситуации. Появление неких правил придает такому человеку ощущение его личного выбора. Так, он себя спрашивает, как ему следует скорректировать свои действия, чтобы поступить должным образом, соответственно, поступить правильно. В ресторане он заказывает более здоровую или не слишком дорогую еду, хотя не уделяет особого внимания ни здоровой пище, ни экономии.

 

Еще один интересный пример: активное и сознательное, хотя и неграмотное, защитное избавление от тревоги, как правило, более заметно при появлении постоянной нерешительности, когда нельзя найти типичные примеры поведения или правила, в соответствии с которыми нужно действовать. Такая нерешительность раньше считалась проявлением амбивалентности, имеющей глубинные истоки. Но, по сути, дело не амбивалентности, а в результате функционирования – пусть и не совсем удачного – защитного процесса. В некоторых ситуациях, когда нельзя избежать индивидуального выбора, ригидная, одержимая личность чувствует, что склоняется к решению, которое вызывает у нее ощущение тревоги, похожее на ощущение проявленного безрассудства («Наверное, я совершаю ошибку!»). Эта тревога заставляет человека тщательно разобраться в причинах, препятствующих реализации его склонности. Этот процесс, который многократно повторяется в любой области деятельности, часто заставляет человека мучиться (хотя мучения – это не цель процесса, а его цена) и, хотя зачастую заканчивается быстрым принятием решения, тем не менее, устраняет угрозу, вызванную необходимостью сделать целиком и полностью осознанный выбор.

 

Психоаналитическое понятие защиты представляет собой организацию, управляющую энергией влечений. В понимании психоаналитической концепции управление механизмов защиты состоит в том, что они препятствуют доступу к сознанию бессознательных желаний или фантазий, порожденных влечениями, тем самым предотвращая появление конфликта или тревоги.

Изначальной моделью защиты является вытеснение. Всеобщее представление о защите как некой организации, препятствующей доступу к сознанию, отрицание осознания травматических воспоминаний или желаний, вызывающих угрозу, является обобщением этой модели.

 

Индивидуальные стили познания и мышления, а также свойства и качества ощущения мотивации и аффекта в целом соответствуют организации личности и ее установкам.

 

Деятельность сознания, организующая все его функции и придающая ему форму, создает и функции защиты, ограничивающие саму его деятельность. Отпадает всякая необходимость в создании других контролирующих и ограничивающих механизмов, чтобы препятствовать доступу к сознанию. Воздействие, которое приписывалось механизмам, блокирующим или искажающим отдельные мысли и чувства, могут связаны с разными стилями мышления, ограничивающими или искажающими общую картину субъективного ощущения.

 

Формы сознания развиваются в контексте общего развития. Качество когнитивной функции начинает развиваться в детстве, но формы ощущения мотиваций и аффектов тоже развиваются. Ощущения мотивации постепенно становятся более планируемыми, а действия – более намеренными. Волевое действие, сопровождаемое ощущением действия и самоосознания, постепенно заменяет ранние формы пассивно-ситуативной или ригидной реактивности. Но тем не менее даже у взрослого человека все действия ни в коей мере не являются полностью волевыми, то есть обусловленными ясными, осознанными целями.

 

Развивающиеся дериваты (developmental derivative) самых ранних видов действия – как пассивно-ситуативных, так и ригидных – сохраняются в поведенческом репертуаре взрослого человека. Этим видам дефствия, как существенно менее волевым, присуще сниженное самоосознание и в особенности пониженное ощущение действия.

 

В психопатологии развилтсь защитные стили, предвосхищающие появление тревоги, ограничиввя и искажая скмоосознание и ощущение действия. Такие защитные стили характеризуются гипертрофией развивающихся видов действия или деривативов этих действий, снижением самоосознания и ощущения действия.