Колдунья и черт. Иллюстрация к трактату Ульриха Молитора «О ведьмах». 1489 г

 

Дальше больше. Следует сказка с чудесами на мосту.

Отец‑доносчик в лицах рассказывал, будто, подойдя к реке, он гаркнул на дочь:

– Не смей нести ребёнка через мост! Пусть сам перейдет, иначе окажешься в воде!

Молодая колдунья вместо ответа поинтересовалась у отца, не сошел ли он с ума.

– Не перечь, презренная, – крикнул тот. – Через твоё чародейство дитя явилось на свет! Пусть окажется на том берегу или я тебя утоплю!

И случилось чудо. А, может быть, и не случилось. Но приведённые отцом свидетели, в один голос подтвердили: невидимый демон подхватил младенца, которого старшая сестра положила на землю, и по воздуху перенёс на другую сторону реки. Так были изобличены две зловредные ведьмы. «Их постигла заслуженная кара – сожжение на костре», – гласит старинный текст (Инститорис, и др., 1932).

В данном случае дьявол был посрамлён. Ребёнок, душу которого спасали благочестивые христиане, лишился матери, зато не достался врагу рода человеческого. А вдовец мог, при желании, себе взять новую жену. Развод Церковь разрешала только королям в целях продолжения династии. Простые люди выкручивались как могли. Впрочем, это уже досужие размышления; мало ли у человека могло быть причин для ненависти к домочадцам?

Сама процедура приёма в колдовскую секту стала «известна» инквизиторам очень рано. Она описана в «Молоте ведьм», но благочестивые авторы лишь переписали её из книги Нидера. Тот, в свою очередь, основывался на опыте судьи Питера из Берна, который ради получения этих сведений уничтожил молодую семью: мужа и жену. Имена этих несчастных нам неизвестны Ясно одно – колдунья держалась достойно, отказываясь возводить на себя напраслину. Она, повествует книга, «не хотела сознаться ни в чём даже на пытке, даже перед лицом смерти. А когда палач зажёг костёр, она хулила его сквернейшими словами и так была сожжена».

Её муж не был столь смел. Первым делом он задал вопрос, простят ли его, если он расскажет следствию всё. Как только ему обещали пощаду, он, изображая искреннее раскаяние, дал волю своей фантазии. Из рассказа следовало, что желающих вступить в секту бывалые колдуны ведут в церковь. Именно там в воскресенье надо отречься от Христа и дать клятву силам ада. Под сводами храма появляется демон. Не сам Сатана, а так – мелкий бес. Чтобы раньше времени не спугнуть новичков. Сатана присылает вместо себя невзрачного заместителя. После отречения от католической веры положено отхлебнуть из пузырька кровь некрещёных детей. Едва её выпьешь, как постигнешь тайны колдовства.

В этом месте подсудимый сделал весьма некрасивую попытку показать себя в выгодном свете за чужой счёт. Он обронил о своей спутнице жизни следующие слова:

– Вот так и были совращены мы с женой. Думаю, она будет запираться. Скорее она вынесет огненную смерть, чем сознается в малейшей истине.

Увы, эта малодушная фраза ему не помогла. Судья вынес грешнику смертный приговор. «Было видно, в каком большом сокрушении умирал раскаявшийся юноша», – читаем мы строки, выведенные некогда пером инквизитора (Инститорис, и др., 1932 стр. 177)…

Надо ли говорить, что обряд посвящения в колдуны и ведьмы стал широко известен благодаря книге Шпренгера и Инститориса. Но продержался он по историческим меркам недолго. Через какое‑то время духовные судьи выяснили, что дьявол предпочитает принимать в секту новых членов не в церкви, а в отдалённых укромных местах – на шабаше ведьм, среди толпы своих почитательниц.

Прежде чем завлечь жертву на шабаш, надо втереться к ней в доверие. С этой целью Сатана подсылает к будущей колдунье соблазнителя. Чёрт низшего ранга принимает обаятельный облик; в этом красиво одетом незнакомце трудно распознать посланца ада. Он кажется щедрым, остроумным, лишён спеси, присущей дворянству и богатому купечеству. Он не погнушается беседой с крестьянкой или рыночной торговкой. Он горазд знакомиться на улицах, начинает беседу легко и непринуждённо. Сначала кажется, что это просто знатный ловелас, искатель любовных приключений. Но нет. Все его речи постепенно подводят к мысли о более серьёзных вещах, чем простая интрижка. Разумеется, чёрт не спешит высказываться слишком определённо. Поигрывая золотом или драгоценными украшениями, он напускает туман и говорит о каком‑то отдалённом месте, где собирается весёлая компания, где легко удостоиться щедрых даров и попасть в милость к могущественному господину. Ни о какой продаже души речь пока не идет. Эта тема всплывёт только тогда, когда ледок недоверия будет растоплен умелым обхождением.

 

Колдунья и черти. Гравюра с обложки трактата «О признаниях колдунов и ведьм», изданного трирским епископом Питером Бинсфельдом в 1591 году. Богато одетые женщины – очевидно, ведьмы из дворянского сословия. На заднем плане их товарки колдуют и насылают бурю.

 

Приняв такую схему за основу, инквизиторы быстро набрали «подтверждающий» материал… Встречались и любопытные отступления от данного стандарта. Так, на допросах прозвучала новость: хитрец‑демон порой является в обличье хороших знакомых, чтобы не вызывать подозрений. Особым разнообразием отличаются показания, собранные в немецком городке Ортепау. В конце XVI века там регулярно сжигали ведьм. Обвиняемые обладали фантазией и редко повторялись. «Выяснилось», что жене Хартнагеля дьявол представился как её сосед Шпехт. Соблазняя дочь Ханса Гриза, он добился своего в образе любимого ею солдата. Вдове Барбаре Шиллинг дьявол предпочитал являться под видом друга семьи, батрака Баслера. Молодая Мария Наймус приняла его за юношу Хельцкляйна, и так далее (Konig, 1928 стр. 277, 278). Нетрудно понять, как рождались подобные откровения. Схваченные просто делились своей личной жизнью и заявляли, что черти маскировались под их женихов и любовников… Одна из самых первых обвиняемых, Катарина Крое, простодушно поведала вполне правдоподобную историю, случившуюся с ней по дороге в Страсбург. А дело было так.

Женщина неровно дышала к кучеру. Пользуясь отсутствием свидетелей, пара познала сладость греха. Ночь застала их в пути. Они заснули под телегой. Утром возчик встал и куда‑то отлучился;

 

Явление дьявола. Гравюра XIX века. В основу положена иллюстрация из «Всемирной космографии» Себастьяна Монстера в 1554 г. Иногда нечистую силу представляли в образе трехглавого чудища.

 

Катарина не заметила этого. Тут мимо проходил незнакомец. Увидев полусонную женщину, он лёг рядом, и стал домогаться близости. Находясь во власти приятной истомы, она решила, что вернулся её любовник, и не отказала наглецу.

Опомнилась Катарина только когда было уже поздно. Конечно, она испугалась. Да и странно было бы на её месте не напугаться (1958 стр. 254)!

Как видим, никакой особой мистики здесь нет.

Что ж, другие обвиняемые рассказали и о всяких чудесах. Барбара Видман поведала, что чёрт являлся ей под видом мужа, но покидал ее, превращаясь в волка. Агнесс Шнайдер имела любовника, который ходил, переваливаясь на гусиных лапах (1958 стр. 277, 278).

Часто встречается образ «чёрного человека».

Этот персонаж обхаживает битых жён или женщин, страдающих от бедности. Деньги, которые он раздаёт, превращаются в угольки или в труху.

В октябре 1596 года молодая вдова Фрешнайцлер созналась, что прокляла Бога и святых по наущению дьявола. Как‑то раз изыскано одетый незнакомец участливо осведомился о её печали. Он обещал ей помочь, если она подчинится его желаниям. Козлиная нога волокиты и холод его тела привели женщину в ужас, но в награду за покладистость дьявол насыпал ей полный фартук денег! Разумеется, никаких следов этого богатства судьи не обнаружили. Подследственная объяснила, что, едва она вернулась домой, звонкие монеты обратились в мусор… Усыпив бдительность своих сторожей «чистосердечным» признанием, молодая узница свела счёты с жизнью в тюремной камере. Тело самоубийцы все же сожгли на костре (1958 стр. 276).

А вот ещё один типичнейший пример: показания другой немки в процессе 1586 года. Сорокалетнюю Грету Шуссел поначалу не могли побудить к откровенности. Она говорила, что её назвали колдуньей из мести. Тогда палач вздёрнул женщину на дыбу, и вскоре судьи узнали историю её совращения во всех подробностях. Оказалось, что двадцатью годами ранее она была крайне озабочена тяжбой о наследстве, которую приходилось вести с Бартцем фон Мёрингом. Злой дух возник в её доме, обернувшись молодым человеком.

– Зачем так волнуешься? – изрёк он. – Успокойся. Если последуешь за мной, я дам тебе много денег и всякого добра.

Она уступила, и он имел с ней соитие чем‑то похожим на сосульку. Деньги она, как и было обещано, получила, но они сразу превратились в вонючий чёрный помёт.

Назавтра Грета попробовала отречься от этих грозящих гибелью показаний. Однако не вынесла новых пыток и смирилась с неизбежностью смертного приговора (Lea, 1939 стр. 1193).

В Шотландии Маргарет Хэмильтон «была в услужении у дьявола восемь или девять лет», и он как‑то дал ей пять золотых очитков, которые немного погодя обернулись камнями (1958 стр. 1 136).

Сотни и тысячи историй о фальшивом золоте дьявола появились не случайно. Каждая арестованная, оказавшаяся на поверку неимущей, одним фактом своей бедности вводила людей в недоумение – ведь из проповедей народу было известно, что колдуньями становятся в надежде на богатство. В этих условиях вполне естественно объявить Сатану мошенником. Вот и плодились как кролики истории об обманных сделках.

Коль скоро нечистая игра дьявола стала общим местом, возникла нужда в углублённом осмыслении данного «факта». Инквизиторы и демонологи взялись за перья и подвели под явление теоретическую базу. Шпренгер и Инститорис положили почин. По их словам, ведьмы не богатеют, во‑первых, потому, что готовы за самую незначительную мзду осрамить и опозорить Творца, а во‑вторых, их внезапное богатство возбуждало бы подозрения народа? (Инститорис, и др., 1932 стр. 162).

Судья Реми в поисках объяснений воспарил в высшие сферы: «Деньги, полученные от дьявола его сторонницами, всегда превращаются в листья, камни, угли и так далее. Есть только один обратный случай: Катрин Рифа созналась в получении трёх реальных монет. Поскольку дьявол опекает бесчисленные сокровища, мы видим в этом проявление Божьей милости, ибо, если б дьявол мог раздаривать настоящие деньги, никто не смог бы устоять против его соблазнов (Lea, 1939 стр. 605)».

 

Договор с нечистой силой. 1643 г. Фигурировал как доказательство вины в деле Грандье.

    Текст написан по‑латыни справа налево. Внизу подписи «князей ада»: Сатаны, Люцифера, Вельзевула, Левиафана и Астарота.       

 

В том же русле находятся изыскания учёнейшего иезуита Дель Рио. Для начала этот автор рассказал о сожжённой в Кобленце дворянке. Колдунья получила от демона набитый деньгами кошелёк и спрятала его в сундук. Когда она захотела потратить деньги, вместо них в кошельке лежал лошадиный помёт. Дель Рио признаёт, что Князь Тьмы по идее мог бы осыпать свою секту звонкой монетой. Ему под силу добывать драгоценные металлы и чеканить из них деньги, неотличимые от настоящих. Он знает, где лежат зарытые клады и где покоятся сокровища затонувших кораблей. Наконец, ему бы не составило труда украсть у какого‑нибудь богатого скряги накопленные им груды золота. И всё же ведьмы не получают ничего. Сам дьявол, делая хорошую мину при плохой игре, заявляет, что приберегает все богатства на будущее. Дескать, они понадобятся для поддержки Антихриста. Но это (проницательно замечает Дель Рио) неправда. Настоящая причина в том, что Бог оставил свободу обогащения людей за собой. Если бы у дьявола была власть обогащать тех, кого пожелает, слишком велика была бы опасность, что звон золота привлечёт почти всех людей на его сторону. Нечестивцы пойдут войной во имя угнетения праведником. От этой опасности и спасает мир милость Творца (1958 стр. 640, 641).

Земные блага, предоставляемые силами ада, ничтожны по сравнению с погибелью души. Черти, например, могут помочь по хозяйству. У одной англичанки был личный чертенок, который прял пряжу за четверых (Robbins, 1959 стр. 375). Стоило ли из‑за такой мелочи гореть в аду?

Кстати, и в этом грешном мире ведьмам тоже приходится несладко. Стоит женщине заключить договор, как она становится рабыней. Малейшее неповиновение влечёт за собой жестокую кару. Если она откажется творить зло или хотя бы промедлит выполнить приказ, черти бьют её по голове молотком, хлещут бичами, вонзают в неё когти. Дьявол может пустить ослушницу по миру. Может искалечить. Наконец может убить её ребёнка. Вот чем оборачивается стремление к неправедному богатству (Lea, 1939 стр. 574, 607)!

Сатана заманивает женщин в секту и другими ложными посулами. Так, он вручает им амулет, спасающий от боли во время пыток, но умалчивает о том, что инквизиторы обыскивают арестованных и раздевают их догола. Есть ещё один распространённый обман. Дьявол даёт «гарантию», что в случае поимки и казни колдунья не ощутит мук от карающего пламени. Если она будет верна своему повелителю до конца, её будто бы ждут на том свете бесконечные наслаждения. Этим инквизиторы объясняли упорство осуждённых, которые порой предпочитали смерть раскаянию (1958 стр. 408, 479).

Противники ведовских процессов заявляли, что за сделку с дьяволом нельзя судить. Во‑первых, черти не соблюдают договор. Значит, их жертвы тоже имеют право не соблюдать свои обязательства. Во‑вторых, колдовать женщинам приходится под страхом истязаний. Главный виновник – тот, кто заставляет их творить зло… Инквизиторы отмели эти софизмы с порога. Мнение священных трибуналов было предельно чётким. Для смертного приговора достаточно факта безбожной сделки. То, что ведьма оказалась обманутой, ничего по сути не меняет.

Говоря об искушении, остаётся упомянуть ещё одну деталь. К каждому сердцу нужен особый ключик. Кого‑то черти могут сбить с пути истинного самолично, а к кому‑то накатанные схемы неприменимы. Однажды дьявол пытался совратить девятнадцатилетнюю девушку. Она оказалась так наивна, что на все его неприличные предложения отвечала отказом. У неё, видите ли, нет родительского благословения (Сумцов, 1878 стр. 13). Из таких казусных ситуаций Сатана нашёл выход. Предварительную подготовку должна провести родная мать (если мать – ведьма). Чтобы не быть голословным, приведу два примера, «подтверждающие», как умело Сатана воспользовался дочерней почтительностью.

В 1571 году в Хаттштадте сожгли шесть ведьм. Среди казнённых оказались восемнадцатилетняя девушка и её мать. Вслух было объявлено, что женщина не только лично распутничала с демоном, но и выдала свою дочь за него замуж (Robbins, 1959 стр. 168).

Другой случай был описан известным демонологом Франческо Гваццо. Сей автор убеждал, что ведьмы развращены до предела. Доминике Фальве было всего двенадцать. Бесстыжая родительница повела её собирать камыш – прямо в лапы к подозрительному незнакомцу. «Девочку заставили принести клятву этому человеку, и он начертил ей на брови ногтём знак вассальной зависимости, а потом возлёг с нею на глазах у матери.

Мать, в свою очередь, выразила готовность быть осквернённой в присутствии дочери (1958 стр. 374)».

Пособником при искушении может стать любой человек, к которому жертва питает доверие. Брат, отец, любовник. Тот же Гваццо описывает совращение юной девушки, состоявшееся в канун дня Святого Иоанна Крестителя. Душу несчастной погубил итальянец – её возлюбленный. Он сделал магический круг и вызвал странную компанию: двух женщин, человека в монашеских одеждах и большого чёрного козла. Козёл, естественно, оказался не простым животным, а демоном в козлином обличье. Между его рогами мерцал огонёк чёрной свечи. Итальянец сказал, что девушка желает попасть под власть ада. Тогда демон велел ей перекреститься левой рукой и принял обычные знаки почтения. Колдуны и ведьмы целовали его под хвост; они зажгли свои свечи от огня, горящего между рогами, а также бросили монеты в жертвенный кубок. При следующей встрече новообращённая ведьма отдалась демону‑козлу в соседнем лесу, испытав при этом боль и сильный страх. Кроме того, ей пришлось отрезать и отдать прядь своих волос. Все эти подробности девушка, называемая в тексте «ведьмой приятной наружности», поведала суду Аквитании в 1594 году (1958 стр. 374, 467).

Похоже, прядь волос здесь играла роль символа, скрепляющего договор. Примерно тот же смысл имела роспись собственной кровью на пергаменте. Кстати, письменный договор с дьяволом фигурирует в ведовских процессах реже, чем это можно себе представить. Находили его не у женщин, а у мужчин из дворянского, учёного или духовного сословия. Поскольку колдунов было вообще мало, и далеко не для каждого из них суд считал нужным создавать поддельную улику, дошедшие до наших дней экземпляры можно буквально пересчитать по пальцам. Со слабым полом инквизиторы и вовсе не церемонились. Была в ходу теория, что чаше всего договор между женщиной и дьяволом даже не произносится вслух. Он просто молчаливо подразумевается.