Рыцари и Соединенные Штаты Европы

 

В нашем более раннем расследовании мы проследили и убедились в реальности существования Приората Сиона в последние несколько веков. Другими словами, мы проверили истинность или, по крайней мере, вероятность притязаний, высказываемых современной верхушкой ордена на генеалогическое преемство с этим наследием. И мы, надо признать, преуспели в этом, и притом – настолько, что это развеяло весь наш первоначальный скептицизм.

Члены Приората Сиона утверждали, они были созданы как орден в 1090 г. или, по другим документам, в 1099 г. На основе подлинных документов нам удалось установить, что в 1099 г. на горе Сион в Иерусалиме действительно было основано аббатство, вверенное попечению неуловимого, но влиятельного «религиозного» ордена. 19 июля 1116 г. орден Сиона впервые упоминается в официальных хартиях и документах[173]. Мы нашли грамоту, датированную 1152 г., на которой стоит печать французского короля Людовика VIII, который подарил ордену его первую крупную резиденцию в Европе, расположенную в Орлеане. Кроме того, мы нашли чуть более позднюю грамоту, датированную 1178 г. и заверенную печатью папы Александра III[174], в которой подтверждается законность владений ордена не только в Святой земле, но и во Франции, Испании и на землях Итальянского полуострова: в Неаполе, Калабрии, Ломбардии и на острове Сицилия. Мы выяснили, что до Второй мировой войны в муниципальных архивах Орлеана существовало двенадцать документов, касающихся ордена Сиона, но в результате одной из бомбежек часть из них погибла.

Таким образом, мы можем подтвердить утверждения современных членов Приората о создании ордена и первом столетии его существования. Аналогичным образом мы смогли подтвердить и другие утверждения, касающиеся дальнейшей истории ордена. Помимо дат и перечня земельных владений, нам удалось выявить связи Приората с широкими кругами европейской знати, представители которой претендовали, что они являются потомками династии Меровингов, правившей во Франции в период с V по VIII в. Так, например, в перечне акций ордена постоянно фигурирует семейство, предком коего бы некий Жан де Гисор, который был связан родственными узами с Гуго Пайенским – первым Великим магистром ордена тамплиеров. Особую роль в истории ордена Сиона, будучи также связаны с ним родственными узами, сыграл род графов де Сен‑Клер, предков нынешнего лидера и Великого магистра приоров Сиона в 1981–1984 гг. – Пьера Плантара де Сен‑Клера. Действительно, наши разыскания позволили выявить нечто такое, на что есть лишь глухие намеки в документах современного ордена, а именно что Приорат Сиона на протяжении своей истории был семейной структурой, организацией, ядром которой служили некоторые королевские и аристократические дома.

Приорат фигурирует под своим именем в документах XII – начала XVII в. Затем, в документе, датированном 1619 г., говорится, что Приорат навлек на себя недовольство короля Франции Людовика XIII, который отобрал у него его давнюю резиденцию в Орлеане и передал ее иезуитам. После этого Приорат Сиона практически исчезает со страниц исторических хроник и появляется вновь лишь в 1956 г., когда они открыто заявили о себе и зарегистрировались во французском «Официальном журнале». Современный орден любит ссылаться на некоторые свои акции в период между 1619 г. и XX в., выделяя исторические события, к которым он был причастен, и конкретные исторические процессы, в которых он был живо заинтересован. Рассмотрев интересующие нас события, мы обнаружили бесспорные свидетельства причастности к ним неких организованных и влиятельных структур, действующих за кулисами и иногда использующих ту или иную организацию в качестве ширмы или фасада. Сами эти структуры названы не были, но есть все основания полагать, что это и был Приорат Сиона. Более того, в их составе действовали представители тех же самых семейств, связанных родственными узами и претендовавших на генеалогическое преемство с династией Меровингов. И независимо от того, шла ли речь о войнах за веру XVI в., движении XVII в., известном как Фронда, или масонских заговорах XVIII в., новые поколения этих родов неизменно действовали по весьма и весьма схожему плану.

На основе этих материалов мы можем утверждать, что действительно существует некий аналог прямой преемственной связи между современными членами Приората Сиона и орденом того же названия, который в 1619 г. был лишен своей резиденции в Орлеане. По прошествии трех с половиной веков можно уверенно говорить о том, что Приорат Сиона уцелел и продолжает действовать, хотя по большей части – за фасадами и через посредство различных организаций. Нам удалось проследить его причастность к движению за Святое Причастие во Франции XVII в. – к обществу неортодоксально, если не сказать – еретически настроенных клириков, группировавшемуся вокруг Сен‑Сюльпис в Париже, к таинственным и неуловимым розенкрейцерам начала XVII в., действовавшим в Германии, к некоторым ритуалам масонства XVIII в. и, наконец, к политическим заговорам и эзотерическим тайным обществам XIX в.

Через посредство всех этих организаций и благодаря давним связям с одними и теми же семействами сложился особый несокрушимый континуум, просуществовавший с 1619 г. вплоть до наших дней.

А как обстоит дело сегодня? Когда мы впервые встретились с Плантаром в 1979 г., он однозначно подтвердил эту информацию. По его словам, он достаточно компетентен, чтобы обсуждать историю ордена. Однако в том, что касается будущего, то он предпочел ограничиться уклончивыми намеками, а о настоящем вообще не захотел говорить. Разумеется, в 1983–1984 гг. он несколько пересмотрел свои взгляды, – настолько, что счел возможным показать нам нотариально заверенные документы, подтверждавшие, что пергаменты Соньера были доставлены в Англию, а также экземпляр «Предупреждения» с подписями Дрика, Фримана и Аббу. Эти подписи вывели нас на совет директоров прежней «Гардиан Эшуранс Компани» и Фёрст Нэншнл Банк Чикаго. Но ничего конкретного так и не было сказано, не прозвучало ничего определенного. Мы буквально задыхались в миазмах дезинформации, и наши расследования порой ставили больше вопросов, чем давали ответов. Стремясь напасть на след Приората Сиона, мы, как нам порой казалось, имели дело с призраком, миражом. Он постоянно витал перед нами. Он ускользал и оказывался неуловимым в тот самый миг, когда мы, казалось, были вот‑вот готовы схватить его, и вызывающе материализовывался в нескольких шагах от нас. Нам то и дело попадались свидетельства, которые на поверку оказывались блефом или порождали новую цепочку мистификаций, призраков, прячущихся в глубине призмы или вереницы зеркал.

Мы были отнюдь не одиноки в подобных выводах. В течение года, предшествовавшего отставке Плантара, мы пользовались услугами самого настоящего профессионального следователя. Женщина, о которой идет речь, имела тридцатипятилетний опыт работы в качестве литагента ряда весьма популярных авторов. Она и ее муж, отставной военный и боец Сопротивления, имели широкую сеть контактов в сферах, доступа в которые мы, как иностранцы, не имели. Она обладала богатым опытом работы с французской бюрократией, будь то чиновники библиотек, архивов или правительственных учреждений. Постоянно проживая во Франции, она имела более удобные возможности для изысканий, чем мы, которым удавалось выкроить неделю‑другую на блуждания в том или ином бюрократическом лабиринте. И если тот или иной офис оказывался закрытым, а того или иного чиновника не было на месте, она всегда могла заглянуть на следующий день, а при необходимости – на следующей неделе.

Она предоставила нам массу исключительно ценной информации. Она отыскивала фрагменты данных в самых невероятных местах и продолжала свои изыскания с впечатляющей настойчивостью. Она не поддавалась нажиму, ее невозможно было запугать и разубедить. И тем не менее ей, по ее собственному признанию, за всю ее долгую карьеру не приходилось встречать столько странностей и загадок сразу. Практически всякий раз, когда она брала по нашей просьбе интервью у какой‑либо влиятельной персоны, первоначальная открытость и готовность помочь вскоре сменялась молчанием, скрытностью, а то и откровенной враждебностью. Мы спрашивали ее и ее мужа, что они думают по поводу всего этого дела и к какому выводу привели их расследования. Их мнение было единодушным. Несомненно, заметили они, здесь речь идет о закулисном «прикрытии».

 

ЖУРНАЛ «VAINCRE»

 

Тем не менее нам удалось раздобыть кое‑какую информацию не только от Приората Сиона, но и из независимых источников. Несмотря на уклончивость Плантара, плотную завесу дезинформации и молчание официальных кругов, нам удалось узнать кое‑что любопытное об ордене и его бывшем Великом магистре. Полученные нами данные позволяли проследить акции Приората начиная со времен Второй мировой войны.

Вскоре после нашей первой встречи с ним Плантар переслал нам письмо, датированное 11 мая 1955 г. и присланное в Париж неким Пуарье Мюратом, который назвался кавалером ордена

Почетного легиона, награжденным медалью за воинскую доблесть, и бывшим офицером французского Сопротивления. По утверждению Мюрата, он знает Плантара с 1941 г. Далее Мюрат писал, что в период 1941–1943 гг. Плантар издавал журнал Сопротивления под названием «Vaincre». В письме говорилось также, что Плантар был заключен гестапо в тюрьму Фресне с октября 1943 по февраль 1944 г.

Мы провели проверку достоверности заявлений Мюрата. Мы написали запрос в министерство обороны Франции, которое ответило, что они не хранят архивных фондов, и поэтому нам следует обратиться к генеральному директору Архива Франции. Они также переслали наше письмо в префектуру полиции Парижа, которая посоветовала нам связаться с начальником тюрьмы во Фресне. Когда же мы направили запрос генеральному директору архива Франции, нам посоветовали обратиться в департамент Архивов в Париже. Руководство департамента архивов в Париже также отослало нас к начальству тюрьмы во Фресне. А начальство тюрьмы во Фресне захотело знать, почему мы ведем подобные расследования, и потребовало ознакомить их с деталями наших изысканий. Мы направили им ксерокопии основных материалов из нашего досье, в том числе и письмо Пуарье Мюрата. Никакого ответа мы не получили.

Это была привычная ситуация, с которой мы постоянно сталкивались в ходе наших расследований. Но в этой ситуации наша добровольная помощница чувствовала себя как рыба в воде. Проявив недюжинную настойчивость, она, наконец, по‑лучила‑таки ответ из Фресне. Однако присланная информация мало что дала нам: «…после изучения списков заключенных, находившихся во Фресне, мы не обнаружили никаких следов того, что Плантар прошел через это учреждение в период с октября 1943 по февраль 1944 г.». Что же, получается, что Пуарье Мю‑рат, кавалер ордена Почетного легиона, удостоенный медали за воинскую доблесть, бывший офицер французского Сопротивления, в своем письме солгал? Если да, то ради чего? А если нет, то почему в тюрьме во Фресне не найдено никаких подтверждений о пребывании в ней Плантара? Быть может, записи об этом были изъяты? Или же таких записей, по некой непонятной причине, никогда не существовало?

Наши попытки отыскать хотя бы номер «Vaincre», «Журнала Сопротивления», с которым в годы войны ассоциировалось имя Плантара, оказались более успешными. Мы нашли шесть выпусков «Vaincre» – полный комплект всего, что удалось выпустить. Вопреки нашим ожиданиям, это были отнюдь не грубые, отпечатанные на плохой бумаге листовки. В них не было ничего таинственного. Журнал был отпечатан на хорошей бумаге, которую было трудно раздобыть в те годы во Франции, и в нем были помещены иллюстрации и фотографии. Первый номер, как было открыто указано, был отпечатан компанией Пуарье Мюрата в количестве 1379 экземпляров. К шестому номеру тираж достиг 4500 экземпляров. В общем, «Vaincre» представлял собой издание, которое не могло бы выходить без ведома властей. Кроме того, на предприятие такого рода требовались немалые деньги.

Судя по тем шести номерам, которые нам удалось раздобыть, «Vaincre» трудно было назвать «Журналом Сопротивления». Помещенные в нем статьи, подписанные в ряде случаев именами весьма известных фигур, представляли собой смесь эзотерики, мифа и чистой фантазии. Так, например, в журнале было много разговоров об Атлантиде. Немало внимания уделялось древней кельтской «традиции мудрости» и мифическим темам и образам, в которых они существовали. Были и либеральные рассуждения о неозороастрийской теософии, о тибетских посвященных и сокровенных городах в Гималаях. Наконец, «Vaincre» претендовал на роль органа специфической организации, или ордена Альфа Галаты.

В годы немецкой оккупации и режима Виши разного рода тайные общества, включая масонские ложи, были строго запрещены, и членство в подобных организациях строго преследовалось. Альфа Галаты никогда не называли себя тайной организацией, хотя наверняка были таковой. Действительно, они представляли собой рыцарский орден или, точнее, неорыцарский орден. У них постоянно подчеркивался рыцарский аспект, и большинство статей в «Vaincre» были посвящены темам рыцарства: Франции как средоточию всех рыцарских доблестей и роли рыцарства в современном мире. Согласно «Vaincre» и Альфа Галатам, рыцарство должно было стать орудием национального возрождения Франции: «…рыцарство необходимо, потому что наша страна не сможет возродиться иначе чем благодаря своим рыцарям».

Когда рыцарство впервые возникло в эпоху так называемых Темных веков в раннем Средневековье, институт рыцарства базировался на особых духовных или, лучше сказать, спиритуалистических началах. Обычные титулы аристократов – например, барон, граф, князь, маркиз или герцог – служили отражением реального социального и политического статуса, земельных владений и родословной. Рыцари же получали мечи и шпоры благодаря своим личным доблестям, добродетелям и особой нравственной чистоте. Впоследствии концепция рыцарства постоянно регрессировала, превратившись со временем в своего рода расхожее вознаграждение за верную службу, ну, хотя бы за создание позитивного публичного образа премьер‑министра. «Vaincre» и Альфа Галаты настаивали на возрождении рыцарства в его традиционном, первоначальном понимании: «Рыцарь не может существовать без высокого духовного идеала, который являет собой неиссякаемый источник моральных, интеллектуальных и духовных сил для всех грядущих поколений».

Согласно «Vaincre», Альфа Галаты были зарегистрированы во французском «Официальном журнале» 27 декабря 1937 г. Однако проверка «Официального журнала» за период с июня 1937 по апрель 1938 г. такой регистрационной записи не выявила. Министерство обороны Франции, в которое мы обращались, официально ответило, что оно никогда не слышало ни о «Vaincre», ни об Альфа Галатах, и эти имена в его отчетах не значатся. Префектура полиции аналогичным образом отрицала, что ей известно что‑либо об этом, хотя мы впоследствии выяснили, что на самом деле французский аналог Специального отдела располагает досье на Альфа Галатов и их лидеров. В любом случае, несмотря на официальные опровержения, «Vaincre» действительно существовал и имел постоянных авторов и спонсоров, среди которых был и целый ряд членов Альфа Галатов.

Одним из авторов «Vaincre» был Робер Амаду, пользующийся сегодня широкой известностью как автор книг по эзотерике и масонству, мартинист и официальное лицо в ложе, входящей в структуру швейцарской великой ложи «Альпина». (1) Другим видным автором являлся профессор Луи Де Фур, широко известный довоенный публицист правого толка. Впоследствии он был разоблачен как сторонник режима Виши. Однако в годы нацистской оккупации он пользовался репутацией независимого мыслителя и комментатора по вопросам культуры и был назначен самим Петэном на важный пост в министерстве образования.(2) В те времена имя Луи Ле Фура пользовалось авторитетом, с которым приходилось считаться. Он публично не заявлял о своей причастности к журналам типа «Vaincre», пока не убеждался, что это – издание солидное и заслуживающее доверия. В одной из своих статей Ле Фур объявил, что в течении целых восьми лет сам был членом Альфа Галатов. Среди других членов ордена он назвал такие имена, как Жан Мермо, знаменитый авиатор, погибший перед войной, и Габриель Тра‑риё д’Эгмонт, автор книг по эзотерике и второстепенный поэт‑мистик, к писаниям которого до сих пор не утрачен интерес.

Согласно «Vaincre», члены Альфа Галатов делились на две основных группы: «легион» и «фаланга». Роль «легиона» не была конкретизирована. Зато функцией «фаланги», как считалось, были философские исследования и подготовка будущих рыцарей. Интересно отметить, что, согласно уставу ордена, переданному в 1956 г. в префектуру полиции в Анненмассе, Приорат Сиона также делился на две основных группы: «легион» и «фалангу».

На основании этих совпадений мы поначалу решили, что Альфа Галаты выполнял роль фасада для деятельности Приората Сиона. Однако вскоре мы поняли, что это не так. Плантар лично уверял нас, что он вступил в ряды Приората лишь 10 июля 1943 г. В письме с объявлением о своей отставке он повторяет утверждение, что вступил в ряды приоров благодаря рекомендации аббата Франсуа Дюко‑Бурже. Между тем его контакты с «Vaincre» и Альфа Галатами начались как минимум годом раньше. В любом случае, приоры, желавшие заполучить Плантара в свои ряды, по‑видимому, одобряли деятельность Альфа Галатов. К тому же политическая ориентация двух орденов была весьма близкой, если не сказать – идентичной. Это особенно заметно в отношении и тех, и других к рыцарству. Более того, некоторые из авторов «Vaincre» впоследствии фигурировали в изданиях, связанных с Приоратом Сиона.

В первом номере «Vaincre» в качестве издателя и редактора журнала был назван «Пьер де Франс», и даже была помещена его фотография. На фотографии бесспорно запечатлен молодой Пьер Плантар, которому в то время было двадцать два года. 21 сентября Пьер де Франс, по сообщению «Vaincre», был избран Великим магистром Альфа Галатов. В четвертом номере «Vaincre», датированном 21 декабря 1942 г., имя Пьера де Франса несколько изменено и звучит как Пьер де Франс‑Плантар. Его адрес: Париж 17, рю Лебото, 10, указан как штаб‑квартира или центральный офис Альфа Галатов.

Несмотря на преимущественно мифический и рыцарский характер, «Vaincre» был не чужд определенной политической ориентации. Как показывает участие в нем Луи Ле Фура, журнал проявлял провишистские симпатии, а временами и открыто выступал в поддержку маршала Петэна. В первом номере «Vaincre» был опубликован гимн в честь Петэна, а Альфа Галаты названы «великим рыцарским орденом», «служащим своему отечеству» во главе «с маршалом». Кроме того, на страницах «Vaincre» время от времени появлялись злобные антисемитские статьи, отражавшие измышления нацистской пропаганды. «Чтобы возродить нашу родину в ее прежнем величии… необходимо очиститься… от ложных догм… и изживших себя принципов еврейско‑масонской демократии».

С другой стороны, необходимо учитывать время и обстоятельства, в которых приходилось издавать «Vaincre». Большая часть территории Франции была оккупирована немецкими войсками, и в легальную печать не могло проникнуть ничего, что бросало тень на немецкую администрацию и ее французских приспешников. Плантар вряд ли мог бы выпускать хорошо изданный журнал типа «Vaincre», если бы открыто заявлял о поддержке генерала де Голля. Все, что появлялось на страницах «Vaincre», должно было носить предельно осторожный характер, ибо журнал печатался под постоянной угрозой, что его могут прочесть немецкие оккупанты. Чтобы выжить, журнал был вынужден делать различные заявления примирительного толка и не слишком отклоняться от официально дозволенной идеологической линии. И когда мы напоминали Плантару отдельные высказывания из «Vaincre», компрометирующие его, Плантар с готовностью признавал это. Он намекал, что за провишистской и петэновской патиной на страницах «Vaincre» публиковалась шифрованная информация и инструкции, прочесть которые могли только активисты Сопротивления.

Трудно сказать, так это или нет, однако «Vaincre» все же трудно признать «журналом Сопротивления». Однако столь же трудно принять за чистую монету его официозну^й трескотню и согласиться, что это – не более чем эзотерический журнальчик с явно выраженными вишистскими и петэновскими симпатиями. Несмотря на весь свой политический и религиозный консерватизм, аббат Франсуа Дюко‑Бурже играл видную роль во французском Сопротивлении и даже был награжден медалью Сопротивления. Если он действительно выступил в роли покровителя Плантара и рекомендовал принять его в ряды Приората Сиона, весьма маловероятно, что сам Плантар, Альфа Галаты и «Vaincre» были склонны к коллаборационизму с немецкими оккупантами, как это может показаться на первый взгляд. Более того, «Vaincre» печатал не кто иной, как Пуарье Мюрат, кавалер ордена Почетного легиона и активист французского Сопротивления, награжденный медалью за воинскую доблесть. Трудно предположить, что Мюрат стал бы связывать свое имя с журналом такого типа, каким на первый взгляд представляется «Vaincre», если бы в нем не присутствовал некий иной уровень, выполняющий определенные задания Сопротивления. Наконец, как мы вскоре расскажем об этом, Плантар впоследствии был тесно связан с генералом де Голлем. Между тем известна откровенная враждебность де Голля по отношению к бывшим коллаборационистам. И если бы Плантар действительно был коллаборационистом, он никогда не занял бы такого поста, какой занимал при де Голле.

Существуют и другие факты, которые убедительно говорят в пользу Плантара. Это – Альфа Галаты и «Vaincre». Среди наиболее одиозных изданий, выходивших в годы войны на оккупированной территории Франции, был сатирический журнальчик под названием «Аu pilori». «Аu pilori» был откровенно пронацистским изданием антисемитского и антимасонского толка. Он ратовал за гонения против евреев и масонов или даже тех, в ком видели евреев и масонов. В нем публиковались имена и адреса «врагов», а также обращения с призывом помочь гестапо. Всякий, на кого обрушивался с нападками «Аu pilori», уже в силу этого не мог считаться воплощением зла. 19 ноября 1942 «Аu pilori» опубликовал вызывающий сатирический комментарий о Плантаре, Альфа Галатах и «Vaincre». Правда, никаких прямых обвинений высказано не было. Тем не менее авторы «Аu pilori» стремились представить и того, и других, и третьего в унизительном и смешном виде. Они опубликовали адрес Плантара, после чего его квартира подверглась погрому и вандализму со стороны коллаборационистских боевиков, а то и самого гестапо.

Весь третий номер «Vaincre» был посвящен защите от нападок со стороны «Аu pilori». Было объявлено об исключении одного из членов Альфа Галатов, поскольку он организовал утечку информации для «Аu pilori». В попытке опровергнуть доводы «Аu pilori» «Vaincre» ссылался на официально объявленные цели Альфа Галатов. В числе этих целей были:

1. восстановление целостности Франции в ее исторических границах и отмена демаркационной линии между немецкой оккупационной зоной и территориями, находившимися под контролем вишистов;

2. мобилизация всей энергии и ресурсов Франции на защиту нации и, в частности, призыв к молодежи об обязательной военной службе;

3. создание «нового западного ордена», «молодого европейского рыцарства», девизом которого должно стать слово «Солидарность». В каждой европейской стране эта организация, именуемая «Солидарность», должна стать первым шагом к созданию Соединенных Штатов Запада.

Судя по реальной ситуации, защита «Vaincre» от нападок «Аu pilori» не могла быть ни убедительной, ни успешной. После выхода трех очередных номеров «Vaincre» закрылся, и есть все основания полагать, что это произошло под нажимом властей. После закрытия «Vaincre» деятельность Плантара и его общественная карьера на время отошли в тень. Однако темы, затронутые в «Vaincre», вскоре заявили о себе вновь, и притом не только под эгидой Приората Сиона, но и в рамках других организаций.

Для целей нашего исследования наиболее важным моментом во всем этом деле являются Соединенные Штаты Европы. Как мы уже отмечали, «Vaincre», защищаясь от нападок «Аu pilori», объявил, что одна из основных целей Альфа Галатов – создание Соединенных Штатов Европы, или, точнее, «Соединенных Штатов Запада». Действительно, идея Соединенных Штатов Европы часто фигурировала на страницах «Vaincre». Наряду с идеей о новом европейском рыцарстве, она представляла собой одну из доминирующих тем журнала. Так, например, в первом номере было помещено изображение рыцаря, скачущего верхом на коне к солнцу, восходящему над горизонтом. Надпись на дороге гласила: «Соединенные Штаты Запада». Начало дороги было помечено 1937 г. На восходящем солнце над концом дороги стояла другая дата – 1946 г. По одну сторону дороги находилась Бретань, по другую – Бавария.

Задолго до начала войны профессор Луи Ле Фур создал небольшую группу единомышленников под названием «Энергия». В числе его ближайших друзей был человек по имени Робер Шуман, ставший впоследствии видным французским политиком. Шуман мечтал об объединении угледобывающей и сталелитейной индустрии всей Западной Европы. Однако это объединение он рассматривал лишь как предварительный шаг в рамках более крупного политического альянса – Европейской Федерации, или Соединенных Штатов Европы. В последующие годы Шуман, будучи выразителем идей Ле Фура и других авторов «Vaincre», стал одним из главных архитекторов и идеологов создания ЕЭС.

 

КРЕЙСАУСКИЙ КРУЖОК

 

Пятый номер «Vaincre», датированный 21 января 1943 г., опубликовал статью Луи Ае Фура, который пел дифирамбы новому Великому магистру Альфа Галатов – Пьеру де Франс‑Плантару. В этой статье Ле Фур упоминает имя «великого немца, одного из магистров нашего ордена». Этот «великий немец», которому тогда было уже пятьдесят восемь лет, отпускает более чем странный комплимент в адрес Пьера де Франса, которому тогда было всего 23 года:

 

«Мне, перед отбытием в Испанию, доставляет удовольствие сказать, что наш орден, наконец, обрел достойного главу в лице Пьера де Франса.

Теперь я абсолютно уверен, что выполнил возложенную на меня миссию. Нисколько не заблуждаясь относительно тех трудностей, которые возлагает на меня мой долг, я знаю, что до моего последнего вздоха моим девизом будет хранить верность Альфе и его вождям».

 

Это заявление приписывается Гансу Адольфу фон Мольтке[175], выдающемуся дипломату, уроженцу одного из самых престижных и влиятельных аристократических семейств Германии. В 1934 г. он занимал пост посла Германии в Польше. В 1938 г. он был назначен послом Германии в Великобритании.

В то самое время, когда он сделал этот лестный для Плантара отзыв, от получил назначение на пост посла Германии в Испании, где и умер в марте 1943 г.

Хотя Мольтке формально дружески относился к Гитлеру и Гиммлеру, на самом деле он был «добрым немцем». Он приходился двоюродным братом графу Гельмуту Якобу фон Мольтке и был троюродным братом Клауса фон Штауффенберга. Он был женат на сестре еще одного своего кузена, Петера Иорга фон Вартенбурга. Гельмут Якоб фон Мольтке, вместе с Петером Иоргом фон Вартенбургом, был лидером так называемого Крейсауского кружка, гражданского крыла немецкого Сопротивления гитлеровскому режиму. Граф Клаус фон Штауффенберг был организатором и вдохновителем заговора военных против Третьего рейха, кульминацией которого явилось покушение на Гитлера 20 июля 1944 г., когда в его резиденции в Растенберге была взорвана мощная бомба.

Короче говоря, человек, певший в «Vaincre» дифирамбы Плантару и признававший себя членом ордена Альфа Галатов, действовал на переднем крае борьбы за свержение нацистского режима в Германии. Во время назначения Ганса фон Мольтке послом в Испанию его двоюродный брат Гельмут Якоб фон Мольтке вел через Швецию тайные переговоры о заключении сепаратного мира с союзниками, стремясь заручиться их поддержкой в свержении и устранении Гитлера и заключении сепаратного мира с новым, демократическим правительством Германии. Находясь на посту посла в Испании, Ганс Адольф фон Мольтке должен был предпринимать аналогичные усилия. И хотя это оставалось тайной до самого конца войны, именно в этом заключалась его «миссия», с которой он отбыл из Германии. Он оказался совершенно прав, «нисколько не заблуждаясь относительно тех трудностей, которые возлагает на него его долг».(3)

Сегодня Клаус фон Штауффенберг, Петер Иорг фон Вартебург и их коллеги‑заговорщики и в самой Германии, и за ее рубежами почитаются как герои борьбы против Третьего рейха. 20 июля, годовщина неудавшегося заговора против Гитлера, отмечается как национальный праздник – день Штауффенберга. Однако вплоть до сего дня не найдено никаких свидетельств и фактов, подтверждающих существование связей немецкого Сопротивления с какими‑либо другими движениями Сопротивления в Европе. Возможно, так оно и было. Однако заявление Ганса Адольфа фон Мольтке на страницах «Vaincre» о том, что он был членом ордена Альфа Галатов – своего рода секретной организации, действовавшей под видом эзотерического неорыцарского ордена. Это свидетельствует и о его связях с Альфа Галатами и их Великим магистром. Быть может, Альфа Галаты на самом деле служили промежуточным звеном между немецким Сопротивлением режиму Гитлера и движением Сопротивления во Франции и других странах?

В своем письме Гельмут Якоб фон Мольтке пишет, что между его кружком заговорщиков и некой французской организацией еще в 1942 г. существовали тесные контакты. С большими трудностями, продолжает он, удалось установить связи между группами, действовавшими «…на различных оккупированных территориях, за исключением Франции, где, насколько нам известно, не существовало сколько‑нибудь эффективной оппозиции, основанной на фундаментальных принципах». Однако вскоре после этого он упоминает о «нашем человеке в Париже», хотя историкам так и не удалось установить личность этого человека. Возможно, это случайность, но первый номер «Vaincre» появился лишь в конце, точнее в октябре 1942 г.

Несомненно, цели Альфа Галатов, изложенные в «Vaincre», имели много общего с задачами Крейсауского кружка, организованного фон Мольтке. Обе организации рассчитывали на молодежные движения и, шире, на мобилизацию ресурсов европейской молодежи. Обе настаивали, что в основе обновления Европы должна лежать моральная и духовная иерархия ценностей. По словам Мольтке, это – «оппозиция, основанная на фундаментальных принципах». Обе придерживались ориентации на рыцарские ценности. Обе стремились в конечном счете к созданию Соединенных Штатов Европы. Еще до войны вопрос о создании такой федерации обсуждался членами Крейсауского кружка. Следовательно, эта идея стала для Мольтке и его коллег фундаментальным краеугольным камнем послевоенной политики. По словам одного комментатора, «целью Крейсау‑ского кружка, рассчитанной на длительную перспективу, было создание Европейской федерации государств, Соединенных Штатов Европы».(4)

Стремясь к своей цели, Крейсауский кружок в начале 1943 г. установил контакты с представителями британского министерства иностранных дел и видным представителем американских спецслужб – Алленом Даллесом, резидентом OSS, предшественницы ЦРУ в Швейцарии.

 

23

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЕ ГОЛЛЯ

 

С прекращением издания «Vaincre» в начале 1943 г. следы План‑тара надолго исчезают из поля зрения. По крайней мере нам не удалось найти никаких следов его на протяжении последующих десяти с лишним лет. Тогда, в 1956 г., Приорат Сиона был формально зарегистрирован в «Официальном журнале». В то самое время орден передал экземпляр своего устава в субпрефектуру Сен‑Жюльен‑ан‑Женевуа, что неподалеку от Анненмасса на границе со Швейцарией. Мы имеем копию этого устава. Впоследствии нам было сказано, что это устав – подложный, и мы получили копию «подлинного» устава. Однако, независимо от того, подлинный он или нет, этот устав, хранящийся в субпрефектуре, вновь привлек к Плантару внимание широкой общественности. Он был упомянут как человек, занимающий пост генерального секретаря Приората Сиона. По конфиденциальным данным, Приорат, как и Альфа Галаты, делился на две группы: «легион» и «фалангу». Первая из них «продолжает апостольское служение». Вторая выполняет функцию «стражей традиции». Согласно уставу, орден состоит из девяти градусов, представители каждого из которых носят титул рыцарей. Эта организация, если воспользоваться таинственным жаргоном устава, имеет следующую структуру.

Генеральная ассамблея представляла собой собрание всех членов ордена. В его составе – 729 провинций, 27 коммандарий и Верховного совета, именуемого «Кирия».

Каждая из коммандарий, а также Верховный совет, должны состоять из сорока членов, а каждая провинция – минимум из тринадцати членов.

Члены ордена делятся на две главных группы:

a). Дегион, продолжающий апостольское служение.

b). Фаланга, или стражи традиции.

Все члены ордена образуют иерархию из девяти градусов. Эта иерархия из девяти градусов насчитывает:

a). В 729 провинциях:

1. новициатов (послушников) – 6561 член:

2. крестоносцев – 2187 членов.

 

b). В 27 комманариях:

3. витязей – 729 членов;

4. оруженосцев – 243 члена;

5. рыцарей – 81 член;

6. командоров – 27 членов.

 

c). В Верховном совете «Кирия»:

7. коннетаблей – 9 членов;

8. сенешалей – 3 члена;

9. кормщиков – 1 член.

 

Ни в «Vaincre», ни в каком‑либо другом документе или публикации мы не нашли никаких указаний, что Плантар или члены Приората Братства Сиона были исключительно католиками. Более того, в «Vaincre» сказано, что взгляды Плантара можно охарактеризовать как эзотерические, языческие и теософские. В более поздних источниках указывается, что и сам Плантар, и Приорат ориентируются на широкий спектр различных традиций, включая гностицизм и различные неортодоксальные и еретические течения христианства. Между тем, согласно уставу 1956 г., Приорат Братства Сиона – это исключительно католический рыцарский орден. Считается, что орден функционирует под официальным названием «Chevalerie d’Institutions et Regies Catholiques, d’Union Independante et Traditionaliste» («Рыцарство католических уставов и институтов союза независимых и традиционалистов»). Аббревиатура этого названия – «CIRCUIT», название журнала, который, согласно уставу, издается для распространения внутри ордена и циркулирует среди его членов.

Не вполне ясно, является устав 1956 г. оригинальным текстом или нет. Для нашего исследования он важен в первую очередь тем, что делает главный акцент на рыцарство, а, во‑вторых, тем, что весьма напоминает устав ордена Альфа Галатов, опубликованный на страницах «Vaincre». Более того, он впервые за последние двенадцать лет вывел из тени имя Плантара. Начиная с этого момента, он сам и члены ордена Приорат Братства Сиона начинают все активнее ассоциироваться с загадкой пергаментов Беранже Соньера и Ренн‑ле‑Шато. Однако еще до этого Плантар успел стать видной фигурой в рамках более знакомого и привычного контекста.