Христос страдал телесно

Очень долго на Западе представляли Христа как бы разделенным надвое. Можно предположить, что это разделение продолжает границу между двумя полюсами, утверждаемыми Символом веры: Христос как истинный Бог и как истинный человек. Но нет! Тут все гораздо сложнее. Человеческий аспект оказался как бы закреплен за жизнью Его тела, а божественный аспект за жизнью Его души.

Итак, для наших западных богословов, как только Сын Божий решил из любви к нам стать человеком, Он словно вышел из Себя: оказавшись во чреве Богородицы, он начал там человеческую жизнь, подчиненную тем же самым физическим законам, которые правят и жизнями всех людей. Сначала Он будет младенцем. Постепенно будет расти. Он будет испытывать голод и жажду. Он будет уставать, обдирать, играя, коленки, Он сможет простыть от сквозняка, у Него будут болеть зубы. Постепенно Он станет стареть и однажды умрет. О! конечно, ничто не принуждало Его умереть на Кресте! Это не вписано в законы, управляющими любой человеческой жизнью. Это как бы вдобавок, если можно так сказать; добавка страдания из‑за человеческой злобы; добавка любви со стороны Бога. Чтобы нас спасти, чтобы лучше и надежнее нас спасти.

Ничто не принуждало Бога стать человеком, но, раз уж Он решил стать человеком, то с необходимостью принял вместе с этим и все остальное. Воплощение подразумевало и все остальное. Правда, что иногда в своей земной жизни Он являл особенные дары: сегодня их назвали бы паранормальными. Он читал в человеческих сердцах, как хороший медиум, Он исцелял больных или одержимых, Он совершил удивительные чудеса, вроде тех, что совершали чудотворцы в древности, или совсем недавно знаменитый Саи Баба в Индии.

Отсюда берет свои корни версия наших эзотериков о «великом посвященном». Христос знал определенные «вещи». Он был, конечно, посильнее ярмарочного фокусника, поскольку совершал настоящие чудеса. Он знал природные законы, ведомые только настоящим посвященным и передаваемые втайне из тысячелетия в тысячелетие; у Него были редкие способности, издавна утраченные человечеством: их можно передать лишь тому, кто до конца и безупречно прошел долгий путь инициации.

Наши западные богословы отнеслись к этим экстраординарным способностям с излишней серьезностью. Они заподозрили, что они связаны с божественностью. Так же, как Бог некогда позволил своим святым и пророкам совершать чудеса, точно так же и Он Сам затем их совершал уже напрямую. Но эти способности не вырывали святых из человеческой жизни. Эти способности не мешали Христу, по сути своей, вести обычную человеческую жизнь, привычную и знакомую всем людям. Его тело подчинялось тем же законам, что и наши тела.

А значит, для Его тела слава Христова пришла лишь после Воскресения. Тут настоящее торжество над смертью, и в то же время начало новой жизни, в другом мире, в мире ином, в котором правят, конечно, уже совсем другие законы. С этого самого момента, с момента Воскресения, Христос жил уже как Человек во славе, избежавший законов этого мира, вырвавшийся за пределы пространства и времени, освободившийся от тяжести нашей материи, появляясь и исчезая в тех местах, где ему угодно, и когда Ему угодно…