2020-06-10
68
Утренняя зарядка в «учебке» морской пехоты США. Солдаты в майках и кроссовках бегут, а сержант Тимоти Тимпсон выкрикивает местную речевку в стиле буги:
– Seargent Black is turning green. – Сержант Блэк (Чернов) зеленеет.
Все хором повторяют:
– Seargent Black is turning green!
Тимоти:
– Some one peed in his canteen! – Кто-то пописал в его фляжку. Все хором:
– Some one peed in his canteen!
Извините за солоноватый привкус американских строевых частушек (хотя эта еще не самая неприличная). «Может быть, где-нибудь далеко-далеко в Англии кто-нибудь все еще называет столовку canteen?» – спросил я Шуру Волкова, когда мы шагали с ним по улицам туманного Минска. Он все-таки три года проучился в университете штата Юта, должен знать. «Может, – пожал плечами Шура, – но для меня canteen – это фляжка…»
То же самое приключилось и со словом rock. Во всех англо-русских словарях rock имеет два значения: это прежде всего «скала» и «раскачиваться». Но в Америке о скале как о «роке» вспомнят не сразу. На первое место там выходит третье значение – «камень, камешек», т.е. то, что валяется под ногами, что можно поднять и бросить в озеро, в реку, в стену, в воздух, в пролетающую ворону, чего я, правда, не советую вам делать. Именно, rock, а не stone. Stone у них используется в речи для обозначения строительного или природного материала.
Потом rock, как в Англии, так и в США, – это музыка. Но какой бы серьезный словарь вы ни взяли, нигде не найдете музыкального значения слова «рок», хоть оно и находится в активном действии уже более сорока лет, с 1956 года. Такое игнорирование авторами и издателями молодежи четырех поколений меня даже возмущает. Уж в моем словарике вы найдете все действительные значения слова rock.
Так что хоть мы и обзываем англичан консерваторами, однако сами не замечаем, как давно превратились в еще больших консерваторов. Русский человек еще хуже, чем англосакс, способен воспринять что-то новое, а тем более – поменять старое на это новое. В качестве наглядного примера я приведу недавний случай обсуждения американскими и российскими учеными документального фильма, снятого, кажется, в 1947 году. В фильме два американских специалиста в масках вскрывают труп энлонавта с потерпевшей катастрофу летающей тарелки. Съемка, несомненно, сенсационная. Мне самому в возможность подобного трудно верится. Но больше поразило то, как рассуждали в процессе обсуждения американцы, а как наши. Американские спецы, патологоанатомы, киношники и прочие пытались выяснить, когда же мог быть снят этот фильм, кто изображен в нем, и если это фальсификация, то кто бы мог это все устроить, во сколько бы такая фальшивка обошлась продюсеру, кому было выгодно держать эту ленту на полке почти пятьдесят лет… Все вопросы были достаточно логичными и продуманными. Российские же ученые просто сказали, что это фальсификация, подделка, и поставили точку. Все. Их аргументы иначе как идиотизмом не назовешь (идиотизм, кстати, это не оскорбление, это то состояние, когда кто-то сосредоточивается на несущественных мелочах, не упомянув или же не видя главного). Они акцентировали внимание на ряде ошибок оператора, указали на то, что он работал непрофессионально, что камера была плохо сфокусирована, что оператор не снял момент вскрытия черепной коробки (оператору, может, просто плохо стало), что вот, мол, один какой-то очевидец говорил, что у энлонавтов нет ушей, а тут уши маленькие, но есть (!). Поэтому, продолжали утверждать наши расейские мужи, это все подделка. Кто?… Когда?… Зачем?… Кому выгодно?… Ни слова. Просто этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. В ход пошли даже показания очевидцев, которых (и очевидцев, и их показания) официальная наука ни раньше, ни сейчас даже в упор видеть не хотела и не собирается хотеть. Я сидел у телевизора и думал, что, наверное, вот такие же люди занимаются у нас вопросами образования… Вот почему когда на смену явно старого, не отвечающего современным требованиям учебника нужен новый, то этот новый может не пройти только из-за того, что они, эти люди, найдут в нем два-три недостатка. И дети будут продолжать учиться по книге, где этих недостатков все двадцать пять.
Простые, с нашей точки зрения, американцы сделали бы проще: утвердили новый учебник, если бы там было хоть на пару недостатков меньше, а уж потом заменили еще лучшим. А у нас, умных и талантливых, все шиворот-навыворот.
* БЕЗ ЧЕГО ЕЩЕ НЕМЫСЛИМО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ,
так это без выражения эмоциональных перепадов, удивления, восхищения, испуга (пусть иногда и притворного), без всех этих междометий: «ax!», «ox!», «ой!», а также словечек «класс!», «вещь!», «обалдеть!», «блин!», «черт!» и т.д. и т.п. Вроде бы не такие уж и существенные слова, но без них так же трудно, как на кухне без спичек. Так что поговорим о «спичках» нашего общения – о междометиях.
Их ouch – это наше «ой».
– Ouch! – мяч от биты Джона бьет Мика прямо по каскетке.
– Ouch! – вскрикивает ковбой Билл, когда заходит в комнату, а широкополая его шляпа застревает в проеме узкой двери.
Их ops – это наши «опля, опа».
– Ops! – сильным ударом биты Мик лихо посылает мяч в поле, и Джон никак не может за ним угнаться.
Наши «класс», «вещь», «отлично», «обалденно», «круто» по-английски – «great!», о чем я уже говорил в самом начале. Это слово как выражение приятных удивлений, восхищений и одобрений встречается чаще других. Но смотрите не переусердствуйте и не переведите Great Britain как Крутая Британия… Более универсальное – восклицание «Gosh!» (типа нашего «Господи!»). Помню, как я с другом Чи Вэем готовил гамбургеры и хот-доги. Холодное мясо, брошенное на раскаленную решетку, жутко фыркало и стреляло. «Gosh!» – закрывался от брызг Чи Вэй. «Shit!» – выкрикивал я…
Кстати, о «хот-доге». Это слово, оказывается, тоже может выражать эмоции, если ударение делать на hot:
– Hot dog! – радостно восклицает сержант Холдуин, когда на день своего рождения развязывает красный бантик на коробке и под аплодисменты комиссара, секретарши Люси и всех сотрудников отдела департамента полиции извлекает новый браунинг с дарственной надписью на рукоятке: «Майклу Холдуину в день его рождения от любящих сотрудников за непорочную службу в полиции».
«Oh my God» и «Jesus!» говорится в минуты шока, наивысшего напряжения и волнения (аналогично нашим «Господи праведный!» и «Боже!»). Правда, восклицание «Oh, my God» англичане употребляют чаще, чем религиозные американцы, которые Господа предпочитают не упоминать всуе.
– Jesus! – восклицает комиссар Ле Пешен, поднимаясь с пола после взрыва бомбы и осматриваясь: помещение полиции разгромлено.
А вот американские подростки вместо «Джизас» (Jesus) последнее время стали выдавать «Джи» (Gee), что родителям не очень нравится, так как звучит, по их мнению, богохульно.
– Shit! – «спотыкается» головой о слишком низкую притолоку могучий сержант Тимоти Тимпсон.
Сами видите, что shit звучит при всяких небольших обломах. При обломах посильней в ход идет, соответственно, fuck. Но это уже считается неприличным, и на вас косо не посмотрят разве что в армейском строю во время «Бури в пустыне». Есть еще и «son of a gun!», что можно заорать в момент, когда вы поскользнулись на банановой корке, вспомнили, что забыли дома выключить утюг, закрыть кран в ванной, замкнуть дверь, или когда квадратный корень из тридцати никак не извлекается. Этот же «son of a gun» приемлем и в таких случаях:
Трехлетний Боб, ужасный непоседа и шалун, нашел себе очередное занятие – барабанит ногами по медному тазу. По всему дому разносятся гулкие звуки: бум! бум! бум!
– Stop it! Stop it, son of a gun! – Прекрати! Прекрати же, негодный мальчишка! – кричит на Боба его одуревшая от шума мама.
Ну вот, думаю, на сегодня достаточно. Запомните все хорошенечко и прорепетируйте. Только не дарите другу пистолет и не взрывайте полицейские участки.
* ЧТО ИНТЕРЕСНО -
большинство англо-американских идиом, фразеологических оборотов и устойчивых выражений может быть легко соотнесено со знакомыми частями речи, т.е. с существительными (это такие слова, что отвечают на вопросы «кто? что?»), с глаголами («что делает?»), с прилагательными («какой?»)… Я это к чему? К тому, что одни фразеологизмы употребляются как существительные (в нашем словаре в конце книжки они соответственно обозначены n. – noun), другие – как прилагательные (adj. – adjective), к примеру, green with envy (позеленевший от зависти), третьи – как глаголы (v. – verb) – это такие слова и выражения, как give out (выдать) или give up (уступить), четвертые – как наречие (adv. – adverb) – deadpan (каменное выражение лица), и, наконец, фразеологические обороты (phr. – phrase) типа tell it to Sweeny (расскажи это ко му-нибудь другому). Многие фразеологизмы легко переводятся на русский, они почти что кальки: leave your hat on – остаться в шляпе; seize the bull by horns – взять быка за рога); другие же – нуждаются в объяснении, так как, наоборот, не имеют ничего общего с нашими выражениями, хотя можно иногда догадаться, что же американцы хотят сказать. Вот, к примеру, два наиболее распространенных устойчивых оборота: between the devil and the deep blue see и to kick the bucket, что по-русски соответственно звучит как «между двух огней» и «дать дуба». Что касается второго, то, как объяснял персонаж «Двенадцати стульев» Безенчук, есть достаточно четкая градация: если человек важный, то дал дуба, а если дворник, то просто ноги протянул. В Америке же дословное «пнуть по ведру» для всех градаций, от боссов до посудомойки, означает «откинуться, отбросить копыта». Ну, а первое выражение – «между чертом и глубоким синим морем» – означает то же, что «находиться между Сциллой и Харибдой» и не требует большого разъяснения.
– Ну и работенка, – жалуется комиссар сержанту. – Если я откажусь от нее, то прогневаю начальство, но если соглашусь, то прогневаю бруклинскую мафию. So I’m between the hell and the deep blue sea. – Так что я меж двух огней…
– Одиссей вы наш, – жалеет босса Холдуин.
Kick the bucket означает «отбросить копыта», «откинуться», «гигнуться», как говорил Безенчук. Но не переусердствуйте. Если вы в тексте встретите фразу, что кто-то там kicked the bucket by foot (пнул ногой ведро и пошел дальше), то это отнюдь не будет означать, что он окочурился, встал и дальше пошел. Все устойчивые выражения существуют в английском, как и в русском, в «замороженном виде», т.е. не имеют своего прямого смысла, а переводятся иносказательно. Так, наше «не выносить сор из избы» по-английски будет «не стирать грязное белье у всех на глазах» – don’t wash your dirty linen in public, а «делить шкуру неубитого медведя» – это «считать невылупившихся цыплят» – don’t count your chickens before they’re hatched. Наш с вами «слон в посудной лавке» по-американски – «бык в магазине фарфора» – bull in a china shop.
– Мы поручили освобождение заложников и поимку бандитов комиссару Ле Пешену, – докладывает полицейский. – But he worked out as a bull in the china shop…- Но он сработал как слон: разгромил весь бар, освободил лишь половину заложников и упустил банду…
Идиомы, состоящие всего из одного слова, – особый предмет разговора. Смысл и значение такой идиомы чаще всего не зависит от значения этого единственного слова. К примеру, lemon у нас означает «миллион», а у американцев указывает на некую поломку машины или недостаток механизма.
– Your car is a lemon. – Твоя машина того… – говорит комиссар Ле Пешен, покопавшись в моторе автомобиля сержанта.
Или вот слово dog. Оно обозначает в определенном контексте не собачку, а обломившееся свидание с девушкой или тяжелый экзамен.
– My math exam was a dog. – Мой экзамен по математике – это было что-то. – говорит Джон Мику.
– My date with Jane was a dog too. – Мое свидание с Джейн было таким же, – отвечает Мик.
Желаю вам поменьше таких «догов» и «лемонов», а побольше хот-догов на ваших столах и «лимонов» в кейсах!
* КАК-ТО В АМЕРИКЕ
мы с американскими тинейджерами сидели и расписывали свои одежды. У них это популярно, знаете ли, самим писать на майках все, что хочется, используя для этого специальную несмывающуюся краску-клей или обыкновенные фломастеры и авторучки. Но я отвлекся. Так вот, одна девушка по имени Крис (Chriss) писала свое имя через букву «кей» и с двойным «си» на конце: Kricc. «Так красивее», – объяснила она, отвечая на мой вопрос, зачем же понадобилось извращать английскую грамматику. Тут я стал замечать, что очень многие молодые американцы используют вместо «си» букву «кей» и пишут: krazy, kombat, катоп, magik… И не только на майках. «Кей» вместо «си» можно увидеть и в названиях музыкальных клипов, и на компакт-дисках, и в журналах, и на разнообразных вывесках… Нет, я не хочу сказать, что это какая-то новая тенденция в английском языке, нет. Это, скорее, новое модное течение, за которым, возможно, будущее все время изменяющегося английского языка. Кто знает? Так что не думайте, что это опечатки, когда встретите подобные «ошибки» где-нибудь. Пока все. Отдыхайте.
* ВНЕ КОНСПЕКТА
* О НЕЛЕГКОЙ СУДЬБИНУШКЕ БРАТА-ПЕРЕВОДЧИКА
Помните легендарное «Нельзя так с переводчиком!» из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»? Там толмача, кажется, на кол посадили. Что ж, работа переводчика «опасна и трудна, и, на первый взгляд, как будто не видна». Вот перевел один в Лондоне фразу Горбачева «Мы симпатизируем британскому народу», использовав слово «sympathize» как «симпатия», и вылетел с работы. Почему? Потому как английский язык скрывает множество ловушек и подвохов. Да, «sympathy», действительно, означает симпатию, но глагол «to sympathize» будет уже означать совершенно другое – «соболезновать». Я был тогда еще студентом и, глядя по телевизору сие интервью первого и последнего советского президента, думал: неужели можно так переводить! Оказывается, и переводчики высокого ранга ошибаются. Переводчик Ельцина как-то вообще обратил в остроумную шутку весьма безобидную речь российского президента, который высказался в том духе, что, мол, те, кто говорил, что наша встреча с Клинтоном провалится, сами провалились. Этот переводчик вместо слова «fail» – «проваливаться» употребил почему-то «to get into troubles» — «попасть в беду, превратиться в бедствие», отчего Билл Клинтон прямо покатился со смеху. Получилось, в конечном, итоге, что злопыхатели сами накликают на себя беду. Клинтон посчитал это хлесткой пощечиной прессе за ее нападки.
Когда-то был проведен эксперимент, в ходе которого фраза из гоголевского «Носа» «Он посмотрел утром на себя в зеркало и вместо носа увидел чистое место» после многократного перевода с русского языка на другой и потом обратно на русский оказалась следующей: «Она посмотрела в подзорную трубу на останки корабля». В английском же нечто подобное может произойти уже при первом переводе. Краткость и многозначность английского языка вынуждает переводчика быть предельно внимательным. Или, как говорил один тренер по американскому футболу, always on the toes – быть всегда наготове. Порой разговариваешь с англичанином – и все в порядке, будто бы на родном языке говоришь, никаких проблем. В другой раз речь англичанина, даже если он из того же стольного града Лондона, записанную на пленку, приходится прослушивать вновь и вновь, чтобы хоть что-то понять из его заиканий, придыханий и проглатываний целых слогов и слов. Некоторые диалекты просто угнетают. Попробуйте, к примеру, понять диалект, где двойные буквы «l» и «r» не произносятся и вместо них слышится звук «у». Когда такой носитель «живого языка» говорит фразу «I will sell that mirrow tomorrow», появляется ощущение, будто он во рту горячую картошку держит и в данный момент говорить толком не может. То же с американцами. С жителем Нью-Йорка или Бостона еще ничего, говорить можно на равных, а вот если южанин затараторит без остановки со своим специфическим проирландским акцентом, слушаешь его и думаешь: «Господи, хоть бы он быстрее заткнулся!».
Понимание собеседника зависит не только от диалекта, не только от дикции, но даже от его образованности. Это особенно заметно в общении с американцами. Чем глубже в массы «многострадальной Америки», тем сложнее с нашим академическим английским. Негров из Гарлема ты уже вообще перестаешь понимать.
Вот почему так много проблем у переводчиков, особенно на ответственных встречах, переговорах, презентациях… Нагрузки на их несчастные организмы при параллельном переводе равны тому напряжению, что переносит летчик-испытатель в полете. Не зря в США после двадцатиминутного параллельного перевода специалист берет небольшой отдых, а платят ему не меньше 7 долларов в час (у нас же переводчиков просто-напросто обдирают). Помню, как-то, не напрягаясь, я переводил лекцию одного американского солидного джентльмена. А вот после двухчасовой лекции одной канадки (канадский, кстати, ближе к британскому английскому со всеми достоинствами и, что обидно, недостатками), шатаясь, возвращался домой и думал: «Хоть бы ветер встречный не дул, а то я и к утру до дома не доберусь…».
Некоторые важные персоны своей речью настолько отягощают перевод, что впору только руками развести или повеситься. Как, к примеру, передать на английском фразу последнего президента СССР: «Ну и мы, думаю, что, вот в таком вот разрезе, и что правильно, все-таки пойдем на это…». Я, будучи еще студентом, услышал это по телевизору и, мысленно сделав перевод, замер в ожидании: как же выкрутится переводчик Горбачева. Он, молодец, сказал очень просто: «We will go to it». Но я в душе порадовался и за себя, потому что в отличие от официального переводчика передал весь колорит высказывания Михаила Сергеевича: «Well, and I think, anyway, in such a case, sure, we are gonna go to that what is right, I guess…».
Все, что я говорил об устном переводе, относится и к переводам письменным, особенно к переводам Библии и евангелий, выдержавших бесчисленное множество редакций. Тот язык, арамейский, на котором говорил Иисус Христос и на котором, скорее всего, и были записаны «добрые вести», уже почти не сохранился, а все евангелия переводились на греческий, возможно, даже через иврит, потом со старославянского – на церковнославянский, потом – на старорусский, на современный русский… Естественно, что многое в этих текстах деформировалось, некоторые выражения вообще изменили смысл. И даже при адаптированном переводе, когда вроде все понятно, сохраняются искажения, так как адаптировался все же не первоисточник, а уже искаженная копия. Некоторые идиомы и термины оказались поняты буквально. Так, когда Иисус говорил, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем плохим людям войти в Царство Божие, то, как сейчас оказалось, имелся в виду не верблюд, а толстый морской канат, который назывался верблюдом.
Однако, говорят, уже существует научный перевод всех четырех евангелий, где многое звучит по-новому.
* ПОГОВОРИМ О КАЛЬКЕ
Но не о прозрачной бумаге, а о буквальном переводе иноязычного слова. Кальку еще можно назвать «плохим помощником переводчика».
Все знают фильм с участием Арнольда Шварценеггера в роли русского полисмена по прозвищу Красная Жара. А почему, собственно, «жара»? Все, кого я спрашивал, в ответ лишь плечами пожимали: как назвали, так назвали. Но когда я увидел оригинальное английское название фильма, то все стало более или менее понятно: «Red Heat», т.е. «Красный Полицейский». Люди, «компетентно» переводившие слово heat, даже не задумались, что у него могут быть другие значения. На слэнге heat, как и cop, означает «полицейский», «фараон», «мусор»… Знание слэнга, а также жаргонных словечек для переводчика крайне необходимо. Конечно, лучше всего проконсультироваться у самих американцев, что же они имели в виду. Иначе получается калька («красная жара»). Это когда слово переводится в соответствии с его первым значением в английском языке без учета тех нюансов, которые в многозначном английском составляют настоящий коктейль. Я однажды внимательно прослушал дубляж фильма «Близнецы» с участием все того же Шварца и был неприятно удивлен: много неточностей, ошибок, несовпадений! Сколько шуток и приколов накрылось! Или вот, к примеру, давний фильм о необычных похождениях Дика и Джейн, который как-то показало наше телевидение. Это история о том, как семейная парочка безработных, чтобы прокормиться, начала банально грабить кассы. Молодая чета сразу зажила лучше. «Где вы берете деньги на все это?» – спрашивает сосед у Дика на пышной вечеринке у него дома. «I’m stealing. – Я ворую», – честно отвечает Дик. Но steal – «воровать» созвучно со словом steel – «сталь», так что I’m stealing можно понять как «я занимаюсь сталелитейной промышленностью». В русском переводе все это потерялось и прозвучало просто непонятно: «Я тащу». Ответ был явно невпопад: «Да, сталью сейчас выгодно заниматься…»
Поэтому я больше предпочитаю полупиратские гнусавые переводы подпольных переводчиков, потому как они всякие такие нюансы стараются учитывать, да и вообще подходят к языку творчески. В случае Дика и Джейн можно вообще уйти от слова «сталь» и перевести так: «Я всех подчищаю». – «О да, нынче мусороуборочная отрасль может быть очень даже выгодной…»
Инцидент с соболезнованием Горбачева в Англии – это тоже еще один хороший пример русской кальки, когда кажется, что слова вроде бы похожи и если «sympathy» – это «симпатия», то «to sympathize» будет обязательно «симпатизировать».
Так, переводчикам от меня досталось. Сейчас берегитесь, преподаватели.
* ЧЕГО ЖЕ ОТ НАС ХОТЯТ ВСЕ ЭТИ PERFECT TENCES?
Все мы учим Perfect Tences: Present Perfect, Past Perfect. Present Perfect Continuous… Конечно, если даже американцы и англичане все эти перфекты в разговоре особо не употребляют, знать их тем не менее нужно. Но как нам непонятно и запутанно объясняют эти времена! По принципу: зачем просто, когда можно сложно. А все НАМНОГО ПРОЩЕ И ДАЖЕ ЛЕГЧЕ, ЧЕМ МОЖНО ПОДУМАТЬ. Ведь аналоги перфектов существуют в русском языке. Да, ребята, это наши отечественные глаголы совершенного вида, которые отвечают на вопрос «что сделал?» (пришел, увидел, победил…), и несовершенного вида, которые отвечают на вопрос «что делал?» (приходил, видел, побеждал…). Совершенные глаголы и есть Perfect Tences, что, кстати, и переводится как совершенное время. А все несовершенные будут простым временем Past.
Пример.
Комиссар Ле Пешен говорит сержанту Майклу, приходящему на работу всегда на полчаса позже:
– By the way, Mike, as a seargent of the police I came to the office at 9. Always. – Между прочим, Майк, когда я был сержантом полиции, то приходил на работу в девять. Всегда.
Что делал? Приходил. Глагол несовершенного вида, а значит, в английском варианте ему соответствует to come в простом прошедшем времени.
А вот другой пример. Сержант отвечает комиссару:
– OK boss. But once I have come at 9 and there was no one over here. – Хорошо, босс. Но вот однажды я пришел в девять, а здесь еще вообще никого не было.
Что сделал? Пришел. Вот, пожалуйста: совершенное время и to come, соответственно, в совершенной форме, которая состоит из глагола to have и третьей формы основного глагола, которую просто надо выучить. Это, как говорил учитель русского языка в грузинской школе, «нэ объясняэтся, это надо запомнить».
Или вот еще пример.
Сержант Тимоти Тшмпсон спит и видит: в образе прекрасной девушки приходит к нему демобилизация.
– Is it time? – Что, уже пора? – спрашивает сержант.
– Yeah, time has come. – Да, время пришло, – отвечает дева-дембель, и сержант вскакивает за минуту до подъема весь в холодном поту, так как он вовсе не хочет увольняться из US Armed Force, где ему уже все нравится.
В прошлом году ковбой Билл частенько навещал (что делал?) упавшего (что сделавшего?) с коня Джона. На английском это будет так:
Last year Bill often visited his sick friend John who had fallen from the horse. В этом случае глагол to visite (навещать) в простом прошедшем времени, a to fall (падать) в прошедшем перфекте, потому как Джон сначала упал, а потом уже Билл его навещал. Вот типичнейший пример, когда два времени употребляются в одном предложении. Может, это достаточно грубое объяснение и не столь уж безукоризненное, но…
Я сам себя жалею, когда вспоминаю, как преподавательница рисовала на доске всякие схемки, которые предположительно должны были облегчить нам понимание чужого языка. При этом она говорила: «Present Perfect обозначает действие, которое произошло до момента речи, но которое все еще представляет интерес и влияет своим результатом на настоящее…». Так в принципе можно объяснить любое действие прошлого, не запрещенное законом штата. Не отличаясь умом и большой сообразительностью, я, молодой зеленый лингвист, думал: «Фигушки я это выучу». Но все оказалось намного проще, ребята.
* OFF, UP, OUT + ГЛАГОЛЫ =
«Ты знаешь, – жаловался мне один товарищ-инязовец, – я, когда оказался в Америке, долго не мог принять участие даже в банальном трепе. Я вообще не знал, как и с чего начать, как реагировать. Американцы, наверное, думали, что я просто не владею их языком. Когда же я заговорил о системе нашего образования, на меня посмотрели с большим удивлением: это надо же, он, оказывается, английский знает…»
Это уж точно. Я прошел через нечто похожее. И первое, что меня привлекло в разговорном английском американцев, так это предлоги up, off, out, которые они используют почти со всеми глаголами, часто для изменения смысла глагола, а часто для усиления того же самого слова.
Up с глаголами, к примеру, to write, to go, to come, to pop и другими служит для побудительного подталкивания собеседника делать то же самое, что и без up, только все намного четче, круче, быстрее и качественнее.
– What’s up! – радостно приветствует Мика Джон после каникул в колледже.
Это переводится не как «что над нами», а, скорее, как «привет, как жизнь?» или «что слышно?».
Еще пример.
– Сто раз обещал Джейн написать, да так и не собрался, – вздыхает Мик.
– Well, write her up now! – Ну так напиши ей прямо сейчас! – говорит Джон.
Куча новых примеров.
– Pop it up, Johnny! – Вытряхни (вышиби) его, Джонни! – говорит Мик, видя, что его приятель возится с патроном, давшим осечку.
– Look up, Micliael! – Взгляни, Майкл! – обращается комиссар Ле Пешен к сержанту Майклу, поднимая с пола улику, на месте преступления.
Правда, up с глаголом look имеет несколько разных значений: и как «взгляни», и как «обещать нечто лучшее», и «изучать», «искать» (см. словарь).
– Слушай, Мик! Мы уже неделю не играли в бейсбол! – кричит в телефонную трубку Джон.
– Come up to play! – Так приходи, поиграем.
– До конца каникул осталось всего три дня, – говорит Джон отмороженно читающему книгу другу Мику. – Let’s live it up! – Давай проживем их на полную катушку.
– Get up! – Встать! – кричит сержант Тимоти Тимпсон бойцу морской пехоты, лежащему в луже…
– Listen me up! – Слушай же! – пытается что-то объяснить за кружкой пива ковбой Билл другу.
– This guy will end up on an electric chair. – Этот парень кончит жизнь на электрическом стуле, – Ле Пешен показывает анкету только что задержанного преступника сержанту Майку.
– Hands up! – Руки вверх! – кричит наш комиссар Ле Пешен, врываясь в банк, где минуту назад то же самое грабители кричали главному бухгалтеру…
Прочтя в экзаменационном билете название темы «I live in Minsk» и желая подчеркнуть, что вы не просто живете в Минске или в Москве, Петербурге, Томске, Воронеже или еще где, а кутите каждый день или отрываетесь по вечерам, то так и говорите: «I live it up in Minsk». Только потом, пожалуйста, найдите меня и расскажите, как ваш преподаватель отреагировал на это сообщение.
Если «to speak» – это просто «говорить», то speak up или speak out – это уже «говорить громче», или «высказываться», или даже «заступаться за кого-то».
– Please, speak up. – Пожалуйста, говори четче! – просит преподаватель что-то невнятно лепечущего на экзамене Джона.
Joe spoke up for seargent Timpson as a company comander. – Джо говорил о сержанте Тимпсоне как о будущем командире роты (то бишь держал за него слово).
Теперь, если предлог up прибавить к слову «feel» – «чувствовать», то, как ни странно, получится достаточно грубое выражение feel up, которое можно перевести как «лапать руками» (девушку), «приставать» или «обыскивать кого-либо».
Подруга Джейн язвительно спрашивает:
– I don’t believe that you have been going out with Mick for two months and he has not even felt you up? – He верю! Ты встречаешься с Миком уже два месяца, и он ни разу не пускал в ход руки?
– I was felt up as some fucking crim. – Меня обыскали, как какого-то несчастного преступника, – жалуется комиссару некий обиженный полицией гражданин.
Если to sit будет «сидеть», то to sit up – это уже «просиживать не смыкая глаз», к примеру, всю ночь.
– I’ve been sitting up for all the night! – Я не сомкнул глаз всю ночь! – отчитывает отец Джейн свою дочь после того, как девушка забыла позвонить домой и сказать, что придет с дискотеки только утром.
Они, эти up, off, down, away, on, in и другие, меняют смысл либо усугубляют смысл известных глаголов. Так как про up я уже немного рассказал, то сейчас остановимся на off и out.
