О тонком английском юморе и о том, как его понимать 8 страница

Английское I love you – я тебя люблю – известно всем. I love it американо-англичано-австрало-канадцы говорят, имея в виду «мне это нравится, это я люблю, я от этого тащусь», когда рассуждают о своих увлечениях, пристрастиях, вкусах и привычках.

My love – это уже более интимно и звучит по отношению к любимому человеку, женщине, мужчине (ненужное зачеркнуть).

Ну, а то, как мы интересуемся у своего приятеля или подруги (после традиционного приветствия Hello! How are you… I’m fine, thank you…) «Как у тебя дела на любовном фронте», у них будет звучать как how is your love-life?

Love story – это любовный роман, история. Love movie – фильм о любви, a to make love – заниматься сексом, с любовью или без. Не важно.

Ну, а раз уж мы обсудили женщин и любовь, то, думаю, и по мужчинам не плохо бы пройтись.

 

* ТИПИЧНЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ ПАРЕНЬ, КТО ОН? COOL CAT ИЛИ ЖЕ WIMP?

 

Как я уже писал, многие думают, что типичный американец – это непременно Сильвестр Сталлоне, Шварц, Брюс Уиллис или же в худшем случае Том Круз, Микки Рурк. М-да…

Крутой парень, лихой, веселый, сыплющий шутками-прибаутками, симпатяга, нравящийся девушкам есть в каждом сити, городе, селе, деревне, ауле, хуторе, вёске и кишлаке. Но вот что интересно. Если на трех-четырех более-менее классных, к примеру, минских парней приходится один инфантильный, то на этого «дофина» почему-то и скажут – «вот он, типичный белорус». Американцы же из десятка таких же вот «дофинов» выберут одного классного и только тогда скажут «вот он, типичный американский парень». Американцы сами создали публичный имидж cool cat (классного парня, крутого чувака) – не без помощи своей «фабрики грез» Голливуда. Янки и впрямь уверены, что их типичный американский парень – это лихой ковбой, скачущий на коне и стреляющий при этом с обеих рук. Вот такого и называют macho man (мачоумен), что происходит, вероятно, от слова much. Или же это легкое заимствование из испанского языка: mucho (сильный, большой, мужественный), ибо испанский язык сейчас стал вторым, после английского, языком Америки.

На самом же деле типичный, среднестатистический, парень Америки, по моему разумению, – это нормальный, спокойный, улыбчивый и немногословный, слегка или же не слегка религиозный мужчина. Белый. В вопросах, не затрагивающих его бизнес, он, по нашим меркам, как малое дитя, «пусти повалюсь». Явно не «мачо». Кто-нибудь из наших женщин, наверно, назвал бы его этаким пустомелей, тюфяком, мямлей или же сосунком, что попадает под одно слово: sucker (сосунок). Или Sissy (так, правда, больше называют мальчишку-плаксу). Но если он все-таки предпочитает американский футбол, выступает на сцене с местным колледжским рок-ансамблем, красив и работает по вечерам в мужском стриптизе, играет в бейсбол за университет, не играет в баскетбол, но часто тусуется во дворе с банкой колы в одной руке и баскетбольным мячом в другой (такого, кстати скорее назовут machismo – выпендрежник – или show off – выеживается больше, чем есть на самом деле), то он уж точно macho, fucker (чувак), но никак не shy boy (скромняга), sucker (сопляк, сосунок) или wimp (слабак). Правда, все эти крутые американские парни в одном очень сильно отличаются от наших. Пусть у них и вызывающий вид, пусть они сыплют грубыми словечками, пусть вставляют свое fuck после каждого второго слова, тем не менее никто телефонов не ломает, фонарей не бьет, на одного всей гурьбой не нападает, в лифтах не мочится, к прохожим не цепляется и не грубит в ответ.

 

* ЧТО ОБЩЕГО МЕЖДУ НОВЫМИ РУССКИМИ И ПРОСТО НОВЫМИ МУЖЧИНАМИ?

 

Все новое американцы, понятно, называют, используя слово new. Построили, к примеру, английские переселенцы на американской земле поселок и назвали его не каким-нибудь новым именем, а просто вспомнили родной Йорк и городок нарекли Новым Йорком. Так и получился Нью-Йорк. Та же история произошла с французскими переселенцами и с постройкой Нового Орлеана. Идентичный случай и с открытием Новой Зеландии… Видите, как любят англосаксы слово new. А недавно в быту появился и «новый человек» – если перевести дословно их new man. В то время как женщины в Америке и Англии набираются мужественности, самостоятельности, вследствие чего вынуждены пропадать на работе с утра до вечера, облик мужчины существенно изменился. Это уже не ковбой, скачущий на коне и, не целясь, сражающий врагов из своего кольта. Теперь в моде тихие, заботливые, нежные, уделяющие много времени воспитанию детей мужчины, которых и называют new man (как будто таких раньше не было!). Во время бурных лет перестройки наших соотечественников, рванувших после падения железного занавеса за границу, тоже стали называть новыми – new Russians. Раньше для них, англичан и американцев, русские ассоциировались с человеком в каске и автоматом ППШ, с казаком на коне и с шашкой либо, в лучшем случае, с балетом или с гимнастами, хоккеистами, грубо обыгрывающими канадских любимцев североамериканской детворы. А тут вдруг такие же люди, как они, занимаются, понимаешь ли, бизнесом, зарабатывают деньги, разговаривают на английском, не глупые вроде…Вот их вначале и стали называть новыми русскими, так как считали, видимо, что раньше умных и предприимчивых русских людей вообще не было. Правда, очень скоро термин новый русский перешел к лицам криминальной тусовки. Американцев поразили русские парни с толстыми золотыми цепями на шеях и красивыми женщинами под боком, сорящие деньгами (наличкой!) направо и налево, словно подвыпившие арабские шейхи. Таких ребят ни за границей, ни у нас точно раньше не было. И их новыми можно назвать с полной уверенностью. Ну, а если говорить про нью менов, то не думаю, что заботливых, нежных и справляющихся с домашним хозяйством мужчин раньше не существовало. Существовали. Зато теперь среди американских и английских женщин, да и наших тоже, становится все меньше и меньше заботливых, нежных и хозяйственных «вумен».

 

* А ТЕПЕРЬ СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ, ЯРКО ИЛЛЮСТРИРУЮЩИЙ АМЕРИКАНСКОГО MACНОМAN

 

В одном пабе мы с Чи стояли у стойки и наблюдали по телевизору бой Майка Тайсона. Рядом сидел мужик, каких мы называем «синими», с наколками на руках, коротко стриженный. Ну прямо macho или на худой конец fucker. Когда этот «синий» ушел, а потом вновь появился с бокалами пива, его место заняла женщина, которая до того со своей подругой и еще одним факером стояла у нас за спиной.

– Извините, но это мое место, – заметил наколотый, и женщина послушно встала.

Факер этой подруги заметил «синему», что тот мог бы и уступить женщине, чем, кстати, даже меня удивил. Дело в том, что американцы как-то охотно восприняли требования феминисток равноправия, и у них, у американских мужчин, не сжимается сердце при виде представительницы слабого пола, несущей большой чемодан. Наколотый так и ответил:

– Next time.

То бишь как-нибудь в другой раз. Очень часто такое приходится слышать, когда тебя вежливо пробрасывают.

Но факер решил, что его слово все же должно быть последним, или же просто перед двумя подругами покрасоваться захотел. Он еще что-то сказал и добавил: мол, может, выйдем, в натуре, поговорим.

– Прямо сейчас? – круто повернулся к нему «синий» и, спрыгнув со своего места, схватил факера под локоть. Оба джентльмена стали быстро продвигаться в сторону двери.

– Fuck! – только и произнес Чи, провожая взглядом обоих «петухов».

– Похоже, сейчас драка будет! Айда посмотрим! Ну прямо как у нас! – толкнул я китайского товарища.

Но обоих дуэлянтов уже вел назад вышибала, отчитывая их словно пятиклассников. Те послушно вернулись к своей стойке. Чуть позже факер даже попросил прощения у «синего», и тот эдак небрежно это извинение принял. Настоящий macho man.

 

О ТОНКОМ АНГЛИЙСКОМ ЮМОРЕ И О ТОМ, КАК ЕГО ПОНИМАТЬ

 

Когда кукольное шоу «Маппет-шоу» транслировали по нашему телевидению, думаю, многие, и я в том числе, разочаровались в так называемом тонком английском юморе. «Ну и тупые же у них шутки», – говорили мы, инязовцы, друг другу, слыша, как всякий раз из-за кадра доносится дикий смех, в то время как шутки с экрана ну если не железобетонные, то уже площе плоского. Но мы поспешили с оценкой. Тут, как позже оказалось, все зависит от качества перевода и многого другого. Есть вещи, которые просто невозможно перевести – в таких случаях нужно придумывать свои, аналогичные, шутки, с чем, увы, у нас тоже зачастую туговато бывает. Вот и сыплются на головы англичан несправедливые обвинения в плоскости.

Тонкость английского юмора красноречиво показывает следующая joke (шутка), которую мне рассказал шестидесятилетний английский джентльмен, мистер Родд.

Итак, перекресток. На перекрестке стоит леди. По направлению к ней с четырех сторон движутся: пешеход, водитель (в машине), велосипедист и человек верхом на лошади (horse man). Вопрос: кто остановится около леди? Ответ: Horse man knew her. Что переводится: всадник ее знал, стало быть, он остановится. Смешно? Пока нет. Разъясняю дальше. Если быстро произносить фразу Horse man knew her, то фонетически она будет звучать примерно как «хозмануэ», аналогично horse manure (конский навоз). Теперь, надеюсь, поняли, что тут смешного? Англичанин, рассказавший мне эту шутку, заметил, что американцы, мол, не так тонки в юморе, поэтому и в шутку эту не врубаются.

– Но ведь тут многое зависит и от того, как произнести эту фразу, _ стал заступаться я за янки. – Если отделить слово her от слова knew. То, действительно, ничего не понятно. У американцев ведь чуть-чуть другое произношение.

Мистер Родд со мной согласился.

Для наших домохозяек английский юмор чуть-чуть пошловат, где-то черноват. Он весь построен на игре слов, когда одна и та же фраза имеет два смысла. Это встречается в Англии повсюду: в названиях рок-групп, тех же «Beatles» (аналогия со словами beat – бит и Beetles – жуки), в названиях фирм и компаний, клубов и журналов, фильмов и таверен. Вот хороший пример, когда красивое название харчевни Dew drop inn (ду дроп ин) – «Харчевня Капли Росы» – звучит точно так же, как и выражение Do Drop In – «Зайди, Заскочи».

Переводя шутки с английского на русский и наооброт, нужно не только отлично знать эти два языка, но и иметь чувство юмора, понимать менталитет двух культур, их эмоциональность, чувствовать английский язык больше, нежели знать его академически.

Или же просто играть в студенческие годы в КВН. Сейчас наш КВН, к сожалению, превратился в телевизионное шоу, исчезает молодежный разухабистый дух этого когда-то чисто студенческого состязания. А ведь у каждого вуза есть собственная атмосфера, специфический юмор. И не зря наша минская инязовская команда (в которую я входил еще юнгой) стала когда-то чемпионом первого республиканского КВН: в команде сошлись представители испанского, французского и английского факультетов со своими собственными, «чисто национальными» (в зависимости от изучаемого языка) тонкостями юмора.

Мне, кстати, КВН здорово помог в моей будущей переводческой практике в США.

Сидим мы, студенты, как-то вечером в лагере детского отдыха на бейсбольном поле и распиваем мою бутылку «Беловежской», что чудом сохранилась в неприкосновенности целых две недели со дня моего прилета в аэропорт имени Джона Кеннеди. Травим анекдоты. Точнее, я говорю, а американцы слушают, смеются, хвалят русский юмор, но при этом сами никаких анекдотов не рассказывают. Лишь только приколист англичанин Эдди иногда юморит на тему пьяниц. Правда, его шутки я так и не понял, так как Эдди говорил очень долго. Ну, а сам я рассказывал американцам чисто русские анекдоты про ковбоя и его внутренний голос. При этом (вот где КВНовская закалка пригодилась) тут же на ходу менял практически все. Ибо если перевести один к одному нижеследующий анекдот, его американцы также не поймут, как мы не понимаем прямой перевод шуток из «Маппет-шоу».

Анекдот.

Едет по каньонам ковбой и, останавливаясь перед очередным обрывом, думает, что ему его не перепрыгнуть. «Перепрыгнешь» – говорит внутренний голос, ковбой прыгает и приземляется на противоположном крае обрыва. Перепрыгнул он с помощью подсказки – своего внутреннего голоса и следующий каньон. Третий оказался побольше, но внутренний голос сказал: «Прыгай!» Ковбой прыгает, но… не достает до края и начинает падать вниз. Летит он, а внутренний голос говорит: «Ну и грохнемся же мы сейчас!»

Ну вот как, скажите, пожалуйста, перевести последнюю фразу этого анекдота, да еще так, чтобы передать весь колорит? Само выражение «внутренний голос» тоже нельзя переводить дословно. Это по-английски conscience, т.е. совесть. И в конце я вместо «ну и грохнемся же мы сейчас» после секундного замешательства сказал просто: «Oh, shit!». Американцы покатились от хохота (может, и водка моя помогла).

Когда Жванецкий, снисходительно улыбаясь, говорит, что американцы абсолютно не въезжают в его юмор, несмотря на присутствие двух переводчиков, то думаю, что и сам бы Жванецкий недоумевал, если бы ему пытались перевести шутки какого-нибудь известного американского юмориста, не учитывая теории перевода с английского на русский некоторых вещей, содержащих специфический, сугубо национальный юмор. Есть, конечно же, такие приколы и шутки, что понятны всем, но юмор Жванецкого, к примеру, должен сопровождаться достойным литературным переводом, а не просто параллельным, пусть даже и очень опытных переводчиков. Тем более, что юмор Жванецкого имеет порой эффект «хороша ложка к обеду». То есть в другой обстановке, в другом настроении его шутки «не стреляют». Этот «синдром одноразовости» я и сам испытал, играя в КВН. Что это значит? Ну вот, к примеру, вы выступаете перед залом, выплескивая очередной, только что придуманный прикол. Зал взрывается от смеха, потому как шутите вы над тем, что вам самому смешным кажется. Через энное количество времени эта же шутка в другой аудитории почему то уже не производит того эффекта, что в первый раз, хоть зал шутку и слышит впервые. Объяснение заключается в том, что вы сами уже «перегорели», он, прикол, уже не горячий, не свежий, и это интуитивно передается залу. По второму кругу смеяться над одним и тем же как-то не получается. Как видите, тут нюансов со своим родным зрителем полным-полно. Что уж говорить, когда перед иностранцем пытаешься острить.

Вот почему не совсем просто русскоязычному человеку читать прямой перевод повести «Трое в лодке (не считая собаки)» или сказку «Алиса в Стране чудес», где сносок, поясняющих тот либо иной прикол, столько, что они занимают больше места, чем сама сказка. А для Англии и Америки, как и для других англоязычных стран, это же классика! Нам, естественно, незнакомы английские стишки, песенки, поговорки, идиомы, на которых строятся многие приколы Алисы. Писатель Борис Заходер решил пересказать «Алису», и это у него, по-моему, очень даже неплохо получилось.

Да, английский юмор несколько черноват по отношению к русскому, хотя как у нас, так и у них часто идет активная игра слов:

– Why everything in your bar is so cheep? – Почему в вашем баре все так дешево? – Спрашивает клиент бармена.

– My boss is fucking my wife and I’am fucking his business. – Мой босс трахает мою жену, а я трахаю его бизнес, – отвечает бармен.

Вот вам типичная английская шутка, которую мы в приличном обществе не расскажем. Для них такой юмор более естественен. Он строится на абсурде, когда соединяются несовместимые вещи, когда в привычных условиях кто-то либо действует, либо говорит нетипично для ситуации, из-за чего эти ситуации и получаются смешными. Взять, к примеру, рисунок популярного американского картуниста Джерри Ларсона. Под картинкой надпись: «Carl shoves Roger, Roger shoves Carl, and tempers rise. – Карл толкнул Роджера, Роджер толкнул Карла, страсти накалились». А на рисунке в это время изображено, как рассерженный олень и охотник стоят в лесу друг против друга и толкаются, как бы говоря: а ты кто такой?!

Не только юмор, но и их искусство кардинально отличается от нашего. Режиссер Дэвид Линч, к примеру, накаляет атмосферу своих фильмов до предела тем, что как нельзя удачно сочетает романтизм Дикого Запада Америки с мистикой, с потусторонней нечистой силой, которая олицетворяет зло и преступление. Наши же фильммейкеры если и прибегают к подобной эклектике, то лишь для того, чтобы то, что плохо (ситуация в стране, культ личности и т.п. и т.д.), показать еще хуже. Многие пытаются подражать западным режиссерам, но все равно получается плохо. Это я к тому, что американцы образ своего парня романтизируют, тогда как мы искусственно опускаем.

Мне американский и английский юмор нравится своей современностью, злободневностью, пусть он несколько груб и черен. К сожалению, таких художников-юмористов, как американец Джерри Ларсон, у нас нет. Нет и таких, как Кукрыниксы, которые хоть и творили полвека назад в условиях советской цензуры, тем не менее по своей оригинальности и юмору могут любым современным художникам сто или двести очков вперед дать.

Мир (как и Англия в свое время) пришел в восхищение от черного юмора битла Джона Леннона, который мог ляпнуть что угодно и в присутствии кого угодно, и над этим все дружно смеялись, когда справедливо, а когда и не совсем, считая юмор «Битлз» милым и безобидным. «Скажите, пару слов, находясь перед лицом миллионов американских зрителей», – говорит Джону Леннону американский тележурналист, показывая на кинокамеру. «Какое у них странное лицо», – отвечает Джон, глядя в объектив.

Все да не все американцы восхищались чувством юмора молодых ливерпульских музыкантов. Некоторые богохульные шутки, вроде той, где Джон сказал, что «Битлз» популярнее Христа, совсем не поняли в Америке, тогда как в демократически-саркастической Англии такие вещи вполне проходят и на них никто особого внимания не обращает. В Америке же, где религия имеет куда больший вес, чем в Европе (особенно в протестантской Европе), по-черному лучше не шутить. Не надо… Я, работая на кухне вместе с Чи Вэем, выпускал шутки ради комикс-стенгазету «Daily Chronicles», где в прикольных картинках рассказывал о событиях дня прошедшего и потом эти свои «крониклз» прикалывал на стенд заданий и объявлений. Мои «картунз» жутко нравились всему лагерю, и наш директор даже делал копии на ксероксе и раздавал их всем желающим. Как-то в одном из выпусков я обозвал вечеринку предыдущего дня, чисто в шутку, оргией. На следующий день ко мне подошел Тед, симпатичный парень из береговой охраны, и, дико извиняясь, спросил, знаю ли я, что такое оргия.

– Ну да, знаю, – ответил я.

– А знаешь ли ты, что там происходит? – продолжал, краснея и извиняясь, спрашивать меня Тед.

– Конечно, – пожал я плечами.

– И то, что там, м-м-м, ну это, происходит всякое такое, сексуальное… – запинался Тед.

– Да, – заулыбался я, – конечно, знаю.

– А почему ты тогда написал, что вчера в здании столовой состоялась оргия? – смущенно потупил глаза Тед.

– Ты знаешь, я вроде как пошутил, – смутился уже я, – все же видели, что там никакой оргии на самом деле не было.

– А, тогда понятно, – улыбнулся Тед, – извини еще раз.

– Да нет, все нормально, Тед.

Про себя я подумал, что, в религиозном лагере отдыхая, мог бы, конечно, слово «оргия» не употреблять.

И не обращайте внимания на американское кино, где все они матерятся да про секс говорят, будто озабоченные подростки. Это всего лишь кино, которому американцы многое прощают и с которого пример не берут. После их фильмов кажется, что по всей Америке только тем и занимаются, что стреляют с вертолетов друг по другу, взрывают автомобили, насилуют, убивают. А на самом деле все тихо.

Про английский юмор можно говорить долго, даже целую книгу посвятить этой теме, поэтому я закругляюсь. Но напоследок расскажу вам еще один, уже канадский анекдот.

Два канадца плохо играли в гольф. Но вдруг один стал играть значительно лучше.

– Джон, что случилось? Почему ты так хорошо стал бить по мячу? – спрашивает его друг.

– Слушай, Билли, – отвечает Джон, – теперь я перед каждой игрой занимаюсь сексом со своей женой, и после этого игра идет значительно лучше. Советую тебе, Билли, сделать то же самое… На следующей неделе Билли также сильно прибавил в игре.

– Я вижу, ты воспользовался моим советом, – улыбается Джон.

– Да. – отвечает Билли, – я воспользовался твоим советом и стал, как видишь, также играть лучше. И, между прочим, у тебя отличная жена…

 

* БУДУЩЕЕ ВРЕМЯ БЕЗ WILL

 

Нашего человека в англоговорящем мире можно сразу узнать по тому, как он строит английские предложения будущего времени. Естественно, то и дело мы используем глагол will. Но вот сами американцы и англичане все чаще и чаще образуют будущее время при помощи не привычного для нас will, а непривычного в таких случаях to come (приходить) в продолженной форме: coming. The train will come at 10.30. Если кто-то там is coming, то дословно и переводят: кто-то уже идет, сейчас придет, на подходе. Короче будет. Это касается как одушевленных предметов, так и неодушевленных, в разряд которых по английским правилам входят и животные.

Еще будущее время передается при помощи to be going to, чему нас учат, естественно, во всех школах и институтах. Правда, в этом случае не следует выражение типа I am going to write you (я собираюсь вам написать) переводить, обязательно используя слово «собираться». Можно сказать куда проще: I’m gonna write you (я напишу вам).

В устной речи уже давно и активно используется упрощенная форма от to be going to – to be gonna. Это даже не слэнг, как многие думают, а общепринятая разговорная форма. I’m gonna call you tonight (по-американски вместо night можно написать и nite). Это вариант тоже куда более распространен, чем I will call you tonight. Так что, will обречен на медленное вымирание? Нет. Его тоже активно используют, но в качестве вежливого обращения: will you be so kind… will you close the door… To есть когда вас вежливо просят о некой услуге: закрыть дверь, окно, перезвонить, зайти позже… Так же активно will используется в кратких ответах, когда спрашивают о ваших либо не ваших действиях в будущем времени: Will you come tomorrow? (He придете ли вы завтра?) I heard you’re gonna make up a new song? (Слышал, вы собираетесь состряпать новую песню?) Yes, I will (да, приду, да, буду, да сделаю).

Не то чтобы will сдавал позиции. Просто come и gonna отвоевывают позиции под лучами англоязычного солнца.

Конечно, об активном разговорном American English – языке общаг, кухонь, «Макдональдсов», спортивных площадок, колледжей и казарм – можно говорить еще и еще, но, как выражаются американцы: next time – как-нибудь в следующий раз.

Современный английский язык не ограничивается одним лишь разговорным. У английских и американских газет, например, своя лексика, которую тоже надо уметь понимать. Свой язык и у деловой переписки, свои законы, свои правила и свое оформление. Вот сейчас мы и коснемся этого самого активного языка американского бизнесмена.

 

* ДЕЛОВОЙ АНГЛИЙСКИЙ

 

Если классик сказал о русском языке, что это великий и могучий язык, то про английский можно смело сказать, что это великий и… разный язык. То, что хорошо для улиц и кухонь или для газет и журналов, совершенно не подходит для делового общения, т.е. переписки. Business english входит в нашу жизнь так же повсеместно, как и слэнг. На английском языке переписывается сейчас весь деловой мир, и у этой переписки вполне строгие, конкретные законы, которые опять-таки диктует Америка и которые знают и соблюдают и немцы, и японцы, и итальянцы… Их должны знать и мы. У нас, к сожалению, и раньше отсутствовала и сейчас практически отсутствует культура делового письма: у каждой фирмы – свои формы и бланки, свой стиль. Ну, а в Америке деловая корреспонденция, составленная, скажем, в Алабаме, не будет отличаться от корреспонденции Аляски либо канадских Ванкувера или Оттавы. Поэтому мы сейчас, после знакомства с разговорным английским языком Америки, заплывем и обследуем еще один остров – остров современного делового английского языка американцев.

 

* СТИЛИ, СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ, «КРАСНЫЕ СТРОКИ» И «СКЕЛЕТ» ДЕЛОВОГО ПИСЬМА

 

Итак, стиль.

Что нужно учитывать, кроме правильного оформления письма? Образно говоря: написать деловому партнеру письмо – все равно что познакомиться с девушкой. Вам нужно произвести хорошее впечатление и своим внешним видом, и манерой поведения, особенно в тот момент, когда вы только вступаете в контакт. В этом случае ваша деловая переписка – это ваша визитная карточка. Тут нет мелочей, все важно: и бланк, и стиль, и оформление… Необходимо соблюдать все те правила, которые отсутствуют у нас и достаточно традиционны и конкретны там, у них. Конечно, кто-нибудь, ознакомившись с моими последующими примерами, может возразить: мол, вот я переписываюсь с американским бизнесменом, а у него и это не так, и то не эдак… Да, действительно, и в самой Америке деловые люди порой не всегда представляют, как правильно лексически, стилистически и, что еще более важно, психологически вести переписку с партнером. Короче, некоторые их деловые письма не всегда являются хорошим примером для нас, что вы, кстати, и увидите при сравнении различных вариантов одного и того же письма.

Ну, а вначале буквально несколько слов о правильном графическом оформлении.

Все предложения должны начинаться от одной вертикальной линии, то есть не нужно соблюдать никаких «красных строк». Вот посмотрите пример.

 

John McWillson

Assistant Director