VI. Ждать третьего раза

На утро следующего дня в главном зале Малфой-Мэнора встречали гостью:
— Подождите, лорд Малфой… Вы просили о встрече, говоря, что дело не терпит отлагательств. Никак не думала, что разговор будет связан с ребёнком! Причём не с наследником благородной семьи, а в с совершенно чужым для вас отпрыском, — женщина замялась, — право, не знаю… Будь это фамилия Малфой, то уговорить удалось бы куда больше сотрудников Министерства. Я имею в виду из тех, кто нам полезен. В любом случае, буду стараться, но необходима подробная информация. Кем вам приходится этот мальчик?

— Всему своё время. Те, кто должны знать — будут знать, но не больше, мисс Розье. Это дело деликатное дело. Вы берётесь за него?

— Ммм… Как не помочь родственникам, — она улыбнулась и протянула руку для рукопожатия, чувствуя, что большего от него не добьётся, — я, пожалуй, пойду, попытаюсь выяснить всё, что от меня зависит.

— До встречи, мисс Розье, — Люциус, не пожимая её руки, повернулся и пошёл к массивной двери, видимо решив поскорее выпроводить гостью.

— Я могу и сама дойти, но, лорд Малфой, можно последний вопрос? Это было бы полезно для дела… Кто будущий опекун?

— До встречи, мисс… Ждите сову.

— Понятно… Я надеюсь, что вскоре мы будем доверять друг другу чуть больше. У меня нет намерения болтать об этом с кем бы то ни было, — говорила она, подходя к входной двери, — я пришлю сову со всей информацией и документами, которые будут необходимы для оформления опекунства, а так же с тем, что соберём. До свидания!

Когда дверь за гостьей закрылась, издав характерный хлопок, к лестнице подошла Нарцисса:
— Думаешь, получится? — поинтересовалась она негромко, но хозяин поместья расслышал и повернулся к жене, жестом приглашая спуститься:
— Иначе и быть не может, дорогая, — дождавшись пока она спустится, он направился обратно в зал, следуя за супругой, — навел о ней справки. То, что нам нужно: аристократка не только по крови, хотя и не чистейшей как наша, но и по манерам поведения и отношению к нужным нам вещам, недолюбливает Дамблдора и его политику, а также поддерживает связи со многими влиятельными, чистокровными семьями. Но полностью доверять пока не стоит — надо дождаться, когда дело сдвинется с мёртвой точки. Посмотрим, что ей удастся.

— Мне кажется, что всё происходит слишком медленно, что мы можем не успеть… Что-то очень важное, — леди Малфой со вчерашнего дня сильно волновалась, словно что-то идёт не так.

— Медленно? Прошёл всего день, Цисса. Мы всё успеем. Ради Драко и будущего нашей семьи у нас получится. Северус готов усыновить Гарри, а значит дело остаётся лишь за формальностями. Кстати, они ещё спят?

— Нет. Северус и дети уже встали. Я была искренне удивлена, застав Северуса в детской, но мне кажется это даже хорошо… Гарри к нему привыкает, а значит проблем с опекунством не должно быть.

— Проблем не будет, Нарцисса. Я предлагаю собраться и коротко поделиться собранной вчера вечером информацией.

— Согласна. А ещё, он просил принести думоотвод. Желательно чистый.

— Хм… Они всё ещё наверху? Он пояснил для чего ему чистый думоотвод?

— Да, до сих пор в детской. Северус всё объяснит на месте, я полагаю… Пойдём.

«В детской комнате спустя несколько минут».

— Из всего сказанного следует, что сделать это стоит ближе ко сну, когда все его мысли вновь будут заняты кошмарами… И Драко тоже, — рассудил Люциус, которому поведали о страхе перед темнотой.

— Хорошо, так и сделаем. А, что на счёт оформления опекунства над мальчиком? Успехи есть?

— Тебе так не терпится? — пожурила друга Нарцисса, причесывая тонкие светлые волосики сына.

— Чем быстрее, тем лучше. Не вечно же мне злоупотреблять вашим гостеприимством, — он бросил как бы мимолетный взгляд на Люциуса, — дома я чувствую себя в большей безопасности, и дело не в родовой защите. Просто дом есть дом. Гарри нужно дать время привыкнуть к новому месту.

— Ты, как всегда, прав, Северус. Позже, я, пожалуй, займусь поиском репетиторов и сбором вещей. Только всё самое необходимое. А пока может расскажешь, что нашёл? Желательно коротко, — Нарцисса отдала сына эльфам и, разгладив складки на платье, приготовилась слушать. Гарри же сидел на коленях у зельевара и смотрел на всё большими, ясными глазами.

— Я нашёл немного информации, но она показалась мне исключительно полезной. Во-первых, амулеты вейл: способ изготовления, применения… Данных недостаточно. Больше можно найти или спросить у самих представителей крови. Это, к слову говоря, осуществимо, хоть и хлопотно. Во-вторых, несколько ритуалов подавления действий на окружающих. Чаще воздействие идёт на носителей крови магических существ, а также нашёл ритуал замедления вступления в наследство. В-третьих, парочка рецептов редких зелий, которые, как я надеюсь, не пригодятся нам в будущем, но чем Моргана не шутит? И наконец, информация об артефакте, который могут найти только ищущие истинные партнеры… Кое-что меня смутило — к примеру то, что найти его можно в абсолютно любом месте, даже в простом цветочном горшке… В общем… сделал записи, но они остались в библиотеке. Я подумал, что безопаснее их пока не выносить из защищенного места.

— Верное решение. Спасибо за заботу о тайнах семьи. Ознакомимся с ними позже. Что у тебя Нарцисса? — Люциус улыбнулся другу и перевёл взгляд на супругу.

— Не предполагала, что что-то подобное есть у нас в библиотеке, — под впечатлением произнесла аристократка и начала свой рассказ, — у меня так же не исчерпывающая информация, по большей мере она связана с семьями Поттеров и Розье, но на первое время этого должно хватить. Если потребуется узнать ещё что-то, придётся идти в Министерство. Итак. У всех чистокровных семей есть свои ритуалы вступления в наследство и принятия титула, как и у Малфоев. Некоторые тайные или забытые, но кое-что я смогла найти. Нам предстоит передать опекунство над Гарри тебе, Северус, но так, чтобы наследство, как и титул Поттеров, остались за ним… Есть два ритуала и оба были открыты сравнительно недавно, в начале этого века, словно Поттеры знали о возможности того, что наследник может остаться сиротой. Один из ритуалов накладывается на наследника в первые мгновения жезни, а значит, Гарри им уже обладает. Действие ритуала распространяется на пресечение любого прямого вмешательства в судьбу наследника — любую попытку забрать ребёнка из семьи, в которой он рожден… В общем, у Дамблора, если бы мальчик оказался в его руках, мало что вышло бы. Но он могущественный волшебник, а значит мог сломать несколько чар, поменять местами что-то в его родословной. А вот второй ритуал поможет нам (без потери родовой памяти) отдать Гарри под твою опеку, — она посмотрела на зельевара, — мальчик будет тебе как сын, но фактически ты будешь только вторым его отцом. Сможешь оставить ему наследство — если решишь это сделать, конечно — но не сможешь лишить ребёнка наследства его первого отца. Однако до совершеннолетия большая часть наследства Поттеров будет для мальчика закрыта, а то, что открыто и его использование, будет строго отслеживаться хранителями наследства. Я навела справки, — сейчас волшебница была похожа на своего супруга. С кем поведешься от того и наберёшься, — в главном банке есть счета Поттеров, но содержимое под грифом секретности. После получения Северусом опекунства, надо будет наведаться к хранителям Банка Гринготс, что бы узаконить родство. Это пока всё… Вчера был тяжелый день, и я могла что-то не приметить.

— Ты молодец, дорогая, теперь нам не нужно ломать голову как магически подкрепить опекунство. Ждать новостей от Ноксиэллы осталось не долго. Я почему-то уверен в этом.

— Тогда, пока выдалось время, предлагаю начать сборы. Люциус, я соберу им в дорогу немного одежды и вещей Драко? У Северуса ведь ничего нет детского, а ребенку нужно очень многое. Драко мы закажем новое, а потом и для Гарри будем шить на заказ, — глаза женщины загорелись. Как, оказывается, приятно помогать, если требуется посвятить всю себя любимому занятию — сборам и покупкам.

— Да, конечно. Полагаюсь на тебя в этом вопросе, — сухо ответил Люциус. Нарцисса кивнула и тут же вызвала на помощь эльфов.

— Северус, — не громко позвал друга Малфой, — пойдём? Не будем мешать…

Волшебники аккуратно закрыли за собой дверь, оставив Нарциссу, мальчиков и эльфов заниматься своими делами. Спустя некоторое время они закрыли за собой дверь в библиотеку. Люциус сделал вид, что углубился в чтение собранных Северусом сведений, а зельевар словно начал искать что-либо для лёгкого чтения. Прошло чуть меньше получаса. Люциус не выдержал первым. Он бегло пробежался по оставшимся страницам и начал разговор:
— Перечитать и законспектировать так много книг, не удивительно, что вчера ты выглядел очень уставшим, — Люциус начал разговор, которого очень боялся не он один, но и Северус. Зельевар напрягся и уперся взглядом в книжную полку.

— Как твои глаза? Надеюсь, больше не болят? — заботливо поинтересовался хозяин поместья. Его голос, однако, никогда ранее не звучавший столь заботливо, хрипел с непривычки.

— Вчерашний день был сумасшедшим, — после паузы длиной в протяжный, нервный, вздох, зельевар продолжил, — хорошо, что мне не привыкать к ненормированному графику.

Люциус отложил записи, которые были выведены аккуратным, несмотря на поздний час возникновения, почерком на стол и подошел к зельевару:
— Северус… Прошу выслушай, — он сделал выжидательную паузу, а когда Снейп поднял на него свои глаза, продолжил, — я уверен, что ты всё понимаешь так, как нужно. От тебя мне нечего скрывать и я рад делиться с тобой всем, что имею. Абсолютно всем, — он аккуратно коснулся тонкими пальцами его тыльной стороны ладони, которая опиралась на стол. Взволнованные глаза встретились, по телу обоих пробежал неприятный холодок:
— Не надо, — с тихим раздражением в голосе попросил зельевар и попытался отстраниться, но позади стоял стол.

— Я хочу, чтобы ты знал, Северус. Знал что это — не очередная интрига… Рядом с тобой сейчас не чистокровный лорд Малфой, а твой хороший и, я надеюсь, близкий друг Люциус. Держать себя в рамках, когда мы наедине, получается не так хорошо, как раньше, но кроме этого… я чувствую, что мне нравится терять самообладание. Это как глоток свежего воздуха — ничего подобного раньше не было. Не отводи взгляд. Ты ведь знаешь — Малфои никогда не сдаются. Северус, слышишь? — он отступил, чтобы дать другу возможность впустить в напряженные легкие воздух, а затем вновь заставить их сжаться. — Я, Люциус Малфой, один из самых влиятельных чистокровных волшебников Англии, теряю самообладание рядом с тобой и не хочу, чтобы это заканчивалось. Наоборот… Молчи, — попросил он, когда темноволосый мужчина немного пришел в себя и, как видно, собрался что-то сказать, — Обдумай, взвесь… Поспешное решение меня не устраивает. Я больше не заведу этот разговор, пока ты не захочешь. Лучше знать, что ты думаешь об ответе и теряться в догадках, чем потерять… надежду на снисхождение, — Люциус стал медленно приближаться к Северусу, но в последний момент тот резко отвернулся и выпрямился. Аристократу ничего не оставалось, как отступить и поспешно скрыться из библиотеки.
Зельевар стоял неподвижно, глядя в одну точку. Он всё ещё пребывал в пост-шоковом состоянии. То, что ему открылось, повергло его в волнительный трепет. Люциус, такой гордый и холодный, поступился своим положением и опустился до чувственной, не свойственной ему, речи только для того, что бы сказать ему природу своего поведения.

— Моргана…

Всё поменялось слишком быстро. За два… Нет, за один день. Его жизнь сделала несколько крутых виражей, от которых кружится голова и к горлу подкатывает нервный ком. И уже в этом они были похожи с Люциусом. Скоро он станет опекуном маленькому ребенку, а лорд Малфой, его давний и хороший друг, ставит под угрозу их партнерские отношения… Нет, Северус уже смирился с тем, что станет «папочкой» и он не был ярым противником однополых отношений, считая, что многое имеет право быть, но он никак не предполагал, что что-то подобное коснется и его самого. Что появится сын… Что никто иной как Люциус будет дышать близостью с ним.

— «Хорошо, что больше к этому вопросу не вернёмся… Сейчас у меня нет желания думать об этом. Первая и важная проблема сейчас — это Гарри, а Люциус… Люциус, когда всё поменялось так сильно?» — Северус бессильно опустился в кресло, стоявшим рядом.

«Воспоминания Северуса».

После выпуска я примкнул к Волдеморту из-за того, что хотел поступить так, как считал правильным. Хотел, чтобы меня принял и признал самый сильный волшебник тысячелетия, но ещё одной причиной было то, что я хотел… пойти за Люциусом. Я хотел нагнать его и показать, что действительно чего-то стою в этой жизни. Для меня было важно именно его мнение, а не мнение свихнувшегося на чистокровности дурака. Я ощущал пропасть между нами. Не было дружбы, была только щенячья преданность с моей стороны и холодная отстраненность с его. Малфой не прогонял, но и редко хвалил своего щенка. Мне было достаточно. Я был счастлив… Затем много приказов от Темного Лорда, назначение Люциуса в ближний круг, мои задания с ядами. Когда я понял, что не хочу этого, было уже поздно. Я погряз в этом дерьме по самые уши. «Добрый Доктор Дамблдор» появился тогда в нужное время: я был растерян и запуган. Дамблдор предложил вступить в ряды его отряда. Он так сладко пел, что я согласился подумать, но потом снова задания: налеты, убийства… и я всё ещё «думаю». Зерно сомнения посеяно. За все это время я всё реже встречался с Люциусом, всё реже получал от него похвалу, но всё равно стремился за ним: я словно был одурманен. Прошло время и кое-что поменялось. Когда я уже устал бегать, когда решил оставить свою цель в достижении Малфоя, он пришел ко мне сам.

— Ты сегодня отлично справился, Северус! Ты стал самым искусным зельеваром Англии… Лорд доволен тобой… и я тоже.

Он всегда наедине со мной ставил себя выше Темного Лорда.

— Знаменит, но одинок. Всю жизнь положить к переплетам книг и остаться в одиночестве. Не лучшая цена, Люциус, ты не находишь?

— Если ты не о семье и детях, то ты, наверное, забыл о том, что есть я, Северус. Я всегда буду рядом и не потому, что ты знаменит — хотя и это, безусловно, важно — а потому, что ты не такой как все. Северус видит всё другим зрением, ведь так, друг? Я хочу видеть твоими глазами. Видеть самого себя не Лордом, а тем, кого ты видишь во мне, — его голос тогда был такой же, как сейчас: такой бархатный и дрожащий от волнения.

Тогда он хотел поцеловать меня, но я оттолкнул его и сбежал. Я испугался, но он не отвернулся. Мы стали чаще общаться, и Люциус помогал мне в работе. Я знал, что он отлично варит зелья, но никогда не работал с ним в паре. После того раза… он больше не прикасался ко мне и я забыл. Как глупо. Постепенно мы стали хорошими друзьями: помогали друг другу, говорили о сокровенном, но он ни разу не напомнил… И вот теперь. Я больше не могу бегать… Вспомнив об этом сейчас, я понял как больно и тяжело Люциусу, но пока не могу принять его. Слишком быстро, слишком невероятно: у него жена и недавно родился сын. И я сам в себе не уверен. Что эстет Люциус мог найти во мне? Я совсем не красавец… У него дурной вкус. Странно, я даже не считаю, что он лжет или играет.

Остановись, мельница. Об этом буду думать позже. Невероятно тяжело всё это осознавать сейчас. Я ведь даже не замечаю за собой влечения — не то, что к мужчинам, но и к женщинам! Я действительно «не такой как все». Странный. А Люциус странный вдвойне, раз повёлся на пустую куклу.

А в это время в детской комнате Нарцисса, командуя эльфами, упаковывает детские вещи в магические чемоданы:
— Ботиночки, сапожки, сандалики, носочки и колготки в этот чемодан. Кофточки, шортики, лёгкие комбинезончики, рубашечки и майки в этот. Шапочки, кепочки, шарфики, варежки, уличные комплекты в этот. Комплекты постельного шелкового белья, подушки и одеяла в этот. Остальное разложить в те три. Еду положить в корзины, снабженные сохраняющими заклинаниями, а крупные предметы детской мебели уменьшить и положить сюда. Итак. Всё по минимуму. Ничего не забыла?.. Хм… Тинки! Приведи сюда двух умелых эльфов, которые смогут не только приглядеть за Гарри в доме Северуса, но и поддерживать жилище холостяка в стерильной чистоте. Не хватало ещё заразить малыша. И чтобы готовить умели. Исполняй!

— Тинки исполнять, леди Малфой, мэм!

Через мгновение перед хозяйкой поместья стояли два эльфа: мужского и женского пола.

— Тинки привести Линси и Динни!

— Итак. С этого момента вы подчиняетесь так же Северусу Снейпу и его сыну. Вы будете исполнять свои обычные обязанности, плюс ухаживать за ребенком. Понятно? А теперь собирайте вещи и переносите их вниз к парадной двери. Уложите так, чтобы чемоданы не мешались в проходе.

— Да, леди Малфой, мэм! — хором ответила пара домовых эльфов и приступила к выполнению задания.

Когда багаж был спущен вниз, Нарцисса ещё раз перепроверила всё и отправилась искать супруга. Люциуса она нашла в зале, сидящим в глубоком красном кресле у разожженного камина с безучастным выражением лица.
— Дорогой? Я всё собрала и выделила двух домовиков.
— Хорошо. Молодец… Я жду сову, — Лорд Малфой устало прикрыл глаза.
— Люциус, что-то случилось? Люциус? Люци? — Нарцисса тщетно пыталась привлечь внимание супруга. Он отгородился от мира, и, как казалось — от жены в первую очередь.

«Размышления и воспоминания Люциуса».

Когда я стал тем, кто не может без его внимательных глаз, следящих за каждым мои жестом? Когда мне стало сложно сдерживать себя, находясь рядом? Когда я начал… снова дышать полной грудью? Северус второй раз промолчал вместо ответа. Считать отказом? Мне кажется это глупой игрой, хотя ни я, ни он не играем. Я знаю, что без него не смогу чувствовать, что, возможно, потеряюсь… Он не знает, но всё равно помогает. Когда нужно — рядом. От этого хорошо, комфортно и до отвращения тошно. Он рядом, но не потому, что понимает, как нуждаюсь я в его близости. Он рядом потому, что считает меня другом. А может и вовсе считает это долгом. Знал бы он, какие мысли в моей голове, как я мечтаю делить с ним ложе, как хочу вдохнуть аромат его тела с примесью зелий, как хочу подмять под себя и заставить слететь эту противную маску с его лица. Знал бы… испугался бы. Да. Я бы тоже испугался, но это невыносимо… Меня раздирает изнутри, когда я вижу его, когда слышу голос… Вижу ошарашенные, испуганные глаза… Он не понимает, как красив. У него своё собственное очарование, власть… Передо мной — там, в библиотеке, он был так… недосягаем. Я, кажется, сошел с ума… Дыша только лишь одним с ним воздухом, я ощущаю, как его губ касается легкий ветерок, и замечаю, как бесстыдно он облизывает высохшую от волнения губу и теребит ткань своей мантии тонкими пальцами, которые так точно измеряют долю моего наслаждения. Ни больше, ни меньше. Это сжигающее желание… Северус… Его имя щекочет моё горло. Я словно прикасаюсь к чему-то ценному, желанному, но пока не моему… Казалось бы, ещё немного нежности и трепета, и имя материализуется… передо мной предстанет… Северус… Ожидание. Пытка намного сильнее и больнее круциатуса…

Люциус очнулся от своих мыслей всё в том же кресле перед камином, но на сей раз он был заботливо укрыт пледом. Под мягким расшитым кашемиром, в плену тесных классических брюк, томился его напряженный, налившийся кровью член:
«Словно юнец, завестись от фантазий…» — он сделал глубокий вздох и насильно подавил желание прикоснуться к себе.

«Рано. Непростительно», — пару минут безмолвной борьбы со своим возбуждением, и оно пало под натиском железной выдержки, — Я подожду…

— Никого ждать не нужно, миссис Розье прибыла лично, дорогой, — тихо проговорила Нарцисса откуда-то со спины, — она ждет. Позвать?

— «Нарцисса… Говорил в слух? Нужно быть осторожнее. Должно быть это она укрыла меня». Зови.

В зал вошла уже знакомая аристократка. В руках она держала темно-синюю папку, предположительно, с документами.

— Доброго времени суток. Я решила не ждать вашу сову с информацией и пришла сама, — проговорила гордая и довольная собой Ноксиэлла Розье.

Дело сдвинулось с точки? Надежда затеплилась в их мыслях…

VII. Взрослые игры.

— Добрый день, миссис Розье. Вы что-то нашли или с чего бы нам видеться лично?

— День добрый, лорд Малфой. Я здесь с важной информацией и документами, которые вас интересовали. Пришлось воспользоваться даром убеждения, чтобы добраться до сути вопроса…

— «Набивает себе цену». Вам удалось? — осведомился Люциус после непродолжительной заминки.

— Ну как сказать… Многие согласны помочь и процесс опекунства уже делает первые пробные и довольно успешные шаги. Я просматриваю все варианты развития событий. Однако, полагаю, Вы должны понимать, что мне и коллегам нужно от чего-то отталкиваться. Очень мало конкретной информации. Это одна из причин моего личного визита: необходимы дополнительные данные о мальчике и об опекуне, — женщина внимательно посмотрела на лорда.

— Я могу взглянуть на то, что вы принесли? — его взгляд переместился на папку в её руках, — профессиональный интерес. «Пусть пока считает, что я проникся к ней доверием».

— Конечно. Будем очень благодарны, если вы сразу заполните некоторые анкеты и распишитесь в указанных местах, а также… — ей не дали закончить, забирая из рук документы.

— Для начала прочту то, что уже собрано. «Дашь палец, так и всю руку откусит… Молодец. Наглядно вижу Малфоевскую хватку в действии».

— Как пожелаете, — она поспешила отступиться от желания сию же минуту получить все данные, не желая злить лорда. Её взгляд с хозяина поместья переместился на интерьер гостиной: люстры и бра из чистого голубоватого хрусталя, тяжелые темно бирюзовые шторы, огромный пушистый ковер.

Люциус, пока Ноксиэлла разглядывала убранство комнаты, углубился в чтиво. Он устроился на оббитом жемчужным шелком диване и закинул ногу на ногу, не обращая на гостью больше никакого внимания. Несмотря на явное и грубое пренебрежение Малфоем правилами этикета — он не предложил сесть, хотя сам устроился — Ноксиэлла сделала вид, что её это не волнует. Женщина посчитала, что это такая аристократическая манера общения, и тоже села, но чуть поодаль. Почему посчитала? Жизнь самой Ноксиэллы не была так изысканна и помпезна, хотя она тоже причисляла себя к аристократии. Да и работа в Министерстве накладывала свой отпечаток. За всё приходилось бороться.

Вскоре, хотя приказ Малфой не озвучивал, Розье преподнесли цейлонский чай и вазу с азиатской выпечкой.

— Благодарю за гостеприимство.

Насмотревшись на дорогую обстановку и вкусив угощения, Ноксиэлла стала бросать любопытные взгляды на хозяина поместья. Она ждала хоть какой-нибудь реакции, но за всё время наблюдения, женщина не смогла уловить ни одного явного изменения в лице Малфоя Старшего: строгое, бледное и равнодушное выражение лица. Лорд не был взволнован. Он не был даже заинтересован предоставленной информацией:
— Может о чем-то рассказать подробнее? — осторожно поинтересовалась Ноксиэлла, чуть наклоняясь вперед и стараясь заглянуть в опущенные глаза цвета металла. Стоп… Металла? Да. Не поменялось ничего кроме глаз: они были не просто серыми, а отдавали металлической жесткостью и холодностью:
— Свидетель, — после непродолжительного напряженного молчания, Люциус озвучил то, что его разозлило. Не поворачивая лица, он продолжил смотреть на аккуратно выведенные магическим пером строки. Его лицо было так же бледно, как и пару мгновений назад, но к внешнему спокойствию добавилась капля раздражения. Этот незначительный аспект настояния, очень красноречиво выказывающий отношение к прочитанному, не был достаточно хорошо скрыт, раз стал заметен Миссис Розье. Раздражение проявлялось в металле глаз и в слегка подрагивающей от ярости верхней губе:
— Если вспомнить Министерские издания: «Свод законов, обязанностей, постановлений от 500 года Н.Э.» и «Сборник дополнений к закону», последнее дополнение которого датируется позапрошлым веком, то ни параграф номер 1313 «Опекунство» основного свода законов, ни дополнения к ним не содержат в себе указ о том, что при оформлении опекунства помимо потенциального родителя дробь родителей или представителя стороны, ребенка дробь детей и составляющего документ должен быть ещё кто-то… К тому же… На протяжении около полутора тысячелетия брать под опеку не запрещалось так же и без последнего. А теперь, как вы мне объясните то, что пункт «Свидетель со стороны Министерства» стоит в графе договора «Обязательно к исполнению»? — Люциус стиснул зубы с плохо скрываемой злобой, и резко повернул голову в сторону женщины, испугав её.

Он заранее перечитал все параграфы и дополнения этого закона и нигде не нашел ничего подобного. Гостья была ошарашена.

— Как вы это объясните, Миссис Розье? — повторил Люциус, но на этот раз держать себя под контролем ему удалось гораздо лучше. Совладавший с собой Малфой был не так страшен, как не контролирующий себя, что вовсе не должно было быть свойственно этому человеку. Женщина, сначала не слишком громко, но потом, набравшись смелости, стала пояснять:
— Видите ли. Это совсем новая поправка — она ещё не подтверждена официально и не известно будет ли принята вовсе… Но в Министерстве был Дамблдор и… он настоял, уговорив министра Фаджа, чтобы она имела силу уже со вчерашнего дня, а именно с 3 ноября. Это засекреченная информация, как мы её добыли я рассказать не могу, но… В общем: «Все дети от одного месяца до полугода от роду должны быть взяты под опеку в присутствии и при проверке свидетеля от Министерства». Мы не выяснили для чего это директору, но Фаджу, как и многим в Министерстве, не нравилось вмешательство в их дела. Старик около двух часов красиво расписывал важность опекунства для самых юных волшебников и как необходимо следить за их благополучным устройством в новой семье. Верховный министр просто не мог отказаться. Информация достоверна — у стен наши уши.

— Альбус Дамблдор, — Люциус сощурил глаза, выказывая не только голосом, пренебрежительно растягивающим имя, сколько выражением лица всё своё презрение к старому волшебнику, — чего и следовало ожидать. «Когда желаемое украли из-под самого носа…» — негромко проговорил Люциус.

— Лорд Малфой, вам что-нибудь известно о причинах такого поведения? — заинтересованно осведомилась Ноксиэлла и пересела чуть ближе. — Я думаю, можно обойти Дамблдора, если мы будем делиться всем объёмом известной информации друг с другом, — её заговорщицкий тон позабавил Малфоя.

— Ноксиэлла, — позвольте обращаться к вам просто по имени — вы ведь понимаете, что мне бы очень не хотелось преподносить некоторую информацию на блюдечке с голубой каёмочкой. Не только ваши уши есть у стен, — он изогнул губы в саркастической усмешке, — опекун, мальчик, а так же причастность Малфоев должны остаться под строжайшим секретом на как можно больший срок, — аристократка нахмурила брови. Перспектива справляться самостоятельно без громкой фамилии была не лучшим стечением обстоятельств. — Особенно об этом не должны знать Дамблдор и его люди в Министерстве. Вам понятно условие?

— Лорд Малфой, не многие будут согласны работать для непонятно кого, не в обиду будет сказано, опасаясь потерять пригретое место в Министерстве.

— Распоряжаться фамилией Малфоев можно только с моего прямого разрешения и при очень веских обстоятельствах, Ноксиэлла. Надеюсь, вы ещё никому не проболтались.

— Как вы могли подумать?! Конечно, нет… Хорошо, милорд, — она выглядела немного расстроенной, ведь теперь добавятся непредвиденные трудности. Ещё какие. Подумать только — одна фамилия способна открыть столько дверей… Знать, что Малфоев это интересует, и не иметь возможности воспользоваться знанием очень огорчает.

Люциус тем временем дочитывал документацию: выписки из законодательств, вердикты юристов и анализы компетентных в опекунстве волшебников — много слов и мало дела. По всему он вынес один простой вывод: стоит поторопить события — потеря сродни проигрышу.

— Что вы знаете о свидетеле?

— Свидетель… Ничего конкретного не известно. Знаем только, что возможно это будет человек из отдела опекунства. Если удастся, то мы могли бы назначить кого-то из своих… Сама сложность заключается в том, что Дамблдор следит за этой деятельностью Министерства очень пристально и, насколько нам стало известно, не оставляет без своего внимания ни одного заявления, а иногда и сам выступает свидетелем… Точнее не свидетелем, ведь он отказался от должности в Министерстве, а наблюдателем. Мы не знаем, как он навязывает своё присутствие, но факт остаётся фактом — пока никто не был против его наблюдения.

— Никто и ничто не может отвлечь уважаемого, — губы изогнулись в хитрой ухмылке, — Дамблдора?

— Дамблдора могут отвлечь только чрезвычайно важные дела. Быть может, что-то произойдет в… — до неё добралось понимание наводящего вопроса, — вы намекаете на создание такой ситуации? — тихо поинтересовалась взволнованная авантюрой Ноксиэлла и начала судорожно вслух рассуждать, — если притупить бдительность Директора другими важными делами, то у него не будет возможности присутствовать лично и решение дела об опекунстве могут взять на себя служащие, а уже там мы сможем продвинуть свою кандидатуру, оформить опеку в кротчайшие сроки без распространения лишней информации! Но… Как или чем его отвлечь?

— Я вижу, вы очень разумная женщина и сами дошли до такого решения, Ноксиэлла, раз назвали Дамблдора по прямой должности, — вновь помог лорд.

— Вы предлагаете заставить его вернуться в школу?

— Я ничего не предлагаю, — ровно, но с легкой усмешкой проговорил Малфой Старший. Сейчас он выглядел очень спокойным ведь решение только что появившейся проблемы найдено.

— Понятно, — глаза волшебницы загорелись озорным огнём от предвкушения тайной, опасной игры. — Конечно, вы ничего не предлагали… Вы даже знать не могли о внезапной проверке школы Хогвартс, — она довольно улыбнулась и поспешно встала.

— Мне срочно нужно вернуться. Прошу вас заполнить бумаги, на случай, если я прибуду не одна, — она ещё не отступилась от намерения выяснить то, что скрывают Малфои, и решила ещё раз напомнить о бумагах.

Гостья заговорщицки улыбнулась и откланялась, поспешив к выходу. В проеме двери, ведущей в гостиную, она повернулась на пятках в сторону Люциуса:
— До скорой встречи, милорд! — и, звонко цокая каблуками, скрылась из виду. Послышался звук захлопнувшейся двери и шум ног идущих по главной аллее в направлении кованных ворот Малфой-Мэнора.

— Прекрасно, — с улыбкой поднимаясь со своего места, прошептал Люциус, — Нарцисса, начни подготовку к найденному Северусом ритуалу. Проведем его в подвальной зале сегодня, если это возможно, — договорив и прихватив папку, вышел из зала. Хозяин поместья направился в свой кабинет, чтобы ещё более тщательно перечитать доклад и заполнить анкеты.

Леди Малфой, весь разговор стоявшая за второй полуприкрытой дверью, которая так же вела в комнату, вышла из тени:
— Хорошо, Люциус.

«Жизнь леди Нарциссы».

Жизнь леди одной из самых влиятельных семей Англии не была полна радости и веселья, как многие ошибочно могли полагать. Существует много правил, которые следует не только знать, но и которым следует подчиняться. Во-первых, вести себя достойно, невзирая на ситуацию. Во-вторых, во всём слушаться своего мужа и никогда не выступать против него. В-третьих, быть полезной супругу и роду: произвести потомство — только здорового наследника. И, наконец, уметь всё и ещё немного.

Нарцисса никогда не жалела о такой судьбе. Люциус строг, властен, иногда жесток, но справедлив и иногда умеет быть мягким. Получить от него похвалу, значит получить признание в достижении ещё одного уровня самой себя. Понять, что это ещё не предел. Жизнь, похожая на игру, её нисколько не страшила. Цисси умела добиваться своего, а с Люциусом ей приходится добиваться чего бы то ни было чуть ли не каждый день. Несколько лет такой тренировки — и она самая желанная и недоступная светская львица, идеальная жена и мать. Измен нет. Даже если бы и были, то Люциус никогда ничего не скажет. Почему? Брак по расчету. В самом брачном договоре, кроме обязанностей и прав, было условие: если когда-нибудь он или она найдет свою любовь, то другой не станет этому препятствовать. Любовь любовью, а семья семьёй. Хотя ни Люциус, ни она не тешили себя идеей отыскать такое ненадежное чувство. Важным и ценным было то, что на протяжении всей совместной жизни они не имели права опозорить род, к которому принадлежат. Спи с кем хочешь, но чтобы ни одна душа не узнала этого, а если узнает, то пусть замолчит навечно.

Леди Малфой вызвала эльфа и приказала перенести записи Северуса из тайной библиотеки к арке в очищающую комнату. Сама Нарцисса скрылась по направлению в свои спальни. Там она достала толстые свечи, несколько магически усиленных фитилей, маленький рифленых сундук, который до этого был скрыт магическим барьером, и направилась вниз, босиком ступая по каменному холодному полу.

Входить в зал можно было только после того, как снимешь обувь и омоешь ноги в ледяной воде, обладающей особыми свойствами. Ледяной источник разделял комнату очищения на две части. Во время ритуалов, помимо обуви, нужно снять все, что будет сковывать движения. Чтобы не проводить ритуалы совершено обнаженными, предки Малфоев придумали специальную форму одежды: широкие шелковые одеяния — рясы с большими капюшонами. Ряса одевалась на голое тело. Теперь это традиционное ритуальное одеяние семейства Малфоев.
Подходя к каменной арке, ведущей в очищающую комнату, Нарцисса нашла взглядом бумаги и призвала их в руки.

— «Данные собранные Северусом», — около минуты женщина сжимала в руках пергаменты. Ей казалось, что темная магия способна просачиваться в мир даже через письменные упоминания о ней. Малфои никогда не страшились темной магии, но пользовались ей очень осторожно. Сейчас Нарциссу одолевали сомнения. Чем закончится этот ритуал? Не несет ли он дополнительные проблемы как Малфоям, так и Гарри с Северусом? А нужно ли вообще это? На последний вопрос она знала ответ. Нужно. А потому сделала шаг на встречу, очистив разум от суеты.

Когда Нарцисса зашла в комнату, её голых щиколоток коснулся холод, исходивший от воды, что переливлась отражением осветительных огней. Факелы зажглись сами, как только она подошла ближе к арочному проходу. Вода голубоватого оттенка искрилась в вазе, если так можно назвать углубление в полу, которое было отделано плоским белым камнем и проходило поперек комнаты. В противоположных стенах было две небольшие дыры — откуда и куда струилась вода. Сама ваза имела невысокие борта, чтобы предостеречь от растрачивания ценной жидкости. От источника веяло холодом, и он как будто сиял. Этого сияния могло бы хватить на освещение небольшой комнаты — не нужно даже факелов или свеч.

Атмосфера в комнате не была обычной и само собой разумеющейся. Такое редко встретишь в не магической природе Англии и других странах. Постояв совсем немного, можно было понять особенность происходящего. Воздух был осязаем, а сияние создавало помехи в плотном пространстве. Все вокруг немного мерцало, как обычно бывает, если смотреть на мир через горячий воздкх, поднимающийся от костра с одним только отличием — здесь было очень холодно. Двигаться из-за плотности воздуха приходилось очень медленно, чтобы не потревожить равновесие, царившее в очищающей комнате, ведь кто знает, что случится, если попытаться двигаться быстрее или расплескать воду по полу неаккуратным движением.

Неторопливо зайти в воду, постоять там пару мгновений и так же неспешно перешагнуть на другую сторону комнаты казалось достаточно простым действием. Если очищение далось легко, значит, твоя душа ещё не почернела. Нарцисса прошла, но не сказать, что так просто. Ритуальный зал мог быть отличным защитным помещением, способным уберечь от дурных помыслов и темных людей, если бы не холод. Нарциссу же одолевали сомнения. Женская интуиция говорила, что ритуалом дело не кончится. В будущем произойдёт что-то, что изменит жизнь всех главных действующих лиц.

Леди Малфой сделала плавный глубокий вздох и, отбросив очередные сомнения, шагнула в зал. В ритуальном зале, который шел сразу за очищающей комнатой, было столько умиротворяющего спокойствия, что она на мгновение забыла о причине своего пребывания здесь. Лишь на мгновение. Вспомнив о задании Люциуса, она приступила к зажиганию факелов, которые до этого покоились по периметру на стенах зала. Затем расставила свечи, связывая их между собой фитилями. Сундук Нарцисса поставила на каменное возвышение в конце зала. На алтарь. И сразу же приступила к подготовке, следуя указаниям в записях Северуса.

Все прописанные Северусом действия отняли у неё много времени и сил. Пришлось даже поторопить себя, чтобы успеть хотя бы к вечеру.

В отличие от холодных подземелий на улице было тепло. Наступившая осень ещё не попрощалась с по-летнему ясными деньками: голубое и чистое небо над головой, в воздухе летает пыльца поздних растений, а под ногами стелется ещё свежая трава. За окном 3 ноября. Для Англии середина осени предзнаменует скорое начало сезона дождей, но пока погода просто изумительная.

Где-то вдали слышен шум суеты — это топот многих пар ног, идущий по вымощенной дороге. Топот эхом разлетается от высоких каменных стен и возвращается бумерангом. С десяток представителей Министерства спешат по направлению главных ворот, о чем-то оживленно беседуя. Это представители от большинства отделов Министерства, высшие чиновники, которые были в срочном порядке отправлены на инспекцию Хогвартса.

«Несколькими минутами ранее. Министерство Магии».

В дверь настойчиво стучат. Не дождавшись разрешения, в кабинет врывается чиновница и прямо с порога заявляет:
— Господин Зам Министра Магии Фадж, у меня к вам дело особой важности! — в данном случае сложно представить, что эта некультурная и энергичная женщина имеет дальние родственные связи с Малфоями.

— Ноксиэлла? Вообще-то сейчас обеденное время… Что у вас опять случилось?

— Ничего пока не случилось, но может случиться, если вы не поспешите с разрешением!

— В каком смысле, миссис? Говорите конкретнее, я не умею читать мысли, — лениво произносит министр и отставляет тарелку с обедом подальше, не забыв наколдовать заклинание сохранения.

— К нам поступило прошение от автора, пожелавшего остаться неизвестным. Прошение заключается в том, чтобы организовать проверку в школе чародейства и волшебства Хогвартс на налич… — ей не дают закончить.

— В каком смысле? Вы ведь понимаете, что мы не можем без всякой причины проводить такие проверки? Тем более Хогвартс. Соберите всю документацию, изъясните в ней причины и тог… — его так же прервали.

— Аноним выказал опасения, что возможно с началом учебного года в школу могли проникнуть УПСы!

— Пожиратели смерти?! Это невозможно. Тот-Кого-Нельзя-Называть мёртв!

— Да, пожиратели, министр! Может Тот-Кого-Нельзя-Называть и исчез, но в волшебном мире полно оторванных магов, которые, скорее всего и проникли ради привлечения на свою сторону учеников, не боясь возмездия! Мы не можем оставить это без внимания… Если это правда, а мы проигнорируем обращение, то впоследствии нас могут уличить в некомпетентности и халатности. А если же мы никого не найдем, так проверка всё равно принесёт пользу… Люди будут знать, что Министерство по-прежнему поддерживает мир и порядок в Англии. Что даже славная победа над тёмным магом и большинством его подчинённых не венец наших возможностей.

— Ноксиэлла, вы ведь понимаете, что директор Хогвар… — его вновь остановили на полуслове.

— Дамблдор! Я знаю, но помимо проверки на УПСов мы можем проверить порядок в самой школе. Если что-то найдем, то это сможет очернить на сегодняшний день безупречную репутацию директора… Или же вовсе можно поставить проверку условий учебы в школе главной причиной, чтобы не волновать общественность Пожирателями. Как считаете, достаточно ли это дерзко?

— Достаточно дерзко, чтобы раз и навсегда доказать мою состоятельность, как будущего Министра Магии!

— Полностью с вами согласна, — губы женщины расплылись в усмешке. — Предлагаю ещё раз показать разницу во власти всем, кто мечется между вами и им… Министр, сейчас каждая минута на счету. Журналисты могут расписать это как…

— Да-да. Я даю согласие, Ноксиэлла. Сообщите о моём решении главе отдела по защите от темных сил. Отправьте в школу большую делегацию, но не действуйте необдуманно!

— Будет исполнено! Они уже проинформированы и собираются. Приятного аппетита, министр!

— Ступай прочь, Ноксиэлла, — у Фаджа пропал всякий аппетит. Дверь захлопнулась, — «дрянная девчонка…»

Когда делегаты переступили порог главных ворот, перед ними предстал во всём своём величии Альбус Дамблдор. Его отношение к проверке легко читалось в прищуренных глазах, которые сверкали за полукружиями очков. Сказать, что Альбус Персиваль Вульфрик Дамблдор совсем не знал о ней — значит глубоко ошибаться:
— Чем могу служить, господа? — глаза сощурились, а рот раздраженно сжался в линию, прячась густой седой бородой.

— Мы по поручению министра Фаджа. Нам велено провести проверку Хогвартса в связи с началом учебного года. Мы должны быть уверены, что школа по-прежнему хорошо защищена, и что в ней преподают только достойные учителя. Юные волшебники — наше будущее.

— Конечно, если так велит Министр Магии, то я не имею права отказать. Пожалуйста, проходите, — директор отступил назад, пропуская делегатов глубже.

— Вижу, вы не удивлены…

— Я же говорил вам, министр Крофус, что ваши подчиненные не умеют держать язык за зубами, — ощетинился старичок. Ошибочно казалось, что он вот-вот рассыплется. На самом деле чиновник был в полном расцвете сил и первым влетел в ворота школы.

— А может, это ваши подчиненные доложили? — съязвил в ответ пожилой мужчина из другого отдела Министерства.

— Мы здесь не для этого, господа, — успокоил коллег статный джентльмен, который был немного моложе, но отнюдь не глупее остальных, — дальше мы пойдем сами, господин директор. Благодарим за личную встречу.

— Как скажете… Если вам что-то потребуется, позовите Филтча, смотрителя школы. Я буду у себя в кабинете и подготовлю нужные документы.

Делегация разбилась на небольшие группы и приступила к осмотру. Начали они с подземелий, потом учебные классы, залы. Не забыли и про личные апартаменты учителей и спальни факультетов. Своими действиями они взволновали всех, включая сов. Ученики и учителя с опаской оглядывались на странных людей, которые что-то искали и периодически задавали вопросы. Спрашивали они о порядках школы, об удобствах, что нравится, что нет — какие учителя или ученики. Свою розыскную деятельность делегаты планировали растянуть на несколько дней. Это было на руку заинтересованным людям, да и сами чиновники получили возможность узнать больше о школе, которой заведует такой могущественный директор.

«Кабинет хозяина Малфой-Мэнора».

Обсуждение договора об опекунстве шло полным ходом уже несколько минут. На этот раз, кроме Ноксиэллы, которая является гостьей поместья уже второй раз за день, в Малфой-Мэнор пришел некто Лекруа. Юноша, которому на вид было около двадцати, представился только по имени. Он был на посту младшего чиновника по опеке всего четыре месяца, но хорошо себя зарекомендовал. Перед тем, как доверить свою тайну, Малфой несколько минут проводил проверку и, когда Розье сказала, что полностью ему доверяет, согласился начать процесс опекунства.

Формальности, как только недавно назвал оформление документов Люциус, отняли у них достаточно времени. Многие аспекты договора показались министерским гостям довольно странными, но они не стали вникать в подробности. Наверное, они надеялись получить объяснения после подписания документов, а может вовсе боялись лишний раз задать вопрос, касающийся тайны опекунства. Когда три магические подписи подтвердили достоверность записанной на пергаментах информации, за окном уже стемнело:
— Нам не позволят поздравить новую семью? — подал голос Лекруа, складывая документы в аккуратную стопку.

— Если потребуетесь, вам пришлют сову с извещением, — ответил Люциус. Он не собирался знакомить ни Ноксиэллу, ни этого юнца с Северусом и Гарри: полностью доверять никому нельзя.

— Работая с вами, я получил неожиданный и полезный опыт. Столько приложений я не видел ни у одного договора на опекунство. Должно быть, это влиятельная семья и ребенку очень повезло. Хорошая семья залог успеха.

— Вы правы, — уклончивый ответ и звонкий щелчок пальцами, — Динки, проводи гостей к выходу. Прошу извинить, что не могу попрощаться так, как этого требует этикет. Много важных дел.

— Мы действительно задержались, но время провели продуктивно. Благодарим за гостеприимство, и до встречи, лорд Малфой. Прошу передать наилучшие пожелания от нас Леди Малфой и наследнику.

— Благополучно добраться, господа.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем дверь за гостями закрылась. Когда официальная холодная атмосфера наконец покинула пределы поместья, Люциус вздохнул с облегчением и направился на поиски Северуса с супругой.

Он намеревался обрадовать их успешным завершением дела и, наконец, приступить к ритуалу наследования.
Где дети, и как они, ему после ухода чиновников сообщил домовик. Так же он узнал, что Нарцисса ещё не вышла из ритуального зала, а Северус не покидал свою комнату с тех пор, как пришел из тайной библиотеки.

Дойдя до гостевой комнаты, в которой он намеревался застать друга, Малфой остановился.

Он не знал, что следует говорить, как реагировать. Единственное, что было ясно — это необходимость делать вид, что всё так, как было раньше, что ничего не изменилось. Куда девалась его хвалёная выдержка? После разговора с Северусом к нему в голову закрались сомнения. Во время общения с Ноксиэллой, а так же во время оформления договора в его голове крутились мысли о том, что возможно не стоило выплескивать все и сразу. Он сокрушался и нервничал, хотя и не подавал виду, что если раньше Северус был его другом, то теперь они остановились где-то между доверием и отвращением. Это неизвестность угнетала, но «Малфои никогда не сдаются». Слова, которые он, словно молитву, несколько раз на дню проговаривал у себя в голове.

«Всё будет так, как пожелаю я… Так было всегда, Север», — он постучал в дверь, но никто не ответил. Люциус попробовал вновь привлечь к себе внимание, и на этот раз ему удалось. Дверь медленно открылась, показывая усталое лицо зельевара.

— Северус… — темные волосы лежали в небольшом беспорядке. По всей видимости, мужчина всё это время провел в постели.

— Ты что-то хотел, Люциус? — слова вернули Люциуса с небес на грешную землю.

— Я пришел обрадовать тебя: договор об опекунстве заключен на лучших условиях. Никто не узнает до тех пор, пока это не будет нужно нам… Тебе.

— Хорошо. Значит, моё присутствие не потребовалось, — аристократ подумал, что возможно его друг не спал и всё это время ждал, что его позовут. Не важно, для чего…

— Остался ритуал Поттеров, чтобы всё было законно. Мы ведь не магглы — не можем обойтись одними бумажками, — Северус лишь криво улыбнулся. — Сейчас спущусь, — и закрыл дверь. Закрыл прямо перед носом Люциуса. Последнего обдало воздухом.

«Северус… Твои действия говорят сами за себя. Выходит, действительно, делаем вид, что ничего особенного не произошло. — огорченно подумал Люциус, спускаясь по лестнице. Хотя он сам намеревался поступать именно так, видеть воплощение своих намерений было больно, — Неприятно даже думать об этом. Разочарование…»

Его мысли вновь вернулись к шатким отношениям между ними, когда Малфой расслабленно устроился на диване в гостиной. Размышляя, он ждал. Кого или что? Скоро Северус станет отцом Гарри.

«Сблизит это нас или же раскинет по разные стороны?»

Ему хотелось, что бы друг сам пришел к нему. Хотелось услышать признание в долгой и тайной любви. Наваждение. Мечте не суждено сбыться. Ведь так?

Его размышления прервал звук приближающихся пар ног.
«Северус? — В голову Люциуса пробрались сентиментальные мысли. В дверном проеме показались двое, — и Нарцисса», — осознание своей наивности вновь погрузило его в печаль и апатию. Супруга держала на руках маленького Гарри и сверток пергаментов.

— Подготовка к ритуалу окончена, Люциус… Зал готов, осталось совсем ничего, но это уже работа Северуса с Гарри, — она положила сверток на стол и поудобнее взяла мальчика.

— От меня что-то требуется? — его собственный голос казался ему бездушным и каким-то далеким. Люциус поинтересовался-то только для поддержания темы беседы.

— Мы будем свидетелями и хранителями тайны опекунства. Их должно быть двое — на каждого члена новой семьи по одному.

— Значит, очищение, Цисси? — тихо поинтересовался Северус, стараясь не смотреть на Люциуса. А аристократ в свою очередь не сводил с него печальных глаз.

— Да… — она повернулась к зельевару. — Вам с Гарри необходимо пройти процедуру очищения, иначе… Ты и сам всё знаешь. Гарри ещё мал, а потому им буду заниматься я, а для тебя я уже приказала подготовить ванну. Найдешь всё, что необходимо там же.
— Тогда я пойду. Иначе освобожусь не скоро…

— Это не сложно, Северус… Ты знаешь правила. Будем ждать тебя у арочного прохода. Эльф проведет тебя куда нужно.

— Спасибо, Нарцисса, — Северус развернулся и ушел, так больше и не сказав ни слова.

— О чем ты? Какие правила? — Люциусу не понравился напряженный взгляд зельевара, когда разговор зашел об очищении. В нем было столько горечи.

Нарцисса как-то странно на него посмотрела, отреагировав на вопросы. В её взгляде было столько непонимания и невысказанного обвинения.

— Ты ведь читал записи Северуса? — он смотрел на Нарциссу прямо, словно действительно читал, но супругу не так легко обмануть. Она поняла — были дела важнее ритуала. — Северус должен пройти процедуру очищения. После неё он не сможет говорить до самого окончания ритуала… Мне нужно провести ту же процедуру с Гарри, но я не смогу говорить только до начала ритуала. Потом нам нужно будет действовать по инструкции… Надеюсь, это не затянется надолго, — и она ушла, оставив его одного со своими мыслями.

«… Нарцисса, думаешь, дозволено тебе порицать меня взглядом? Не слишком ли многое пускаю на самотёк, позволяя близким людям сомневаться…»

Люциус, оставшись один, решил всё-таки прочесть записи, лежащие на столе, более внимательно. Теперь для этого появилось время, а так же нашлась причина, ведь всё это касается Северуса.

Пока один мужчина был занят чтением, другой — занимался своим очищением.

«Итак, — удобно устроившись, расслабился в сидячей ванной, — надо вспомнить как можно больше… Нельзя завязнуть в магии».
Немного концентрации и перед глазами мелькает пленка старого кино: детство, родители, школа, Поттеры, Темный Лорд, Дамблдор, Люциус. Кино действительно старое — оно похоже на черно-белое, немое.

С каждым воспоминанием о прошедших днях на душе становилось спокойнее и чуточку светлее. Многие проблемы уходили на задний план, а мысли распутывались, становясь из неаккуратной путаницы красивой, но блёклой, пряжей.

Ароматизированные свечи, эфирные масла, мягкий свет — всё это вытягивало негатив и яркость прошедшего. Мягкая, ласковая атмосфера кружила в ванной комнате, обволакивая и опьяняя. Нужно было начать всё с начала. Начать с начала свою жизнь ради себя и маленького Гарри. Но начинают всё равно с прошлого…

Память после очищения никуда не сотрётся, останутся лишь сухие факты: дни, ситуации, лица. С чистого светлого листа — ведь уйдут все самые плохие, темные ощущения, а хорошие станут нормой, на которую стоит ровняться. В памяти Северуса было мало светлый воспоминаний, но те, что были, он бережно хранил на задворках памяти, а на темных он жил и учился, следуя правилам. Грядут великие перемены.

«Всё с начала».

Нарцисса и Гарри закончили намного раньше зельевара. Им пришлось ждать его ещё около часа. Гарри же не потребовалось столь много времени на очищение и аристократку по этому поводу одолевали сомнения. В записях говорилось о минимальном отрезке времени в пятнадцать минут, но это для грудничков, а Гарри, которому уже полтора года, не просидел в ванне и пяти. Попытки провести очищение повторно были прерваны недовольным личиком Гарри и отказом магии работать. Она словно отказывалась очищать ребенка и Нарцисса сдалась. Вынув ребенка из ванночки, она надела на него шелковую рясу, больше похожую на ночную сорочку с капюшоном, а затем вышла в зал.

Ожидание они провели в молчании. Ребенок и так был тихим, а тут, словно следуя чьему-то указу, молчал вовсе. Наверное, родовая память. Ей даже казалось, что он всё понимает и ждет не меньше взрослых:
«Удивительно… Наверное, действительно понимает. Прошло уже столько времени, а он всё молчит. Да и… Что-то Северус задерживается».

Затем в зал спустился Люциус, а через минут двадцать появился и Северус. Он был одет в рясу, похожую на ту, что была на Гарри. Нарцисса тут же отдала ребёнка будущему отцу и увела Люциуса. Не пришлось даже объясняться словами — они переоделись и разулись, следуя молчаливому языку жестов.

Через пару минут трое взрослых и ребенок стояли у арки, ведущей всё в ту же очищающую комнату. Эльф, приведший Северуса и Гарри к месту, тут же исчез.

— Заходим по очереди… Идем медленно и несколько секунд стоим в источнике, — Люциус говорил это скорее для Северуса, чем для супруги.

— Затем вы встанете в центр круга, а мы с Циссой по бокам от вас. Дальше ты знаешь.

Первым шагнул Люциус. По всему было видно, что очищение далось ему с трудом. Только он ступил в комнату, как подул холодный ветер отторжения, но он тут же стал стихать, видимо душа не настолько черная и цель важная. Потом прошла Нарцисса. Её источник пропустил намного легче. Северуса с Гарри на руках очищающая вода вовсе не заметила…

На полу ритуального зала было начерчено четыре круга. Самый большой, затем в нем круг поменьше. Вместе они образовывали контур окружности, в котором размещались неизвестные, но ранее видимые в записях, иероглифы. Потом шел третий круг — он был вполовину меньше второго, а в нём был четвертый, который был самым черным и не содержал в себе ничего. Из черного центра шло девять линий, которые разделяли окружности на десять секторов. Каждый сектор был наполнен своим набором знаков и количеством свечей. В конце зала на каменном возвышении стояло три кубка. Два маленьких и почти плоских и один большой и глубокий. В последнем что-то переливалось и сияло. Также там было два заполненных записями свертка, кисть и один чистый пергамент.

Следуя своим собственным записям, мужчина зашел в центр круга. Мальчик, который сидел на его руках, немного дрожал от холода, но всё так же молчал. Вслед за Северусом на круг ступили Нарцисса и Люциус. Они прошли до самого алтаря и взяли в руки исписанные свертки.
Огни свечей внезапно загорелись немного ярче.

«Началось», — пронеслось в голове зельевара.

И он был прав. Прошло всего пару мгновений, и в зале зазвучала песнь, больше похожая на распевание молитвы в соборе. Голоса супругов хорошо подходили друг другу, и песнь лилась плавно и четко. С каждым разом, когда голоса немого становились громче, они переступали на другой сектор круга. Так они сделали пять переходов. Когда они оказались вновь на своих местах, а их голоса гремели, стараясь перекричать поднявшийся шквальный ветер, который, однако, не выходил за пределы пентаграммы, воздух завибрировал. Вместе с последним переходом появился не только ветер, но и густое сияние, которое стало тут же менять свой цвет, скрывая мужчину и мальчика, а когда метаморфоза остановилась на темно синем, почти фиолетовом цвете, — ветер стих.

Когда туманное сияние немного развеялось, Люциус и Нарцисса увидели два тела парящих в воздухе друг напротив друга. Они были окружены темно-синим туманом. Хотя ветра не было, одеяния пребывающих в центре слегка колыхались. Теперь оставалось только ждать. В записях по этому поводу почти ничего не говорилось. Было только то, что опекун должен достучаться до души наследника Поттеров и заключить с ним договор. А как это будет происходить и в чем проявится, не упоминалось. Шли минуты, но ни зельевар, ни мальчик не открывали глаза, неподвижно повиснув в центре зала. Люциус стал волноваться, но поборол своё желание немедленно прервать ритуал, предполагая, что что-то они сделали не так, когда увидел широко распахнутые черные глаза Северуса. Такие же были у Гарри. Черными были не только зрачки.

«Другое измерение».

— Гарри? — Северус звал ребёнка в кромешной тьме.

Холодно и неприятно. В темноте не видно даже собственных рук, поднесенных к лицу, но вдруг яркий свет. Он ослепляет, заставляет жмуриться Северуса от боли. Затем наваждение немного тускнеет и становится возможным разглядеть источник сияния. Северус видит темный силуэт странного существа с непропорциональными конечностями, которое парит в воздухе напротив него самого. Свет, ослепивший его мгновение назад, бил прямо из-за спины нежданного гостя.

— Гарри! Малыш? — он был удивлен и в тоже время взволнован. Рука, не нащупавшая палочку, сжалась в кулак.

— Я Абель…

Голос долетел до ушей Северуса приятной гипнотизирующей музыкой. Имя говорившего было для него незнакомым.

— Абель?

VIII. Адриан Снейп.

Измерению, созданному ритуалом Поттеров, нет ни начала, ни конца. За спиной, под ногами и над головой — непроглядная тьма, пронизанная одиночеством, словно нитями полотно. Куда не шагни — холодно и зябко. Единственный источник света бьёт из-за спины неизвестного ранее существа, которое парит напротив. Само существо не видно полностью — только темный силуэт. Всё, что окружает Северуса, похоже на вселенную с одним единственным солнцем. Нет звезд и планет. Пустота.

— Абель? — сказать, что Северус удивлен — это ничего не сказать, — Где мальчик?

Зельевар собирался быстро найти ребёнка и завершить ритуал. Точных инструкций у него не имелось. Домыслы и ничего, кроме желания поскорее завершить ритуал наряду со слепой надеждой на осуществление желаемого.

— Тебе здесь не рады, — ласковый, и ещё мгновение назад мелодичный, голос существа сменился раскатами грома. Поднялся сильный холодный ветер.

— Что ты подразумеваешь под этим? Отвечай мне, где он, где Гарри? — Порывами поднявшегося штормового ветра больно хлестало по лицу, оголенным плечам, ногам и рукам. Страх за ребенка медленно захватывал власть над разумом Северуса. Всё, что сейчас здесь происходило, не было похоже на краткое описание этой части ритуала: найти и уговорить.

— Уходи немедленно. Ты не достоин, — раскаты грома стали тише.

Вокруг по-прежнему темно, но уже не так одиноко. Свет, бьющий из-за спины собеседника, стал теплее, а потом и ветер перестал казаться таким беспощадным.

— Не понимаю тебя… Почему я должен кому-то подходить? Где Гарри?

— Он… Он пребывает во сне, а ты принёс лишь беспокойство, — свет за существом мигнул и, словно повинуясь молчаливому приказу, грозовая буря стихла полностью.

— Спит? — не поверил Северус. — Говори мне, где он. Не уходи от ответа!

Абель, которому, видимо, надоело прогонять нежданного гостя, плавно отплыл в сторону, и сияние вновь больно ударило по глазам зельевара. Северус прочитал в действии незнакомца намерение ослепить его.

— Прекрати!

— Ты искал мальчишку. Вот он.

Северус щурит глаза и постепенно привыкает к яркому свету. Когда его зрение, наконец, адаптировалось, то на месте центра воображаемой вселенной, испускающего теперь уже теплый свет, он увидел свернувшегося в позе эмбриона темноволосого юношу-солнце. Он был совершенно нагой, однако зрелище не выглядело откровенным или пошлым. Наоборот. Гарри, а именно им был этот юноша, казался чистым, непорочным… Он был заключен в прозрачную сферу, внешне чем-то похожую на большой мыльный пузырь. От неё расходились волны силы, искажающие пространство, словно круги от камня, брошенного воду.

«Невероятно могущественный…» — в голове промелькнули воспоминания, казалось давно забытого, разговора, — Почему он… такой взрослых? Гарри малыш, но он…

— Таким станет… Совершенное создание.

— Совершенное? Идеальных нет и не может существовать. Природа позаботилась. Это абсурд! — ощетинился зельевар. Дурят? Быть может…

— Будем, когда найдём связующего… Равного себе.

— Равного… — мгновение на размышление. — У него есть партнёр. Драко — сын моего… друга.

— Вейла?

— Частично, да.

— Вейла не связующий, — отмахнулось существо, подлетев ближе к солнцу и с невероятным трепетом посмотрев в лицо спящему.

— Но он партнер. Истинный, я полагаю.

— Полагаешь… С ним Гарри не обретёт меня — силу, которой никто до селе не обладал. Мы будем творить удивительную магию.

— Тогда кто, раз Драко не истинный партнер? Прекрати говорить «мы», когда речь идёт совсем о другом! Здесь нет вас, Здесь только ты, я и образ повзрослевшего мальчишки.

— Придет время и он найдётся… — голос стал совсем тихим. — Слёзы укажут на силу… и путь станет ясен.

— Витиевато говоришь. Это пророчество? Одно из тех старых, пылящихся, возможно никогда не воплощающихся в реальность?

— Ты очень любопытен, человек, но и достаточно проницателен.

Северуса толкнуло неожиданным порывом ветра, но он смог устоять на ногах.

— Кто ты? — его насторожила обращение «человек».

— Я Абель…

— Твоё имя уже известно мне. Я ведь понятно выразился. Кто ты есть сам?

— Не перебивай, невежественный. Я Абель. Тот, кто находится внутри сознания Гарри. С ним мы составляем единое целое с самого рождения. Судьбы переплетены… Цель существования любого существа — совершенствоваться. Для нашего совершенствования, для полной синхронизации, нужен тот, кто равен по силе нашему союзу. Из этого следует, что в тебе мы не заинтересованы. Ты слишком слаб для этой важной роли. Уйди, наконец. Надоел, — как-то совсем не по волшебному устало вздохнул Абель.

— Для чего такая сила? — Северус не отступал. Перед его глазами стоит тайна, которая в свою очередь скрывает ещё несколько столь же невероятных. Зельевар никогда не считал себя способным погружаться во что-то, терять от этого голову, но сейчас случилось невероятное и всё из-за маленького Гарри. Мальчик у него на попечении, а значит нужно выяснить как можно больше.

—… Слишком приземлен и не поймёшь, — он услышал лишь конец фразы, из-за анализа своих поступков, — Ты не увидишь истины, если даже не замечаешь её рядом с собой. В своём ближайшем окружении.

— Что? — быстрые смены разговора путали зельевара.

— Обрати внимание на первый круг, — голос существа раздался в голове Северуса и, словно по зову, стали всплывать все воспоминания касающиеся Люциуса. Все предвестники того, что между ними происходит теперь. Вторжение сопровождалось жуткой болью. Все чувства очень обострены. Печаль, боль, сожаление, обида… Словно он и не проходил очищение. Абель пытается так поскорее избавиться от Северуса? Показать, что он здесь лишний?

— Позволь мне самому разобраться с этим. Не выношу, когда копаются в моей голове! — зельевар силой воли прогнал нахлынувшие воспоминания.

— Здесь нет ничего твоего. Этот мир внутри себя создал Гарри и всё здесь принадлежит ему, — Северус перевел взгляд на спящего юношу, на солнце, — даже ты.

Молчание длилось слишком долго, но никто не торопился прерывать его. Время во вселенной Гарри текло со своей собственной скоростью.
Наконец, Северус решил задать волнующий его вопрос, вспомнив о прямой причине нахождения здесь:
— Когда он проснётся? Я должен поговорить с ним, ведь другого Гарри здесь нет. Ритуал… Мы должны стать семьёй.

— Семья? Должны? Нам не нужна семья. Нам нужен связующий и мы будем удовлетворены, заполучив его.

— Тебе может и не нужна, но Гарри всего полтора года! Он не может без семьи.

— Гарри же пока… — мелодичный голос зазвучал печальной флейтой. Абель, казалось, забыл, что мальчик один из людей.

— Да. Он маленький ребенок, — похоже зельевар на время растерял своё умение придираться к словам, — Ему нужна семья и я готов стать его отцом. Я выращу из него достойного волшебника, — уверенно произнес Северус. Реплика спровоцировала неловкую тишину и слабое мерцание света, исходящего от Гарри.

Шло время. Сказанные им слова должны были возыметь влияние на Абеля, но лишь сильнее потревожили внутреннее состояние самого зельевара. Сможет ли он воплотить в жизнь задуманное? Вспомнилась собственная семья, шк