Х. Ненависть, как и любовь, рождается с ребёнком

Любые, не только массовые мероприятия, проходящие в поместье четы Малфой, всегда отличались особой грандиозностью. Приготовления начинались задолго до самих празднеств. Принимающая сторона старалась учесть пожелания большинства приглашенных, выбирая закуски, музыку, тему вечера. Несмотря на чуткость к интересам гостей, в оформлении помещения и в проведении праздника чувствовалась рука Нарциссы Малфой, известной всему лондонскому бомонду светской львицы. Леди никогда не забывала акцентировать внимание на статусе семьи, создавая моду. На первом месте всегда стоит род, придерживающийся правил и традиций, однако, не чурающийся новшествами.

Попасть на устраиваемый Малфоями праздник — равносильно приравнять себя к элите магической Великобритании, а значит приблизиться к «правителям». Здесь можно завести полезные знакомства и споро продвинуться по карьерной лестнице. Некоторые ищут возможности удачно выйти замуж, жениться. Такие искатели обычно попадают на прием лишь однажды. Только самые богатые могли принимать участие в приеме, флиртовать с гостями и прийти во второй раз. Однако за такими людьми были организованы наблюдения — никому не нужна дурная слава вульгарного салона.

В Мэноре красиво проводят не только приемы и балы, но также празднуют дни рождения, юбилеи, памятные даты. Сегодняшний прием, к примеру, посвящен семилетию единственного наследника Малфоев — Драко. Живой оркестр — одно из основных условий проведения этого пиршества, впрочем, как и многих других. У приглашенного оркестра большая слава и гонорары. Дирижер также отмечен грамотами и титулами. Леди Малфой предпочитает настоящее звучание инструментов.

По залу льется веселая громкая музыка, располагающая к улыбкам, настраивающая на положительный лад. Композиция — писк сезона. Затем фон меняется — теперь это медленный вальс, побуждающий кавалеров к активным действиям. Центр зала освобождается и празднично одетые джентльмены в танце ведут своих изящных дам. Эльфы обслуживают гостей незаметно, поднося на сервированные столы напитки и яства, тут же исчезая. Отовсюду слышен звон бокалов и поздравления.

В конце пышно украшенного зала стоит Нарцисса, тихо нашептывая что-то имениннику. Драко парадно одет, держится рядом с матерью очень гордо и смело.

— Сын Северуса… Присмотри за ним, Dragon. Он всё ещё не оправился после болезни.

— Sie, Maman, — мальчик благоразумно улыбнулся.

— Умница, пойдём я вас представлю. Не отставай.

Нарцисса лавировала между гостями, радушно улыбаясь и принимая поздравления в связи с семилетием наследника. Почти все гости были одеты в оттенки модного в этом году цвета — бирюзового. Хозяйка праздника же блистала в изумительном платье слоновой кости. Цвет рода, к которому она принадлежит.

«Сын крестного? Не ври мне мама. Он никому не известный, взявшийся не известно откуда, мальчик. Он не его сын. Уж точно не родной. Я бы знал будь это так!»

— Поздравляю, Драко, — чей-то дружелюбный голос. Очередной бирюзовый попугай.

— Спасибо, — ответил ребёнок, не различив лица, но всё-таки вежливо улыбнувшись, — «Крестный очень добрый, его так легко обмануть. Мне всегда удавалось провести его. Очевидно же, что всё так и произошло! Не нравится мне этот мальчик… Совсем! Не желаю делить крестного с кем-то ещё! Тем более, такой как он… такой как… такой… не подходит крестному!» — наследник Малфоев был абсолютно уверен, что Адриан не тот за кого себя выдает. По крайне мере, он свято верил, что крестный любит лишь его — крестника, и сейчас мучается с темноволосым мальчишкой, никому не известным выродком.

Любопытство, появившееся после месячной давности разговора с отцом, сменилось мучительным раздражением. Мальчик всё чаще слышал о том, какие успехи делает приемный сын крестного, как отмечают его и выделяют. Слышал о подарках, внимании, заботе и всё для этого мальчишки.

«Если он так хорошо, то почему крестный не познакомил нас давным давно? Значит он его стыдился!»

Северус, действительно, давненько не гостил у Малфоев. Всё чаще общался через камин, изредка - письмами. Люциус старался поддержать друга, воспевал дифирамбы его умению понимать мальчика, чувствовать настроения, в шутку просил поделиться опытом. Драко подслушивал и злился всё сильнее. Ему казалось, что приёмыш крадёт у него всё, что так дорого: крёстного, отца и даже мать, которая очень часто уходит по делам, но мальчик-то теперь знает, что эти дела хоть как-то, но связаны с сыном Северуса. Злость. Ревность. Непонимание.

Нарцисса подвела сына к супругу, который о чём-то не громко переговаривался с другом семьи. У взрослых было до неприличного хорошее настроение. Это также злило…

Дети высокопоставленных гостей, оставшись позади, изредка поглядывали в сторону ушедшего Драко и его матери. Любопытство брало верх над их умами, и некоторые смельчаки предпринимали попытки выбраться из отведенной им части зала, чтобы посмотреть, куда направился именинник. Гости не позволили им этого сделать, заявив, что дети должны быть в сравнительной отдаленности от взрослых, чтобы никому не мешать. Продуманное решение, позволявшее сравнительно мирно проводить столь людные мероприятия.

Адриан так и не отпустил руку отца, тревожась с каждым мгновением всё сильнее. Сердце стучало как заведенное. Он молча надеялся, что Сев больше не повторит такую страшную сейчас фразу: «иди к детям», и всё-таки позволит остаться. Слишком много переживаний на одну, пусть и смышлёную, маленькую головку.

«Он держит его за руку! Это мой крестный! Он мой! Я сделаю так, что тебе будет плохо, если не отпустишь его сейчас же», — чувства так и кипели, готовясь выплеснуться на любого, кто окажется рядом. От злобы Драко бросило в жар, но он постарался взять себя в руки — аристократ не должен показывать своих истинных эмоций. Что скажет папа, выдай он себя?

«Надо успокоиться… Маме также не понравится, если я плохо выскажусь о сыне крестного. Он ей нравится… и тогда празднику конец, а я ещё не наказал этого выскочку. Что бы мне такого придумать».

— Люциус, а вот и мы, — заговорила Нарцисса, подталкивая вперед сына и отгораживая его собой от той части зала, где находились взрослые.

Вальс закончился, и гости вернулись к шумным светским беседам. Детям принесли сладости, но торт пока остался не тронутым. Праздничное пекарское изделие ожидало своего звездного часа. Поедание торта по плану было назначено на девять часов вечера — детям разрешили сегодня лечь позже обычного.

— Хорошо. Отойдём, — Люциус бросил мимолетный взгляд на сына и зашагал впереди, указывая дорогу в более укромное место, чтобы побеседовать. Больше всего Малфой-старший не хотел, чтобы супруга догадалась о том, что сыну уже как месяц всё известно. Это могло добавить проблем, как ему самому, Северусу с Адрианом, так и Драко. Нарцисса давно всё распланировала.

Организаторы бала и их важные гости отошли к дальнему окну. Это было личное, даже скорее семейное дело, а потому следовало убедиться, что их не подслушивают. Люциус многозначительно посмотрел на друга и, переведя взгляд на сына, начал:
— Драко, я уверен, что мама уже успела сообщить тебе о нашем новом госте, прибывшем вместе с крестным, но я повторюсь. Познакомься, это Адриан Снейп. Сын Северуса. Вы почти ровесники.

«Теперь можно не скрывать, что я его знаю», — разумно заключил именинник.

— Драко. Драко Малфой, — протянул руку для рукопожатия, выглядя при этом чуть ли не премьер министром. К его искреннему удивлению, даже досаде, тот не принял руки, сильнее цепляясь за Северуса, пытаясь скрыться за высокой фигурой. Ревность, граничащая с гневом, — Что-то не так? — он тряхнул рукой, всё ещё ожидая рукопожатия и неумолимо раздражаясь. Не при взрослых же!

— Адриан… — мальчик смирился с неизбежностью происходящего и неуверенно протянул свою руку. Он постарался улыбнулся, мимикой извиняясь за собственную робость.

— Рад знакомству, — обманчиво великодушная улыбка и крепкое, даже грубое, рукопожатие.

— Взаимно, — по телу ударил слабый электрический разряд, появились мурашки, а слабость в ногах, к удивлению, стала меньше его беспокоить. Страх, обуревавший его с самого прихода, немного притупился, а после пришло смятение, — странно…

— Что странно? Не важно. Хочешь покажу тебе поместье? — наследник Малфоев натянул ещё более радостную улыбку и потащил Адриана в толпу.

— Северус! — взмолился Гарри, оглянувшись на опекуна. Должен же умный взрослый догадаться о его переживаниях, о странных ощущениях, даримых белой ладонью.

— Иди. Драко, позаботься о нём, — увы, Северус оказался поглощен собственными переживаниями. Столь массовое скопление людей не приносило ему радости, путая мысли, заставляя настороженно озираться по сторонам.

— Конечно, — брошено уже в пути.

«Драко, позаботься… Драко, пригляди… Ох, как я буду стараться! Северус должен любить меня, а не этого… Адриана. Мальчик мешает ему! Не буду делиться тем, что моё. Это не в правилах Малфоев».

«Страшно, Сев. Мне кажется, что мы не подружимся… Это странное ощущение. Ненормальное! Драко…»

Никогда ещё он не видел столь много таких же как он сам — шести-семилетних детей. Их лёгкость, игривость, так сильно разнилась с его собственным поведением. Конечно, ведь его всегда окружали одни лишь состоявшиеся взрослые со своими не детскими привычками и доводами. Поведение Драко пугало своей открытостью и напористостью. Блондин, хоть и похожий на дядю Люциуса, говорил несдержанно и прямо или он это только по отношению к Адриану так фривольничает?

— Итак. Начнем со второго этажа! Покажу тебе свою комнату и библиотеку… — он резко остановился и Адриан уткнулся в его шею носом. От кожи пахло ирисками, — нет! Начнем с балкона. С него видно большую часть земель имения! — Драко любил хвастаться, зная, что у других того, что есть у них, нет и никогда не будет, — Вот. Мы пришли. Это дверь ведет на балкон. Пойдём-пойдем! «Думай, Драко, думай… Как заставить крестного отослать его? Где это видано, чтобы приличный ребёнок был без родителей? Навязали! Родители его бросили — иначе и быть не может! Крестный такой добрый, что без причины не откажется от него, даже если он и ему самому надоел. Засада!»

Мальчики вышли на террасу и их взору открылся прекрасный летний пейзаж: легкие черточки облаков, словно перья на чуть розоватой перине неба, а ниже облаков зеленые-зеленые просторы. Драко отпустил руку Адриана немного грубо и тут же сам ощутил острый дискомфорт — стало как-то пусто и совсем пропало чувство полной уверенности в собственных силах. Наследник списал это на отдалённость от взрослых, чья самодостаточность внушала и ему ту же уверенность:
«Это всё он — его вина. Я ушел от крестного, папы с мамой вот и чувствую себя плохо!»

— Как красиво… — подивился Адриан на что блондин важно вздернул нос кверху. Его дом, его крепость и гордость.

— Ещё бы. Нигде в мире больше нет такого вида из окна как в Малфой-Мэноре! Так… Что же… Хм. Да! Отсюда хорошо виден парк. Я там часто гуляю с отцом и…

— Сев-верусом, — мальчик чуть не назвал его вслух Севом. Адриан легко догадался об их совместных прогулках в парке. Дома зельевар всё чаще работает, а тут значит иногда отдыхает. Почему он никогда не брал его с собой? В чем причина?

— Да, Северус — мой крестный! Ты ведь знаешь, да? Он очень меня любит и просто задаривает подарками! — мальчишка косо наблюдал за реакцией Адриана, но тот лишь молча любовался небом, — он даже подарил мне метлу! На прошлый день рождения. Она дорогая, папа мог и сам купить, но крестному для меня ничего не жалко!

— Метлу? — Гарри наконец обратил на него внимание. Любуясь небом он вспомнил о полетах, тех, что ему не светили.

— Её самую… «Точно! Ему ведь запретили летать! Метла! Я часто летаю и уже многое умею…» А хочешь покажу? Она очень хорошая, но как только выйдет новая модель, мне сразу купят другую. Так показать?

О запрете Драко узнал из очередного подслушанного разговора между Люциусом и Северусом. Зельевар просил не упоминать полеты, а аристократ посоветовал не говорить этого Драко, беспокоясь, что тот не удержится и сболтнёт лишнего. В последнее время он всё лучше летает и не преминет этим похвастаться. Мол дети — есть дети.

— Давай…

— А потом можем вместе полетать! Отличная погода сегодня. Лётная.

— Полетать? — его эта новость обрадовала и в тоже время огорчила. Он тосковал по небу и даруемой им свободе, — Мне нельзя.

— Мётлы хранятся в сарае! Пойдём, только тихо. Иначе займут всё небо, — словно не заметив его реплики, проговорил Драко.

— Мне нельзя летать! — ещё громче и более уверенно сказал Адриан.

— Пойдём-пойдём! Это будет весело. Я покажу чему меня научил отец и учитель. «Соглашайся…»

Мальчики сбежали по лестнице вниз и незаметно прошмыгнули к двери, ведущей на задний двор поместья. Вернее не сбежали. Несся прочь только Драко, который всю дорогу волочил Адриана за собой, не позволяя остановиться, а тот упирался, надеясь, что им хоть кто-то попадется на пути.

— В мой день рождения всем всё позволено! — радостно говорил ребёнок, отпирая сарай и доставая метлу, — смотри какая! И не скажешь, что детская! Правда классная? Эта модель сейчас самая лучшая.

— Да… Драко, мне не…

— Я сейчас покажу, как летать умею! Никто из моих друзей не может обогнать меня. Смотри за мной внимательно! Больше ты такого не увидишь. Обещаю! — он сел на метлу и поднялся в небо. Снежок — так про себя прозвал его Гарри — очень хорошо держался на метле и, сделав несколько кругов над головой Адриана, приземлился рядом, — ну как? Видел?

— Да, хорошо летаешь, — примирительно.

— Ты что такой тихий? Ааа… Наверное, летать боишься! Ха-ха-ха! Это не страшно. Даже весело! Я ещё ни разу не падал!

— Я не боюсь… — ощетинился мальчик.

— Так что же? А теперь садись ты, — приземляясь рядом и торопливо, словно боясь опоздать, вручая метлу. Снежок вообще был неудержим, словно ветер. Всё делал торопливо, напористо.

— Нет, Драко, я не буду, — твердо ответил мальчик, делая шаг назад и немного хмуря брови.

— Не бойся — не упадешь! Хочу посмотреть.

— Я не буду. Мне нельзя, — Адриан помнил строгий наказ отца и сам себе обещал не делать хотя бы сегодня ничего опрометчивого.

— Сегодня мой день рождения — командую я, а все меня слушаются. Я приказываю тебе сесть на метлу и взлететь!

— Не могу… — брюнет не ожидал такого напора, а ведь обычно он выступает в роли уговаривающего.

— Адриан. У меня день рождения… в моём доме…

— Я понял. Хорошо… «Северус запретил, но он ведь не отстанет…» Никому не говори только. Это уговор.

— Угу. «Так-то лучше», — довольная улыбка. Адриан резко сорвался с земли в небо, отчего стоящий рядом Драко не удержался на ногах. Сидя на земле, он некоторое время наблюдал за непринуждённым полетом. К удивлению блондина, сын крёстного летал отменно, даже, наверное, лучше его самого. Это сильно задело мальчишескую гордость. Когда убедился, что на него не смотрят, Драко убежал обратно в поместье.

Гарри действительно не замечал ничего кроме ветра, вновь ощутив крылья за спиной и свободу полета. Настоящую свободу, в которой властен только ты и твоё умение держаться в седле. Взмыть высоко в небо не составило никакого труда. Несмотря на долгий перерыв в полетах, навык не пропал, да и метла была просто чудестная. Ветер приятно играл с волосами, растрепав их и пустив по ветру изумрудную ленту. Когда эйфория немного спала и Адриан вспомнил для чего сел на метлу, то он посмотрел вниз:
— Эй, Драко, ну как тебе мой полёт? — но с земли на него смотрели четыре пары укоряющих глаз: Люциус, Нарцисса, Драко и, как этого не хотел Гарри, Северус.

— Спускайся немедленно, — голос отца даже без громкоговорителя хорошо был слышен с земли, подгоняемый ветром.

— Хорошо, Северус, — Адриан был глубоко обижен в особенности из-за того, что его обманули, и Снежок теперь как и взрослые смотрел на него с укором.

— У нас ведь был уговор, — прошептал под нос провинившийся, ступая на твёрдую землю.

— Я разубеждал его, крестный! Уговаривал: не надо тебе летать, не надо, а он всё равно! Выхватил у меня метлу и улетел, а я сразу к тебе! Я не знал, что если показать ему метлу — он решит ослушаться… Т-тоесть… Не ругай его… сильно, крёстный. Он ведь совсем ребёнок, — в душе Драко ликовал — ему всё удалось, и теперь оставалось только наблюдать за тем, как мальчишку сначала ставят на место, потом говорят, что ты больше мне не нужен, а ещё надеяться, что никто не заметил его оговорку.

Надежда зыбкая, да и напрасная. Люциус не принимал активного участия в диалоге, но пристально следил за реакциями собравшихся. Оговорка сына заставила серьёзно задуматься о методах воспитания, что они с Нарциссой, как родители, предпринимали в сторону наследника. Малфои так по глупому не выдают своих намерений. Решил что-то сделать, доведи дело до конца без единой оплошности. На этом строится репутация! Ошибка Драко ему, нет, им всем дорого обойдётся. Наивно полагать, что занятый сыном Северус пропустит сказанное мимо ушей, было глупо. Да и Адриан вырос под стать родителю. Мальчик слышал всё до мельчайших подробностей, намеренно не двигаясь с места и позволяя поливать себя грязью. Он стоял перед всеми с гордо поднятой, хотя и растрепанной ветром, головой. Пусть он виновен (свою вину отрицать глупо, когда попался с поличным), но удовольствия своей повинной головой он сыну дяди не доставит.

— Что скажете, молодой человек, в своё оправдание? — проигнорировав мельтешащего рядом крестника, поинтересовался отец.

— Всё практически так, как он сказал. Мне захотелось полетать, я не смог отказаться и взял метлу, — Снежок сначала опешил от такой откровенности, потом нахмурился, уловив подтекст. Теперь его слова звучат как-то не правдоподобно, а этого допускать никак нельзя. — Я так соскучился по полётам. Ты же запретил мне летать, но с самим собой трудно справиться, когда очень чего-то хочется, — Адриан не хотел быть в глазах нового знакомого стукачом, а потому отвечал однобоко, лишь о себе. Да и чувствовалась потребность показать себя выше клеветника. Мысли метались из одной крайности в другую: сваливаешь всё на меня, думаешь, буду оправдываться и тем самым подорву доверие отца. Не дождёшься. Я Снейп! Если ты слабее или в менее выгодном положении, оберни ситуацию с наименьшим позором для себя. За полёт меня накажут, но зато за мной не останется придатка в виде ярлыка "лгун". Не дам тебе полюбоваться на свои жалостливые выпрашивания пощады. Да что вообще мне за подобное будет? Не казнят же...

— Адриан, ты ведь понимаешь, что ослушался? Ты мог упасть и пораниться… Если не думаешь о себе, то хотя бы меня бери в расчёт.

— Прости, Северус. Я уверен, что хорошо летаю. Сам когда-то хвалил меня...

—..., крёстный! — Драко подбежал к зельевару и вцепился ему в рукав, — он не виноват! «Ругай его сильнее! Почему ты не кричишь?» Он ведь соскучился и не стерпел! С кем не бывает. Ты строг, но справедлив, ведь так? Это ведь пустяк...

— Драко, — в разговор вмешался Люциус, — иди в поместье.

— Но, papa! — мальчику не хотелось пропускать представление, начало которого как-то затянулось.

— Немедленно, — отец был хмур и не желал видеть непослушание. Достаточно этого мелкого фарса с попытками очернить подопечного Северуса.

— Накажешь? — тихо спросил Адриан, всё-таки потупив взгляд. Вину за собой чувствовал, да и встревоженный вид отца давил на совесть.

— Надо бы, — так же не громко ответил Северус.

Минутное молчание окончилось крепкими объятьями отца. Мыльчик не ожидал, что тот станет так открыто показывать всем свои чувства, ведь его он учил не тому.

— Ты мог пострадать.

— Знаешь ведь, в полётах многим дам фору… Сегодня это ещё раз доказал.

— У тебя нет чувства опасности: бесшабашный, бестолковый, бессовестный.

— Но ведь ты всегда рядом.

— И у тебя должна быть своя голова на плечах…

— Крёстный! — влез Драко, который должен был уже находиться в поместье, — он ослушался! Он летал! Почему ты не ругаешь его?! — ни мать, ни отец не заметили, что тот остался на поляне, потому что были искренне поражены проявлением чувств зельевара. Его искренние переживания говорили о многом, — он мешается! А ещё он толкнул меня! Гляди, брюки испачканы! И всё ради того чтобы получить метлу! Он… Он во всем сознался! Ты учил меня отвечать за поступки! Накажи! Или… — мальчик прищурился, посмотрев прямо в глаза Адриану. От обоих веяло взаимной неприязнью, — не можешь? Ты жалеешь его, да?! Сирота! У него нет родителей! Я всё знаю! Он без родителей! Сирота в магическом мире, как какой-то маггл! У всех волшебников есть родители, а у него нет! Ты жалеешь его, а он доставляет тебе неприятности! Тебе просто жалко его вот и заботишься! У тебя от него проблемы, но ты слишком добрый! Может и мне пожалеть его? Бедняжечка! Даже родители тебя бросили! И Северус бросит! Никому ты не нужен! Ты всем надоел! Убирайся! Крестный мой! Мама с папой тоже мои! Убирайся! Ты ничего не получишь. Понятно?

Заснеженные склоны Альп не так холодны, как сейчас сердце Адриана. Смысл слов до него доходит медленно, давая время закутать обледеневшее сердце периной кристальных снежинок. Где-то в глубине сознания звучит голос: «только попроси и я приду».