Принципы внутренней и внешней политики

Ясного плана реформ новый гене­ральный секретарь не имел. У Горба­чёва осталась только память о хрущёв­ской «оттепели». И, кроме того, была вера, что призывы руководителей, ес­ли руководители честны, а призывы правильны, в рамках существующей партийно-государственной системы могут дойти до рядовых исполните­лей и изменить жизнь к лучшему. «На­стала пора энергичных и сплочён­ных действий»; «нужно действовать, действовать и ещё раз действовать»; «поумнеть надо всем, всё понять, не паниковать и действовать конструк­тивно всем и каждому», — призывал Горбачёв на протяжении шести лет своего правления.

Михаил Сергеевич надеялся, что, оставаясь лидером социалистической страны, можно завоевать уважение в мире, основанное не на страхе, а на признательности за разумную поли­тику, за отказ от оправдания тота­литарного прошлого. Он верил, что должно восторжествовать новое по­литическое мышление, — признание приоритета общечеловеческих цен­ностей над классовыми и националь­ными, необходимости объединения всех народов и государств для совме­стного решения глобальных проб­лем, стоящих перед человечеством.

Все преобразования Михаил Сер­геевич проводил под лозунгом «Боль­ше демократии, больше социализма». Однако понимание социализма у не­го постепенно менялось. Ещё в апре­ле 1985 г. Горбачёв говорил на Полит­бюро: «...не секрет, когда Хрущёв довёл критику действий Сталина до неверо­ятных размеров, это принесло только ущерб, после которого мы до сих пор в какой-то мере не можем собрать черепки». Но очень скоро пришлось собирать новые «черепки», поскольку гласность привела к такой волне анти­сталинской критики, какая и не сни­лась в годы «оттепели».

Причины неудач

В отличие от курса на гласность, когда достаточно было распорядить­ся ослабить, а под конец фактиче­ски отменить цензуру, остальные его начинания (вроде нашумевшей анти­алкогольной кампании) представляли собой сочетание административного принуждения с пропагандой. В конце своего правления Горбачёв, став Пре­зидентом, пытался опираться уже не на партийный аппарат, как его пред­шественники, а на правительство и команду помощников. Горбачёв всё больше склонялся к социал-демокра­тической модели. Академик С. С. Ша­талин утверждал, что ему удалось превратить генсека в убеждённого меньшевика. Однако Горбачёв отказы­вался от коммунистических догм слишком медленно, только под влия­нием роста антикоммунистических настроений в обществе. Даже в ходе августовского путча 1991 г. Михаил Сергеевич ещё рассчитывал сохра­нить власть и, вернувшись из Фороса (государственная дача в Крыму), заявил, что верит в социалистические ценности и во главе реформирован­ной компартии будет за них бороть­ся... Очевидно, перестроить себя он так и не сумел. Во многом Михаил Серге­евич остался прежним партийным се­кретарём, привыкшим не только к привилегиям, но и к власти, не завися­щей от воли народа.

Западные политики и учёные о Горбачёве

Одной из самых горячих сторонниц Горбачёва на Западе долгие годы оста­валась знаменитая «железная леди»- премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер.

Оценивая первого советского Президента как политика, она говори­ла: «Горбачёв- дальновидный чело­век. Решительный человек. Человек, понимающий, что, если хочешь делать великие дела, не надо бояться нажить себе нескольких врагов... Он дал сво­ему народу демократию, свободу сло­ва, большую свободу передвижений. Он дал возможность Восточной Евро­пе пойти своим путём. Он распустил Варшавский договор... С самого нача­ла мы легко находим общий язык». Однако не все политические идеи Михаила Горбачева импонировали Тэтчер. Она утверждала: «Из разгово­ров с Горбачёвым я знаю, что, преж­де всего он хотел сохранить Совет­ский Союз в нынешних границах. Он хотел сохранить ту же территорию. Я сразу же сказала ему: "Но Эстония, Латвия, Литва и Молдавия не принад­лежат к Советскому Союзу". Он так и не согласился с моей точкой зре­ния».

Позже, уйдя в отставку и занявшись: работой над воспоминаниями, Марга­рет Тэтчер высказывалась о Михаиле Сергеевиче гораздо жёстче. «Я вынуж­дена была заключить, что был Горбачёв сделан из того же коммунистического теста, - писала она в книге "Годы на Даунинг-стрит". - Он и не мог полно­стью избавиться от безжизненного чревовешательства среднего советско­го аппаратчика. Он улыбался, смеялся, эмоционально жестикулировал, моду­лировал голос, внимательно следил за аргументацией и был сильным оппо­нентом... Меньше всего он казался не­опытным противником, когда разговор доходил до спорных вопросов высокой политики... Он никогда не говорил за­ранее приготовленных речей, но загля­дывал в маленький блокнот с пометка­ми... У него был свой стиль. К концу дня я пришла к убеждению, что этот стиль сильно отличается от стиля мар­ксистских проповедников. Мне это нравилось...»

Известный американский миллионер Джордж Сорос, основатель фонда поддержки научных исследований в России, так охарактеризовал Михаила Горбачева в своей книге «Советская си­стема: к открытому обществу»: «Он являет собой наглядный пример участника событий, который не до конца по­нимает то, что происходит. В противном случае он бы, возможно, и не заварил всей этой каши... Им руководило жела­ние устранить оковы, сдерживающие развитие, он не смог предвидеть всех проблем, которые сразу же возникнут. Это неудивительно. Кто бы мог предпо­ложить, что он так далеко продвинется по пути уничтожения старого режима».