2020-07-12
102
заявления и не может признать его правомерности. Его решение в будущем определится в зависимости от способа применения заявления адмиралами обоих флотов и от поведения их судов относительно наших».
13 (25) января барон Бруннов исполнил данное ему поручение, обратившись к лорду Кларендону с нотой следующего содержания.
«Нижеподписавшийся получил приказание объясниться с вашим превосходительством относительно значения сообщения, сделанного устно Имперскому канцлеру английским представителем в С.-Петербурге.
Если оно было вызвано желанием устранить возможность столкновения между русскими и оттоманскими морскими силами, то этого можно было достигнуть, руководствуясь принципом справедливой взаимности.
Поэтому следовало бы точно определить, что оттоманская эскадра должна воздержаться от всякого нападения на русский флаг и на русские берега в Европе и в Азии.
Под этим условием была бы обеспечена равная безопасность оттоманскому берегу и флагу.
Во-вторых, если турецким судам позволено беспрепятственно поддерживать сообщения между оттоманскими портами для доставления жизненных припасов, военных материалов и войск, то такое же право должно быть обеспечено судам Императорского флота для того, чтобы они могли поддерживать сообщение между русскими портами на европейском и азиатском побережье.
Такое решение имело бы последствием, при его точном осуществлении, прекращение между воюющими сторонами враждебных действий на море.
Нижеподписавшийся имеет честь просить его превосходительство лорда Кларендона уведомить его в ответ на эту ноту, согласны ли намерения правительства Ее Великобританского Величества с
482
намерениями Императорского кабинета относительно принципа совершенной взаимности, изложенного в настоящем сообщении»80.
Ответ заставил себя ждать шесть дней и не был удовлетворителен.
«Нижеподписавшийся, — писал лорд Кларендон81, — имеет честь подтвердить получение ноты барона Бруннова от 25 (13) с. м., в которой он сообщает о полученном приказании запросить у нижеподписавшегося объяснения относительно точного смысла устного сообщения представителя Ее Величества в Петербурге канцлеру Империи.
Барон Бруннов указывает на некоторые мероприятия, которые при взаимном соглашении и точном осуществлении привели бы к прекращению военных действий на море, и просит нижеподписавшегося уведомить его, согласны ли намерения правительства Ее Величества с намерениями Императорского кабинета относительно принципов совершенной взаимности, изложенных в ноте барона Бруннова.
Нижеподписавшийся, отвечая барону Бруннову, считает долгом заявить, что сообщение сэра Сеймура имело в виду установить: что флот Ее Величества был послан в Константинополь не для нападения на Россию, но для защиты Турции, и что правительство Ее Величества было бы радо, если бы необходимость такого использования флота вовсе не представлялась. Но уничтожение турецкого флота, мирно стоявшего на якоре в турецкой гавани, доказало, что примирительное настроение правительства Ее Величества и дружественное об его намерениях сообщение графу Нессельроде 27 октября были неверно поняты и с ними не считались. Поэтому правительство Ее Величества решилось принять меры для устранения в будущем несчастий вроде того, театром которого был Синоп. С этой целью корабли Ее Величества и Императора французов должны войти в Черное море и потребовать от каждого встреченного русского корабля, чтобы он возвратился в русский порт; если бы он не пожелал считаться с этим требованием, то принудить его к исполнению. Но, так же как и в прошлом, правительство Ее Величества, желая мирно разрешить текущие затруднения, приняло бы меры, чтобы воспрепятствовать всякому нападению турецкого флота на русскую территорию.
Нижеподписавшийся установил, таким образом, значение сообщения, которое, во избежание всяких недоразумений, устно сделал представитель королевы в Петербурге, и ему кажется совершенно излишним уведомлять барона Бруннова о том, что этого сообщения будут точно придерживаться.
Нижеподписавшийся спешит добавить, что правительство Ее Величества искренно желает сохранения дружественных отношений с Россией, и все усилия его будут иметь целью разрешение
483
русско-турецкой распри, согласно со справедливостью и с честью, но Россия заставила правительство Ее Величества исполнить свой долг без колебаний.
Турция является державой оскорбленной и более слабой; часть ее территории занята и удерживается силой, между тем как военные приготовления в России совершаются на широкую ногу. Правительство Ее Величества, защищая Турцию от грозящей ей опасности, поддерживает основной принцип европейской политики сохранения Оттоманской Империи, принцип, который был несколько раз провозглашен пятью великими европейскими державами.
Пределы и характер такой защиты будут зависеть от образа действий России, но правительство Ее Величества не теряет надежды, что мир возможен на справедливых условиях, предложенных Портой России. Если бы они были приняты, то перемирие на море и на суше прекратило бы пролитие крови и положило бы конец затруднениям, вытекающим из морских операций. Опасные ныне для общественного мира несогласия были бы тогда скоро устранены».
Не могло быть более сомнений в том, что Великобритания всецело становилась на сторону Турции, и барону Бруннову оставалось лишь исполнить инструкцию графа Нессельроде и потребовать свои верительные грамоты. Он сердечно простился с лордом Абердином, который упрекал себя в том, что не отправил тотчас же после неудачи посольства князя Меншикова в Петербург лорда Гренвиля для конфиденциальных переговоров, и восклицал: «Это невозможно, это была бы чудовищная война»82. Прощание с лордом Кларендоном ограничилось рукопожатием.
26 января (7 февраля) барон Бруннов покинул Лондон и направился в Брюссель, где ему пришлось прожить по приказанию государя около полугода.
Вскоре вслед за этим граф Нессельроде получил сообщение лорда Кларендона83 с заявлением, что «если Россия откажется от разрешения чисто дипломатическим путем своих несогласий с Блистательной Портой и не уведомит через возвращающегося курьера о своем намерении дать войскам князя Горчакова приказ отступить за Прут так, чтобы Молдавия и Валахия были очищены до 30 апреля, то Великобританское правительство будет считать отказ или молчание Петербургского кабинета за равносильные объявлению войны». Курьеру было приказано ожидать ответа не долее шести дней.
Курьер, конечно, ждал напрасно. Ответ не последовал и последовать не мог. Оставалось принять вызов, уповая, как правильно выражалась позднейшая декларация нашего правительства, на силу сопротивления, даваемую самоотверженностью и патриотизмом русского народа.
484
