Вопрос о том, как нужно складывать персты- двоеперстием либо троеперстием, вообще не поднимался

Это подтверждается также и показаниями игумена Троицкого Артемия во время суда над ним. Один из обвинителей Артемия сказал:

«Артемий,—показывал он,—произносил такие слова: нет в том ничего, что не положить на себя крестное знамение. Прежде клали на чело иное знамение, а нынче большие кресты кладут; на соборе о крестном знамении толковали, да ни на чем не порешили» ^[157].

Митрополит Макарий, который председательствовал на Стоглаве, не мог бы пропустить такого важного его решения, однако, он в своих «Чети-Минеях» придерживается правила троеперстия. ^[158]

Епископ Игнатий Воронежский и Задонский вообще решительно утверждает, то в деяниях Стоглавого собора «статьи, благоприятствующие расколу, есть позднейшая вставка».^[159]

Известно, что митрополит Макарий (Булгаков) впоследствии признал каноничность Стоглавого собора в связи с обнаружением наказных списков. Почему же так изменил мнение Митрополита Макария (Булгакова) факт обнаружения наказных списков? Многих церковных историков никак не убедило в каноничности Стоглава обнаружение копий наказных списков. Наказные списки, сами по себе не убедительные, ничего не добавили и не могли добавить к вопросу о каноничности основных решений Стоглава, так как никто и никогда не отрицал факт проведения Стоглавого собора и наличие неких рукописей, как правило, переписанных (или написанных заново) позднее проведения собора. «Сенсация» у Беляева И.В., который обнаружил наказные списки, не случилась.

Известны следующие печатные издания Стоглава XIX века:

1) Лондонское^[160] (I860 г.),

2) Казанское^{[161] (}1862 г.)

3) Кожанчиковское (Спб. 1863 г.).

4)Стоглав с предисловием Н. Субботина^[162]. (М. 1890).

Н. Субботин характеризует каждое из перечисленных изданий.

По мнению Н. Субботина:

-Лондонское издание, издано по списку, списанному с экземпляра, находящегося у Н. А. Полевого. «По неисправности этого списка и по небрежности, с какою воспроизвела его свободная лондонская типография, издание это не может иметь цены».

-Казанское издание выполнено тщательно. Но основной список, по которому сделано это издание, относится уже к ХVIII -му столетию, также и варианты показаны по спискам XVII, XVIII и XIX столетий. Это внушает недоверие к рукописи, с которой выполнено издание.

-Издание Кожанчикова, как объясняется в обширном к нему предисловии, выполнено также по списку ХVIII века, и притом половины этого века, полученному издателем от известного раскольнического книготорговца Т.Ф. Большакова; список этот представляет краткую редакцию Стоглава.

Тем не менее, старообрядцы относятся к этому списку с полным доверием.

Н. Субботин выбрал список Хлудовской библиотеки (№ 82), относящийся по его мнению к XVI столетию, однако, не непосредственно после Собора. Рукопись эта принадлежала петербургскому собирателю книг старообрядцу Болотову.^[163]

Наказные списки

Как сообщает И.В. Беляев, в 1849 году в библиотеке М.П. Погодина в Москве он обнаружил «наказ Митрополита Макария во Владимир 1551 года, ноября 10-го дня». Автор сообщает также, что из приписки на наказе следует, что это копия. Подпись на наказе дьяка Ивана Афанасьева, а печать Митрополита Макария. Текст на главы не разделен.

В это же время И.Д. Беляев (однофамилец либо родственник И.В. Беляева) нашел «наказ Макария в Каргополь 1558 года февраля 2-го дня». Список наказа в Каргополь выполнен в 20-х годах «нынешнего столетия», т.е. XIX века, разделен на 57 глав. Как отмечает автор, ни тексты наказов между собой, ни с текстом Стоглава не совпадают.

На основании найденных наказов И.В. Беляев делает вывод о подлинности Стоглава как соборного уложения. В резких и сенсационных выражениях он обличает тех, кто не признает каноничности Стоглава.

Однако, даже история обнаружения «наказных списков» вызывает вопросы.

Погодин М.П.- профессор МГУ, историк, собиратель рукописей, умер в 1975 году. Известно, что собрание рукописей – «Древлехранилище» он передал Императорской Публичной библиотеке в Петербурге в 1852 году. Казна тогда его выкупила (50 шкафов), основываясь на экспертизе А.Ф. Бычкова (1818—1899), - историка, археографа, академика Петербургской АН (1869), впоследствии директора Императорской Публичной библиотеки.^[164]

Тогда где обнаружил наказ И.В. Беляев в 1849 году «в Москве», если библиотеки Погодина М.П. в 1849 году еще не было, тем более, в Москве?

В доме у Погодина М.П., потому что последний эту рукопись случайно просмотрел? Второй вопрос также заключается и в том, что если наказ был обнаружен в 1849 году, то почему 14 лет Беляев И.В. его не публиковал?

Однако нужно отдать должное Беляеву И.В.: он не скрывает несоответствий и несуразностей Стоглава. Так, по вопросу о двуперстии и будто бы наложенного отцами Собора проклятия на не крестящихся двумя перстами, он пишет, что даже по мнению раскольников, оно взято не из творений святых отцов, которые никогда и нигде не налагали подобного проклятия, но якобы «из чиноположения», по правилам которого на любого еретика обязано быть наложено проклятие.^[165]

При этом Беляев И.В. признает, что во времена Стоглавого собора была статья о двуперстии, но по одним спискам- для благословения, а по другим- для крестного знамения. Кроме того, двоеперстие якобы появилось в чине «присоединения халистинов», т.е. при крещении армян в православие, но возникло в связи с ошибкой перевода с греческого текста.^[166]

Приводит автор и вообще невероятный по своей неубедительности довод, что двуперстие появилось для борьбы с ересью жидовствующих, так как жидовствующие «сливали лица Святой Троицы в одно». ^[167]

Фактически, это является дополнительным подтверждением того, что основой раскольнического учения явилось отрицание Святой Троицы, а также и того, что двуперстие появилось одновременно с активизацией ереси жидовствующих. Автор также выражает аргументированное сомнение в достоверности «Феодоритова писания», часто цитируемого старообрядцами.

Безумная идея об отношении появления двуперстия к чину присоединения халистинов, тем не менее, нашла своих горячих приверженцев, в том числе и вне среды старообрядцев.

В связи с полемикой о подлинности и каноническом значении Стоглава до сегодняшнего дня не утихают споры о происхождении его текста.

 В ходе этой продолжительной полемики часть ученых, в том числе издатель Стоглава И.М. Добротворский, архиепископ Одесский и Херсонский Никанор и другие исследователи полагали, что Стоглав представляет собой «черновые записи», созданные частным лицом через некоторое время после Собора. Свое мнение они аргументировали, во-первых, тем, что в Стоглаве, в отличие от «наказных списков» как официальных памятников, подписанных митрополичьим дьяком Иваном Афанасьевым и заверенных митрополичьей печатью, отсутствуют подписи присутствовавших на Соборе иерархов. Во-вторых, «наказные списки» содержат только часть постановлений Собора. По мнению исследователей, это может означать, что не все постановления были утверждены Собором и потому не все попали в «наказные списки». Ряд постановлений «наказных списков» находится в противоречии со Стоглавом: о возрасте просвирен, о времени сбора пошлин в архиерейскую казну и др.

Глава 31 о двоеперстии в Стоглаве противоречит помещенному в Великих Четиях-Минеях митрополита Макария учении о троеперстии.

Практически не вызывает сомнения то, что вопрос о крестном знамении не был решен на Соборе, так как на следующем соборе, в 1554 году снова поднимался вопрос о крестном знамении, так как он относился к «не исправленным делам». Трактовать термин «не исправлен» можно единственным образом: «вопрос не решен».

Наконец, в Стоглаве содержится множество «подложных свидетельств», о которых детально пишет Е.Б. Емченко и делает вывод о том, что если бы отцы Собора это прочли, то подписать никак бы не смогли. Не были они неграмотными, прекрасно знали церковные правила, решения Вселенских соборов, Священное писание.

Однако, в Стоглаве в большом количестве содержатся грубые ошибки, разобранные многими авторами, из которых самыми простыми и последовательными являются аналитические записки Е.Б. Емченко^[168].

Перечисленные особенности текста Стоглава, отличающегося отсутствием логической связи, непоследовательностью, противоречивостью давали возможность исследователям видеть в этом тексте «черновые записи» деяний Собора, а не законодательный документ.

«Исследовано, дознано и доказано, по крайней мере, в общих чертах, что эта книга составлена кем-нибудь, может быть, даже членом Стоглавого собора (1551 гю), но уже после собора, из черновых записок, бывших или приготовленных только для рассмотрения на соборе, но не рассмотренных (всецело), не приведенных в формы церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства».^[169]

Некоторые авторы отмечали отсутствие в текстах Стоглава ответов на царские вопросы^[170].

После обнаружения наказных списков с новой силой разгорелась дискуссия о том, можно ли считать Стоглав соборным уложением и является ли он юридическим документом.

Как это ни странно, но в качестве самого убедительного свидетельства каноничности Стоглава приводится факт отмены собором 1666-1667 г.г. некоторых правил, принятых на Стоглавом соборе, в том числе двоеперстия:

«Собор, иже бысть при благочестивом великом государе, царе и великом князе Иване Васильевиче, всея России самодержца, от Макарiя митрополита московского, что писаша о знаменiи честного креста, сиречь о сложениiи двою перстов и о сугубой аллилуiи, и о прочем, еже писано неразсудно простотою и невежеством в книзе Стоглаве, и клятву, юже без разсужденiя и неправедно положиша, мы, православнiе партрiарси и весь освященый собор, тую неправедную и безразсудную клятву Макарiеву и того собора разрешаем и разрушаем; и той собор не в собор и клятву не в клятву и ни во что же вменяем, якоже и не бысть, зане той Макарiй митрополит и иже с ним мудрствоваше невежеством своим безразсудно.»^[171]

Ситуацию с критикой Стоглава так излагает неизвестный автор:

«Мнения о Стоглаве раскольников- это «уже не мнения, не мысли честного человека, которые могут быть ошибочны, а непогрешимые определения хотя и поместного, собора». Кроме того, «все основания, на которых утверждается учение о двуперстии, подложны. Да и сама эта глава, если не искажена после собора 1551 года, то, по крайней мере, на соборе не утверждена. Осталось свидетельство, что о крестном знамении рассуждали опять на соборе в 1554 году и «не доспели ничего». Митрополит Макарий, председатель стоглавого собора, в своих «Чети-Минеях» под 31 июня и 13 декабря поместил ясное учение о троеперстии для крестного знамения. Да иначе и быть не может: троеперстное крестное знамение употреблялось в Православной церкви у всех народов и имеет силу вселенского предания. Издревле также православная церковь употребляла особое перстосложение для благословения».^[172]

А Стоглав предлагает и для благословения, и для крестного знамения, двуперстное перстосложение.

«Судя по тому, что неправильные определения Стоглава долго не вносились в печатные книги, изданные от лица и под присмотром высшей духовной власти (по крайней мере при патриархе Филарете) и не были известны в практике, по отзывам современников, гораздо естественнее будет заключить, что определения Стоглава она не считала обязательными или, что тоже, если руководствовалась какой-нибудь соборной книгой 1551 года, кроме известных наказов, то—скорее книгой вновь изданных постановлений, нежели Стоглавом. Если же при патриархе Иосифе без разбора стали вносить в печатные книги разные неправильные определения и из Стоглава и из вновь изданных соборных постановлений, то это доказывает только невежество типографских справщиков, очевидно, не знавших достоинства ни того, ни другого источника. Они свободно злоупотребляли доверчивостью престарелого патриарха, и выводить из их действий какое-нибудь серьезное заключение, в пользу, например, канонического значения Стоглава, было бы слишком легкомысленно».

Заметим, что одним лишь невежеством трудно объяснить внесение еретических исправлений в богослужебные книги при патриархе Иосифе.

Добротворский И.М. пишет, как сложно физически спорить с защитниками идеи каноничности Стоглава. Брань, трескучие фразы, когда указание на логические промахи раздражают их и возмущают вплоть до личной брани и клеветы, когда «неведение оказывается не только мощным, но как- бы прирожденным, то продолжение полемики оказывается бесполезным и даже вредным».

 «Когда автор подобной логической бессмыслицы услаждается ей, самодовольно похваливает себя и незаслуженно бранит несогласных с ним, и называется балаганной штукой, а не указание на нее, как неправильно выражается И. Д. Беляев. Надеюсь, что он не скажете теперь, что все это я измыслил сам, что ничего этого нет в соображениях г. Кашина, как решился сказать это, защищая соображения И. В. Беляева, о которых, кажется, совестно и говорить после указанного мной недосмотра его, а не то, что расхваливать». ^[173]

По поводу предположения И.В. Беляева о том, что в Стоглаве упомянут не греческий святой Феодорит, но русский инок, Добротворский И.М. убедительно доказал, что это ошибка.

Однако, его доводы не только не были приняты оппонентами, но Добротворский И.М был обвинен в том, что он «умудрился разыграть жалкую роль фельетониста какой-нибудь легкой газеты», затем обвинили все русское духовенство в полной неграмотности^.[174]

Очевидно, что при подобных методах ведения споров логически доказать что-либо старообрядцам бесперспективно.

При всем при том не оставляет мысль о дьяке Иване Афанасьеве, который поставил митрополичью печать (самовольно либо нет), чем создал единственный документ с печатью, создавший гигантскую трагедию старообрядческого раскола в России. Был ли он жидовствующим, через 460 лет уже и неважно.

«Важнейшая старообрядческая особенность- учение о двоеперстии, в первый раз была внесена в Псалтырь, которую начали печатать 11 сентября 1612 года».