2020-06-29
121
Богослужебное пение христианской церкви современно самому явлению ее в мире. Тайная вечеря Господа нашего Иисуса Христа окончилась пением – «и воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мтф. 26, 30.). Это пение послужило совершенным образцом и существенным основанием для пения всей новозаветной церкви. По замечанию Святого Иоанна Златоуста, «Спаситель воспел, чтобы и мы пели подобным же образом» Апостольская церковь не только сопровождала свое Богослужение пением, но установила даже определенные правила для христианского пения и определенный чин церковного певца. Ближайшая к апостольским временам христианская церковь твердо сохраняла предание Апостольской церкви, и при своем Богослужении также славила Господа торжественным и благолепным пением.
Пение опиралось на теоретические музыкальные начала древних эллинов. История музыки представляет на это много доказательств, достаточно достоверных[245].
Законодателем в данной области выступала Греция.
«При начале христианской церкви Греция, хотя лишилась своей политической самостоятельности, еще оставалась прямою законодательницею в области искусств. Римляне и Евреи в своем музыкальном искусстве положительно подчинялись вкусу Греков. Греческое влияние на пение и музыку римлян отмечал христианский писатель 3-го века, Климент Александрийский, удостоверяет, что древние греческие певцы составляли иногда свои мелодии «по образцу еврейских псалмов» — а это предполагает в эллинах такое знание еврейской мелодии, которое далеко выше одного практического знакомства с нею»[246].
Четвертый век христианской церкви выработал первые правила церковного пения.
Многие императоры Византии проявляли себя как гимнографы и песнотворцы. Таков император Юстиниан, сложивший гимн «Единородный Сыне», таковы императоры Лев Премудрый и Константин Багрянородный, составившие евангельские стихиры и эксапостиларии[247]
Эта традиция «царского пения» спустя века была воспринята на Руси, блестящим примером чего может служить певческая деятельность и творчество Иоанна Грозного. Таким образом, ставшее обязательным для русских царей участие в богослужебном пении традиционно восходит через византийских императоров к самому святому царю Давиду.
В еще большей степени песнотворчеству были причастны представители высшей духовной власти, среди которых можно упомянуть святейших патриархов Софрония, Германа, Мефодия, Фотия и многих-многих других архипастырей, чья приверженность делу богослужебного пения была усвоена и русскими святителями, доказательством чему может служить первый русский патриарх Иов, о незаурядных певческих способностях которого сохранились восторженные отзывы современников.
Таким образом, занятие богослужебным пением считалось делом крайне престижным и достойным внимания как царского, так и святительского чина. Второй этап развития богослужебного пения характеризуется не только созданием значительного числа новых песнопений и возникновением новых мелодических форм, но и поиском путей организации этих песнопений, приведением их в единую стройную систему, а для этого необходимо было найти некий новый принцип формообразования, способный обеспечить существование мелодической структуры нового типа.
Этим принципом стал принцип пения на гласы, или принцип осмогласия, первые упоминания о котором восходят к IV в. О существовании гласов в богослужебном пении свидетельствуют жития преподобных аввы Памвы (около 390) и Павла Нитрийского (начало V в.).
Таким образом, можно сказать, что к концу VII в. осмогласное пение активно практиковалось на Востоке, однако не было еще всеобщей и обязательной для всех церквей системы осмогласия.
Окончательное формулирование принципа осмогласия, превращение его в стройную и совершеннейшую систему было осуществлено преподобным Иоанном Дамаскиным (около 680-776).
Автор этого жития удивляется, что исторических документов, повествующих о жизни Преподобного, почти не осталось, «несмотря на его славу, величие, обилие совершенства и почета пред другими»[248]
В Минеи служебной некоторые факты биографии приведены подробно.[249]
Известно, что Иоанну по ложному доносу халиф отсек руку, но по молитве Преподобного Пречистая Дева явилась страдальцу, милостиво взирая на него, сказала: «Вот рука твоя здорова, не скорби более».
Иоанн проснулся и с радостным изумлением увидел, что отсеченная рука приросла к своему месту и стала здоровой, как и раньше. Остался только узкий шрам, напоминавший о казни. В избытке радости и благодарности к милостивой Заступнице, в душе Иоанна сложилась песнь: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь».
Эта песнь до сих пор поется в храме. Именно с этого чудесного вмешательства Царицы Небесной и началось творчество Преподобного как гимнографа.[250].
Халиф, разобравшись в происшедшем, чувствуя свою вину, намерен был ее загладить большими милостями Преподобному.
Однако, Иоанн, поняв, как непрочны земные блага и мирская слава, отказался от всего. В благодарность Божией Матери он заказал из серебра изображение кисти его руки и прикрепил ее к иконе, перед которой совершилось чудо. Эта икона получила название Троеручицы.
Раздав свое имущество, он в одежде простолюдина удалился в обитель святого Саввы Освященного, на расстоянии 25-ти километров на юго-восток от Иерусалима.
Преподобный Иоанн написал церковные песнопения и духовные книги, из которых особенно известны: «Источник знания» («О ересях», «О правой вере и о воплощении Предвечного Слова», «Точное изложение веры»), Пасхальная служба, каноны на Рождество Христово, на Богоявление, на Вознесение Господне и другие.
В течение нескольких лет непрерывных трудов он обогатил Церковь многими сочинениями, молитвами и богослужебными канонами, до сих пор украшающими Православное богослужение.
Многие песни Пасхального, Рождественского и других праздничных богослужений принадлежат его перу. Им же составлен Октоих (Восьмогласник), употребляемый на воскресных богослужениях.
В книге K. Rozemond «LachristologiedesaintJeanDamascene» рассмотрению гимнографии и проповедей отведено почти полкниги, но автор в основном цитирует высказывания самого Иоанна Дамаскина[251].
Видимо, гимнографический материал в силу своей поэтичности с трудом поддается систематическому анализу и труден в анализе.
Здесь уместно будет вспомнить известное положение о том, что и систематическое богословие, и все гимнографические тексты имеют один и тот же источник: Священное Предание, веру как таковую.
Различны лишь способы ее выражения, что обуславливает и способы их изложения в научном исследовании. Применительно к гимну, молитве такой способ является тем, что Rozemond удачно назвал «созерцание»[252].
Октоих Иоанна Дамаскина содержал в себе собрание воскресных стихир, тропарей и канонов, написанных в разное время различными песнотворцами, а в значительной мере и самим Иоанном и распределенных на восемь групп, соответственно числу певческих гласов, или ладов. Таким образом. Октоих имел значение, с одной стороны, как сборник избранной церковной поэзии, идущей, может быть, от первых веков христианства и дополненной произведениями самого Златоструйного (как называли святого Иоанна его современники), с другой - как первый опыт систематического изложения восточного осмогласия.
Тексты песнопений Октоиха сопровождались специальными певческими знаками, называемыми невмами (мы называем их крюками)[253].
В IV именно веке окончательно сложился, существовавший еще в древней Церкви, определенный закон для Богослужебного пения христианской Церкви.
О существовании определенного закона для Богослужебного пения христианской Церкви IV века, можно заключать во- первых из того, что Отцы Церкви имели особенные признаки, по которым они постоянно отличали церковное пение от пения языческого, театрального, еретического, и вообще от всякого другого, не церковного пения;
- во вторых - из того, что Трульский Собор (691 г.) запрещал церковному певцу исполнять в храме пение неподобное и церковному строению не сочетанное, и следовательно указывал певцу на тот характер и на те пределы в церковном пении, сохранение которых составляло прямую обязанность церковного певца.
Главная сущность закона, с которым церковный певец должен был сообразоваться при исполнении своей обязанности, не изложена подробно и определенно в творениях Святых Отцов, а тем менее в других исторических, до нас дошедших, памятниках[254].
На восемь гласов Святые Анатолий, Патриарх Константинопольский (449—458 г.) пишет свои воскресные стихиры Богородице, существующия и доселе в Октоихе; на восемь гласов Святые Роман сладкопевец пишет свои кондаки и икосы (5 в.); на восемь гласов Иаков Епископ Едесский (710 г.) расположил свои песнопения в неделю Ваий. Таким образом основной закон Богослужебного пения христианской церкви состоял в осмогласии, что нельзя смешивать с пением в восемь голосов[255].
Осмогласие – это наличие восьми отличающихся по тону, тембру и длительности гласов. Глас есть музыкальная лествица, в которой взаимное расположение целых и половинных интервалов определено со строгою точностью»[256].
