Аллюзия и смежные понятия

Чаще всего аллюзия сравнивается с цитатой и реминисценцией, которые, в свою очередь, являются понятиями интертекстуальности. В широком смысле интертекст понимается как единое текстовое пространство, в котором сосуществуют и взаимодействуют самые различные тексты, и в узком смысле как отдельные вкрапления “чужого” текста в виде цитат, аллюзий [Гальперин 1977: 10].

Аллюзия носит более имплицитный характер по сравнению с другими приемами, вследствие чего ее намного труднее идентифицировать и расшифровать. Ш. Нодье предполагает, что «цитата указывает лишь на поверхностность и заурядность, в то время как аллюзия может нести в себе печать гения» [Нодье 1832: 35]. Он же предлагает такое определение аллюзии: «это хитрый способ соотнести известную мысль со своей речью». Как следствие, при использовании аллюзии в тексте, потребность прибегать к опоре на уже известного автора исчезает, так как заимствованное слово или фраза не столько отсылает к прецеденту, сколько обращается к памяти читателя, с целью заставить перенестись в другой порядок, но подобный тому, о котором идет речь [Нодье 1832: 35-37].

 Для того, чтобы понять содержание термина “цитата”, следует знать параллельные ему термины. «Цитата» происходит от латинского слова «cito», что переводится, как «привожу», в «Современной литературной энциклопедии» приводится такое определение: «Тематически, а также синтаксически или ритмически обособленный речевой фрагмент произведения, используемый в другом произведении как знак «чужой речи», как ссылка на содержание авторитетного источника» [Современная литературная энциклопедия 2009]. Она определяется как конкретная реализация “цитатности” в данном тексте, как продукт “цитирования” и “цитации”.

Следует принять во внимание, что в литературоведении реминисценция и аллюзия могут восприниматься как вариации цитаты. Например, И.В. Фоменко рассматривает этот вариант: «…в литературоведении понятие “цитата” часто употребляют как нечто родовое. Оно как раз включает в себя цитату - воспроизведение фрагмента чужого текста, аллюзию… и реминисценцию» [Фоменко 1999: 497].

Термины «цитатность» («цитация») и «цитата» должны быть разделены, по причине того, что первый литературный прием обозначает процесс, второй является инструментом реализации этого процесса. Исследователь А.С. Евсеев определяет цитацию как сознательное повторение элементов, которые принадлежат к одной семиотической системе. Как следствие, цитация наравне с аллюзией относится и к другим семиотическим системам, а не только к сфере речи и языка [Евсеев 1990: 10].  Он разграничивает аллюзию и цитату, называя их различными феноменами. Евсеев рассматривает цитацию как возможный способ существования аллюзии, реализующийся с помощью номинации и цитации  [Евсеев 1990:18-20].

 И.Р. Гальперин акцентирует внимание на факторе «дословности», который является одним из мотивов раздробления цитаты и аллюзии: «цитата – это дословная единица из претекста, аллюзия – упоминание слова или фразы из претекста» [Гальперин 1977: 332].

Реминисценция – это другой маркер интертекстуальности, имеющий много общих характеристик с аллюзией. Согласно «Толковому словарю Ожегова», реминисценцией принято считать «смутное воспоминание» либо «отголосок, отражение влияния чьего-нибудь творчества в художественном произведении» [Толковый словарь Ожегова 1949-1992: 2 с.].

Существуют и другие трактовки, например, «Литературная энциклопедия под редакцией А.В. Луначарского» дает следующее определение: «Реминисценция (лат. «напоминание») — термин, применявшийся преимущественно литературоведами сравнительно-исторического и психологического направлений для обозначения моментов бессознательного подражания в творчестве поэта» [Литературная энциклопедия под ред. Луначарского 1939].

Однако, по поводу точного определения нет однозначного мнения. Н.Г. Владимирова разграничивает реминисценцию и аллюзию, основываясь именно на психологическом аспекте приема реминисценции [Владимирова 2001: 270].  Н.Г. Велединская считает, что реминисценция является отсылкой не к тексту, а к имени или к определенному узнаваемому событию из чьей-то жизни. [Велединская 1997: 20]. Н.А. Фатеева, в свою очередь, дополняет, что реминисценция часто может оборачиваться аллюзией, и наоборот. [Фатеева 2000: 280-286]. Е.М. Дронова отождествляет их, считая, что оба эти приема являются средствами создания интертекстуальных связей, то есть они являются элементом существующего текста, который входит в создаваемый текст [Дронова 2004; 92-96]. Е.В. Хализев также отожествляет оба стилистических приема; по его мнению, автор произведения может включить реминисценцию в текст осознанно, либo oна вoзникает независимo oт егo вoли, прoизвoльнo, являяcь «литeратурным припоминанием» [Хализев 1999: 48].

Культура представляет собой текст, в котором содержатся разнообразные коды и дискурсы, которые смешиваются друг с другом и рождают новые высказывания. Следовательно, любой текст является одновременно и произведением и интертекстом. Интертекстуальность – это диалог текстов, маркированный определенными языковыми сигналами [Степанов 2003: 82].