Книга XV. События 386-361 ВС. 1 страница

15.1–19. Различные войны греков.

Как персы воевали против Эвагора на Кипре (2 - 4, 8 - 9)
Как македоняне, вопреки общим соглашениям, выслали мантинейцев с их родины (5, 12)
О стихах тирана Дионисия (6 - 7)
Об аресте Тирибаза и его оправдании (8, 10 - 11)
О смерти Глоса и осуждении Оронта (11, 18)
Как Аминта и лакедемоняне вели войну с олинфийцами (19, 21 - 23)
Как лакедемоняне захватили Кадмею (20)
Как они, вопреки договорам, поработили греческие города (23)
Поселение на острове Форос в Адриатическом море (13)
Компания Дионисия против Тиррены и разграбление храма (14)
Как Фиванцы восстановили Кадмею (25 - 27)
Как фиванцы оказались в бедственном положении, страдая от чумы (24)
О войне в Беотии и связанных с этим событиях (28 - 35)
Компания трибаллов против Абдеры (36)
Компания персов против Египта (41 - 43)
Как фиванцы победили лакедемонян в знаменитой битве при Левктрах и стали претендовать на господство в Греции (50 - 56)
Достижения фиванцев во время их вторжения на Пелопоннес (62 - 66, 69, 70, 82 - 88)
О системе подготовке Ификрата и его открытиях в области военного искусства (44)
Компания лакедемонян против Керкиры (46 - 47)
О землетрясении и наводнении, произошедших в Пелопоннесе и огне, появившемся в небе (48 - 50)
О происшедших среди аргивян многих убийства, получивших название "скитализма" (57 - 58)
О Ясоне, тиране Фер и его приемниках (57, 60, 80, 95)
Синойкизм мессенцев фиванцами (66 - 67)
Компания беотийцев против Фессалии (67)

1.
На протяжении всего нашего трактата, используя свободу слова, мы наслаждались историей. Мы только добавляли похвалу хорошим людям и их справедливым делам и осуждали только плохих и то, что они сделали не так. Тем самым, как мы полагаем, мы будем наставлять людей на хорошие поступки и склонять их к добродетели, чтобы привести к славе и бессмертию в силу благих дел, совершенных ими, в то же время, в соответствующем месте, мы обратимся к людям противоположного характера, толкающего их к злу. (2) Таким образом, в нашем сочинении мы дойдем до того момента, когда лакедемонян окажутся в глубокой печали из за их неожиданного поражения в битве при Левктрах, а затем, получив неожиданный отпор при Мантинеи, потеряют свое превосходство над греками. Мы считаем, что должны поддерживать установленный в нашем сочинении принцип, излагая подходящие осуждения лакедемонян. (3) Кто не будет осуждать людей, заслуживающих обвинения, которые получили от своих предков превосходство, прочно установленное и хранили сильный дух предков свыше пятисот лет, а теперь видит, как лакедемоняне низвергнуты в силу своей собственной глупости? И это легко понять. Те, кто жил до них, завоевали славу многими трудами и славными сражениями, гуманно и справедливо относились к своим подданным. А их преемники грубо и жестоко стали относиться к своим союзникам, ведя, кроме того, несправедливые и жестокие войны против греков. Из этого понятно, что они потеряли свою власть вследствие своих собственных безумных поступков. (4) Ненависть тех, кого они обидели, нашла возможность отплатить поработителям, и те, кто были неучтивы ранее, теперь были покрытии таким презрением, которое, как само собой разумеющееся, должно быть над теми, кто уничтожил добродетели, присущие их предкам. (5) Поэтому понятно, почему фиванцы, которые на протяжении многих поколений были им подчинены, победили их к всеобщему удивлению и стали первыми среди греков. А лакедемоняне, потеряв однажды гегемонию, более никогда не смогли восстановить свое высокое положение, которое занимали их предки. (6) Теперь, когда мы осудили лакедемонян, то перейдем к описанию дальнейшего хода нашей истории, после того, как определим периоды времени этой книги. Предыдущую книгу нашего повествования мы закончили событиями покорения Регия Дионисием и захвата Рима кельтами, которые произошли за год до компании персов против Эвагора на Кипре. В этой книге, которую начнем с этой войны, мы закончим годом, предшествующим воцарению Филиппа, сына Аминты.[1]

2.
Когда Мистихид стал архонтом в Афинах,[2] римляне избрали трех военных трибунов Марка Фурия, Гая и Эмилия на должности консулов. В этом году царь персов Артаксеркс пошел войной на Эвагора, царя Кипра. Он долгое время готовился к войне и собрал большие силы, как на море, так и на суше. Армия состояла из трехсот тысяч человек, включая кавалерию, кроме этого были оснащены более трех сот триер с командами. (2) Командующим сухопутными силами он назначил своего шурина Оронта, а флотом - Тирибаза, человека, пользующегося большим уважением у персов. Эти командиры собрали вооруженные силы в Фоке и Киме, затем отправились в Киликию, оттуда переправились на Кипр, где энергично начали военные действия. (3) Эвагор заключил союз с египетским царем Хакором, который был врагом персов, и получил от него большую помощь. От Гекатомна, властелина Карии, который с ним тайно сотрудничал, он получил большую сумму денег, на содержание наемных войск. Кроме этого, он обратился ко всем, находящимся в ссоре с Персией, с предложением присоединиться к нему тайно, либо открыто. (4) Он был хозяином практически всех городов Кипра, города Тира и некоторых других городов Финикии. У него было 90 триер, из которых 20 были из Тира, а 70 - кипрскими, 6000 собственных солдат и гораздо больше от союзников. В дополнении к ним были приведены множество наемников, поскольку в избытке имелись деньги на их содержание. И немало солдат ему были отправлены царем арабов и другими, кто враждебно относился к персидскому царю.

3.
Имея такое преимущество, Эвагор уверенно начал военные действия. Во-первых, имея легкие корабли, он использовал их как пиратов. Дожидаясь появления вражеских транспортных судов, он некоторые из них затопил, а другие захватил. Поэтому купцы не смели выйти в море, чтобы доставить пропитание на Кипр, и, поскольку большие силы были собраны на острове, армия вскоре стала страдать от недостатка продовольствия. (2) Это привело к мятежу; персидские наемники напали на своих командиров, убили некоторых из них и наполнили лагерь шумом и суматохой. С трудом персидские военачальники и командующий персидским флотом, известный как Глосс, положили конец мятежу. (3) Выведя весь флот, они перевезли большие запасы зерна из Киликии и в изобилии обеспечили войско продовольствием. Эвагору же царь Ахорис доставил достаточные запасы зерна из Египта, дал денег и в изобилии все необходимое. (4) Эвагор, видя, что значительно уступает в военном флоте, оснастил дополнительно 60 кораблей и получил посланные Ахорисом 50 из Египта и, таким образом, у него оказалось 200 триер. Их он приготовил для сражения, оснастил всем необходимым, и организовал непрерывную подготовку команд для морского боя. Затем, когда флот царя плыл по направлению к Китию, он, имея большое численное преимущество, неожиданно напал на вражеские корабли. (5) Он в беспорядке атаковал шедшие корабли и, так как его люди были готовы к сражению, а противник действовал нерешительно, то сразу же, при первом столкновении, стал одерживать верх. Атаковав своими триерами стоявшие в тесном порядке триеры противника, расстроил их ряды, одни потопил, а другие захватил. (6) Тем не менее, персидский наварх Глосс и другие командиры оказали мужественное сопротивление, в результате чего разыгрался жестокий бой, в котором Эвагор сначала имел преимущество. Однако позже, Глосс собрал силы, доблестно вступил в бой, в ходе которого Эвагор обратился в бегство, потеряв много своих триер.

4.
Персы, после победы в морском сражении, собрали все силы, как морские, так и сухопутные в городе Китий. Сделав его своим опорным пунктом, они осадили Саламин как с суши, так и с моря. (2) Между тем Тирибаз, после морского сражения, прибыл в Киликию, а оттуда - к царю, сообщил ему о победе и привез 200 талантов для ведения войны. Перед морским сражением Эвагор, находившийся на берегу со своим войском, был уверен в успехе, но, потерпев поражение, в морском бою и оказавшись в осаде, пал духом. (3) Тем не менее, он решил продолжить войну и, оставив своего сына Пнитагора в качестве главнокомандующего на Кипре, сам взял 10 триер и, миновав неприятеля, благополучно отплыл из Саламина. Прибыв в Египет, он встретился с царем и призвал его продолжить войну и немедленно рассмотреть вопрос совместного ведения войны против персов.

5.
Пока происходили эти события, лакедемоняне решили пойти войной на Мантинею, не взирая на состоявшееся перемирие. Греки были довольны заключенным всеобщим Анталкидовым миром, в силу которого все государства удалили гарнизоны и стали, по взаимному соглашению, автономными. Лакедемоняне же, будучи по своей природе властолюбивыми и предпочитая миру войну, считали мир тяжелой обузой и тосковали по своему прежнему господству над Грецией. Они желали восстановления в Греции прежней деспотии и поэтому сочувствовали государственным переворотам. (2) Не тратя времени, они стали сеять смуту в городах и, при посредстве верных людей, стали устраивать в них мятежи. Некоторые эти мятежи послужили им удобным поводом для вмешательства. Дело заключалось в том, что как только эти города снова получили автономию, то их правительства стали привлекать к суду тех людей, кто был у власти во время гегемонии лакедемонян. Вследствие озлобленности демократически настроенной части населения, к этим людям следствие велось очень сурово, и многие были изгнаны, тогда лакедемоняне взяли на себя роль сочувствовавших изгнанникам. (3) Приняв у себя этих изгнанников, они дали им войска, чтобы те с их помощью могли вернуться на родину. Таким образом, они сначала поработили слабые города, а затем, прежде чем прошло два года от заключения всеобщего мира, стали совершать походы на более значительные города и подчинять их себе. Мантинея была непосредственным соседом лакедемонян и имела среди своих граждан большое число воинственно настроенных людей. Усиление и рост этого города, причиной которому был мир, было не по душе лакедемонянам, и они решили присмирить его граждан. (4) Прежде всего, они отправили послов в Мантинею с требованием, чтобы стены города были срыты, а сами мантинейцы расселились в прежние пять деревень, в которых они некогда жили, прежде чем объединились в один город. Но, когда ни кто не обратил внимание на их требования, они отправили войско и осадили город. (5) Мантинейцы направили послов Афины с просьбой придти к ним на помощь. Когда афиняне не пожелали нарушать всеобщего мира, мантинейцы решили противостоять осаде собственными силами и мужественно выдерживали осаду. Таким образом, в Греции началась новая война.

6.
В Сицилии тиран Сиракуз Дионисий, будучи свободным от войны с Карфагеном, наслаждался существующим миром и отдыхал в бездействии. Тогда он, с большой серьезностью, посвятил себя написанию стихов. И призвав людей, сведущих в этом, принял их с особыми почестями и обратился с просьбой быть консультантами и редакторами его стихотворений. В восторге от лестных слов, которыми эти люди хвалили его, Дионисий похвалялся своими стихами более, чем успехами в войне. (2) Среди поэтов, окружавших его, был Филоксен,[3] писавший дифирамбы, он пользовался большой популярностью как композитор к собственным стихам. После обеда тиран, прочитав свои жалкие сочинения, спросил его мнение о них. Когда тот ответил откровенно, тиран, обидевшись на его слова, поставил в вину то, что он завидовал его грубому слову и приказал слугам отправить поэта в каменоломни. (3) Но на следующий день, когда друзья Филоксена стали ходатайствовать о помиловании, Дионисий смилостивился и снова собрался с теми же людьми во время обеда. Выпивая, Дионисий снова стал хвастаться стихами, которые написал, прочитал несколько строк, которые, по его мнению, были наилучшими, а потом спросил: "Что вы о них думаете"? На это Поликсен ни сказал ни слова, а позвал слуг Дионисия и приказал им увести его назад в каменоломни. (4) Тогда Дионисий улыбнулся, готовы остроумное слово, пытаясь шуткой сгладить накалившуюся обстановку. Но, когда по пришествию некоторого времени друзья Дионисия попросили всех удержаться от несвоевременной откровенности, Филоксен сделал неожиданное заявление. Он сказал, что уважает правду и хвалит Дионисия. (5) Ибо, когда тиран, прочитав несколько своих строк, описывающих бранные события, спросил: "как вам нравятся стихи", он ответил: "жалко", имея в иду двусмысленность значения этого слова. К Дионисию слово "жалко" применилось аллегорически, что означало "хорошие и очень трогательные", что поняли хорошие поэты, что, следовательно, увеличивало популярность. Остальные же, кто принял слово "жалкие" в прямом его значении, показали свою неосведомленность в этом деле.

7.
Подобное этому событию произошло в случае с философом Платоном. Дионисий призвал этого человека к своему двору и первым решил показать ему свое благоволение, так как видел, что тот практиковал свободу слова, на которую философия имеет право. Но, позже, обидясь на некоторые его высказывания, отвернулся от него, приказал отвести на рынок и продать в рабство за 20 мин. Другие философы сложились, выкупили его на свободу и отправили в Грецию, предупредив по дружески, что мудрый человек должен общаться с тиранами либо как можно реже, либо осторожно высказываясь. (2) Дионисий не отказался от своего усердия в поэзии и отправил на олимпийские игры актеров, обладающих хорошими голосами, чтобы те под музыку продекламировали собравшимся его стихи. Сначала их приятные голоса вызвали восторг у слушателей, но позже, при дальнейшем исполнении, чтецы были с презрением осмеяны. (3) Дионисий, узнав о том, что его стихи потерпели поражение, сник в приступе меланхолии.[4] Состояние его становилось все хуже, и ум его охватило безумие. Он продолжал твердить, что оказался жертвой зависти и стал подозревать всех своих друзей в заговоре против себя. Наконец его безумие и сумасшествие зашли так далеко, что он, по ложному обвинению, предал смерти многих своих друзей и многих отправил в изгнание. Среди них были историк Филист, его собственный брат Лептин и люди, выдающиеся и мужественные, которые преданно служили ему во время его войн. (4) Эти граждане, будучи изгнанными, пришли в Фурии в Италии, и были радушно приняты италийскими греками. Позже, по просьбе Дионисия, они помирились с ним и вернулись в Сиракузы, где пользовались его прежним добрым расположением, а Лептин женился на дочери Дионисия.

8.
Когда Декситей стал архонтом в Афинах,[5] римляне выбрали консулами Луция Лукреция и Сервия Сульпиция. В этом году царь Саламина Эвагор прибыл из Египта на Кипр, привезя с собой деньги царя Ахориса, но в меньшем количестве, чем ожидал. Когда он обнаружил, что Саламин находится в тесной осаде, а сам он покинут своими союзниками, то был вынужден приступить к обсуждению мирных условий. (2) Тирибаз, осуществлявший верховное командование, согласился заключить мир на условии, если Эвагор покинет все кипрские города, как царь Саламина будет выплачивать персидскому царю определенную годовую дань и подчиниться ему как раб своему господину. (3) Хотя это и были жестокие условия, Эвагор согласился с ними всеми, кроме того, что отношения между ними должны быть как между царями. Когда Тирибаз не согласился на это, Оронт, бывший их общим другом и завидовавший высокому положению Тирибаза, тайно отправил Артаксерксу письмо с доносом на Тирибаза. (4) Обвинения были следующими. Во-первых, то, что он был не способен взять Саламин, так ни чего не сделав, принял посольство от Эвагора и совещался с ним по поводу мира. Во-вторых, он заключил в частном порядке союз с лакедемонянами и, являясь их другом, отправил к Пифону[6] спросить бога в отношении своих планов на мятеж. И самое главное - это то, что он приближал к себе командиров в войне актами доброты, различными подарками и обещаниями. (5) Прочитав письмо, царь поверил обвинениям и приказал Оронту арестовать Тирибаза и перевезти к нему. Когда приказ был исполнен, Тирибаз был доставлен к царю, и до суда посажен в тюрьму. В это время царь был занят войной с кадусийцами,[7] и судебное разбирательство, поэтому было отложено.

9.
Оронт получил командование над всеми силами на Кипре. Но, увидев, что Эвагор снова стал брать верх, смело противостоял осаде, а солдаты, возмущенные арестом Тирибаза, проявляли непокорность и вяло вели осадные действия. Оронт сильно встревожился резкому изменению ситуации. Поэтому он отправил послов к Эвагору для обсуждения мирного соглашения и настаивал на том, чтобы тот согласился на те условия, которые Эвагор оговорил с Тирибазом. (2) Эвагор был удивлен возможности устранить угрозу захвата, и согласился заключить мир на условиях, что он остается царем Саламина, будет выплачивать ежегодную дань и повиноваться царю как раб господину. Так война на Кипре, которая продолжалась около десяти лет, хотя большую часть прошла в подготовке, а военные действия длились почти два года, окончилась так как мы ее описали.[8]
(3) Наварх Глос, будучи женат на дочери Тирибаза, страшился того, что может быть обвинен в участии в замыслах Тирибаза, и будет наказан царем. Он решил защищать свое положение по новому плану. Поскольку он был хорошее обеспечен деньгами и солдатами и, кроме того, привлек на свою сторону триерархов различными актами великодушия, то решил отпасть от царя. (4) Он сразу же отправил послов к царю Египта Ахорису и заключил с ним союз против царя. Кроме этого, он написал лакедемонянам, подстрекая их против царя, обещая заплатить большую денежную сумму и предлагая другие посулы. Он пообещал им со своей стороны полную поддержку в Греции и помочь им восстановить гегемонию, которой обладали их предки. (5) Еще до этого спартанцы задумали восстановить свое господство и сеяли в городах смуты, чтобы поработить их, и это было очевидно. Кроме этого, они пользовались плохой репутацией, поскольку заключили соглашение с царем, предав тем самым греческие города в Азии, поэтому, сожалея об этом и раскаиваясь, они искали благовидный предлог для войны с Артаксерксом. Таким образом, они были рады вступить в союз с Глосом.

10.
После того, как Артаксеркс окончил войну с кадусийцами, он вернулся к суду над Тирибазом и выбрал трех уважаемых персов в качестве судей. В это время с других судей, обвиненных во взяточничестве, с живых содрали кожу и обтянули ей скамьи в суде. Судьи принимали решения, сидя на них, имея перед глазами пример наказания, вынесенного в отношении продажных судей. (2) Теперь обвинители зачитали письмо, отправленное Оронтом, и заявили, что оно является достаточным основанием для обвинения. По обвинению в связи с Эвагором, Тирибаз заявил, что Оронт достиг соглашения о том, что Эвагор должен подчиниться как царь царю, тогда как он заключил мир на условии, что Эвагор подчиниться как раб господину. Что касается оракула, то он заявил, что бог не дал ответа по поводу смерти, и подтвердить это он призвал в свидетели любого из греков. Что касается дружбы с лакедемонянами, он, защищаясь, ответил, что заключил соглашение не для собственной выгоды, а для пользы царя и отметил, что греки Азии этим самым были отдалены от лакедемонян и остались во власти царя. В заключении своей защиты он напомнил судьям о преданной службе царю. (3) Рассказывают, что Тирибаз оказал много услуг царю и одну, очень важную, в результате которой он получил большую похвалу и стал близким его другом. Однажды, во время охоты, когда царь ехал в колеснице, два льва кинулись на него, разорвали на куски двух из четырех лошадей, запряженных в колесницу, и напали на самого царя. В ту же минуту появился Тирибаз, убил льва и спас царя от опасности. (4) Кроме этого, говорят, что в войнах он преуспел в доблести, а его мнение и советы были настолько полезны, что царь, следуя его советам, никогда не проигрывал. С помощью этих доводов защиты с Тирибаза, единодушным голосом судей, были сняты все обвинения.

11.
Царь вызывал судей по одному и каждого спрашивал, по каким признакам справедливости он снимал обвинения. Первый сказал, что обвинения не были доказаны, а защита бесспорна. Второй сказал, что, хотя обвинения соответствуют действительности, тем не менее, благодеяния превосходят преступления. Третий заявил, что не принимал в расчет благодеяния, так как Тирибаз получил от царя за них милости почести во много раз их превосходящие. Но когда обвинения были рассмотрены отдельно от всего, обвиняемый представляется в них не виновным. (2) Царь похвалил судей за то, что они вынесли справедливое решение и удостоил Тирибаза самой большой из возможных милостей. В то же время Оронта, изготовившего ложное обвинение, исключил из своих друзей и подверг всевозможным преследованиям.
Таково было стояние дел в Азии.

12.
В Греции лакедемоняне продолжали осаду Мантинеи, и все лето мантинейцы мужественно выдерживали натиск врагов. Недаром они считались первыми среди аркадян по храбрости, поэтому-то лакедемоняне до этих событий и ставили их рядом с собою как самых надежных союзников. С наступлением зимы уровень реки, протекающей рядом с Мантинеей, повысился из-за дождей, лакедемоняне преградили ее течение большой плотиной. Вследствие этого река повернула свое течение к городу и запрудила прилегающую местность. (2) Стали падать дома. Мантинейцы, придя в отчаяние, вынуждены были сдать свой город лакедемонянам. Овладев городом, лакедемоняне не причинили ему ни какого зла, но приказали жителям расселиться в исконные деревни. В связи с этим жители оставили город и разошлись по деревням.

13.
Пока происходили эти события, на Сицилии тиран сиракузян Дионисий решил основать города вдоль побережья Адриатического моря. Его идея заключалась в том, чтобы улучшить контроль над так называемым "Ионическим проходом" для того, чтобы путь в Эпир был безопасным, а имеющиеся там города могли дать убежище кораблям. Для осуществления этого он хотел с большой армией высадиться в области Эпира, захватить храм в Дельфах, который был заполнен большими богатствами. (2) Для этого он заключил союз с иллирийцами с помощью молоссца Алкета, бывшего в то время в изгнании и проводившего время в Сиракузах. Так как иллирийцы находились в состоянии войны, он послал им помощь в 2000 солдат союзников и 500 доспехов греческого образца. Иллирийцы распределили доспехи среди своих лучших воинов, а присланных солдат включили в состав своего войска. (3) Теперь, собрав большую армию, они вторглись в Эпир и намерялись восстановить Алкета на царство над молоссами. Но, когда ни кто не обратил на них внимания, они принялись разорять территорию, а когда молоссы выстроились против них, произошел скоротечный бой, в котором иллирийцы победили и убили более 15000 молоссов. После этой катастрофы, постигшей жителей Эпира, лакедемоняне, узнав об этом, отправили войска на помощь молоссам, намереваясь с их помощью обуздать большую дерзость варваров.
(4) Пока происходили эти события, паросцы, в соответствии с волей оракула, направились основывать колонии в Адриатическом море и основали одну на острове Фарос,[9] при поддержке тирана Дионисия. Ранее они уже основали одну колонию на Адриатике, построив город, известный как Исса.[10] (5) Дионисий использовал его как базу...[11] (6) Имея достаточно времени, он построил верфи для двухсот триер и обнес город стеной такого размера, какой обладал любой значительный город Греции. Он так же построил большой Гимнассий вдоль реки Анап,[12] храмы богам и все то, что будет способствовать росту и известности города. Таковы были события этого года.

14.
В конце года архонтом в Афинах стал Диотрев,[13] а в Риме консулами были избраны Луций Валерий и Авл Маллий. Эллины отметили 99 олимпиаду, в которой Дикон из Сиракуз стал победителем в беге на стадий. В этом году Паросцы, поселившиеся на Фаросе, позволили жившим там ранее варварам остаться и проживать в укрепленном месте, тогда как сами основали город у моря и обнесли его стеной. (2) Однако позже исконное варварское население острова, будучи недовольно присутствием греков, призвало иллирийцев с близлежащего материка. Они, числом более 10000, прибыли на Фарос на множестве малых судов, произвели опустошение и убили множество греков. Но назначенный Дионисием эпарх[14] Лисса направился с большим числом триер против легких кораблей иллирийцев, потопил некоторые, а другие захватил, к тому же, убил более 5000 варваров и взял в плен окало 2000. (3) Дионисий нуждался в средствах на строительство 60 триер для войны с Тирреной. Оправданием было уничтожение пиратов, но на самом деле он собирался разграбить храм изобилующий богатыми посвящениями, который находился в Пирги - порту тирренского города Агиллы.[15] Подойдя ночью, он высадил на берег своих воинов и атаковав на рассвете, достиг успеха, осилив небольшую охрану. Разграбив храм, он взял не менее 1000 талантов.[16] Когда жители Агиллы поспешили на помощь, он одолел их в бою, взял много пленных, опустошил близлежащую территорию и вернулся в Сиракузы. Теперь, когда Дионисий был достаточно обеспечен деньгами, он нанял множество солдат из разных областей и, собрав вместе значительную армию, был готов к войне против карфагенян.

15.
Когда Фанострат стал архонтом в Афинах,[17] римляне избрали на консульские должности четырех военных трибунов Луция Лукреция, Септа Сульпиция, Луция Эмилия и Луция Фурия. В этом году тиран Сиракуз Дионисий, подготовившись к войне с карфагенянами, задумался о том, чтобы найти разумный повод для начала военных действий. Видя, что в городах, находящихся под властью карфагенян, была благоприятная обстановка для мятежа, он получил то, что хотел и заключив с ними союз, всячески им благотворил. (2) Карфагеняне сначала направили послов к тирану с требованием вернуть им города, но их проигнорировали, и это стало началом войны. Карфагеняне заключили союз с италийскими греками и совместно с ними пошли войной против тирана. Так как они благоразумно рассудили до этого, что война будет большой, то привлекли к службе в качестве солдат своих боеспособных граждан, а затем, выделив большую денежную сумму, наняли большое число наемников. Карфагеняне избрали стратегом царя Магона[18] и направили несколько десятков тысяч солдат на Сицилию и в Италию, планируя вести войну на двух направлениях. (3) Дионисий, в свою очередь, так же разделили свои силы, чтобы бороться с италийскими греками на одном фронте, и с финикийцами - на другом. Сразу стали происходить мелкие стычки во всех направлениях между отдельными отрядами, в результате которых ничего не было достигнуто. Но произошло два значительных и известных сражения. Первое у так называемых Кабалах,[19] в котором Дионисий, мужественно сражаясь, одержал победу, убив более десяти тысяч варваров и взял в плен не менее пяти тысяч. Оставшуюся часть вражеской армии он вынудил укрыться на холме, достаточно неприступном, но лишенном воды. Там так же, после жестокого боя укрылся и царь Магон. (4) Финикийцы, обеспокоенные масштабами постигшей их беды, немедленно направили посольство для обсуждения условий перемирия. Но Дионисий заявил, что единственным условием будет то, что они покинут города Сицилии и оплатят ему расходы войны.

16.
Выслушав этот ответ, карфагеняне сочли его слишком жестоким и высокомерным, к тому же они заподозрили Дионисия в свойственной ему хитрости. Сделав вид, что соглашаются с условиями, они заявили, что не имеют полномочий на освобождение городов и должны обсудить этот вопрос со своим правительством. Поэтому попросили Дионисия согласиться на перемирие на несколько дней. (2) Когда властелин согласился, и перемирие вступило в силу, Дионисий был в восторге, думая, что немедленно возьмет контроль над всей Сицилией. Между тем карфагеняне устроили Магону пышные похороны и заменили его на месте стратега его сыном, который, не смотря на свою молодость, был полон амбиций, и уважаем за свою храбрость. Все время перемирия он провел в постоянных тренировках своего войска. Физическими упражнениями и ободрительными речами он держал это время армию в послушании и постоянной готовности. (3) По истечении срока перемирия обе стороны с бодрым духом развернули свои силы и вступили в бой. Произошло жестокое сражение у так называемой Кронии,[20] в котором боги даровали победу, побежденным перед этим карфагенянам. Бывшие победители, громко хвастающиеся своими военными успехами, были неожиданно побеждены, а те, кто в силу своего поражения были удручены грядущими перспективами, неожиданно одержали военную победу.

17.
Лептин, находившийся на одном из флангов войска, превзошел всех в мужестве и закончил свою жизнь в пламени славы, героически сражаясь и убив множество карфагенян. Его падение придало финикийцам смелости, и они так нажали на своих противников, что обратили их в бегство. (2) Дионисий, чьи войска стойко стояли, сначала имел преимущество над противником, но, когда о смерти Лептина стало известно всем, то и другой фланг был подавлен, его люди в испуге обратились в бегство. (3) Когда разгром стал общим, карфагеняне с охотой занялись преследованием и передавали друг другу приказ не брать пленных; таким образом, все, оказавшиеся в плену, были преданы смерти, и вся местность вокруг была завалена мертвыми телами. (4) Резня была очень велика, так как финикийцы мстили за прошлое поражение, поэтому убитых сицилийцев было насчитано более 14000. Уцелевшим удалось ночью найти спасение в лагере. Одержав победу в сражении, карфагеняне удалились в Панорм.[21] (5) Одержав победу, карфагеняне направили послов к Дионисию, дав ему возможность закончить войну. Тиран с радостью принял предложение, и мир был объявлен на условии, что обе стороны должны остаться с тем, что имели, за исключением того, что карфагеняне получать Селинунт с его территорией и половину Акрагантской области, вплоть до реки Галик. И Дионисий выплатил карфагенянам тысячу талантов.
Таково было положение дел в Сицилии.

18.
В Азии Глос, бывшим персидским навархом в Кипрской войне, отпал от царя и обратился с призывом к лакедемонянам и египетскому царю принять участие в войне с персами, но был убит неизвестными, так и не достигнув своей цели. После его смерти Тахос[22] взял на себя завершение его дела. Он собрал все свои силы и основал город на скале у моря, называемый Леус, в нем находились святыни Аполлона. (2) Некоторое время после его смерти за обладание этим городом возник спор между гражданами Клазомены и Кимы. Вначале города хотели решить спор путем военных действий, но кто-то предложил спросить богов, кто из городов будет хозяином Леуса. Пифия[23] решила, что это будет тот, кто раньше принесет жертву в Леусе, и что каждая сторона должна выйти из своего родного на восходе солнца, с чем все и согласились. (3) Когда был назначен день решения спора, жители Кимы были уверены в победе, имея преимущество, так как их город находился ближе. Но клазоменцы, находившиеся на более удаленном расстоянии, придумали способ, чтобы получить победу. Выбрав по жребию колонистов из своих собственных граждан, они основали вблизи Леуса город. Из него они вышли на восходе солнца, опередили жителей Кимы и исполнили жертвоприношение. (4) Став хозяевами Леуса благодаря этой уловке, они решили проводить ежегодные празднества, назвав их "Ожидания". После этих событий смуты в Азии закончились сами собой.