Книга XVIII. Диадохи. 323-318 ВС. 4 страница

40
Антигон, который был назначен стратегом Азии с целью окончания войны с Эвменом, собрал свои войска с зимних квартир.[30] После приготовлений к битве, он отправился против Эвмена, который был еще в Каппадокии. (2) Тотчас один из выдающихся командиров Эвмена по имени Пердикка, покинули его и расположился лагерем на расстоянии трех дней пути с солдатами, которые присоединились к нему в мятеже: три тысячи пеших и пятьсот всадников. Эвмен, соответственно, направил против него Феникса из Тенедоса с четырьмя тысячами пехотинцев и тысячей всадников. (3) После усиленного ночного марша Феникс неожиданно напал на дезертиров, примерно во вторую стражу ночи, и застав их спящими, взял Пердикку живым и обеспечил контроль над его отрядом. (4) Эвмен предал смерти командиров, которые несли наибольшую ответственность за дезертирство, но путем распределения простых солдат среди других войск и доброго к ним отношения, он получил их в качестве преданных сторонников.
(5) Впоследствии Антигон послал сообщение некому Аполлониду, который командовал кавалерией в армии Эвмена, и дав заманчивые обещания, тайно уговорил его стать предателем и дезертировать во время боя. (6) Хотя Эвмен стоял лагерем на равнине в Каппадокии, хорошо подходящей для конного боя, Антигон напал на него со всеми своими людьми и овладел предгорьем, что возвышалось над равниной. (7) У Антигона в то время было больше, чем десять тысяч пеших солдат, половина из которых были македонцы, прославленные своей смелостью, две тысячи верховых, и тридцать слонов, Эвмен в то время командовал не менее чем двадцатью тысячами пехоты и пятью тысячами конницы. (8) Но когда разгорелась битва и Аполлонид с кавалерией неожиданно покинул свою сторону, Антигон одержал победу и убил около восьми тысяч врагов. Он также стал хозяином всего обоза, так что солдаты Эвмена были встревожены поражением и унывали в связи с гибелью их припасов.

41
После этого Эвмен вынужден был спасаться в Армении и убедил заключить союз с ним некоторых жителей этой земли, но так как он был настигнут и увидел, что его солдаты ушли к Антигону, он занял крепость, называемую Нора.[31] (2) Эта крепость была очень маленькая, в окружности не более двух стадий,[32], но удивительной силы, ее здания были построены близко друг к другу на вершине высокой скалы, и это было изумительное укрепление, отчасти по своей природе, отчасти от дела рук людей. (3) Кроме того, она содержала запасы зерна, дров, и соли, достаточные для удовлетворения в течение многих лет всех потребности тех, кто укрылся там. Эвмена в бегстве сопровождали те из его друзей, которые были исключительно верны и принявшие решение умереть вместе с ним, если он дойдет до худшего положения. Всего, численность и конницы и пехоты, была около шестисот душ.[33]
(4) Теперь, когда Антигон приобрел армию, которая была с Эвменом, он стал хозяином сатрапий Эвмена вместе с их доходами, и захватил большую сумму денег, кроме того, он стремился к великой цели; так как не было начальника во всей Азии, который имел бы армию достаточно сильную, чтобы вступить с ним в борьбу за превосходство. (5) Поэтому, в настоящем притворяясь, что почтительно относится к Антипатру, он решил, что, как только он достигнет неуязвимой позиции, он больше не будет исполнять приказы ни царей, ни Антипатра. (6) Таким образом, он сначала окружил тех кто бежал в крепость, двойным валом, рвами и поразительным частоколом; но затем он провел переговоры с Эвменом о возобновлении прежней дружбы, и пытался убедить его связать свою судьбу с ним. Эвмен, однако, хорошо знал, что Удача изменяет очень быстро, и требовал больших уступок, чем при существующих обстоятельствах было оправдано; (7) в самом деле, он полагал, что ему должны быть возвращены сатрапии, которые изначально были отданы ему и он должен быть очищен от всех обвинений. Но Антигон переслал эти дела Антипатру, а затем, разместив достаточную стражу вокруг крепости, отправился на встречу с другими вражескими командирами, которые выжили и имели войска, а именно с Алкетом, братом Пердикки, и Атталом, командиром флота.[34]

42
Эвмен позже отправил послов к Антипатру, чтобы обсудить условия капитуляции. Их возглавлял Иероним, который написал историю Приемников.[35] Сам Эвмен, который испытывал многочисленные и различные изменения в жизненных обстоятельствах, не падал духом, так как он хорошо знал, что Удача делает неожиданные перемены в обоих направлениях. (2) Он видел, с одной стороны, что цари македонцев держатся на пустом предлоге преемственности власти, а с другой, что многие амбициозные люди добились руководящих постов, и что каждый из них желает действовать в своих собственных интересах. Поэтому, он выражал надежду, как действительно и случилось, что многие из них нуждаются в нем из-за его прозорливости и опыта в военном деле, и еще больше вследствие его необычной приверженности данному обещанию.
(3) Видя, что лошадей невозможно тренировать из-за неровного и ограниченного пространства и они становятся непригодными для использования в конном бою, Эвмен разработал некое странное и удивительное упражнение для них.[36] (4) Привязав головы веревками к балкам или крючкам и подняв их на две или три двойных ладони,[37] он заставил их перенести свой вес на задние ноги с передних, совсем не касающиехя земли. Каждая лошадь, немедленно, в попытке найти опору для передних, начинала биться всем своим телом и ногами, все ее члены испытывали напряжение. При такой активности пот обильно лился с тела и таким образом животные содержались в хорошей форме через их чрезмерный труд. (5) Он дал одинаковый паек всем солдатам, сам разделяя с ними их простую пищу, и своею неизменной приветливостью он приобрел великое расположение к себя и обеспечил единогласие между всеми своими товарищами в бегстве. Таково было положение Эвмена и тех, кто бежал на скалу с ним.[38]

43
Так в Египте[39] Птолемей, после того как он неожиданно избавился от Пердикки и царской армии, содержал эту землю, как если бы она была военной добычей. Видя, что Финикия и, так называемая, Келесирия, удобно расположены для наступления против Египта, он вознамерился всерьез стать хозяином этих областей.[40] (2) Соответственно, он направил достаточную армию со стратегом Никанором, человеком выбранным среди его друзей. Последний вошел в Сирию, взял сатрапа Лаомедонта в плен, и завоевал всю страну. После того как он также обеспечил верность городов Финикии и разместил гарнизоны в них, он вернулся в Египет, совершив короткий и впечатляющий поход.

44
Когда Аполлодор был архонтом в Афинах, римляне избрали Квинта Попиллия и Квинта Поплия консулами.[41] В течении их срока полномочий Антигон, который победил Эвмена, решил воевать против Алкеты и Аттала; этих двух последних друзей и родственников Пердикки, заслуженных полководцев, имеющих достаточно солдат, чтобы сделать ставку на силу.[42] Поэтому Антигон отправил все свои силы из Каппадокии и стремительно повел на Писидию, где остановился Алкет со своей армией. (2) Совершив форсированный марш на пределе выносливости своих людей, он прошел две тысячи пятьсот стадий за семь дней и ночей,[43] и достиг, так называемого, Кретополя. Он избежал извещения врага из-за быстроты своего движения, и расположился рядом с ними, пока они были в неведении относительно его прихода, он скрытно двинулся на них, заняв определенные прочные высоты. (3) После того как Алкет узнал, что враг рядом, он составляет свою фалангу как можно быстрее и собирает силы для нападения на отряды, которые удерживали хребты, стараясь изо всей мочи овладеть ими силой и сбросить врага с возвышенности. (4) Завязался упорный бой и многие пали с обеих сторон; затем Антигон повел шесть тысяч всадников в яростную атаку против вражеской фаланги, чтобы отрезать Алкете путь к отступлению. (5) Когда этот маневр удался, отряды на высотах, которые были намного многочисленнее, а также пользовались выгодой от трудной местности, разбили нападавших. Алкет, которому путь отступления к пехоте был отрезан, и который был пойман в ловушку численно превосходящим противником, оказался перед лицом неминуемой гибели. Поэтому теперь, когда само выживание было трудно, он, покинутый многими своими людьми, едва спасся в фаланге пехотинцев.

45
Антигон, однако, направил своих слонов и всю свою армию вниз с более высокой позиции и поразил страхом своих противников, которые значительно уступали в численности, потому что их было всего шестнадцать тысяч пеших и девятьсот всадников, в то время как у Антигона, кроме слонов, было больше чем сорок тысяч пеших и свыше семи тысяч всадников. (2) Слоны немедля атакуют армию Алкеты с фронта, и в то же время всадники из-за превосходства в численности обходили их со всех сторон, в то время как отряды пехоты, гораздо более многочисленные, также превосходящие их в доблести, удерживали верховые позиции. При этом, смятение и паника начали охватывать солдат Алкеты, из-за стремительности и силы атаки, они были не в состоянии построить фалангу должным образом. (3) Разгром был полный. Аттал, Доким, Полемон, и многие из наиболее важных офицеров были взяты в плен,[44] но Алкет, вместе со своими телохранителями и слугами, бежал к своим писидийским союзникам в город в Писидии, называемый Термесс. (4) Антигон добился капитуляции всех прочих путем переговоров и включил их в свои собственные ряды; мягким обхождением с ними он приобрел не малое пополнение к своим силам. (5) Однако, писидийцы, численностью шесть тысяч, выдающейся отваги, велели Алкете мужаться, обещая, что они никоим образом не отступятся от него, потому что они очень хорошо относятся к нему по следующим причинам.

46
Алкета, не имея сторонников в Азии после смерти Пердикки, решил проявить доброту к писидийцам, думая, что он будет в безопасности, как союзник людей, которые слыли воинственными и которые обладали труднодоступной страной, а также приобретет оплот. (2) По этой причине во время походов он чествовал их чрезвычайно выше всех союзников и позволял им грабеж вражеских земель, выделяя им половину добычи. Используя самые дружественные речи в разговоре с ними, каждый день приглашая самых выдающихся из них, в свою очередь, к своему столу на пирах, и, наконец, в чествуя многих из них с дорогими подарками, он приобрел в них преданных сторонников. (3) И даже в это время Алкет возлагал надежды на них, и они не разочаровали его надежд. Ибо, когда Антигон расположился станом у Термесс со всем свои войском и потребовал Алкету, и даже когда старики сообщили, что он будет выдан, молодежь, собравшись в партию в оппозиции к своим родителям, постановили встретить всякую опасность и обеспечить безопасности Алкета.
(4) Старики сначала пытался убедить молодежь не допускать, чтобы их родная земля стала жертвой войны ради одного македонянина, но когда они увидели, что решимость молодых людей не поколебать, вслед за этим, тайно посовещавшись, они отправили ночью посольство к Антигону, обещая выдать Алкету либо живым, либо мертвым. (5) Они просили его нападать на город несколько дней и, выманить защитников вперед легкой стычкой, отойдя в притворном бегстве. Они обещали, что, когда это случится, и молодежь будет занята в битве на расстоянии от города, они воспользуются подходящим случаем для собственного предприятия. (6) Антигон, убежденный ими, отодвинул свой лагерь дальше от города, и стычками с молодежью, держа обещание, оттягивал их боем за пределы города. (7) Когда старики увидели, что Алкета остался в одиночестве, выбрали самых надежных из рабов и тех граждан, в расцвете сил, которые не работали на его пользу, они предприняли свою попытку, в то время как молодежь была далеко. Они не сумели, правда, взять его живым, потому, что он первым наложил на себя руки, чтобы не попасть во власть своих врагов живым, но его тело, положив на носилки и покрыв грубым плащом, они вынесли через ворота и доставили Антигону, не привлекая внимания стрелков.

47
Избавив свое государство от опасности собственной хитростью, они отвели войну, но они не смогли избежать недовольства молодежи, ибо как только те вернулись с боя, и услышали, что случилось, они впали в ярость на свою родню по причине их собственной чрезмерной преданности Алкете. (2) Сначала они завладели частью города и постановили предать огню постройки, а затем, уйти из города с оружием и утвердиться в горах, чтобы грабить страну, которая принадлежит Антигону; позже, однако, они изменили свои намерения, воздержались от поджога города, но они посвятили себя разбою и партизанской войне, опустошив большую часть вражеских земель. (3) Что касается Антигона, он взял тело Алкеты и жестоко обращался с ним в течение трех дней; когда как труп начал разлагаться, он бросил его без погребения и ушел из Писидии. Но молодежь Термесса, сохраняя свое доброе расположение к жертве, собрали тело и устроили в его честь великолепные похороны. Таким образом, доброта по самой своей природе обладает необычной силой очарования со стороны благодетеля, сохраняя неизменной добрую волю людей по отношению к ним. (4) Как бы то ни было, Антигон отправился из Писидии и двинулся во Фригию со всеми своими силами. Когда он пришел к Кретополю, Аристодем из Милета встретили его с известием, что Антипатр умер, и, что верховное командование и попечительства над царями выпало Полиперхонту Македонскому. (5) Будучи рад случившемуся, он увлекся надеждой и задумал прочно удержать управление над Азией и не уступать никому руководство этим континентом.
Такова была ситуация в связи с Антигоном.[45]

[1] Филокл был архонтом в 322/1. Ливия (8.37.1–3) называет консулов С. Сульпиция Лонга и Кв. Эмилия Церретана (добавив, что некоторые дают номен последнего как Авл) и назначает их году после консулов упомянутых выше в гл. 2.1 выше; но в Фасты вставлено «год диктатора» между двумя наборами консулов, а также традиционная хронология устанавливает Сульпиция и его коллеге в 323 г. до н.э. См. Г. Стюарт Джонс в Cambridge Ancient History, 7.321–322.

[2] Ср. глава 3,5.

[3] Об обсуждения этого похоронного экипажа. Курт Ф. Мюллер, Der Leichenwagen Alexanders des Grossen (Лейпциг, 1905), Г. Булле, «Der Leichenwagen Alexanders» Jahrbuch der Deutschen Archäologischen Instituts, 21 (1906), 53–73.

[4] Камера была, в круглых цифрах, двенадцать на восемнадцать футов. Размеры крыши сравнимы в памятником Лисикрата в Афинах.

[5] Или, чтение θρᾶνος для θριγκός, «Ниже крыши по всей длине сооружения был прямоугольное перекрытие из золота, на котором были рельефные изображения козлиных голов.»

[6] Камера напоминала окруженный колоннами ионический храм. Архитрав и фриз не упомянутыми в тексте и, возможно, были пропущены. Маски козлов соответствуют источникам воды в храмах, но, поскольку они находятся со всех четырех сторон, мы должны предположить, ребра крыши или перекрытия свода. Ячеистой стены не хватает, но их место занимает золотая сеть, которая позволяет в саркофагу быть невидимым. Четыре доски соответствуют позициям ионических фриз в Парфеноне.

[7] Буквально «яблоко–носителей». Телохранители Великого Царя имели золотое яблоко вместо наконечника или шипа на тупом конце копья (Геродот, 7.41).

[8] Или чтение χοινικίς, «Имелся остов, на котором покоился золотой оливковый венок».

[9] Похоже, нет никакого удовлетворительного объяснения этого устройства.

[10] Использование нескольких дышел на таком же персидском транспортном средстве (Ксенофонт, Воспитание Кира, 6.1.51–52, 6.4.2). Булле (РР71–73) предполагает, что дышла располагались друг напротив друга.

[11] Ср. Арриан, FGrH, 156.9.25, 10,1; Павсаний, 1.6.3; Страбон, 17.1.8.

[12] Согласно Павсанию, тело было погребено в Мемфисе.

[13] Ср. гл. 14.1 и 33. 3.

[14] См. глава 25. Об этой кампании см. Арриан, FGrH, 156.9.26–27; Юстин, 13.8.1–9; Плутарх, Эвмен, 4–7; Непот, Эвмен, 3–4. Это 321/0 год в паросском мраморе, и, вероятно, произошла в начале лета из 321.

[15] Согласно главе 37.1, новость о поражении Кратера и Неоптолема достигла армию только после смерти Пердикки. Диодор, вероятно, запутался в двух разных использумых источниках, если только под «победой Эвмена» он не имеет в виду несущественное поражение Неоптолема, что вряд ли возможно в контексте. См. R. Schubert, Die Quellen Zur Geschichte der Diadochenzeit (Лейпциг, 1914), 196.

[16] О походе смерти Пердикки см. Арриан, FGrH, 156.9.28–29; Юстин, 13.8.10; Павсаний, 1.6.3; Страбон, 17.1.8.

[17] Т. е. на крокодилами. Фронтин (Strategematica, 4.7.20) добавляет живописную и, возможно, выдуманную деталь: Птолемей ввел в заблуждение Пердикку облаком пыли, поднятой скотом, волочившим связки веток. Страбон (17.1.8) заключает, что Пердикке удалось переправить свою армию на остров.

[18] Ср. гл. 30–31 и сноску в главе 33.1.

[19] Согласно Арриану (FGrH, 156.11.39), он собрал силы в десять тысяч пеших и восемьсот всадников, с котороми предпринял неудачную атаку на Родос.

[20] Ср. гл. 25.5, 29.4.

[21] Точное местонахождение Трипарадиса (три сада), неизвестно. О беспорядках и последующем урегулировании, в том числе о перераспределении сатрапий, см. Арриан, FGrH, 156.9.31–38, Polyaenus, 4.6.4.

[22] Т. е. Эвридика Адейя, отцом которой был сын Пердикки III, а мать — незаконнорожденная дочь Филиппа II. Она была невестой или в браке с Филиппом Арридеем (который не следует путать с Арридеем, упомянутым в этом параграфе).

[23] Согласно Арриану (FGrH, 156.9.33), Антипатр едва спасся от разгневанной толпы солдат армии Пердикки, и добрался до своих людей только тогда, когда Антигон и Селевк пришли ему на помощь и отвели гнев солдат с риском для собственной жизни.

[24] Страна вокруг Арбел в верховьях долины Тигра.

[25] Чуть позже мы находим Филота наместником Парфии, см. Книга 19.14.1.

[26] Упоминание о повторном назначении Сибиртия сатрапом Арахосии, кажется, было пропущено или потеряно в этом месте (Арриан, FGrH, 156.9.36;. см. глава 3.3, и Книга 19.14.6.).

[27] Четыре человека с таким именем упоминаются в этот период: это сатрап Каппадокии, который был верен Антигону и, наконец, победил Селевка (Книга 19.92); друг и стратег Птолемея (глава 43.2); сторонником Кассандра, который командовал гарнизоном в Муннихии (глава 64.1 и далее), и брат Кассандра (Книга 19.11.8). Ср. Дройзен, Geschichte des Hellenismus, 2,145, примечание 2.

[28] Хилиарх был, собственно говоря, командир тысячи, но греки использовали термин для обозначения очень влиятельного чиновника, командира телохранителей персидского царя. Александр дал этот титул сначала Гефестиону, а затем в Пердикке (Арриан, FGrH, 156.1.3, ср. Глава 48.4–5 ниже).

[29] Здесь, кажется, пробел значительной длины с этого места. Кассандр убедил Антипатра, что его подозрения против Антигона плохо обоснованы. Антипатр соответственно оставил Антигону для использования в войне против Эвмена большую часть армии, что он сам привел из Европы. Затем он вернулся в Македонию в сопровождении царей и, вероятно, Кассандра. Эвмен тем временем тщетно пытался обеспечить моральную помощь Клеопатре, сестре Александра, которая тогда была в Сардах, а его усилия, направленные на эффективное сотрудничество с Алкетой, были тщетными. Несмотря на это он был слишком силен для нападения Антигона, а армия, посланная Антигоном против Алкета был разбита. Эвмен провел зиму (321/0) в Большой Фригии, а затем удалился в Каппадокию. См. Арриан, FGrH, 156.11.40–45; Юстин, 14,1; Плутарх, Эвмен, 8.3–7. Продолжение повествования см. глава 48.1.

[30] Зимой 321/0. О следующих походах см. Плутарх, Эвмен, 9; Юстин, 14.2.1–3.

[31] Об уединении в Норе и обороне крепости см. Плутарх, Эвмен, 9–11; Непот, Эвмен, 5.3–7; Юстин, 14.2.1–4; Страбон, 12.2.6. Точное местонахождение Норы не известно, это, возможно, в северной части Тавра (Хасан–Даг). Эвмен, похоже, провел зиму 320/19 в крепости.

[32] Около 1200 футов.

[33] В главу. 53.7 число тех, кто пережил осаду дается как пятьсот.

[34] См. глава 37.2–3.

[35] Рассказ Диодора относительно Приемников Александра основывается на труде Иеронима. См. Введение к этому тому.

[36] Ср. Плутарх, Эвмен, 11.3–5; Непот, Эвмен, 5.4–6.

[37] Балки и крючки, кажется, были частью каркаса прочной крыши. Дихас (Dichas) или двойная ладонь единица длине равная примерно шесть дюймов.

[38] Продолжение в гл. 53.1.

[39] Продолжение главы 36.7.

[40] О кампании Птолемея в Сирии см. Паросский мрамор для 319/18; Аппиан, История Сирии, 52; и главу. 73.2, ниже.

[41] Аполлодор был архонтом в 319/18. Ливий (9.7.15) дает консулов 320 г. как Кв. Публий Филон в третий раз и Л. Папирий Курсор во второй раз. Диодорово «Поплий», конечно, из–за диттография. Где–то в гл. 26–43 два набора ежегодных магистратов и некоторые из событий, принадлежащих к их годам полномочий, были утрачены (см. примечание к главе 39.7).

[42] См. гл. 37.2–3 и 41.7.

[43] Примерно 287 миль, или 41 миль каждые 24 часа. Точное местонахождение «Города критян», таково значение этого названия, неизвестно, но, кажется, где–то в Кабалии (Cabalia) или в северной Ликии.

[44] Об их судьбе см. Книга 19.16.

[45] Продолжение в гл. 50.

 

18.48-75. Войны между преемниками Александра.

 

48
Что касается Македонии,[1] в последнее время Антипатр был поражен довольно серьезной болезнью, которая на склоне лет стала смертельной, афиняне направили Демада послом к Антипатру, человека имеющего репутацию обслуживающего в городе интересы Македонии.[2] (2) Они просили Антипатра, что бы он, как этот было условлено с самого начала, убрал гарнизон из Мунихия. Антипатр сначала был расположен к Демаду, но после смерти Пердикки некоторые письма были найдены в царских архивах, в которых Демад предлагал Пердикке перебраться как можно быстрее в Европу против Антипатра. После этого Антипатр стал отчужденным к нему и придерживался скрытой вражды. (3) И когда Демад, в соответствии с инструкциями, данными ему народом, потребовал выполнения обещаний и позволил довольно свободные угрозы о гарнизоне, Антипатр не дал ему ответа, но передал самого Демада и его сына Демеса, который сопровождал отца в качестве посланника, тем слугам, которые были ответственны за наказания. (4) Они были перевезены в общественную тюрьму и преданы смерти по причинам, указанным выше.
Антипатр, который был уже при смерти, назначил опекуном царей и верховным главнокомандующим Полиперхонта, который был едва ли не самый старый из участников походов Александра и был отмечен за благородство македонцами.[3] Антипатр также сделал своего собственного сыны Кассандра хилиархом и вторым по полномочиям.[4] (5) Должность и звание хилиарха впервые приобрела известность и почет при персидских царях, а потом при Александре она получила большую власть и славу в то время когда он стал поклонником этого и всех других персидских обычаев. По этой причине Антипатр, следуя такому обычаю, назначил своего сына Кассандра, так как он был молод, на должность хилиарха.

49
Кассандр, однако, не одобрил распоряжений сделанных его отцом, рассматривая как оскорбление, что некто, не связанный кровным родством, должен получить власть от его отца, в то время как есть сын, способных управлять государственными делами, и который уже дал достаточно доказательств своих способностей и мужества. (2) Сначала, уехав с друзьями в деревню, где у него было достаточно удобных случаев и досуга, он говорил с ними о верховной власти; затем, привлекая их одного за другим, он настойчиво убеждал их частным образом присоединиться к нему в установлении его владычества, и добившись их большими обещаниями, он сделал их готовыми к совместному предприятию. (3) Он также в тайне отправил послов к Птолемею, обновляя их дружбу и призывая его вступить в союз и направить, как можно скорее, флот из Финикии на Геллеспонт. Подобным же образом он послал послов к другим начальникам и городам, чтобы призвать их к союзу с ним. Сам он, однако, организует многодневную охоту, чтобы избежать подозрений в причастности к мятежу. (4) После того как Полиперхонт взял на себя опеку царей и провел совещания со своими друзьями, с их одобрения он позвал Олимпиаду, прося ее взять на себя заботу о сыне Александра, который был еще ребенком, и жить в Македонии с царственным достоинством. Случилось так, что за некоторое время до этого Олимпиада бежала в Эпир в изгнание, из-за ее ссоры с Антипатром.
Таково было состояние дел в Македонии.[5]

50
В Азии,[6] как только весть о смерти Антипатра разнеслась за рубежом, она первым делом возбудила переворот, так как каждый обладающий властью предпринимал усилия в своих собственных целях. Антигон, который был главным из них, уже одержал победу над Эвменом в Каппадокии и забрал его армию, и он также полностью победил Алкета и Аттала в Писидии и присоединил их отряды.[7] Кроме того, Антипатр назначил его верховным главнокомандующим Азии, и в то же время он был назначен стратегом великой армии,[8] по этим причинам он был полон гордости и высокомерия. (2) Полный честолюбивых надежд добиться верховной власти, он решил не исполнять приказов ни от царей, ни от их опекунов; ибо он считал само собой разумеющимся, что он сам, обладая наилучшей армией, завладеет сокровищами всей Азии, так как никто не был в состоянии противостоять ему. (3) В то время у него было шестьдесят тысяч пехотинцев, десять тысяч всадников и тридцать слонов, а в дополнение к этим он надеялся также подготовить другие силы, если будет необходимость, так как Азия могла бесконечно обеспечивать оплату для наемников, которых он мог бы собрать. (4) С такими планами на уме, он вызвал историка Иеронима, друга и земляка Эвмена из Кардии, который укрылся в крепости называемой Нора.[9] После попытки привлечь Иеронима к себе дорогими подарками, он направил его в качестве посланника к Эвмену, призывая последнего забыть битвы, которые велись против него в Каппадокии, стать его другом и союзником, и получить подарки во много раз ценнее того, чем он ранее обладал и величайшую из сатрапий, и в общем быть первым из друзей Антигона и его соучастником в совместном предприятии.[10] (5) Антигон также сразу созвал совет из своих друзей, и, после того как он ознакомил их со своим замыслом достижения верховной власти, назначи сатрапии некоторым из наиболее важных друзей и военные должности другим; и, удерживая большими надеждами всех их, он наполнил их воодушевлением своими начинаниями. В самом деле, он имел в виду пройти через Азию, отстранить существующих сатрапов, и преобразовать руководящие посты в пользу своих друзей.

51
Пока Антигон был занят в этими делами, Арридей, сатрап Фригии Геллеспонской, раскрыв его замысел, решил обеспечить безопасность своей сатрапии, а также укрепить наиболее значимые города гарнизонами.[11] Так город Кизик был стратегически наиболее важен и очень большой, он послал против него отряд пехоты, состоящий из более чем десяти тысяч наемников, тысячи македонцев и пятисот персидских лучников и пращников. Он имел также восемьсот всадников, все виды снарядов, катапульты как для копий, так и для камней, и все другое снаряжение надлежащее для штурма города. (2) После внезапного нападения на город и захвата великого множество (народа) в окрестных землях, он занялся осадой, пытаясь устрашить горожан и заставить их принять гарнизон. Поскольку нападение было неожиданным, большинство кизикенцев были отрезаны в деревне, и только немногие остались в городе, но они были полностью готовы к осаде. (3) Решившись тем не менее, сохранить свою свободу, они открыто отправили послов для переговоров с Арридеем о начавшейся осаде, заявив, что город сделает все для него, кроме приема гарнизона, но тайно, призвав молодых мужчин и выбранных рабов, которые были пригодны для этой цели, они вооружили их и снабдили стены защитниками. (4) Когда Арридей настаивал, чтобы город принял гарнизон, послы сказали, что они хотели бы провести совещание с народом по этому поводу. Сатрап согласился и они получили перемирие, и в этот день и следующую ночь они совершенствовали свою подготовку к противостоянию осаде. (5) Обманутый Арридей упустил случай и не оправдал своих ожиданий, ибо кизикенцы обладали городом, который был силен и очень легко защищался от нападений со стороны суши благодаря расположению на полуострове, а так как они контролировали море, они легко отразили врага. (6) Кроме того, они послали за солдатами в Византию, и за снарядами и всем остальным, что употребляется для отражения нападения. Народ Византии поставил все это быстро и охотно, кизикенцы стали самоуверенны и противопоставили свое мужество против опасности. (7) Они также сразу отправили военные корабли курсировать вдоль берега, вызволили и вернули тех, кто оставался в сельской местности. Вскоре у них было достаточно солдат, и после гибели большого числа осаждающих, они избавились от осады. Таким образом Арридей, превзойденный в военном искусстве кизикенцами, вернулся в свою сатрапию ничего не добившись.

52
Случилось так, что Антигон замешкался в Келенах, когда он узнал, что Кизик осажден. Решив завладеть подвергшимся опасности городом, в виду своего предстоящего предприятия, он отобрал лучших из всей своей армии, двадцать тысяч пехотинцев и три тысячи всадников. (2) Взяв их, он в спешке отправился, чтобы помочь кизикенцам. Он немного опоздал, но издал доброжелательный по отношению к городу манифест, хотя не сумел овладеть им целиком. (3) Он направил послов к Арридею, выдвинув против него следующие обвинения: во-первых, он посмел осадить греческий город, который был союзником и не виновен ни в каком преступлении, а во-вторых, он очевидно намеревался восстать и обратить свою сатрапию частное владение. Наконец, он приказал ему оставить свою сатрапию и, сохранив единственный город в качестве места жительства, оставаться спокойным. (4) Арридей, однако, выслушав послов и осудив высокомерие их слов, отказался оставить свою сатрапию, и сказал, что занимая города гарнизонами, он делает первый шаг в войне до победного конца с Антигоном. В соответствии с этим решением, после обеспечения городов охраной, он отослал часть своей армии со стратегом во главе. Он приказал последнему связаться с Эвменом,[12] снять осаду крепости, и когда он освободит Эвмена от опасности, сделать его союзником. (5) Антигон, который очень хотел отомстить Арридею, направил войско вести войну против него, а сам он с достаточно сильной армией отправился в Лидию, из которой он хотел изгнать сатрапа Клита. (6) Последний, предвидя нападение, обеспечил наиболее важные города гарнизонами, а сам отправился на корабле в Македонию разоблачить царям и Полиперхонту дерзкий мятеж Антигона и просить о помощи. (7) Антигон взял Эфес при первом же штурме с помощью некоторых сообщников внутри города. После того, как Эсхил Родосец привез морем в Эфес из Киликии на четырех кораблях шестьсот талантов серебра, которые были посланы в Македонию царям, Антигон наложил руку на него, заявив, что оно ему нужно, чтобы расплатиться с наемниками. (8) Тем самым он дал понять, что он начал действовать в своих целях и против царей. Затем после штурма Сим, он поочередно выступал против городов, приобретая одни с помощью силы, и привлекая других путем убеждения.