Книга XVIII. Диадохи. 323-318 ВС. 2 страница

15
Греки, сняв осаду[57] и предав огню свой лагерь, отослали в город Мелита лагерь с обслуживающим персоналом, бесполезным в сражении, и обоз, а сами пошли вперед с легким снаряжением в боевом строю, чтобы вступить в бой с силами Леонната до того как к нему присоединится Антипатр и обе армии сойдутся в одном месте. (2) Их было всего двадцать две тысячи пехотинцев, все этолийцы ранее отправились в свою страну, и не мало других греков в то время разошлись по родным странам. Более тридцати пяти сотен всадников приняли участие в походе, из них две тысячи фессалийцев, отличающихся своим мужеством. Особенно на них, греки возлагали свои надежды. (3) И теперь, когда ожесточенный кавалерийский бой продолжался какое-то время, фессалийцы, благодаря своей доблести, взяли вверх, Леоннат, после блестящего боя, даже был отрезан в болотистом месте, потерпев неудачу в каждом пункте. Пораженный множеством ран и умирающий, он был взят своими последователями и вывезен, уже мертвым, в обоз.[58] (4) Конный бой был великолепно выигран греками под командованием фессалийца Менона, македонская фаланга, боясь конницы, сразу ушла с равнины в труднопроходимую возвышенную местность, и получила безопасность для себя, в прочной позиции. Когда фессалийская кавалерия, которая продолжала атаковать, не смогла достигнуть чего-нибудь из-за пересеченной местности, греки, установили трофей и получив тела мертвых, покинули поле битвы.
(5) На следующий день, однако, когда Антипатр подошел со своим войском и присоединил разбитое, все македонцы объединились в единый лагерь, а Антипатр принял общее командование. (6) Он решил избегать борьбы в настоящем, в связи с тем, что противник был сильнее в кавалерии, и не отступать через равнину. Вместо этого, пройдя через суровый край и, заранее захватывая в каждом пункте преимущество, он провел удачное отступление из этого района. (7) Антифил, командир греков, победив македонцев в славной битве, занял выжидательную позицию, оставаясь в Фессалии и наблюдая за перемещениями врагов.
Дела греков, таким образом, были в процветающем состоянии, (8) но так как македонцы имели преимущество на море, афиняне готовили другие суда в дополнение к тем, которые у них уже были, так что было всего 170.[59] Клит командовал македонским флотом, который насчитывал двести сорок кораблей. (9) Вступив в бой с афинским адмиралом Эветионом он победил его в двух морских сражениях и уничтожил большое количество кораблей противника вблизи островов, которые называются Эхинады.

16
Пока происходили эти события, Пердикка, взяв с собой царя Филиппа и царскую армию, выступил против Ариарата, правителя Каппадокии. Он отказывался исполнять приказы македонцев, выпущенный из виду Александром из-за борьбы с Дарием, отвлекавшей его, и он пользовался очень долгой передышкой, как царь Каппадокии.[60] (2) В результате он собрал большую сумму денег от доходов и сформировал большое национальное войско и набрал наемников. Таким образом, он был готов открыть список противников Пердикки, защищая свое царство с тридцатью тысячами пехоты и пятнадцатью тысячами конницы. Пердикка вступил в бой с ним, и, победив в противостоянии, убил до четырех тысяч и взял в плен более пяти тысяч человек, среди них самого Ариарата. (3) Царя и всех его родственников Пердикка подверг пыткам и посадил на кол,[61] а людям, которых он завоевал, пообещал неприкосновенность, и после приведения в порядок дел Каппадокии, он отдал сатрапию Эвмену из Кардии, как это первоначально было назначено.[62]
(4) Примерно в то же время Кратер также покинул Киликию и прибыл в Македонию укрепил Антипатра и положил конец неудачам македонцев.[63] Он привез с собой шесть тысяч пехотинцев из тех, кто перешел в Азию с Александром, четыре тысячи из тех, кто был зачислен в походе, одну тысячу персидских лучников и пращников, и тысяча пятьсот всадников. (5) Войдя в Фессалию и добровольно уступив главное командование Антипатру, он делил лагерь с ним рядом с рекой Пеней.[64] Включая тех, кто был с Леннатом, было собрано всего более сорока тысяч тяжеловооруженной пехоты, три тысячи лучников и пращников, и пять тысяч кавалерии.

17
Греки, которые стояли лагерем против них в это время были гораздо слабее числом; многие из них, презирая врага из-за своих прошлых удач, ушли в свои города, чтобы позаботиться о своих личных делах. (2) Поскольку много солдат не исполняло своих обязанностей по этой причине, в лагере осталось только двадцать пять тысяч пехотинцев и тридцать пять сотен кавалеристов. Греки возлагали свои главные надежды на победу на последнюю, так как она были храбра и место сражения было ровным.
(3) Наконец Антипатр начал выводить свои войска каждый день и вызывать греков на бой. Какое-то время те ожидали своих людей, возвращавшихся из своих городов, но так как время поджимало, они были вынуждены выйти и подвергнуться опасности. Они обратили свои ряды, разместив конницу перед пехотной фалангой, так как они стремились решить сражение с помощью этой силы. (4) Когда конница сошлась в бою и фессалийские всадники получили преимущество из-за свой доблести, Антипатр вывел свою фалангу и бросил на пехоту противника, учинив большую резню. Греки, так как они не были в состоянии выдержать силу и количество врагов, немедленно отошли на холмистую местность, тщательно сохраняя свои ряды. Таким образом они занимают возвышенности и легко отбивают македонцев, благодаря обладанию лучшей позицией. (5) Хотя греческая конница получила преимущество, как только всадники узнали об отходе пехоты, они сразу же отступили к ней. Тогда, после такой борьбы, как я описал, бой был прерван, так как победа склонилась в пользу македонцев. Более пятисот греков были убиты в бою, и сто тридцать македонцев.[65]
(6) На следующий день Менон и Антифил, предводители греков, собрались и совещались, стоит ли им ждать союзников из городов, а затем, когда они будут в состоянии бороться на равных условиях, добиваться окончательного решения, или, уступая нынешней ситуации, необходимо отправить послов искать перемирия. Они решили послать глашатаев для переговоров о мире. (7) Они выполнили свои приказы, но Антипатр ответил, что города должны вести переговоры отдельно, потому что он никоим образом не признает массовое урегулирование. Так как греки отказались заключать мир отдельно каждым городом, Антипатр и Кратер начали осаду городов Фессалии и брать их штурмом, так как греки не могли отправить им помощь. Когда города, таким образом, сильно испугались и каждый на свой счет начал посылать посланников об урегулировании, Антипатр пришел к соглашению со всеми из них, предоставляя мир на выгодных условиях. (8) Это привело к движению среди городов для обеспечения своей безопасности отдельно, и все быстро получили условия мира, но те, кто был наиболее враждебен к македонцам, этолийцы и афиняне, покинутые своими союзниками, совещались о войне со своими стратегами.

18
Антипатр, после того как он уничтожил союз греков таким способом, во главе всех своих сил двинулся против афинян. Народ, лишившись помощи своих союзников, был в большом смятении. Все обратились к Демаду и требовали, чтобы он был отправлен в качестве посланника к Антипатру просить мира; но, хотя к нему обратились лично за советом, он не ответил. (2) Он был признан виновным в трехкратном[66] представлении незаконных указов, и по этой причине он был лишен своих гражданских прав и был отстранен от законодательной деятельности; однако, будучи восстановлен в полных правах, по всей вероятности, он был все-таки послал в качестве посланника вместе с Фокионом и некоторыми другими. (3) Когда Антипатр услышал что они предложили, он ответил, что положит конец войне против афинян, но ни каком другом условии, чем полная передача всех их интересов на его усмотрение; ибо, после того как они заперли Антипатра в Ламии, они то же самое отвечали ему, когда он отправлял послов с мирными предложениями. Народ, будучи не в состоянии сражаться, был вынужден предоставить Антипатру такую свободу действий и полную власть над городом. (4) Он обошелся гуманно с ними и позволил им сохранить свой город и свое имущество и все остальное, но он изменил форму правления, упразднив демократию, предписав, что политическая власть должна зависеть от имущественного положения, и что те, кто обладает имуществом более двух тысяч драхм, должны быть представлены в правительстве и на выборах. Он удалил из числа граждан тех, кто обладали имуществом меньшим этой суммы на том основании, что они были нарушителями мира и поджигателями войны, предлагая для тех, кто желал этого, место для поселения во Фракии. (5) Эти люди, численностью более двенадцати тысяч, были удалены из своего отечества; а тех, кто обладал необходимым достатком, было их около девяти тысяч, были назначены хозяевами как города, так и земли, и осуществляли управление в соответствии с конституцией Солона. Всем им было разрешено сохранить свое имущество неурезанным. Они, однако, были вынуждены принять гарнизон с Мениллом в качестве командира, задача которого была в том, чтобы воспрепятствовать кому-либо провести изменений в форме правления. (6) Решения относительно Самоса были переданы на рассмотрение царей. Афинянам, с которыми обошлись гуманно вопреки их надеждам, был обеспечен мир, и, поскольку отныне они проводили свои общественные дела без смут и пользовались продуктами земли в безопасности, они быстро добились большого роста благосостояния.
(7) Когда Антипатр вернулся в Македонию, он представил Кратеру полагающиеся почести и подарки, дав ему свою старшую дочь Филу в жены, и помогал ему готовиться к возвращению в Азии. (8) Он также показал умеренность в отношениях с другими греческими городами, сократив число их граждан и мудро их реформировав, за что получил похвалы и венок. (9) Пердикка, восстановил город и владения самосцев (Samians), вернул их обратно на родину после того как они были в изгнании сорок три года.[67]

19
Теперь, когда мы рассказал все события о ходе Ламийской войны, мы должны обратиться к войне, которая произошла в Кирене, так что ход нашей истории не может отклоняться слишком далеко от хронологической последовательности. Но для этого необходимо вернуться немного назад во времени, чтобы ясно изложить определенный ряд событий.[68] (2) Когда Гарпал бежал из Азии и отправился на Крит с наемниками, о чем мы рассказали в предыдущей книге,[69] Фиброн, который считался одним из его друзей, предательски убил его и завладел деньгами и солдатами, которых было семь тысяч.[70] 3) Он также взял корабли, погрузил на них солдат, и отправился во владения киренцев. Он взял с собой изгнанников из Кирены и стал использовать их в качестве инструкторов в своем плане, потому что они знали местность. Когда киренцы вышли против него и произошло сражение, Фиброн победил, многих убив и не мало взяв в плен. (4) Получив контроль над гаванью, и осадив и запугав киренцев, он вынудил их прийти к соглашению и заключить договор, чтобы они дали ему пятьсот талантов серебра и выдали половину своих колесниц для помощи в его походе. (5) Он отправил послов кроме того, в другие города, прося их вступить в союз на том основании, что он собирается покорить соседние части Ливии. Он также обращался как с добычей с имуществом торговцев, которое было захвачено в порту и отдал своим солдатам для грабежа, вызывая их рвение к войне.

20
Хотя дела Фиброна, таким образом, процветали, удача внезапно сменилась его унижением по следующей причине. Один из его главарей, критянин по рождению, чье имя было Мнасикл, человек опытный в военном деле, поссорился с ним, жалуясь на распределение добычи и, будучи вздорным по своей природе и самоуверенным, перешел на сторону киренцев. (2) Более того, он возвел много обвинений против Фиброна, обвинив его в жестокости и вероломстве, и убедил киренцев, нарушить договор и добиваться свободы. И поэтому, когда были выплачены только шестьдесят талантов, а в остальных деньгах отказано, Фиброн пригрозил повстанцам, захватил каких-то киренцев, которые находились в порту, примерно восемьдесят человек, а затем, повел свои силы непосредственно на город и осадил его. Так как он был не в состоянии достигнуть чего-нибудь, он вернулся в порт. (3) Так как народы Барка и Геспер[71] были в союзе с Фиброном, киренцы, оставив часть своих сил в Кирене, вышли в поле и разграбили земли своих соседей. (4) Когда те призвали Фиброна оказать им помощь, он привел всех своих солдат против союзников.[72] При этом критянин, заключив, что гавань брошена, убедили тех, кто остался в Кирене атаковать ее. (5) Когда они повиновались ему, он сразу напал на порт, лично указывая дорогу, и легко завладел им, благодаря отсутствию Фиброна, он вернул купцам, что осталось от грузов, и ревностно охранял порт.
(6) Поначалу Фиброн был ошеломлен, так как потерял выгодную позицию и снаряжение своих солдат, но потом, когда он пришел в себя, захватил осадой город, называемый Тавхира (Tauchira), и снова был полон надежд. Случилось, однако, что в скором времени он вновь столкнулся с крупной неудачей. (7) Команды его кораблей, будучи лишены гавани, и в результате испытывая нехватку продовольствия, ввели в обычай каждый день выходить на местность и собирать там провиант; ливийцы устроили засаду, когда они разбрелись по стране, многих убили, взяли не малое число пленных. Те, кто избежал опасности, бежали на корабли и отплыли в союзные города. Но когда большая буря настигла их, большинство судов поглотило море; оставшихся, некоторых выбросило на берег на Кипре, других - в Египте.

21
Тем не менее Фиброн, хотя он столкнулся с таким несчастьем, не отказался от кампании. Выбрав тех из своих друзей, которые подходили для выполнения этой задачи, он послал их в Пелопоннес, чтобы нанять наемников, которые ждали около мыса Тенар; ибо множество уволенных наемников все еще скитались в поисках заработка; и в настоящее время на Тенаре их было более чем две с половиной тысячи человек. (2) Его посланники занялись этим и отправились в плавание к Кирене. Но до их прибытия киренцы, поощренные своими успехами, вступили в бой и победили Фиброна, убив многих из его солдат. (3) Но, когда, по причине этих неудач, Фиброн был готов отказаться от действий против Кирены, он неожиданно восстановил мужество, ибо как только солдаты с Тенара вошли в порт и большом числе присоединились к его силам, он воспрянул духом. (4) Когда киренцы увидели, что война разрастается, они вызвали союзные силы от соседних ливийцев и от карфагенян, и собрав всего тридцать тысяч человек, включая свое гражданское ополчение, приготовились достигнуть окончательного решения в бою. Когда состоялась большая битва, Фиброн, завоевав победу, убив множество врагов, был вне себя от радости, полагая, что он сразу захватит соседние города; (5), но киренцы, чьи командиры все были убиты в бою, избрали стратегом критянина Мнасикла наряду с другими. Фиброн, окрыленный победой, осадил порт и делал ежедневные нападения на Кирены. (6) Так как война затянулась, киренцы, которые испытывали недостаток в пище, враждовали между собой; и чернь, взяв вверх, изгнала богатых, которые, лишившись своего отечества, бежали, некоторые к Фиброну, другие в Египет. (7) Позже, убедив Птолемея восстановить их, они вернулись приведя с собой значительные силы, как сухопутные, так и морские, со стратегом Офеллом во главе. Изгнанники, которые были с Фиброном, услышав о приближении этих людей, попытались тайно ночью перебежать к ним, но были обнаружены и убиты. (8) Демократические лидеры Кирены, встревоженные возвращением изгнанников, предложили Фиброну объединиться в борьбе против Офелла; (9), но Офелл, после победы и захвата Фиброна, также получил контроль над городами, передал как города, так и страну царю Птолемею.[73] Таким образом киренцы и соседние города потеряли свою свободу и были присоединены к царству Птолемея.

22
Тогда же, Пердикка и царь Филипп победив Ариарата и передав сатрапию Эвмену,[74] ушли из Каппадокии. А, прибыв в Писидию, они приняли решение разорить два города, те что принадлежат ларандам и исаврам; ибо в то время когда Александр был еще жив, эти города предали смерти Балакра сына Никанора, который был назначен к ним стратегом и сатрапом. (2) Тот час же город ларандов взяли штурмом, и после убийства всех мужчин, способных держать оружие, и порабощения остального населения, разрушили его до основания. Город исавров, однако, был крупный и сильно укреплен и, кроме того, заполнен отважными воинами; поэтому, когда они энергично осаждали его в течение двух дней и потеряли много своих людей, они отвели войска; (3) жители, которые были хорошо обеспечены метательными снарядами и другими вещами, необходимыми, чтобы выдержать осаду, были выносливы к ужасным испытаниям с отчаянной смелостью в своих сердцах, и поэтому с легкостью отдавали свою жизнь, чтобы сохранить свободу. (4) На третий день, когда многие из них были убиты и на стенах стало мало защитников из-за нехватки мужчин, граждане предприняли героический и примечательный поступок. Видя, что наказание, которое угрожало им не могло быть предотвращено, и не имея достаточных сил, чтобы защитить стены от врагов с приставными лестницами, они решили не сдавать город и переложить свою гибель на руки врага, поскольку были уверены, что наказание их будет сочетаться с грубым произволом; но ночью все единодушно пребывали в поисках благородного способа смерти, закрыли своих детей, жен и родителей домах, и подожгли дома, выбрав с помощью огня и смерть и погребение. (5) Когда внезапно вверх вспыхнуло пламя, исавры бросали в огонь свои товары и все, что могло быть полезным для победителей; Пердикка и его офицеры, поразившись происходящему, расставили свои войска вокруг города и приложили решительные усилия, чтобы ворваться в город со всех сторон. (6) Теперь, когда жители защищали стены и поразили многих македонцев, Пердикка был еще больше удивлен и искал причины, почему люди, которые отдали свои дома и все остальное пламени, должно так упорно защищать стены. (7) Наконец Пердикка и македонцы отошли от города, и исавры бросаются в огонь, найдя погребение в своих домах вместе со своими семьями.[75] (8) Когда ночь закончилась, Пердикка отдал город солдатам на разграбление. Они, когда потушили огонь, обнаружили обилие серебра и золота, что было естественно в городе, который процветал очень многие годы.

23
После уничтожения городов, прибыли две женщины для вступления в брак с Пердиккой,[76] Никея, дочь Антипатра, к которой Пердикка сватался сам, и Клеопатра, родная сестра Александра, дочь Филиппа, сына Аминты. (2) Пердикка ранее собирался действовать в согласии с Антипатром, и по этой причине он посылал сватовство, когда его позиции были еще не прочны, но когда он получил в свои руки царскую армию и опеку над царями, он поменял свои расчеты. (3) Ибо теперь он мог достигнуть царского титула, и он склонялся к браку с Клеопатрой, полагая, что он может использовать его, чтобы убедить македонцев помочь ему получить верховную власть. Но, пока не желая раскрыть свои намерения, он женился на Никее на время, с тем чтобы не настроить Антипатра враждебно к своим предприятиям. Вскоре, однако, Антигон узнал его намерения, а так как Антигон был друг Антипатра и, кроме того, самый энергичный из военачальников, Пердикка решил убрать его с пути. (4) Таким образом, возводя клевету и несправедливые обвинения против него, он ясно показал свое намерение уничтожить его. Антигон, однако, который отличался проницательностью и отвагой, делал вид, что хочет защитить себя от этих обвинений, но втайне принял меры для бегства и, со своими личными друзьями и сыном Димитрием, ночью неожиданно взошел на афинские корабли. И, отплыв на них в Европу, он, по завершении путешествия, объединил свои силы с Антипатром.

24
В это время Антипатр и Кратер предприняли поход против этолийцев с тридцатью тысячами пехоты и двадцатью пятью сотнями конницы; из тех, кто принимал участие в Ламийской войне, одни этолийцы остались непокоренные.[77] (2) Несмотря на такую большую силу, направленную против них, они не были охвачены паникой, но собрав вместе всех, кто был в полном расцвете мужественности в числе десяти тысяч, они удалились в горные и возвышенные места, в которых они разместили детей, женщин, и стариков, вместе с большей частью своего имущества. Города, которые невозможно было защитить они покинули, но те, которые были особенно сильны они обеспечили каждый значительным гарнизоном, и смело ожидали подхода противника.

25
Антипатр и Кратер, вторгшись в Этолию и найдя, что города, которые можно легко захватить, были пустынны, двинулись против людей, которые ушли в труднодоступные районы. Сначала македонцы яростно атаковали сильно укрепленные позиции в труднодоступных местах, и потеряли много своих солдат; ибо смелость этолийцев прибавилась к силе их позиций, и они с легкостью отбили людей, опрометчиво бросившихся с головой в опасность без поддержки. Потом, однако, когда Кратер построил убежища и заставил врагов оставаться в своих укрепленных районах и провести в них зиму, с обилием снега и при нехватке пищи, этолийцы были доведены до крайней опасности,[78] (2) ибо они должны были либо спуститься с гор и самостоятельно сражаться против многократно превосходящих сил и против прославленных военачальников, или остаться и быть полностью уничтоженными голодом и холодом. Когда они уже оставили надежду на спасение, освобождение от их бед произошло само собой, как если бы один из богов сжалился над ними из-за их высокого мужества. (3) Антигон, который бежал из Азии, примкнул к Антипатру и рассказал ему о всех интригах Пердикки, и, что Пердикка, после женитьбы на Клеопатре, пойдет сразу со своим войском в Македонию как царь и лишит Антипатра Верховного Главнокомандования. (4) Кратер и Антипатр, ошеломленные неожиданной новостью, собрали на Совет своих командиров. Когда ситуация была представлена для обсуждения, было принято единогласное решение заключить мир с этолийцами на любых приемлемых условиях, для переправки армии со всей скоростью в Азию, чтобы предоставить командование в Азии Кратеру, а в Европе Антипатру, а также отправить посольство к Птолемею для обсуждения согласованных действий, так как он был крайне враждебен Пердикке, но дружески расположен к ним, и он в общем с ними был заинтересован в заговоре. (5) И они сразу же заключили договор с этолийцами, твердо решив победить их позже, и переместить их всех - мужчин, женщин и детей - в самые отдаленные пустыни Азии. Когда они записали указ, отражающий эти планы, они приготовились к походу.
(6) Пердикка, собрав своих друзей и стратегов, предложил им для рассмотрения вопрос о том, что лучше: идти против Македонии или сначала предпринять поход против Птолемея. Когда все предпочли сначала победить Птолемея, чтобы не было возможных препятствий во время македонского похода, он послал Эвмена со значительной армией, приказав, следить за Геллеспонтом и предотвратить переправу, а сам, взяв армию в Писидии, отправился против Египта.[79]
Такие события произошли в этом году.

[1] Т.е. отдаленные восточные части империи.
[2] Гомер, Илиада, 22.358–360.

[3] Ср. Арриан, Анабасис Александра, 7.26.3; Курций, 10.5.5, Юстин, 12.15.6–8.

[4] Диодор (19.2.1) датирует начало тирании Агафокла в архонтство Демогена, 317/16. События, записанные в книге 18, распределены между годами четырех архонтов: Кефисодор, 323/2 (главы 2–25); Филокл, 322/1 (главы 26–43); Аполлодор, 319/18 (главы 44–57), и Архипп, 318/17 (главы 58–75). Погребение Александра (главы 26–28) и кампания Эвмена против Кратера (главы 29–32), занимают первую часть повествования Диодора 322/1, на Паросском Мраморе помещены в следующий год. Последний год, описанный Диодором, как произошедшее в 322/1, не упомянут в Паросском Мраморе, который не имеет записей для 320/19. Это кажется невозможным определить, является ли хронологическая путаница делом рук самого Диодора, либо одной или более невосполнимых лакун в рукописи. Для дальнейшего обсуждения этой проблемы см. «Note on Chronology» во введении к этой книге.

[5] Кефисодор был архонтом в 323/2. В соответствии с обычной (Varronian) хронологией, Луций Фурий Камилл и Децим Юний Брут Сцева были консулами в 325 году до н.э., Последний занимал должность во второй раз (Ливия, 8.29.2). См. H. Stuart Jones in Cambridge Ancient History, 7.321–322.

[6] О других отчетах о распри и ее урегулировании см. Dexippus, FGrH, 100,8; Арриан, FGrH, 156.1.1–3; Курций, 10.6–8; Юстин, 13.2–4; Плутарх, Эвмен, 3.1.

[7] По словам Плутарха (Александр, 77,5), матерью Арридея была незнатная женщина по имени Филинна, и его собственная умственная неполноценность было связано с ядом, который ему подсыпала Олимпиада.

[8] Пердикка в самом деле действует в качестве единоличного правителя, но по условиям урегулирования власть была разделена между ним и Кратером, а Мелеагр был заместителем Пердикки (Dexippus, FGrH, 100.8.4, Арриан, FGrH, 156.1.1–3; Юстин, 13.4.5). Диодор опускает любые упоминания о не родившемся сыне Роксаны, который должен был разделить престол с Арридеем, но, начиная с главы 18.6, он регулярно употребляет слово цари, а не царь.

[9] Этот список сатрапий и сатрапов согласуется, с исключениями, указанными ниже, с Девксиппом (FGrH, 100,8). Аррианом (FGrH, 156.1.5–8) и с Курцием (10.10.1–6) также согласуется, но не включая восточные сатрапии. Юстин (13.4.9–25) очень неточен.

[10] Мидия Большая: см. по § 3.

[11] Арриан присваивает это командование совместно Антипатру и Кратеру.

[12] См. 17.86.7 Книги, 89.6.

[13] т.е. Гиндукуша.

[14] Девксипп дает это имя как Радаферн.

[15] Девксипп дает это имя как Неоптолем.

[16] Атропат, тесть Пердикки, был сатрапом всей Мидии (Арриан, Anabasis, 4.18.3, 7.4.5). Теперь он сохранил северо–западную часть, отныне известную как Малая Мидия или Мидия Атропатена, которая вскоре стала независимой и управлялась его потомками на протяжении многих лет (Страбон, 11.13.1).

[17] Несмотря на Юстина (13.4.6), это не царь Филипп Арридей. См. глава 26–28 и 36.7. Павсаний (1.6.3) говорит, что тело должно было быть похороненным в Македонии, и из Арриана (FGrH, 156.9.25) следует, что тело не должно было следовать в Египет.
К сожалению для нас, Александр не был похоронен в Македонии! Некоторые из македонских царских гробниц были обнаружены нетронутыми в 1977 году с телами его сына, а также, возможно, его сводного брата.

[18] Ср. Книга 17.109.1.

[19] Об обсуждении этих планов в целом и, в частности, плана вторжения в Африку и Европу, см. W. W. Tarn, Journal of Hellenic Studies, 49 (1939), pp124–135 и C. A. Robinson, Jr., American Journal of Philology,, 61 (1940), pp402–412.

[20] Так как погребальный костер, был уже завершен (книга 17.114–115), ссылка относится, как предполагается, к гробнице планируемой Александром (Плутарх, Александр, 72.3).

[21] Нападение должно было быть направлено против негреков на северном побережье Африки и на южном побережье Европы от Испании до Сицилии. Ср. Арриан, Anabasis, 7.1.1–4; Курций, 10.1.17–18; Плутарх, Александр, 68.1.

[22] Кирн (Cyrnus) в Македонии в иных источниках неизвестен, но название надо искать где–нибудь еще в Греции (Геродот, 9.105; Плиний, Естественная история, 4.53), и изменение на Киррх (Cyrrhus), хотя удобно, кажется ненужным.

[23] См. Страбон, 13.1.26.

[24] См. Книга 1.63.2–9. Антипатра из Сидона (Pal. Anthol 9.58), автор эпиграмм второго века до н.э., дает следующие семь Чудес Света: стены Вавилона, статуя Зевса работы Фидия, Висячие сады Семирамиды, Колосс Родосский, египетские пирамиды, Галикарнасский мавзолей и храм Артемиды в Эфесе. В других списках объединены стены и висячие сады Вавилона, и добавлен Александрийский Маяк.

[25] Курций (10.9.18) говорит, триста. См. Арриан, FGrH, 156.1.4.

[26] См. глава 2.3.

[27] Т. е. отдаленных восточных частей империи.

[28] Кавказ = Гиндукуша. Восточный океан — собственно Бенгальский залив, но рассматривался как формирующий восточную границу Азии. Разделение Азии горной цепью Тавра идет от Эратосфена (Страбон, 2.1.1, 2.5.31–32).

[29] Эти три океана, соответственно, Аравийское море, Бенгальский залив (называемый выше Восточным океаном), и Персидский залива. «Этот континент», — вероятно, Азия.

[30] Собственно Дон, но здесь Окс (современная Аму–Дарья), или, возможно, Яксарт (Сыр–Дарья), обе реки часто путали с Доном древние писатели, или, может быть, думали, что они являются частью системы Дона.

[31] Это имя иногда применяется для всего Каспийского моря, иногда только для его восточной части. Эратосфен, а затем греческие географы в целом считали, что Каспий — залив Северного океана (Страбон, 2.1.17, 2.5.18), но Геродот (1.203.1) уже назвал его внутренним морем.

[32] В книге 2.35–37, Диодор обсуждая Индию, уподобляет ее квадрату, ограниченному на юге и востоке «Великим Морем» (Индийский океан и Бенгальский залив), на западе Индом, а на севере горами. О протяженности Индии на юг, он ничего не знает.

[33] Как утверждается, они имели четыре тысяч боевых слонов (Книга 2.37.3, 17.93.2).

[34] В книге 2.37.2 ширина дается в тридцать стадий, но в книге 17.93.2 в тридцать две. Страбон (15.1.35) на основании Мегасфена как дает его ширину сто стадий (около двенадцати миль).

[35] Некоторые географы Нил считали границей между Азией и Ливией–Африкой (Страбон, 1.4.7), другие включали Египет в Азию (Страбон 2.5.33).

[36] О предыдущих беспорядках в этих сатрапиях см. Книгу 17.99.5–6; Курций, 9.7.1–11.

[37] О Ламийской войне см. Арриан, FGrH, 156.1.9, 12; Плутарх, Демосфен, 27, Phocion, 23–26; Hypereides, Надгробная речь, 10–20; Юстин, 13,5; Павсаний, 1.25.3–5.

[38] Ср. Книга 17.109.1.

[39] В 324 г. за год до смерти Александра.

[40] Игры начинались с состязаний глашатаев, победитель в котором исполнял обязанности на протяжении всего праздника. Ср. Светоний, Nero, 24,1; Павсаний, 5.22.1 и Дж. Фрейзер об этом месте.