Период гуления (2—3 мес.— 5—6 мес.)

Наблюдения показали, что младенец уже первой недели жизни реагирует на речь человека, а с конца второй недели он прекращает крик, как только с ним начинают разговаривать. Замолкая, младенец внимательно следит за матерью и запечатлевает в памяти особенности ее эмоционально положительного поведения: неторопливые и плавные движения рук, головы и глаз, умеренные темп и громкость ее речи. Подражая матери, он постепенно снижает в ситуации такого же эмоционально положительного общения с нею интенсивность своих двигательных реакций и криков. Следовательно, мать совершенно бессознательно для себя достигает в процессе ухода за своим младенцем того, что элементы его оборонительного поведения становятся составными частями поведения коммуникативно-познавательного.

Имеются наблюдения, что такие врожденные голосовые реакции, как короткое гукание, а потом и певучее гуление, вначале мало отличаются от криков по необходимой координации движений. Следовательно, можно заключить, что разница между теми и другими проявлениями функциональной активности паллидар-ных подкорковых ядер мозга преимущественно количественная. В паллидарных синергиях большой интенсивности — криках — доминируют шумовые компоненты (дисфонация) и мощные вокализации (гиперфонация), а в тех же паллидарных синергиях умеренной интенсивности — гукании и гулении — преобладают умеренные по звучности, высоте, громкости и мощности вокализации (фонация), что придает им певучий тембр.

В поведенческих ситуациях высокой субъективной ценности (например, в ситуации голода и болей в животе) младенец, уже воспроизводящий звуковые комплексы гуления, сохраняет способность кричать громко и сопровождать свой крик резкими беспорядочными движениями рук и ног.

К 2,5—3 месяцам жизни коммуникативно и познавательно опосредованные комфортные состояния внутренней среды становятся потребностью ребенка, поэтому он снова и снова воспроизводит тот комплекс поведенческих реакций, который, как свидетельствует его опыт, стимулирует мать к эмоциональному общению с ним. В процессе общения с матерью он получает необходимый ему умеренный по интенсивности поток экстероцептивных ощущений, в том числе слуховых. Это необходимо для коммуникативно-познавательного развития, ибо спектральная чувствительность уха, по данным акустики, максимальна именно при умеренном уровне громкости звуков и она наиболее велика к частотам среднего диапазона.

Этот комплекс поведенческих реакций ребенка, получивший название комплекса оживления, состоит из умеренно выраженных движений конечностями, поворотов головы, взорных движений, улыбок и вокализаций, адресованных матери. Все компоненты комплекса оживления неотделимы друг от друга, синкретичны: ребенок первых месяцев жизни не может издавать звуки вне общей двигательной активности, как не может он и двигать руками и ногами, оставаясь молчаливым.

А.Н.Гвоздев характеризовал гуление в отличие от криков как «согласные, возникающие на фоне скользящего гласного и фонетически мало определенные с точки зрения их места образования». По преимуществу эти согласно-подобные компоненты гуления имеют гортанно-глоточно-заднеязычное происхождение, что и отражается в терминах «гукание», «воркование», «гуление». Согласно-подобные элементы обычно палатализованы, т. е. звучат мягко. По неопубликованным наблюдениям С.М.Толстой, гласно-подобные звуки гуления ближе всего к нейтральному е — звуку, при котором язык занимает срединное положение в полости рта. (Звучание криков ближе к а.) От звука бывают отклонения в сторону гласных верхнего подъема: ы, реже и, часты носовые звуки, редко встречаются огубленные вокализации, среди шумов согласного типа преобладают звуки задней артикуляции, очень разнообразные по способу образования, но доминирует фрикативный носовой заднеязычный звонкий звук. Иногда этот звук осложняется элементами взрыва. Наблюдается обилие шумов типа аффрикат, бывают хрюкающие и всхрапывающие звуки, звуки, обусловленные дрожанием нёбной занавески. Язычных звуков практически нет. Губные звуки представлены только в губно-губном варианте: по большей части они носовые и часто смягчены.

Каждый из этих звуков, представляющий собой результат сложной синергии, может стереотипно воспроизводиться повторно по механизму тактильно-кинестетической обратной связи. В первый аутоэхолалической фазе этого периода создаются слуховые копии тактильно-кинестетических образов гуления, которые делают возможным переход ко второй звукоподражательной фазе. В этой фазе универсальные, свойственные всем детям (без различия их национальной и культурной принадлежности) эмоционально-выразительные гласные тембры получают национально-специфическую шлифовку, а те из них, эквиваленты которых отсутствуют в материнской речи, затормаживаются. Так, затормаживаются, не получая подкрепления, звуковые комплексы гуления, осуществляемые на вдохе. Однако в оборонительных поведенческих комплексах голосообразование продолжает осуществляться в обеих фазах дыхательного цикла.

По мнению Р.Якобсона, освоение совокупности гласных звуков или вокализма обычно начинается с широкого гласного, затем узкий гласный начинает противополагаться широкому гласному, а спустя еще некоторое время возникает система из трех гласных, что и составляет вокалический минимум в живых языках мира: а, и, у. Имея в виду эти данные, следует думать, что раньше всего ребенком осваиваются национально-специфические варианты эмоционально-выразительных а-тембров, потом ии у-тембров, т. е. тех тембров, которые превалировали у него в разных типах криков.

Расцвет гуления падает на 4—6 месяцы жизни. Видимо, к этому времени ребенок полностью осваивает национальную специфику эмоционально-выразительного вокализма родной речи, что и объясняет следующий удивительный факт: взрослые американцы, датчане и китайцы могут опознать своих соотечественников среди 6-месячных младенцев по издаваемым ими звукам гуления.

Как известно, гласные звуки реализуются в речи в виде различных аллофонов, зависящих как от позиции гласных в слове (позиционные аллофоны), так и'от соседних с ними согласных (комбинаторные аллофоны). Тембр гласного наиболее отчетливо обнаруживается на протяжении его относительно стационарного участка, а поскольку такие участки характеризуют тембры основных позиционных аллофонов гласных, то, по-видимому, освоение родного вокализма начинается именно с них. Кстати, и такая особенность материнской речи, как ее напевность с подчеркнутым выделением гласных ударных слогов, способствует прояснению именно основных аллофонов гласных, находящихся под ударением. Тембры этих аллофонов [э, и, у, е, о, ы] имеют особое значение для коммуникации эмоциональных состояний.

Тембры позиционных аллофонов гласных из предударных слогов (и, у, ы, ъ, ь, л) менее ценны для опознания и выражения специфики эмоций, а ценность в этом отношении тембра гласных заударных слогов [э, ъ, ь] и вовсе ничтожна, в силу того что кратковременность и зашумленность звуков в этой позиции делают их тембр трудноопределимым.

Научаясь распознавать формантные* области отдельных аллофонов гласных родного языка, ребенок переходит к дифференциации соответствующих двигательных, в данном случае артикуляторных, сноровок. Так, в работе Е.Седлачковой были представлены частотные области реализации вокализаций чешских детей на ранних этапах развития (рис. 5). Сравнивая формантные области звуков гуления у детей разных возрастов, можно видеть, как происходит их прогрессивная дифференциация: область реализации ж-тембра исчезает; область реализации а-тембра становится более компактной; область реализации э-тембра начинает четко противопоставляться области реализации а-тембра; противопоставленность областей реализации итембров,, также еи о-тембров увеличивается.

Тембры национально-специфических гласных звуков, первоначально освоенные на материале материнской речи с характерным для ее голоса расширением частотного диапазона за счет высоких частот, затем начинают опознаваться и в голосах более низких регистров. По мере анатомического созревания голосового аппарата ребенка те же самые тембры начинают воспроизводиться в постепенно понижающемся регистре детского голоса. Если сопоставить рис. 5 и 6, то можно видеть, как частотные области отдельных гласных аллофонов, сохраняя принципиально одно и то же взаимное расположение, с возрастом перемещаются в область сравнительно более низких частот спектра.

То же самое, надо полагать, происходит и с умением слышать и воспроизводить краткое и длительное звучание того или иного качественно определенного тембра.

Если соотнести тембры десяти основных русских гласных [а, и, у, е, о, ы,л, ь, ъ, э] с субъективно-ценностной структурой периодически развивающихся голосовых реакций младенца (рис. 7), то можно констатировать, что а-, и-, уи е-тембры наиболее ярко выражают эмоции различных ценностных зон. Обладающие сравнительно наибольшей звучностью а-тембры произносятся при максимально открытом рте и резко укороченной с напряженными мышечными стенками глоткой, они выражают эмоции зоны высокой субъективной ценности; у взрослого человека а-тембры характеризуют аффективные эмоциональные состояния и подчеркнуто стеничные, волевые акты.

Функциональными антиподами а-тембров в русской речи являются е-тембры из зашумленных и потому незвучных безударных, чаще всего заударных слогов. Их артикуляция отличается нечеткостью, ибо они выражают эмоции зоны низкой субъективной ценности; во взрослой речи это тембры безразличия, равнодушия, незаинтересованности в составе астеничных, или безволевых, поведенческих актов.

Средней звучности аи у-тембры с.умеренным энергетическим потенциалом выражают относительную дифференциацию человеческих эмоций зоны мотивационного оптимума, они артикулируются при умеренно открытом рте и умеренно напряженных мышцах глотки, /f-тембры воспроизводятся при максимальном продвижении языка вперед и растягивании плотно прилежащих к зубам губ, как это бывает при улыбке. У взрослого человека это тембр широкого спектра мажорных чувств. У-тембры воспроизводятся с максимально отодвинутым кзади языком и округленными выдвинутыми вперед губами, как это бывает при плаче. Это тембр минорных чувств взрослого человека. Для младенческих криков периода новорожденности ии у-тембры не характерны, если не считать случайных высокочастотных писков и возникающих на спаде крика или в его начале звуков, напоминающих о и у. Для звуков гуления мажорные ы-тембры и минорные у-тембры становятся типичными.

Переходные участки указанных четырех субъективно-ценностных зон представлены в русской речи [е, о, ы, ь, ъ, Л ] -тембрами. (Рис. 7 демонстрирует особенности эмоциональной семантики ыи л-тембров; ы-тембр служит выражению качественно противоречивых мажоро-минорных эмоций умеренной субъективной ценности, а л-тембр — качественно малоопределенных эмоций сниженной субъективной ценности.)

Выражая чувства человека различных субъективно-ценностных зон, тембры гласных имеют общественно регламентированную артикуляторно-акустическую форму, что позволит им в будущем выполнять роль служебных средств языка.

Для понимания дальнейшего развития коммуникативно-познавательных средств важно подчеркнуть, что в звуковых комплексах гуления обладают эмоциональными значениями лишь вокализованные участки. Связующие же их более или менее зашумленные участки эмоционально незначимы. При восприятии материнской речи ребенок точно так же принимает во внимание лишь ее вокализованные участки, а все то, что находится между ними, он игнорирует. Однако такое отношение к зашумленным участкам потока материнской речи постепенно изменяется. Период гуления завершается тем, что ребенок на грани первого полугодия начинает опознавать специфические гласные тембры из безударных слогов, в которых они слиты с шумовыми элементами слога. Переход к восприятию «трудных» зашумленных участков материнской речи связан с усилением коммуникативно-познавательной мотивации и, следовательно, активации соответствующих актов. Отсюда можно заключить, что в периоде освоения эмоционально-выразительного вокализма возрастает коммуникативно-познавательная активность ребенка вообще.

С точки зрения фонетики умение опознавать эмоциональные значения тембра зашумленных гласных означает, что ребенок перешел к бессознательному восприятию синкретичных сочетаний согласного и гласного звуков, т. е. сегментов речи меняющейся звучности. Однако, воспринимая такие сегменты меняющейся звучности, ребенок подвергает эмоциональной интерпретации по-прежнему лишь их вокальные или гласные компоненты.

Начиная непроизвольно различать, а потом и подражательно воспроизводить синкретично слитые с вокальными шумовые элементы материнской речи, ребенок нормирует их звучание в соответствии с закономерностями родной речи. Важнейшими в этом процессе нормирования оказываются и-образные тембровые переходы между шумовыми и вокальными элементами — основа будущих характернейших для русской речи мягких согласных., С этих-то переходных участков и начинается временное упорядочение шумовых частот в звуковых комплексах гуления.

Приобретая национально-специфическую форму, звуковые реакции ребенка получают в периоде гуления знаковую функцию. Вокальные компоненты этих реакций означают переживаемые ребенком функциональные состояния. По вокальным компонентам высказываний матери ребенок осуществляет бессознательные оценки ее функциональных состояний и в соответствии с этими оценками строит также бессознательно свое адаптичное поведение: либо тянется к ней и подражает ей, либо отворачивается и проявляет к ней агрессивные реакции. Молчащие взрослые или взрослые с эмоционально-невыразительными вокальными компонентами речи могут у ребенка периода гуления не вызвать ориентировочно-исследовательского поведения, а следовательно, и коммуникативно-познавательной активности.