Степень и мера свободы

Для того чтобы оценить, измерить свободу философия права использует понятие «степень свободы» и «мера свободы».

Степень свободы – это существующие в обществе «свободы» – политические, экономические, социальные, культурные и др. В юриспруденции «степень свободы» называется поколением прав. Право здесь выражает конкретно-историческую степень свободы. Сегодня различают следующие поколения прав:

Первое поколение прав – право на жизнь и сохранение имущества. Оно определяется самой природой человека и выступает, как свойство человека защищать свою жизнь и средства её обеспечения.

Второе поколение прав – социально-экономические права – означает развитие свободы человека в системе социально-экономических и правовых отношений под углом зрения социальной и экономической справедливости.

Третье поколение прав – право на мир, здоровую окружающую среду, образование и др.

Четвертое поколение прав касается переходного состояния между жизнью и смертью как финальными ценностями человечества – аборты, эвтаназия и др.

Свобода как сущностная, содержательная характеристика человеческого бытия развивается в следующих формах:

1) политическая свобода – как равенство социальных субъектов в их отношениях с властью;

2) экономическая свобода – как равенство субъектов в экономической деятельности;

3) идеологическая свобода – как свобода мышления, слова, печати, вероисповедания, мировоззрения;

4) правовая свобода – как равенство всех перед законом.

Со степенью свободы тесно связана мера свободы, которая выражает единство качества и количества. Для права важно, чтобы человек отчётливо представлял ту меру свободы, которая не несёт в себе заряд разрушения, зла и несправедливости. В свою очередь гражданское общество и государство используют правовые средства как страховые средства, обозначающие границы и пределы, за которые внешняя свобода социальных субъектов не должна распространяться.

Меру свободы можно определить, зная, где кончается свобода и начинается преступление. В работе «Открытое общество и его враги» (1945, 1965) известный английский философ Карл Поппер (1902 – 1994) приводит анекдот о хулигане, утверждавшем, что, будучи свободным гражданином, он вправе двигать своим кулаком в любом направлении, на что судья мудро заметил: «Свобода движений вашего кулака ограничена положением носа вашего соседа».

Свобода невозможна, если её не гарантирует государство. Мера свободы проявляется лишь в действующем праве, определяющем положение и роль личности в обществе. В этом смысле меру свободы человека как данной конкретной определённости представляет юридический закон.

Свобода личности детерминируется обществом, его развитостью, законодательством, культурой. Ещё Демокрит (V – IV вв. до н. э.) констатировал, что свобода одного человека связанна со свободой общества.

Иммануил Кант (1724 – 1804), много внимания уделивший изучению взаимоотношений человека и общества говорил следующее: «Государственный строй, основанный на наибольшей человеческой свободе, согласно законам, благодаря которым свобода каждого совместима со свободой всех остальных, есть та идея, которую необходимо брать за основу при составлении не только конституции государства, но и всякого отдельного закона». Это и составляет номинальную, ограниченную, обусловленную свободу человека, живущего в обществе. Признавая себя его законным гражданином, человек вынужден считаться с существованием, потребностями, волей и намерениями других людей, и это обуславливает взятием им на себя обязательств не наносить ущерб этим людям способом, не предусмотренным общепринятыми правилами, нормами, законами. Определяя право, И. Кант писал: «Это совокупность условий, при которых произвол одного совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы».

Таким образом, одним из важнейших условий общественного устройства является условие поддержания гармонии номинальных, ограниченных и обусловленных свобод всех отдельных граждан, социальных институтов, представленных в человеческом обществе.

Свобода и ответственность

Помимо прав, которые получает свободный человек, она (свобода) требует от него и ответственности (выполнение обязанностей) перед обществом. Здесь ответственность выступает органическим свойством свободы. Произвол именно поэтому не является свободой, что не предполагает ответственности.

Как уже отмечалось, свобода – это возможность жить по-своему в пределах, допускаемых нормами общества. А жить по-своему означает: выбирать между добром и злом, справедливостью и несправедливостью, нравственным и безнравственным, быть творцом, реализовать себя как личность и отвечать за свой выбор перед обществом и самим собой.

Любая деятельность, так или иначе, связана с ответственностью. Ответственность бывает реальной и потенциальной.

Реальная ответственность связана с реальными действиями, которые осуществляет человек, а потенциальная ответственность с потенциальными действиями, то есть с готовностью субъекта отвечать за любые последствия своей деятельности.

Формы ответственности в зависимости от общественного бытия бывают: политическая ответственность, правовая ответственность, нравственная ответственность, экологическая ответственность.

Любая такая ответственность тесно связана с сознанием и уровнем культуры социального субъекта. Так, на правовую ответственность весьма серьёзно влияют такие факторы, как возраст человека, его психическое состояние. В нравственнойответственности лидируют факторы совести и долга; в психологической – факторы стыда, переживания по поводу невыполненного долга, обязательства.

В обществе сложилась определённая классификация видов юридической ответственности:

1) гражданская ответственность – возложение вины за неправомерное поведение;

2) уголовная ответственность – возложение вины за преступления;

3) материальная ответственность – обязанность возмещать нанесённый материальный ущерб и др.

С ответственностью тесно связана вина. Это осознание человеком своих безответственных решений и действий. Взаимосвязь ответственности и вины заключаются в том, что ответственность есть неотъемлемое свойство свободы, а вина есть одно из выражений ответственности.

С юридической точки зрения вина есть психическое отношение индивида к своему противоправному поведению (действию или бездействию) и его последствиям. Это понятие («вина») довольно, часто встречается в юриспруденции, является элементом состава правонарушения. Слова и словосочетания с этим понятием мы видим, начиная от процесса обвинения, обвинительного заключения, донесения обвинительного приговора до лица, в отношении которого вынесено обвинение, то есть обвиняемого.

С философско-правовой точки зрения вина – это состояние сознания субъекта, обусловленное пониманием причинённого вреда. Вина неразрывно связана с проступком или с преступлением, но субъект не всегда готов их осознать. Зачастую он пытается переложить свою вину на другого, найти причины вины вне себя. Вина осознаётся самим человеком и психологически, и нравственно, но с точки зрения права её устанавливает только суд.

Равенство

 

В самом общем виде равенство – это философская категория, отражающая отношения между явлениями, объектами и субъектами, которое подразумевает их одинаковость, взаимное соответствие в данных условиях.

В обществе понятие «равенство» менялось от равного дележа материальных благ (уравниловка) до равенства в правах и обязанностях. Самое важное в равенстве – это то, что должно быть справедливым: то, что есть право для одного, должно быть правом и для другого, и то, что есть обязанность для одного, должно быть обязанностью для другого. Не должно быть такого положения, о которых говорили древние, «что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку».

Проблемы, которые стояли перед обществом и связанные с понятием «равенство как справедливость», занимали умы мыслителей ещё в древности. Как, например, отразить в законе «равенство» между услугой и наградой, преступлением и наказанием? И здесь на первую роль выдвигается шаблонизация меры, установление нормы в поиске «равенства как справедливости».

Известный философ Питирим Александрович Сорокин (1889 – 1968), исследуя проблему «равной меры» подчеркнул важность шаблонизации меры в человеческом обществе. «В каждой постоянной социальной группе, – пишет он, – с течением времени устанавливается определённый курс преступлений и услуг, то есть устанавливается вполне определённое наказание за определённое преступление и определённая награда за определённую услугу. За каждый акт, например, за повреждение носа, ушей, зубов, глаза, ноги, руки, пальца, – на всё устанавливается определённая цена – карательный прейскурант. Уголовно-правовые кодексы, в частности, и представляют не что иное, как подобный карательный прейскурант. В них одна часть статьи указывает определённый акт, а другая часть – карательное «вознаграждение» за него…».

Долгое время на протяжении истории человечества неравенство рассматривалось как естественное и благотворное состояние. На страже общественного неравенство стояло государство. Равенство заключалось в основном только в признании всеми верховной власти и исполнении налагаемых ею обязанностей. Социолог Георгий Давидович Гурвич (1894 – 1965) полагал, что идея равенства нашла «впервые своё выражение в политике уравнения в правах, проводимой абсолютной монархией в борьбе против феодальных устоев». И. Кант говорил о «равенстве каждого члена общества с каждым другим как подданного». Все равны в подчинении принудительному праву. Но равенство в подчинении закону ещё не означает равной правоспособности. Оно «хорошо уживается с величайшим неравенством… физическим или духовным превосходством и правами вообще (а их может быть много) по отношению к другим.

Современное понимается равенства исходит не из обязанностей по отношению к государству, а из прав человека и предполагает равенство между людьми. Оно проистекает из признания единой, общей для всех природы человека.

Уже Аристотель упоминал о равенстве по достоинству. С распространением христианства утвердилось представление о равенстве всех людей перед Богом, что не мешало существованию сословных различий.

В эпоху буржуазных революций требование юридического равенства было распространено на общественные отношения. Французская декларация прав человека и гражданина (1789) гласит: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях общей пользы». Но это ещё не предполагало политического равенства, то есть равного участия всех в формировании государственной власти. Речь шла о том, чтобы личность и собственность граждан должны быть охраняемы законом одинаковым образом и с одинаковой силой, но вовсе не означает одинаковых социальных прерогатив. Равенство политических прав на международном уровне было признано только Всеобщей декларацией прав человека, принятой ООН в 1948 году. Равенство сегодня рассматривается как отвечающее требованию справедливости.

Уже Шарль Монтескье (1689 – 1755) предупреждал, что максимальное воплощение демократии ещё не гарантирует равенства как такового. Попытка осуществить модель «крайнего равенства» обречена на неудачу. Дух истинного равенства, по мнению Ш. Монтескье, «состоит не в том, чтобы повелевали все или не повелевал бы никто, а в том, чтобы люди повиновались равным себе и управляли равными себе. Он стремится не к тому, чтобы над нами не было высших, но чтобы наши высшие были нам равны». Равенство всех перед законом не означало полного гражданского равенства.

Другой французский просветитель Жан-Жак Руссо (1712 – 1778) видел причины политического и правового неравенства в разделении общества на богатых и бедных. Имущественное неравенство обусловлено наличием частной собственности на землю. Социальное неравенство несправедливо, а естественное неравенство, обусловленное самой природой, не отменяемо. Задача правительства – бороться с «чрезмерным неравенством состояний».

Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой (1828 – 1910) в «Пути жизни» (1910) определяет подлинное равенство как «признание за всеми людьми мира одинаковых прав на пользование естественными благами мира, одинаковых прав на блага, происходящие от общей жизни и одинаковых прав на уважение личности и человека».

Философы, стоявшие на классических либеральных позициях (Иеремия Бентам, 1748 – 1832; Джон Стюарт Милль, 1806 – 1873; Генри Сиджвик, 1838 – 1900), видели идеал равенства в равных исходных условиях. Начался переход от сугубо юридического равенства к признанию необходимости фактического равенства. Практика показала, что богатство превращает формальное равенство в фикцию. Либеральный лозунг равенства стартовых условий (например, возможность для всех получить образование) не упраздняет неравенства полностью, а приводит к новым его проявлениям. Новый тип неравенства порождается трудолюбием и талантом, а не привилегиями, вытекающими из богатства и общественного статуса.

Таким образом, фактическое равенство хорошо согласуется с естественным неравенством способностей людей и ограничивает социальное неравенство, не ставя целью его полное упразднение.

Сторонники консервативной идеологии последовательно выступали против идеи признания равенства людей, что разрушает традиционные устои и ведёт к социальным потрясениям. Английский философ, историк и публицист Томас Карлейль (1795 – 1881) так обосновывал вред, исходящий от равенства: «Человек необходимо должен повиноваться высшим. Он повинуется тем, кого почитает лучшими, чем он сам, более щедрыми, более мужественными, и он всегда будет им повиноваться и даже будет всегда готов и счастлив это делать».

Теория элит возникла как здравая социологическая констатация того факта, что в каждом обществе и в любой сфере деятельности выделяются наиболее активные, одарённые, результативные люди. Это следствие естественного неравенства людей. Как считал один из создателей классической теории элит Вильфредо Парето (1848 – 1923), люди различны в физическом, моральном и интеллектуальном отношениях. Выявление лучших благотворно сказывается на всех сферах общественной жизни.

Элитарность социальной структуры вовсе не означает отсутствия социальной мобильности. Сила подлинной элиты – в её способности к обновлению как своего состава, так и окружающего социального мира. Принадлежность к элите должна обеспечиваться личными качествами, а не социальным статусом, связями, богатством.

Попытки добиться фактического равенства равнозначны попыткам покушения на свободу. Русский философ Борис Николаевич Чичерин (1828 – 1904) был убеждён в том, что «равенство относится к сущности человека как существа, одарённого разумом и свободной волей, а отнюдь не к внешним его определениям и тем условиям, среди которых он живёт». В обществе всегда господствует неравенство, связанное с различием естественных способностей людей, уровнем образования и, как следствие, общественного положения. Свобода естественно и неизбежно ведёт общество к неравенству. Любые попытки искусственным путём добиться безусловного равенства идут вразрез с законом свободы. Превращение формального равенства в материальное, фактическое равенство возможно «только при полном подавлении свободы».

Известный русский социолог Максим Максимович Ковалевский (1851 – 1916) придерживался противоположной точки зрения на проблему соотношения свободы и равенства. Существование противоречия между этими ценностями он считал устаревшим предубеждением. По его мнению, нет убедительных исторических оснований, что «развитие свободы шло в ущерб равенству, а равенство – в ущерб свободе».

Попытки противопоставлять свободу и равенство связаны со стремлением оправдать социальное расслоение общества на богатых и бедных.

Справедливость

 

Проблема справедливости всегда интересовала философов. Само понятие «справедливость» является категорией морально-правового сознания. Она стоит на верхней ступени иерархии нравственных ценностей, все другие ценности так или иначе соизмеряются со справедливостью, предопределяя её сложный, составной характер. Как отметил Николай Николаевич Алексеев (1879 – 1964), «справедливость есть истинная мера относительно достоинства ценностей».

Справедливость – одна из вечных ценностей, сопутствующих всей истории человечество. Любое общество от древности до наших дней стремится к установлению справедливости, однако её понимание и содержательное наполнение было различным.

На раннем этапе развития человеческого общества под справедливостью понимали право обязательного возмездия за деяние, наносившее вред племени, то есть «право мести».

В древних цивилизациях справедливость рассматривалась в качестве вечного закона, в котором виделось воплощение разума и высшей воли, поэтому он не мог быть подвергнут сомнению. Этот вечный закон был источником права и назывался по-разному: в Китае – «дао», в Индии – «рита», в Греции – «логос».

Понятию справедливости посвящены многие труды известных в истории общества философов, учёных, политических деятелей.

Древнегреческая философия сыграла исключительную роль в разработке идеи справедливости. Для древних греков было характерно стремление к идеальному общественному устройству, неустанный поиск совершенства. В связи с этим справедливость из просто космического закона превратилась этический принцип, в правила поведения людей, поддающиеся рациональному обоснованию и нравственной оценке.

Так, Платон (427 – 347 гг. до н. э.) рассматривал справедливость как главное качество, которое должно быть присуще всем гражданам идеального государства, поскольку «справедливость – это добродетель и разум, а несправедливость – порочность и невежество». Справедливость здесь включает в себя и личный аспект (добродетель как качество человека), и общественный аспект (мудрость в организации жизни государства). Справедливость как принцип общественной жизни понимается Платоном как общее благо, олицетворением которого выступает государство. Государство как единое целое должно служить благу всех входящих в него лиц.

Справедливость у Платона не предполагает равноправия в обществе. Например, низшее сословие крестьян и ремесленников политически бесправно, но в отличие от рабов может обладать собственностью, жить семьями, самостоятельно вести хозяйство. Высшие сословия философов и стражей обеспечивают управление и безопасность государства, но лишены многих социально-экономических прав и должны жить за счёт труда крестьян и рабов. С точки зрения общего блага, «заниматься своими делами и не вмешиваться в чужие – это и есть справедливость». Справедливость увязывается Платоном с системой разделения общественного труда в соответствии с природными задатками и способностями граждан.

Таким образом, Платон указывает на два принципа справедливости – приоритет блага целого и сословное неравенство.

Большое внимание проблеме справедливости уделял и Аристотель (384 – 322 гг. до н. э.) в своей «Никомаховой этике». Источник справедливости как одной из важных этических добродетелей он видит не в воле богов и не в законах, а в природе. Раскрыть законы справедливости позволяет беспристрастный разум. В отличие от желаний и стремлений, которые могут быть как хорошими, так и плохими, разум всегда прав.

Проблема справедливости, по Аристотелю, состоит в распределении благ и тягот, вытекающих из совместного общения людей в семье и государстве. Вне социального общения справедливость немыслима. Справедливость заключается в том, чтобы каждый получил свою долю благоприятных и неблагоприятных последствий участия в объединении в соответствии со своими заслугами.

Справедливость – это пропорция, мера распределения благ, подчиняющаяся этическому правилу «золотой середины», нечто среднее между излишеством и нехваткой. Для справедливости должно быть свойственно уважение к чужому благу, отсутствие чрезмерного эгоизма, стремления извлечь выгоды для себя в ущерб другому человеку.

Справедливость предполагает определённое равенство: «справедливый – это человек, стремящийся иметь равное, быть равным по отношению к другому справедливо». Неравенство справедливо только в том случае, если человек больше приносит пользы государству, поэтому заслуживает получения большего количество благ. Любые попытки незаслуженно присваивать себе больший в сравнении с другими объём благ Аристотель оценивает как несправедливые.

Справедливость бывает природной (общей) и установленной законом (частной), причём «справедливое от природы выше справедливого по закону». Справедливость по закону – понятие относительное, сильно зависящее от формы государственного правления.

Справедливость как личная добродетель, согласно Аристотелю, основывается на следующих принципах:

1) равенство;

2) уважение к чужому благу;

3) готовность принести свою выгоду в жертву интересам общества и других лиц;

4) способность к самоограничению.

Быть справедливым – и трудно, и невыгодно. Стремление к справедливости свойственно не все людям. Бедным и слабым легче быть справедливыми, чем богатым и сильным, поскольку всегда возникает искушение использовать имеющееся превосходство в корыстных целях. В силу этого идеальным является государства, в котором у большинства граждан средний достаток. Отклонения от принципов справедливости как общественной добродетели служат главной причиной крушения государств, «причиной возмущений бывает отсутствие равенства, коль скоро ему не соответствует действительное неравенство».

Добродетель государства складывается из добродетельности граждан, участвующих в государственном управлении. Главная проблема государственной жизни видится Аристотелю в том, чтобы побудить граждан действовать справедливо, ограничить собственные интересы. А для этого надо так устроить государственные дела, чтобы добродетельное поведение перестало быть невыгодным для граждан: «Наилучшее существование как для каждого в отдельности, так и вообще для государства есть то, при котором добродетель настолько обеспечена внешними благами, что вследствие этого оказывается возможным поступать в своей деятельности согласно требованиям добродетели». На это и должно быть направлено воспитание граждан.

Большую роль в установлении справедливости в государстве играет правосудность, которая «есть справедливое исправление справедливости, точно установленной в законах». Правосудность предполагает исправление законов, которые оказались несостоятельными в силу того, что не удалось в них учесть все возможные обстоятельства. Справедливость должна быть выше закона. Закон – это определённый порядок, который зависит от формы государства: «…законы, соответствующие правильным видам государственного устройства, будут справедливыми, законы же, соответствующие отклонениям от правильных видов, будут несправедливыми». Законы – выражают только юридическую справедливость, то, что государство считает справедливым. Но над ними стоит этическая справедливость, которая и оценивает законы как хорошие или плохие.

Политическая справедливость распространяется только на участников политического общения, то есть на свободных и равных в своих политических правах граждан. Государство создаёт для них все условия, необходимые для совершенствования способностей и счастливой жизни. Но это накладывает на граждан и определённые обязанности по равномерному распределению благ и тягот. Стремление «уделять себе большую долю безусловных благ и меньшую – безусловных зол» свидетельствует о несправедливости. Справедливым Аристотель, как и Платон, считает только то, что служит общей пользе, преследует «выгоду для всего государства и общее благо всех граждан».

Справедливость предполагает равенство, которое бывает двоякого рода – равенство по количеству и равенство по достоинству. Аристотель выступает за сочетание равенства и неравенства: равенство справедливо для равных, а неравенство – для неравных. Этим двум видам равенства соответствуют два вида справедливости:

1) уравнивающая (количественная) справедливость должна действовать в сфере экономики и возмещении вреда;

2) распределяющая (по достоинству, неравная) справедливость господствует в политической сфере, где занятие государственных должностей в политии должно осуществляться на основе образовательного и имущественного ценза (в отличие от демократии, где участниками народного собрания и претендентами на посты являются все свободные граждане).

Безусловной справедливостью обладает только равенство по достоинству, что не мешает развивать в государстве демократические элементы. Для реализации политической справедливости играют роль ещё два признака:

1). Отдельные граждане при осуществлении политики должны быть «причастны и к властвованию, и к подчинению», быть «в состоянии и подчиняться, и властвовать». Чередование властвования и подчинения создаёт равенство между равными.

 2). «Посредством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы должностным лицам невозможно было наживаться».

Представления греческих философов о справедливости получили признание в Древнем Риме.

В латинском языке понятие справедливость обозначается словом justitio. В глазах древних справедливость выступала как мера, закон и принцип. В ней они видели надлежащую пропорцию, соразмерность и упорядоченность. Противоположностью справедливости выступает несправедливость, разрушение порядка, деструкция существующего.

Марк Туллий Цицерон (106 – 43 гг. до н. э.) основой справедливости считает общее благо и равенство. Ему была близка аристотелевская идея о распределяющей справедливости, которая получила воплощения в римском праве, одним из принципов которого было воздаяние каждому человеку того, что ему должно. Справедливость не сводится только к закону, а превосходит его, представляет собой моральное требование и сказывается в склонности души к воздаянию по заслугам, даже вопреки официальному предписанию закона. Помимо прав в строгом смысле слова (jus strictum) в Древнем Риме сложилась система права справедливости (jus aequum).

В последующие исторические эпохи в Европе господство закона стало ставиться выше права справедливости.

В Новое время справедливость стала представляться как сочетание свободы и равенства.

Английский философ Джон Локк (1632 – 1704) считал совершенно очевидным, что поскольку все люди обладают естественной свободой и равны по своей природе, то они должны пользоваться одними и теми же правами и привилегиями. Дж. Локк не говорит об абсолютном равенстве всех: «Хотя я сказал…, сто все люди по природе равны, меня не следует понимать так, что это равенство распространяется на всё: возраст или добродетель могут давать людям справедливое превосходство; исключительные достоинства и заслуги могут поставить кого-либо над общим уровнем; происхождение может побудить одних, а … выгоды других оказывать почтение тем, кому природа, благодарность или другие поводы обязывают его оказывать. И тем не менее всё это не противоречит тому равенству, в котором находятся все люди в отношении к юрисдикции или господству одного над другим».

Сходных взглядов придерживался и Иммануил Кант (1724 – 1804), который указывал, что в основе «всеобщего критерия права» лежат равенство и свобода как компоненты справедливости. Справедливость у него ассоциируется с некоторым исходным формальным равенством прав и обязанностей.

Французский просветитель Жан-Жак Руссо (1712 – 1778) исходил из того, что общее благо всегда справедливо. Цель создания всех законов – свобода и равенство. Равенство он понимал как фактическое равенство, причём не только в политических правах, но и в имущественном положении. В разделении на богатых и бедных Ж.-Ж. Руссо видел угрозу общему благу и свободе. Речь, конечно, не идёт о полном имущественном выравнивании, он настаивал на том, что «ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один быть настолько бедным, чтобы быть вынужденным себя продавать». В трактовку справедливости был внесён аспект социальных противоречий.

Сведение проблемы справедливости к отношениям между личностью и государством свойственно выдающемуся немецкому юристу Рудольфу Иерингу (1818 – 1892). Он исходил из того, что «основной идеей государства представляется обеспечение общих для всех интересов общества в противовес угрожающему им частному интересу». Общее благо – главное мерило справедливости. Общественный интерес должен преобладать над частным: «Против притязания на защиту, предъявляемого личным эгоизмом, общество имеет право выставить свои интересы. Интересы же общества составляют то, что выгодно не одному, а всем, на чём все могут сойтись, и этот интерес… есть не что иное, как справедливость. Она выше свободы, индивид существует не для себя исключительно, но и для мира; поэтому свобода, то есть то, что соответствует личным интересам индивида, и должна подчиняться справедливости, то есть тому, что требуется интересами всех».

Право – это мера реализации свободы и в то же время – норма политической справедливости. Другими словами, право есть нормативно закреплённая справедливость. Право покоится на идее справедливости. Как считал Г. Гегель, право не есть добро без блага. Справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует духу права.

В XIX веке получила распространение концепция социальной справедливости, которая основывается на двух основных принципах:

1) необходимость изменения социально-экономической системы, основанной на неравенстве и эксплуатации (реформистским или революционным путём);

2) недопустимость сведения равенства и справедливости к формальному равноправию.

Выдающийся французский юрист Леон Дюги (1859 – 1928), формулируя свою солидаристскую теорию права, подчёркивал, что интересы общества в целом, социальная справедливость должны превалировать над индивидуалистическими интересами, что формальное равенство должно дополняться определённой степенью фактического равенства. Для этого необходимо расширение социальных функций государства: «Государство юридически обязано издавать известные законы и, в частности, организовать и обеспечить своими законами обучение, вспоможение и труд». Эти меры нельзя рассматривать как нарушение свободы личности.

Русский философ Владимир Сергеевич Соловьёв (1853 – 1900) разграничивает два различных понимания справедливости:

1) общественный аспект – способ распределения материальных благ;

2) моральный, индивидуальный аспект – принцип и движущая сила личного поведения.

Второй аспект справедливости В. С. Соловьёв считал более значимым: «Справедливость в нравственном смысле есть некоторое самоограничение своих притязаний в пользу чужих прав». Справедливость не может заключать в себе какую-либо корысть, а должна олицетворять собой общественную правду.

Концепция социальной справедливости считает признание формального равенства недостаточным и предполагает усилия по смягчению фактического неравенства в определённых сферах жизни. Ссылка на равенство всех перед законом может использоваться для оправдания фактического неравенства и сохранения привилегий. Как отметил профессор Брюссельского университета Хаим Перельман (1912 – 1984) в работе «О справедливости» (1945), «в действительности равное (беспристрастное) отношение, полностью пренебрегающее неравенством последствий, может привести к ещё большей несправедливости, сохраняя и углубляя самое явное неравенство». Выход из создавшегося положения Х. Перельман видит в том, чтобы законодательным путём установить для лиц, нуждающихся в помощи, определённые преимущества, улучшающие реальные условия их существования: освобождение бедных семей от налогов, стипендии для обучения детей, трудоустройство инвалидов. Подобные меры помогают устранить несправедливость, что снижает социальную напряжённость.

Мысль о недостаточности формальной справедливости получила законченное выражение в монографии американского философа Джона Ролза (1921 – 2002) «Теория справедливости» (1971). Он рассматривает справедливость не как формально-юридическую, а как политическую и социальную категорию. Её суть состоит в том, как в экономической, политической и социальной жизни распределяются права, обязанности и выгоды общественного сотрудничества.

Дж. Ролз сформулировал два главных принципа справедливости:

1). Все люди обладают основными свободами, совместимыми с такой же свободой других людей. Этот принцип задаёт юридическое и политическое равенство.

2). Включает в себя два положения:

а) социальное и экономическое неравенство допустимо только в пользу наиболее обездоленных в соответствии с принципом справедливых сбережений (только в этом случае оно будет служить благу общества в целом);

б) должности и общественный статус должны быть доступны всем в условиях честного равенства возможностей.

Второй принцип носит социально-экономический характер. Социальная политика государства должна быть направлена на наиболее полное удовлетворение долговременных ожиданий наименее благополучных людей. Дж. Ролз предлагал обеспечить социально-экономическую справедливость без пренебрежения правами человека и без пренебрежения институтами демократии.

Современные понимание справедливости соединяет в себе достоинство личности и социальную справедливость.

Консервативная традиция отстаивает тезис о справедливости неравенства, привилегий и подчинения лучшим. Формы обоснования неравенства различны: от сословного происхождения, определяющего правовой статус, до признания таланта, трудолюбия, мужества, ума, служения общему благу у отдельных личностей или социальных групп.

Яркий представитель английского консерватизма Томас Карлейль (1795 – 1881) утверждал, что в самой природе человека заложена установка на повиновение высшим, тем, кого он почитает лучшими, чем он сам, и «он всегда будет им повиноваться; и даже всегда готов и счастлив это делать». В подчинении высшим Т. Карлейль видел свободу. Лучшей гарантией хорошего управления служит пребывание «истинной аристократии» у власти.

Русский философ Иван Александрович Ильин (1883 – 1954) утверждал, что реализацией на практике идеи всеобщего равенства не осуществить справедливости: «Справедливость требует жизненно верного предметного неравенства: в одном случае привилегий, в другом лишения прав; в одном случае наказания, в другом прощения; в одном случае полновластия, в другом безоговорочного повиновения». Всеобщая справедливость – это лишь теоретическая конструкция, которую нереально осуществить в жизни. Историческая правда, по мнению И. А. Ильина, заключается в том, что «все народы творили и будут творить свою духовную культуру при отсутствии полной справедливости, то есть в исторически данном нагромождении справедливости, полусправедливости и несправедливости. Мы не должны скрывать этого от своего народа. Жизнь на земле невозможна без терпения, смирения и отречения».

Вместо поиска путей устранения несправедливости в обществе консерваторы предлагают смириться с создавшимся положением как неизбежным. Упрекая борцов за социальную справедливость в своекорыстных мотивах и «внутренней нравственной порочности», консерваторы сами мыслили в духе гордыни, эгоизма и цинизма. В этом плане весьма показательна оценка приверженцев консерватизма, данная Исайей Берлином (1909 – 1997), упрекнувшего их в том, что они «смотрели на большинство человечества как неисправимо глупую или неизлечимо порочную массу и, следовательно, были обеспокоены тем, как сделать мир безопасным для исключительного, просвещённого или в других отношениях высшего меньшинства».

Австрийский экономист Фридрих фон Хайек (1899 – 1992) вообще считает термин «социальная справедливость» «либо неразумением, либо шарлатанством», так как любое искусственное перераспределение благ парализует работу рыночных сил, ограничивает свободную конкуренцию. Требование справедливости он рассматривает только как проявление политической демагогии и дешёвой журналистики. Призывы к справедливости, по мнению Ф. Хайека, разрушают нравственность, так как провоцируют зависть и неприязнь к состоятельным людям. Государство не должно вмешиваться в регулирование экономических процессов, его задача – защищать частную собственность и поощрять предпринимательство как основу личной свободы и конституционного строя. Ф. Хайек выступал противником социального государства: «Любая политика, прямо нацеленная на … распределительную справедливость должна привести к уничтожению господства права». Принципы справедливости служат этическим стандартом только для личного поведения, социальная справедливость – опасная утопия.

Критическим отношением к проблеме социальной справедливости и социального государства проникнуты работы и других консервативных мыслителей, как Карл Поппер (1902 – 1994), Зигмунт Бауман (1925 – 2017), Бруно Леони (1913 – 1967), Роберт Нозик (1938 – 2002). Общей чертой всех консервативных теорий справедливости является ясное признание приоритета свободы над равенством и экономической эффективности над требованиями социальной справедливости.

Анализ различных теорий справедливости позволяет выдвинуть ряд положений:

1) справедливость предполагает определённые отношения между личностью и обществом, согласование частных интересов с общим благом;

2) справедливость требует, чтобы отношения между людьми строились на основе равенства и взаимного уважения;

3) справедливость общественного устройства предполагает неизбежность благоприятных или неблагоприятных последствий действий людей, каждый должен получать по заслугам: вознаграждение или наказание.

Сегодня в философской литературе выделяют следующие свойства справедливости:

1) справедливость не бывает однозначной, со сменой общественных отношений, она меняет своё содержание;

2) важнейшие черты справедливости – равенство, пропорциональность, бескорыстие, доброжелательность, объективность, самокритичность – раскрываются при оценке тех или иных явлений действительности;

3) справедливость проявляется в формах общественных отношений, где содержится требования соответствия между правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, между трудом и вознаграждением, между преступлением и наказанием и т. д.;

4) справедливость как реальность существует лишь в действиях социального субъекта. Без субъекта у общественных явлений нет свойства «справедливости», оно проявляется лишь в отношениях «субъект –субъект» или «субъект – общественный институт». От того, в какие отношения вступают с человеком государство, классы, социальные группы, церковь и другие институты, возникает их оценка как «справедливых» или «несправедливых»;

5) содержание справедливости как реальности выступает в трёх основных аспектах: меры воздаяния, меры требования и правомерности оценки.

Справедливость как мера воздаяния в каждой исторической эпохе имела своё специфическое содержание (например, «Закон Талиона» – принцип равного воздаяния, наказание должно полностью соответствовать причинённому вреду, «око за око», «зуб за зуб»). Сегодня, например, правовое воздаяние имеет своим содержанием справедливость с точки зрения правосудия (суждения по праву), равного правового подхода ко всем.

Справедливость как мера требования выступает регулятором взаимоотношений людей. Справедливо поступает не тот, кто действует сообразно справедливости по отношению к себе, а тот, кто поступает так по отношению к другим.

Справедливость как правомерная оценка означает соизмеримость идеала (должного) с сущим как мерой воздаяния и мерой требования.

Основные онтологические и гносеологические признаки справедливости:

1) в онтологическом плане справедливость всегда существует как отношение между людьми, то есть как общественное отношение;

2) справедливость является отношением равноправия субъектов в конкретных идентичных условиях;

3) социальная справедливость характеризует реальное положение личности в обществе, обеспеченное правовыми гарантиями человеческого и гражданского достоинств, заслуженными материальными и духовными благами;

4) в гносеологическом плане справедливость представляет собой понятие, категорию, отражающую определённое состояние данного отношения, то есть отношения между равноправными субъектами.

Специфика понятия заключается в том, что оно является по своей природе и функциональной роли аксиологическим, то есть оценочным. Это понятие фиксирует, в каком отношении человек находится к производству, распределению и потреблению материальных благ, каково его положение в социальной группе, насколько его интересы учтены в законах и т. п.

Справедливость охватывает все сферы общественной жизни, поэтому можно говорить о различных видах справедливости: социальная, политическая, экономическая, моральная, правовая и др. Справедливость, как и свобода и равенство, может быть формальной и реальной. Формальная справедливость требует обращаться с людьми, относящимися к одной категории, одинаково. Реальная справедливость требует применения принципов формальной справедливости по отношению к конкретному делу. Если в прошлом предметом распределительной справедливости были политические права (Аристотель), то в современном демократическом обществе, где уже достигнуто состояние политического равноправия, распределяются в основном материальные блага.

Х. Перельман выделяет следующие принципы распределительной справедливости:

1) каждому поровну;

2) каждому по его заслугам;

3) каждому по его труду;

4) каждому по потребностям;

5) каждому в соответствии с его рангом;

6) каждому в соответствии с его правом.

Все эти принципы объединяются между собой правилом равного отношения к равным людям. В реальности в обществе могут применяться все приведённые принципы распределения благ.

Построение общества на справедливых началах предполагает равенство. Именно в силу этого право воспринимается человеком как справедливость через равенство. В истории общества понятие справедливость и равенство зачастую отождествляли.

Так, французский философ Пьер-Жозеф Прудон (1809 – 1865) считал справедливость основным понятием нравственности. События Великой французской революции подтолкнули его придать справедливости значения равноправия. Уже в раннем сочинении «Что такое собственность?» (1840) П.-Ж. Прудон отождествлял справедливость и равноправие, ссылаясь на определение древних мыслителей: justum aequale est, injustum inaequale – «справедливо то, что равно, несправедливо неравное».

Образ права как справедливости через равенство нашёл своё отражение в изображении Фемиды: повязка на глазах богини правосудия – символ беспристрастия, а весы – символ объективного суждения о справедливости.

В основу правового, справедливого равноправия положен принцип естественного права: то, что признаётся справедливым для себя, должно признаваться справедливым по отношению к другому лицу.

Правовая справедливость выступает как фиксированный законом регулятор экономической, политической, религиозной, нравственной, социальной и других форм справедливости. Она выступает как средство обеспечения равных прав, исключает привилегии и неравенство людей перед законом.

С обыденной точки зрения справедливость тоже всегда требует поиска «равенства», эквивалента, выступает как этическое представление о соразмерности проступка и возмездия, услуги и награды. И уже в силу этого нуждается в правовой защите. Более того, в жизни достичь справедливого равенства, добиться торжества справедливости можно лишь через право.

Мысль о том, что право должно быть справедливым вполне очевидна. Но за этим скрывается серьёзная философская проблема: является ли право воплощением справедливости, или оно всего лишь должно подвергаться оценке с точки зрения справедливости? Возможны следующие варианты ответа на этот вопрос:

1) право и есть справедливость;

2) справедливость – это моральная категория, внешняя по отношению к праву;

3) справедливость – это моральная категория, но имеющая непосредственное отношение к праву, суть права не может быть понята без определения отношения к справедливости.

Представления о тождественности права и справедливости характерны для традиционных обществ, где право ещё не выделилось из единой системы нормативного регулирования, контролируемой государственной властью.

В законах, издаваемых государствами, прописывалось, что является добродетелью, а что пороком. Это служило убедительным оправданием неограниченной власти. То, что законы разных государств противоречат друг друга, по мнению Томаса Гоббса (1588 – 1679), не лишало их справедливости: «Пусть, таким образом, известные действия считаются в одном государстве справедливыми, в другом считаются несправедливыми, но справедливость, как таковая, то есть подчинение законам, везде одна и та же и таковой останется». Т. Гоббс не связывал необходимость повиновения с характером или оценкой законов. Подчиняться следует даже плохим законам, чтобы не разрушать политическую систему государства. О справедливости закона может судить только суверен, сам законодатель. Любые деспотии и диктатуры исходят из того, что закон всегда справедлив.

Тождественность права и справедливости достигается и в том случае, если право рассматривается не как реальный социальный регулятор, а как абстрактный принцип, идеал. Тогда справедливость становится внутренним свойством и качеством права.

Второй подход в решении проблемы соотношения права и справедливости характерен для классиков юридического позитивизма. Так, Джон Остин (1790 – 1859) настаивал на чётком различении права и морали. При этом вопрос о должном, справедливом не снимался, а выносился за рамки права и юриспруденции. Этой проблемой должна заниматься этика или наука законодательства. Ганс Кельзен (1881 – 1973) также утверждал, что справедливость – это требование морали, что «чистое учение о праве» исключает смешение позитивного права с «идеальным» правом. Категории справедливого, должного, хорошего или плохого слишком произвольны, субъективны и изменчивы, поэтому должны изучаться за рамками теории права.

Третий подход пытается синтезировать позиции первых двух. Справедливость здесь рассматривается как несравненно более широкая категория. Она не сводится только к справедливости законов. Будучи моральной ценностью, она распространяет свой воздействие и на право. Так, Роман Зиновьевич Лившиц (1929 – 1997) видел в праве «нормативно закреплённую и реализованную справедливость».

Итальянский теоретик права Норберто Боббио (1909 – 2004) рассматривал справедливость как «сумму ценностей, благ и интересов, для защиты и развития которых люди создали технику, организующую совместную жизнь, которую принято называть правом». Теория справедливости изучает сущность права, а теория права – форму.

По мнению немецкого теоретика права Гельмута Коинга (1912 – 2000), права впитало в себя многие религиозные и нравственные представления и ценности, и только утверждение этических требований справедливости, свободы и гуманности даёт праву смысл и содержание. Но право не исчерпывает нравственность и не сможет исчерпать её никогда.

Существует ли тогда какая-либо особая юридическая справедливость, отличная от моральной справедливости. Обычно смысл, вкладываемый в понятие юридической справедливости, сводится к требованию соответствовать нормам права, строгому соблюдению законов, иными словами, к законности. Автор «Оксфордского словаря права» Дэвид Уокер (1920 – 2014) отмечает: «Но если принят закон для осуществления этой цели и если он применяется в строгом соответствии с его содержанием, этот закон будет юридически справедливым». Но означает ли это, что такой закон или любая другая норма права всегда соответствует требованиям справедливости? Понятно, что нет. Решая эту проблему, Герберт Харт (1907 – 1992) различал в сфере права два вида справедливости: «Мы думаем и говорим о «справедливости в соответствии с законом», но также о справедливости и несправедливости самих законов». Первый вид справедливости представляет собой формальное требование непротиворечия законам, второй – оценку явления по существу, исходя из моральных критериев.

Таким образом, термин «юридическая справедливость» носит весьма условный характер, и во избежание путаницы лучше руководствоваться представлением о справедливости как моральной категории, охватывающей все стороны общественной жизни, в том числе и право, призванной вторгаться в право и преобразовывать его.