Нравственные ценности в праве

Понятие «ценности» многозначно. Его удачное определение дал болгарский юрист Нено Неновский (1934 – 2004): ценностями называют всё то, что вызывает к себе положительное отношение, рассматривается как благо, добро, польза, должное. Они представляют собой основание целей, к которым люди стремятся и связаны с удовлетворением их потребностей.

Все ценности разделяются на материальные (предметные) и духовные (идеальные). Вторую группу ценностей называют ещё субъектными, так как они существуют не в виде конкретного явления, а только в сознании людей. Предметные ценности совпадают с интересами, а субъектные ценности иногда побуждают действовать вопреки своим интересам, носят общий характер, хотя могут и не разделяться всеми. Люди могут прибегать к обману, преступлениям, несправедливости как средствам для достижения своих целей, но никто не возводит их в ранг добродетели.

Духовная ценность – это идея, абстракция, принцип, который может частично воплотиться в добродетельном состоянии или в реальном благе, включая позитивный результат добродетельного продукта. Духовные ценности включают в себя научные, эстетические, этические (моральные, нравственные) ценности. Для юриспруденции представляет интерес третья группа духовных ценностей, так как она связана с регулированием поведения людей.

Значение ценностей в праве следующим образом подчеркнул немецкий философ Юрген Хабермас (р. 1929): «Для принимающих рациональные решения акторов нормативное, чем бы оно ни казалось, может быть представлено в терминах интересов или ценностей, которые реализуются посредством тех или иных благ».

Ценности – это высшие принципы, соблюдение которых обязательно. Они лежат и в основе права. Большинство правовых норм служит воплощением, развитием, конкретизацией какой-то этической ценности. Особенно это касается наиболее общих норм – принципов права.

Сторонники философии позитивизма нередко отвергают ценностный подход к праву, объявляя его субъективным, идеологическим, не отвечающим требованиям точности и доказательности. Они считают научным лишь то, что подлежит эмпирической или логической проверке. При этом недооценивается то, что общественная жизнь при всей своей обусловленности природными и социальными факторами связана с сознанием, волей, интересами и поведением людей. Законы несут в себе отпечаток личностей, их создавших. Отказаться от ценностной оценки законов значило бы свести юридическую науку к логическому анализу официальных норм и эмпирическому изучению практики, придать ей апологетический характер, лишить её творческого начала.

Критики правового позитивизма указывают на важность ценностного подхода для правовой теории и практики. Профессор Колумбийского университета Г. В. Джонс указывает, что ориентация на справедливость, даже в ущерб официальным предписаниям, является самым важным и необходимым в жизни права. О том же говорит и французский профессор права Ганс Альбрехт Шварц-Либерман фон Валендорф (1922 – 2011): «Чтобы не быть рабами юридических норм, мы должны научиться их правильно оценивать, а философия представляет собой установление иерархии ценностей по отношению к окружающему нас миру».

Любая правовая система исходит из ценностей, которые и призвана изучать философия права. Не случайно, известный немецкий правовед Карл Бринкман (1854 – 1901) назвал философию права наукой о ценностях и антиценностях.

Природа ценностей противоречива. С одной стороны, ценности формируются в процессе исторического развития общества, обусловлены общим характером мировоззрения людей, выступают своеобразным обобщением опыта поколений. С другой стороны, в ценностях содержится субъективное, иррациональное начало, основанное на чувствах, идеалах, устремлениях, потребностях, интересах людей. Ценности проявляются в борьбе между долгом и желанием, мотивами нравственного и утилитарного порядка. Система ценностей образует идеологию.

Ценности подлежат изучению в двух плоскостях – идеала и действительности. Идеал – это то, что провозглашается должным, действительность – те принципы, которыми люди руководствуются в повседневной жизни. Между ними всегда есть разрыв, хотя и в разной степени. Этика и право несёт в себе благородные идеи. В реальной жизни люди зачастую преследуют корыстные интересы, пытаясь выдать их за ценности.

Нравственный упадок общества ведёт к торжеству антиценностей (отрицательных ценностей), связанных с культом потребительства, карьеризма и денег. Если цели начинают достигаться безнравственными способами, то такое общество обрекает себя на гибель. Антиценности не являются моральными ценностями, хотя могут быть материальными, житейскими, бытовыми. Задача подлинных ценностей – сдерживать стремление людей к отрицательным ценностям.

Набор ценностей, связанных с правом, неоднократно изменялся. Среди наиболее значимых ценностей в исторической ретроспективе следует назвать: порядок, безопасность, общее благо, справедливость, благополучие, равенство, свобода, национальный интерес, демократия, права человека, солидарность, полезность, прогресс.

Ценность незыблемости миропорядка, характерная для древних цивилизаций, в современном обществе сменяется ценностью прогресса – стремлением к лучшему, устранению устаревших институтов. Если в древности рабство рассматривалось как вполне естественное явление, то ныне равенство прав рассматривается как благо, неотъемлемое свойство справедливости, правового государства. Если Платон рассматривал демократию как весьма несовершенную форму правления, уступающую по своим характеристикам аристократии и монархии, то сегодня демократия, с подачи Иеремии Бентама (1748 – 1832), считается единственной формой правления, способной обеспечить «наибольшее счастье для наибольшего числа людей». Свобода личности, признание неотчуждаемых прав человека постепенно превратилось в важнейшее требование, предъявляемое к политической и правовой системе. В прежние времена акцент делался не на правах человека, а на его обязанностях перед обществом, соблюдении установленных правил, которые и являлись гарантом некоторых прав.

Пожалуй, только ценности общего блага и справедливости сохраняли своё важное значение во все исторические эпохи. Все названные ценности рассчитаны на разумное устройство общественных и государственно-правовых отношений, ориентированы на возможность совершенствования социальных институтов в направлении общественного идеала.

Нравственные ценности принято разделять на две группы:

1) простые – служат воплощением одного принципа, они первоначальны, существуют сами по себе: свобода, равенство, безопасность;

2) сложные – многосоставные ценности, сочетание простых ценностей по определённому принципу: общее благо, справедливость, полезность.

Полезность – это модификация идеи общего блага, проникнутая демократизмом. Полезность не равнозначна целесообразности или эффективности. Она не сводится к индивидуальной выгоде, а подразумевает то, что повышает уровень благополучия большинства. Но попытка подчинить справедливость общественной полезности так и не увенчалась успехом.

То, что ценности часто вступают в противоречие между собой, следует признать нормальным явлением. Как заметил русский мыслитель Павел Иванович Новгородцев (1866 – 1924): «Мы не вправе ожидать, что когда-либо на земле настанет такое совершенство и такая гармония, которая преодолела бы все жизненные противоречия в совершенной общественной форме. Для человеческих сил эти противоречия непримиримы и непреодолимы. Личность и общность, равенство и свобода, право и нравственность находятся в вечном антагонизме и не допускают окончательного примирения». В истории много примеров ценностных коллизий, когда достичь благих целей пытались с помощью безнравственных способов – через предательство, ложь, насилие. Демократические принципы могут расходится с необходимостью эффективного управления, осуществляемого правящей элитой.

Как отметил английский политический философ Исайя Берлин (1909 – 1997), сама концепция идеальной жизни утопична и непоследовательна, «необходимость делать выбор, приносить одни высшие ценности в жертву другим оказывается постоянным уделом человеческого предназначения».

Конфликт ценностей требует своего решения посредством синтеза индивидуального и коллективного. Для этого система ценностей должна быть иерархична. В разные исторические эпохи и в разных философских системах доминировали различные ценности. Античные мыслители выдвигали на первый план общее благо. В религиозных системах – божественная воля и традиционализм. Утилитаристы поставили во главу угла принцип полезности. Многие юристы и философы рассматривают справедливость как главную добродетель, источник всех других ценностей.

В Годесбергской программе Социал-демократической партии Германии (1959) выдвигаются три основные ценности: свобода, справедливость и солидарность. Они признаются равновеликими, ни одна из них не ставится выше других и не может быть принесена в жертву другим.

Австралийский юрист Джон Финнис (р. 1940) стоит на позиции плюрализма ценностей. К главным ценностям он относит основные блага: жизнь (здоровье), знание, игра, эстетические переживания, общительность (дружба), практическое благоразумие (умеренность) и религия. Все они существенны сами по себе, ни одной из ценностей нельзя отдавать предпочтение. Переход от основных благ к моральному выбору происходит с помощью промежуточных принципов практического разума, связанных с запретом действовать прямо против какого бы то ни было основного блага. Так, ложь направлена против знания, пытка – против жизни и здоровья человека. Построение рационального плана жизни, постоянная забота об общем благе помогает избежать ценностных конфликтов.

В тех случаях, когда не удаётся найти компромисс ценностей, моральный выбор становится неизбежным, и осуществить его возможным только при наличии иерархии ценностей. При равнозначности ценностей решение ценностных коллизий окажется невозможным.

Нравственный выбор человека осуществляется в соответствии с пониманием общего блага как ценности, элементом которого выступает и само право. В самом общем виде под общим благом в истории общества понимали то, что имело для каждого человека положительное значение, положительный смысл.

Общее благо в юридическом контексте можно понимать как феномен, возникающий в результате функционирования права как социального института. По своей сути оно обозначает качественные характеристики вещи или явления как общечеловеческой ценности.

В философско-правовом осмыслении общего блага выделяют следующие его сущностные свойства:

1). Общее благо – это ценность, которая является значимой для людей в культурном, общественном и личностном отношении. Общее благо как высшая добродетель существовало, существует и будет существовать, пока существует человечество. Вне человека, общее благо лишено смысла.

2). Общее благо – общечеловеческаяценность. Это означает, что его требования распространяются и признаются всеми людьми, независимо от пола, возраста, этнической или религиозной принадлежности. В таком общечеловеческом смысле общее благо выступает неким эталоном, с которым соизмеряются другие ценности или поступки людей.

3). Общее благо есть высшая ценность. Оно обладает всеми характеристиками, которые присущи высшим ценностям, и, прежде всего, неутилитарностью, то есть ценность общего блага определяется не его практическим применением для чего-либо иного, а всё иное, напротив, приобретает значимость лишь в контексте общего блага. В правовой сфере общее благо является предельной ценностью. Все остальные правовые ценности – свобода, равенство, справедливость, право, закон и др. – не более чем субценности, служащие для его достижения.

Правовой аспект общего блага имеет свои специфические правовые характеристики.

Одной из таких характеристик является свобода. Она предполагает независимость в рамках дозволенного и недозволенного. Например: не убий, не укради, не прелюбодействуй – это рамки, в пределах которых человек свободен. Ёмко и точно по поводу свободы сказал И. Кант: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом». И далее И. Кант говорит: «Свобода – независимость от принудительного произвола других».

Следующая правовая характеристика общего блага – равенство. Оно предполагает соразмерность, эквивалентность свободы, которой располагают разные люди. Равенство устанавливает равную меру для всех в их совместной жизнедеятельности, оно даёт возможность формально (то есть не фактически, а на уровне принципа) предоставить всем членам общества равные возможности, равные права на конкретные блага: на образование, на судебную защиту, на труд и т. п. Но формальное равенство одновременно предполагает и неравенство (в труде, в образовании и т. д.), ведь все люди разные, и лишь формальное равенство как элемент общего блага устанавливает единый масштаб, который и позволяет обнаружить фактическое неравенство в рамках правового поля и влиять на него.

Наконец, философско-правовой аспект общего блага неразрывно связан со справедливостью как субценностью – общезначимым соответствием должного и сущего, наличием и обеспечением неотъемлемых прав человека как разумного и правового существа.

Справедливость всегда соотносилась с формальным равенством в правах и ответственности, с эквивалентностью кары содеянному, с правомерностью (то есть с соответствием праву). Именно с этими сторонами справедливости связанны атрибуты богиниФемиды.Следовательно, правовая рольсправедливости заключается в том, что она призвана ликвидировать привилегии, утвердить равенство и свободу людей.

Ценностные характеристики общего блага совпадают с сущностными характеристиками права. Таким образом, право это и есть элемент общего блага, ибо только права обеспечивает равенство, свободу и справедливость. И наоборот, общее благо есть результат функционирования права. В силу этого и само право есть благо.

Свобода

 

Свобода является центральной проблемой философии права. Идея свободы многозначна. На обыденном уровне свобода чаще всего понимается как ничем не ограниченное волеизъявление – «что хочу, то и делаю». На теоретическом уровне свобода понимается как согласованность действий с необходимостью, как способ существования человека.

В древних обществах свобода воспринималась только как правовой статус, противоположный рабству, открывающий возможности для участия в государственной власти. Вопрос о личной свободе не возникал, так как вся жизнь человека детально регламентировалась традициями и обычаями и не оставалось пространства для личных решений. Незыблемость сложившегося уклада жизни не ставилась под сомнение и воспринималась как высшая добродетель. Идеальное государство, описанное Платоном (V – IV вв. до н. э.), основано не на свободе человека, а на подчинении философам-правителям, которые наделялись правом контроля не только за действиями, но и мыслями граждан. Вводилась цензура, несогласных ожидало изгнание из полиса.

В дальнейшем эта установка на предельно возможное ограничение личной свободы получила развитие в идеологии консерватизма. Так, русский философ религиозно-консервативного направления Константин Николаевич Леонтьев (1831 – 1891) писал: «Всё, что усиливает личную свободу (то есть своеволие) большинства, не есть основа, а большее или меньшее расшатывание основ».

В традиционном обществе люди не дорожат свободой, не воспринимают её как ценность. В этом случае свобода привлекает лишь одиночек, поднявшихся в своём духовном развитии над обществом и готовых пожертвовать жизнью ради свободы. Таков, например, подвиг Сократа (V в. до н. э.) в его столкновении с афинским полисом.

Понятие индивидуальной свободы начинает получать признание только в эпоху Возрождения, как результат борьбы за религиозную свободу в ходе движения Реформации. С началом буржуазных революций в Европе борьбу за свободу перешла в политическую и правовую плоскость.

Философская концепция свободы в более широком её понимании была сформулирована Томасом Гоббсом (1588 – 1679): «Под свободой, согласно точному значению слова, подразумевается отсутствие внешних препятствий, которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут мешать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом». Следовательно, «свободный человек – тот, кому ничто не препятствует делать желаемое, поскольку он по своим физическим и умственным способностям в состоянии это делать».

Такое определение свободы получило распространение в различных философских учениях. Например, Иммануил Кант (1724 – 1804) видел суть свободы в «независимости от принуждающей воли другого», Борис Николаевич Чичерин (1828 – 1904) – в «независимости от чужой воли во внешних действиях». Здесь речь идёт о состоянии человека, не связанного внешними обстоятельствами, чужой волей.

В такой свободе, граничащей с разнузданным произволом, Т. Гоббс видит не благо, а безусловное зло. Право распоряжаться по своему усмотрению жизнью и собственностью других людей равнозначно эгоизму и ведёт к «войне всех против всех». Выход из этого положения Т. Гоббс видит в том, чтобы люди добровольно отказались от такой свободы и передали её полностью в руки государства, которое и будет выступать гарантом естественных прав граждан в соответствии с заключённым общественным договором.

Георг Гегель (1770 – 1831), в отличие от Т. Гоббса, не призвал упразднить свободу личности. Он видит возможность её сочетания с государственной властью на основе права. Та же часть свободы человека, которая оказывается не связанной законами, порождает конфликты, которые требуют вмешательства со стороны морали и нравственности.

Полной, абсолютной свободы человека в обществе быть не может, есть только конкретная свобода в одних социальных отношениях и её недопущение в других.

В связи с этим, чтобы свободой располагать, нужно её ограничить. По словам, Владимира Сергеевича Соловьёва (1853 – 1900), «прежде чем объединиться в свободе, нужно объединиться в послушании». Критерием определения пределов свободы он видит общее благо как ценность, делающая возможным существование общества. Эту же мысль проводит английский политический философ Исайя Берлин (1909 – 1997) в работе «Четыре очерка о свободе» (1969): «Пределы свободы человека или народа жить, как они хотят, должны быть соизмерены с требованиями многих других ценностей, среди которых равенство, или справедливость, или счастье, или безопасность, или общественный порядок, являются, возможно, самыми очевидными примерами. Поэтому свобода не может быть неограниченной».

Ещё один важный принцип ограничения свободы – разум человека. На это обратил внимание Иоганн Фихте (1762 – 1814), поскольку «никто не может обладать правами против разума». Конечно, разум диктует необходимость ограничения свободы, поэтому предмет философского спора составляют лишь пределы и мотивы подобного ограничения.

Широко известно определение свободы, данное Барухом Спинозой (1632 – 1677), позже развитое Г. Гегелем и Ф. Энгельсом: «Свобода есть познанная (осознанная) необходимость». В этом определении отмечены два важных момента:

1) познание необходимости и действие в соответствии с нею;

2) познание закономерностей повседневного и системного миров человека для согласования своих действий с объективными законами природы и общества.

Юридическое преломление рационально понимаемой свободы точно выразил Шарль Монтескье (1689 – 1755): «В государстве, то есть в обществе, где есть законы, свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть… Свобода есть право делать всё, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане». Жан-Жак Руссо (1712 – 1778) также считал, что человек свободен, когда он хочет исполнить свой долг, заключающийся в служении общему благу. Свобода человека заключается в подчинении «общей воле».