2020-08-05
72
Джулиан спустился к ужину, но вместо того, чтобы пойти сразу в гостиную, он прошёл через служебный коридор и людскую к чёрной лестнице. Слуги проводили его любопытными взглядами, а Молли Дейл немного последила за ним. Кестрель на несколько минут поднялся в кабинет Роулинсона, потом cпустился и исчез в приёмной. Молли решила, что он мог выйти через заднюю дверь, чтобы покурить в саду перед ужином. Но очень скоро Джулиан вернулся, и табаком от него не пахло.
«Ну он и продувная бестия». – Решила Молли, видя как безмятежно гость шагает в гостиную.
Сэра Роберта в доме всё ещё не было, так что во главе стола сидел полковник Фонтклер. Выглядел он не лучшим образом. Его обычно румяное лицо посерело, а глаза налились кровью. Леди Фонтклер тоже была будто бы очень напряжена. Она оставалось неизменно любезна до всеми, но её очарование и весёлость будто бы ослабли, а тревожность – усилилась. Кэтрин была раздражительна, Крэддок – мрачен. Изабель была как всегда изящна и загадочна.
Гэй много пил. С самого дня убийства он оставался удивительно трезв, но сейчас самоконтроль ему изменил. Вино развязало парню язык и заставило забыть об осторожности – быть может, потому он и не пил всё это время? – и Фонтклер-младший принялся расспрашивать Джулиана о том, что он делал в Лондоне. Кестрель парировал его вопросы ничего не значащими замечаниями о моде, развлечениях, скачках и разорениях.
После ужина напившийся Гэй едва не начал буянить, но полковник заставил сына взять себя в руки и потащил в гостиную к дамам. За ними последовали остальные джентльмены. Леди Тарлтон вынудила полковника и леди Фонтклер составить её партию в вист. Она неохотно приняла четвёртым игроком Крэддока, но заявила, что играть с ним в паре не собирается. Леди Фонтклер поспешила составить ему пару, и началась весьма несчастливая игра.
Молодые люди переместились в музыкальную комнату. Джулиан попросил Изабель сыграть, но та сказала, что будет работать над туфельками Мод.
- Я должна посвящать всё время им, чтобы успеть до свадьбы.
- Пожалуйста, не беспокойтесь так. – Умоляла Мод. – Ещё много времени.
Изабель посмотрела на неё как на незнакомое животное – странное, не очень интересное и определённо не опасное.
- Я говорила вам, что должна закончить их до конца вашего пребывания здесь, мисс Крэддок. Я собираюсь выполнить это обещание. – Она села, открыла корзинку для рукоделия и посмотрела на Джулиана. – Я слышала, вы и сами отличный музыкант, мистер Кестрель. Быть может, вы будете добры поиграть для нас?
Джулиан подчинился. Из-за фортепиано он наблюдал за остальными, делая вид, что поглощён музыкой. Пока Хью бродил вокруг мисс Крэддок, набираясь храбрости, чтобы поговорить, Гэй пододвинул к ней стул и принялся оживлённо болтать – его лицо было близко к Мод, а голос – низким и интимным. Это была заметная перемена в Гэе, что не так давно описывал Мод, как «серую мышку, чертовски скучную и безжизненную». Впрочем, это было до того, как Джулиан сблизился с ней, а Хью – взглянул на неё другими глазами. Джулиана никогда не переставало поражать, как ведомы оказываются люди – как они готовы менять свои вкусы и предпочтения, просто наблюдая за другими и рабски им подчиняясь.
Мод явно претило такое внимание, но она старалась не показывать этого. От Гэя несло спиртным, а то, как он смотрел на неё, напоминало кота, что забавляется с сочной мышью. Джулиан подумывал о том, чтобы прийти на выручку, но потом решил, что это скорее дело Хью. Но тот всё ещё оставался в стороне и метал в Гэя возмущённые взгляды.
«Да сделай же ты что-нибудь, Бога ради. – Подумал Кестрель. – Если я буду сражаться за неё во всех битвах, то могу и сам на ней жениться» – В этот миг Джулиан услышал как из соседней комнаты доносится голос сэра Роберта. Он закрыл фортепиано и незаметно вышел поговорить с ним.
- Мистер Кестрель. – Сказал сэр Роберт. – Я как раз собирался спросить о вас. Я знаю, что вы предполагали вернуться сегодня, так что сам закончил свои дела так быстро, как только смог, чтобы прибыть домой и услышать то, что вы захотите рассказать. Пройдёмте в мой кабинет?
- Я думаю, будет лучше, если с нами пойдёт и полковник Фонтклер.
Джеффри поднял испуганные глаза. На миг в глазах сэра Роберта отразился такой же ужас, но он быстро прогнал любые эмоции со своего лица.
- Будь так добр, Джеффри.
Полковник с трудом поднялся на ноги. Джулиан заметил – и уже не впервые – насколько сильнее становится его хромота, когда он расстроен.
- Что происходит? – Потребовала объяснений леди Тарлтон.
- Мистер Кестрель собирается рассказать мне о своём расследование в Лондоне.
- Я знала! – Выкрикнула она. – Я знала, что он поехал в Лондон вынюхивать то, что можно использовать против нас!
- Мистер Кестрель поехал в Лондон по моей просьбе и с моего одобрения. А теперь, если ты извинишь нас, Кэтрин…
Они вышли. Леди Тарлтон бросилась к окну. Крэддок сидел, сгорбившись, положив руки на колени и нахмурившись. Леди Фонтклер выскользнула из комнаты. Мягко, на почтительном расстоянии, она последовала за мужем, Джеффри и Джулианом в кабинет.
В кабинете оказалось темно. Окно было открыто, камин не зажжён. В комнату врывался ветер, отчего шторы дожали, а пламя свечей – трепетало. Полковник немного поёжился и тут же зашагал к креслу. Сэр Роберт сел напротив брата. Джулиан встал между ними.
- Я позвал вас сюда, – обратился он к Джеффри, – потому что хочу в присутствии сэра Роберта спросить, что вы знаете об Ами Дешам.
Джеффри закрыл глаза и уронил голову на руки.
- Кто такая Ами Дешам? – Спросил сэр Роберт.
- Ами Дешам – это юная леди, чьё тело я нашёл в своей комнате.
- Так вы узнали, кто она? Но… Но ведь фамилию Дешам носила женщина, что… – Он оборвал себя и перевёл взгляд на сгорбившегося, безмолвного брата. – Ты всё время знал, кто она!
- Я знал, что она – дочь Габриэль. Я не знаю, откуда она взялась здесь, Роберт, и не знаю, как она умерла.
Тихо вошла леди Фонтклер. Сэр Роберт ещё был слишком потрясён услышанным, чтобы обратить на это внимание.
- Ты говорил, что у Габриэль нет семьи.
- Я знаю. Я боялся рассказывать про Ами.
- Ты признаёшь, что это – дочь Габриэль? И ты думаешь, мы поверим, что ты непричастен к её смерти?
- Это правда, Роберт, клянусь! Я ни разу не видел Ами с тех пор, как французов выдавили из Испании вплоть до того, как ты привёл нас всех посмотреть на её тело. Конечно, я узнал её. Узнал украшение, которое сам подарил когда-то ей – серебряную ракушку. Это символ святого покровителя Испании[49]. Я купил его у цыганки на рынке. Это просто дешёвая безделушка, но я знал, что любой дорогой подарок Габриэль заберёт себе. Кажется, ей – то есть, Ами – она понравилась. Она была очень набожна.
- Почему ты сразу не сказал нам, кто она? – Нетерпеливо спросил сэр Роберт.
- Я не мог! Я был единственным, кто знал её. Вы бы подумали… именно то, о чём думаете сейчас! Все бы решили, что убийца – я, ведь я больше всего выигрывал от её смерти! Но я не убивал её, я заботился о ней когда-то, и никогда бы не причинил ей вреда. Я был потрясён, что узнал, что жертвой стала она! Я не мог и вообразить, как она оказалась здесь и что делала в комнате Кестреля. Сесилия подтвердит! – Он с жаждой повернулся к леди Фонтклер. – Я был потрясён, разве нет? Я едва смог поверить, что это Ами.
Лицо сэра Роберта побелело. Он медленно повернулся на ногах и прямо посмотрел на жену.
- Ты знала, кто убитая? И ничего мне не сказала?
- Роберт, не смотри на меня так! – Она подошла к нему и положила руку мужу на предплечье. – Джеффри рассказал мне на следующий день после убийства, что жертва – дочь Габриэль. Ему нужно было с кем-то поделиться. Ему был нужен совет. Я больше всего хотела в тот же день прийти к тебе и всё рассказать, но не могла взваливать на тебя ещё одно бремя. Я знала, что ты почувствуешь, что должен разобраться, виновен Джеффри или нет, и вся история с Габриэль и письмами будет предана огласке. Да и какая разница, если я знала… если я знала, что Джеффри невиновен?
- За двадцать пять лет брака я ничего от тебя не скрывал. Я полностью тебе доверял – ты и представления не имеешь! Как ты могла сговориться с Джеффри?
- Всё было не так. Джеффри доверился мне, я не могла предать его. И я знаю твоё чувство справедливости. Я боялась, что ты не проявишь к нему никакого сочувствия, а обойдешься с ним по всей строгости закона. Я должна была защитить его. Я не могла позволить, чтобы его подозревали в убийстве, которого он – я уверена! – не совершал.
- Я понимаю. Тебе нужно было выбирать между верностью мне и Джеффри, и ты выбрала его. Быть может, в глубине души ты сожалеешь, что не выбрала его ещё двадцать пять лет назад?
- Нет, нет! Ты не понимаешь. Джеффри был в опасности – он нуждался во мне больше тебя. Ты силён, уверен, храбр. Джеффри не таков. – Она посмотрела на полковника Фонтклера как мать на любимое, но непослушное дитя.
- В отличие от тебя, – холодно произнёс сэр Роберт. – я не могу принять на веру невиновность Джеффри. Он был изменником, а теперь стал лжесвитеделем. Ты не можешь вечно стоять между ним и правосудием.
- Что ты собираешься делать? – Пробормотал Джеффри.
- То, что я должен был сделать с самого начала. Я напишу другому судье и попрошу его взять расследование. И когда он это сделает, я расскажу ему всё – о Габриэль Дешам, её дочери, о письмах – всё. – Он мрачно посмотрел на брата. – Мой последний приказ как судьи – не покидай приход. Теперь ты главный подозреваемый в убийстве. Будь благодарен, что тебя не посадят под замок как слугу мистера Кстреля, свидетельств против которого было куда меньше.
Он повернулся к Джулиану и с усилием произнёс.
- Мистер Кестрель, благодарю вас за всё, что вы узнали. Вы позволили мне достойно похоронить её по настоящим именем – это меньшее, что я могу сделать. – Он повернулся и зашагал к дверям.
Леди Фонтклер, легко всхлипнув, бросилась ему вслед и схватила мужа за руку. Тот освободил её.
- Я не хочу, чтобы ты сейчас висла на мне. Я хочу побыть один.
Джулиан тактично вышел из кабинета вслед за сэром Робертом, не подчёркивая это даже кратким пожеланием спокойной ночи. Он решил, что уже достаточно поздно, чтобы пойти к своей старой комнате. У Брокера было несколько часов, чтобы сотворить чудо.
Едва начав подниматься по главной лестнице, он услышал позади шаги. Прямо к нему через холл шагал Гэй – немного пошатывающийся, краснолицый и очень веселый.
- Я всегда говорил это! Хью мне не поверит, но я знал, что Изабель подтвердит мою правоту! Даже она не может сдерживать свои чувства вечно!
- О чём вы говорите?
- Сегодня Изабель как никогда вышла из себя. Жаль, что вы пропустили – следующего раза ждать лет двадцать. Мы все были в музыкальной, когда вы ушли, Изабель вышивала эти дурацкие свадебные туфли и вдруг уколола палец. Она уронила одну туфельку, и мисс Крэддок подскочила, чтобы поднять её. Но Изабель схватила её сама и, клянусь чем угодно, она бы готова ударить мисс Крэддок. «Дайте мне! – крикнула она. – Оставьте меня в покое!» Мисс Крэддок убежала как кролик. А Хью всё уверен, что Изабель хочет быть для него лишь сестрой! Она ненавидит мисс Крэддок за то, что она отнимает его у неё. Я всегда ему это говорил.
Джулиан ответил не сразу.
- Я надеюсь, теперь мисс Фонтклер стало лучше. – Наконец сказал он.
- Да кто её знает. Она взлетела наверх в свою комнату, и я тех пор я её не видел. У мисс Крэддок был припадок сочувствия, и она пошла вслед за ней. Она такая милая. Раньше я так не думал. И она готова слушать вас, не перебивая и не пытаясь говорить самой. – Он зевнул. – Пора спать. Может, сегодня и правда посплю.
- А вчера не удалось?
- Нет. Можете записать это в перечне улик, если считаете важным. Но готов побиться от заклад, никто из нас не может спать спокойно с самого убийства. Мы все беспокойны как кошки. Кроме вас, конечно. – Он неприятно улыбнулся. – Вас ничто не тревожит. Можно подумать, вы всю жизнь находили трупы в своих кроватях.
Джулиан ничего не ответил, лишь поднял брови.
«Я и правда становлюсь полицейским больше чем джентльменом, – подумал он. – раз уж пытаюсь вытянуть нечто важное из пьяного».
- А может быть и находили. – Продолжал Гэй. – Кто знает, чем вы занимались до того, как появились в Лондоне пару лет назад? Может, у вас было десять жён, а вы убили их одну за другой, и похоронили на дне морском[50]. – Он наклонился так близко, что Джулиан почувствовал, как от его дыхания несёт спиртным. – Может быть, вся эта охота на убийцу – просто ерунда. Может быть, вы сделали это сами, а теперь потешаетесь над нами.
- А вы считаете, что убийца будет потешаться? Он скорее станет ломать голову над тем, как скрыть свою вину. Может быть, он даже станет обвинять других людей, чтобы отвести подозрения от себя.
- Кестрель, я не… Я…
Джулиан подождал.
- Расскажите мне. – Предложил он. – Я помогу вам, чем смогу.
- Мне нечего вам рассказывать! Кроме того, что я чертовски устал и иду спать!
Он поспешил прочь – его походка стала удивительно уверенной. Порой страх умеет удивительно быстро отрезвлять.
Джулиан поднялся наверх. Его сердце бешено колотилось, когда он заворачивал в коридор, где была его старая комната. Кестрель огляделся – вокруг никого – и зашагал к месту преступления.
Что же, за дело. Он толкнул дверь. Открыта.
- Брасиссимо, Брокер. – Прошептал он, ступил за порог и закрыл дверь за собой.
На следующее утро Джулиан поднялся без единой жалобы на ранний час. Он чувствовал, как его переполняет энергия и жажда деятельности. Теперь он знал об убийстве больше, чем вчера. Вопрос в том, как воспользоваться обретённым знанием. Кестрель обдумывал это, завязывая шейный платок в строгом стиле, что именовался trone d'amour. Брокер, что чистил бритвенный прибор хозяина, зевнул уже в четвёртый раз.
- Надеюсь, я не помешаю тебе уснуть. – Заботливо произнёс Джулиан.
- Простите, сэр.
- Ну ты и дьявол. Выглядишь очень довольным собой.
- Не понимаю, о чём вы, сэр.
- Вот как? – Спросил Джулиан, его глаза смеялись. – Бьюсь об заклад, что Молли Дейл знает. Может, спросить у неё?
Брокер был избавлен от необходимости отвечать – пришёл Майкл и сообщил, что у задней двери ждёт Дик Фелтон, что хочет ещё перед завтраком перемолвится словом с мистером Кестрелем.
- Боже мой, – воскликнул Джулиан. – Я почти забыл про Фелтона. Скажите ему подождать меня в липовой роще. Я сейчас спущусь туда.
Фелтон сидел на краешке фонтана, болтая ногами и насвистывая. Этот звук помог Джулиану найти его среди деревьев. Увидев Кестреля, парень вскочил на ноги.
- Спасибо, что пришли так быстро, сэр. Мне надо вернуться во «Льва» до того, как придёт почта, иначе я бы не явился сюда так рано.
- Ты нашёл Блисса?
- Нет, сэр, не нашёл. Простите. Я шёл за ним вслед. Он направлялся на север – я узнал от людей, что встречали его. Я шёл по пятам, но мне пришлось вернуться раньше, чем я настиг его. Мой брат больше не мог делать мою работу во «Льве».
- Я понимаю. По крайней мере, мы знаем, что он ушёл из Олдертона живым. Я немного боялся, что мы найдём его на дне мельничного ручья или в деревенском колодце.
- О, он жив-здоров. У меня есть доказательства. – Он поднял с земли громоздкий свёрток из коричневой бумаги и протянул Джулиану.
- Что это?
- Это его мешок, сэр – тот самый, с которым он бродил, сшитый из разноцветных лоскутов. Я купил его у жены зеленщика в Литтл-Финчли. Это деревня недалеко от Питерборо, Блисс там проходил за день или два до меня. Кажется, она заметила этот мешок, и он ей понравился, так что Блисс продал его. Я не сразу уговорил её уступить мешок мне. Пришлось отдать почти все деньги, что вы мне дали, и построить ей глазки. Но я решил, что вы захотите его получить, так что вот он. Забавно думать, что Блисс теперь без своего мешка. Это всё равно, что представить его без головы.
- Возможно, потому он и продал его – чтобы его было труднее узнать. И, быть может, он решил бросить жизнь бродячего торговца.
- Но как же он может… О, я понимаю, сэр! Вы думаете, кто-то заплатил ему, чтобы он поскорее проваливал из Олдертона.
- Вполне возможно. Ты говорил кому-нибудь, что я посылал тебя за Блиссом?
- Ни единой живой душе, сэр. Я сказал, что иду на север к своему другу, что заболел.
- Хорошо. Пока что придерживайся этой истории. Ты знаешь, тебе и правда стоит предложить свой таланты на Боу-стрит.
- Вы замолчите за меня словечко, сэр?
- Я думаю, что должен быть честным. Я не служу на Боу-стрит.
- О, это точно! – Фелтон подмигнул. – Только не вы.
Джулиан сдался.
- Давай рассчитаемся. – Он потянулся за кошельком.
Фелтон немного задержался, смутив Джулиана клятвами вечной верности и предложениями расшибиться в лепёшку, если это потребуется. В конце концов, он всё же убежал, и Кестрель вернулся в дом, пряча свёрток под мышкой, насколько это было возможно. Уже у себя он распаковал его и принялся разглядывать. Мешок был пуст и не очень чист.
- Вам стоит держать его подальше от своих костюмов, сэр. – Предупредил Брокер. – Там может быть моль.
- Моль или не моль, этот мешок может стоить больше, чем всё, на что был способен мой портной. – Кестрель объяснил, чей это мешок и где он его достал. – Но дело в том, что сегодня у меня есть пара козырей, которых не было вчера.
- Что вы собираетесь делать, сэр?
- Я не готов выкладывать все карты на стол. Так что единственное, что пока остаётся – блефовать.
Глава 30. Блеф
Ближе к полудню Джулиан поехал в Олдертон, надеясь перехватить МакГрегора по пути от одного пациента к другому. Он поведал доктору о разговоре с Джеффри, своём тайном посещении комнаты и мешке Блисса.
- Разрази меня гром, – ответил МакГрегор, – быстро же вы сработали! – Он покачал головой. – Я не могу поверить, что леди Фонтклер скрывала такой секрет от мужа. Я не могу поверить в то, что она на это способна. Вы говорите, сэр Роберт теперь передаст дело другому судье?
- Да, некоему Айресу. Он написал ему вчера вечером. Утром пришёл ответ – мистер Айрес согласен взяться за расследование, но говорит, что в Беллегард сможет приехать не раньше, чем завтра. Это даёт мне нужное время. У меня есть план.
- Помилуй Бог!
- Я не знаю, к чему это кассандрово выражение лица. Я думаю, мои планы в последнее время развивались весьма успешно.
- Не будь так уверен. Вспомни, гипотеза о том, что леди Тарлтон – мать убитой девушки, провалилась с треском.
- Это гипотеза была очень уж вольной. – Признал Джулиан. – Но она достигла цели. Я спровоцировал леди Тарлтон и узнал от неё о письмах полковника Фонтклера.
- Я не думаю, что оскорбление уважаемой дамы – это поступок, которым можно хвалиться!
- Я знаю, и я не хвалюсь. Если это вас успокоит, для меня тот разговор не прошёл безболезненно. Они не упускает ни одного случая уязвить мои манеры, ценности и происхождение, кто бы её не слушал.
- Ну, женщина, столь гордая, как леди Тарлтон, должна была просто встать на дыбы, услышав обвинение в том, что носила внебрачного ребёнка.
- Это верно. Но почему я думаю, что это недостаточное объяснение? Почему я всё ещё думаю, что у её ненависти должна быть иная причина?
- Какой она может быть?
- Может быть, она не была так равнодушна к Крэддоку, когда он оказывал ей знаки внимания двадцать лет назад. Она может чувствовать вину в том, в чём я её обвинил, даже если она никогда этого не совершала, и никогда не простит мне того, что я сую свой нос в величайший позор её жизни. Она боится меня, но почему – я не понимаю.
МакГрегор покачал головой.
- Всё это выше моего понимания. Расскажи лучше о своём плане.
Джулиан рассказал.
- Сэр Роберт знает, что вы затеваете? – Спросил МакГрегор.
- Нет. Я счёл, что лучше не говорить никому в Беллегарде. Но мне всё-таки нужен соратник. Поэтому я пришёл к вам.
- Ко мне? Что я могу?
- Как я понимаю, сегодня вы придёте на ужин.
- Да. Я всегда ужинаю в Беллегарде по пятницам.
- Ужин – это единственное время за весь день, когда все Фонтклеры и Крэддоки будут вместе. Я хочу прибыть в гостиную последним и поэтому приду почти в семь. Я хотел бы, чтобы вы не дали никому покинуть гостиную раньше. Если кто-то уйдёт или не появится вовсе, сообщите мне, и я перенесу свой опыт на более позднее время.
- Я сделаю это. Неделю назад мне бы и в голову не пришло, что я буду готовить ловушку для Фонтклеров. Но помоги нам небеса – если леди Фонтклер могла дурить голову сэру Роберту, значит доверять вовсе нельзя никому!
- Они все лгали о чём-то или ком-то. Любопытно, не так ли, на какие низменные поступки готовы люди, чтобы защитить свою честь? Это всё равно, что платить долги частью капитала, с которого получаешь проценты. Это отваживает кредиторов и спасает капитал, но он сам уменьшается и будет уменьшаться, до тех пор, пока не перестанет быть достойным защиты.
Весь день Беллегард выглядел нормально. Джулиан видел в этом руку леди Фонтклер. Оттолкнутая сэром Робертом, вынужденная выдать тайну Джеффри, она всё так же поддерживала беззаботные беседы и заботилась о каждом. Это помогало большей части семейства не осознавать, насколько близки они к катастрофе. Насколько мог сказать Джулиан, никто, кроме леди Фонтклер, полковника и его самого не знали о решении сэра Роберта передать следствие – а значит и фамильные тайны – другому судье.
Часы для Джулиана тянулись ужасно долго. Ближе к концу дня он отправился в музыкальную комнату в поисках того единственного, что могло успокоить его и отвлечь мысли. Он сидел на фортепиано всего несколько минут, как вошла мисс Крэддок.
- Пожалуйста, не останавливайтесь. – Попросила она. – Я люблю слушать.
- Я думаю, вы больше захотите поговорить. – Он закрыл инструмент и подошёл к ней.
- Что-то скоро произойдёт, верно? Я чувствую это.
- Я думаю, мы близко к разгадке. Большего сказать не могу.
- Я понимаю. Я просто надеюсь, что это не будет болезненно для Фонтклеров. – Она вздохнула. – Думаю, скоро они освободятся от меня и отца.
- Да, похоже, что тайна полковника Фонтклера тем или иным путем выйдет наружу. Тогда ваш отец утратит свою власть над Фонтклерами, а вы, если захотите, сможете вернуть Хью его слово.
- Вы же знаете, что не захочу. Но у меня нет выбора – это единственный правильный поступок. Но какой же тяжёлый! Никогда больше его не увидеть, знать, что он женится на другой! Как вы думаете, это может быть Изабель? Я знаю, его семья хочет их брака – леди Тарлтон позаботилось о том, чтобы я узнала об этом в первый же день в Беллегарде. А Изабель ненавидит меня за то, что я встала между ней и Хью. Я не осознавала этого до прошлого вечера, когда она так себя повела. Она почти оскалилась! Это было ужасно. Я будто разрушаю её жизнь.
- Насколько я слышал, – Джулиан старательно выдерживать нейтральный тон, – женитьба Хью и мисс Фонтклера была лишь идеей леди Тарлтон. Они не были обручены.
Эти разумные слова не достигла Мод. Она быстро впадала в уныние.
- Изабель могла бы быть ему такой хорошей женой! Она могла бы говорить с ним об искусстве и музыке, она знает всё о Беллегарде и том, как быть супругой настоящего джентльмена. И она так элегантна и грациозна! Она будто не касается ногами земли, когда ходит! По сравнению с ней я чувствую себя такой обычной – как ситец рядом с шёлком. Она… она та молодая леди, о которых мужчины пишут стихи. Никто не напишет стихом о ком-то вроде меня.
Джулиан продекламировал, будто бы ни к кому не обращаясь:
И я в блаженный этот миг
Все существо её постиг:
И каждый вздох ее груди,
И жизнь, и смерть в конце пути,
И мощный дар повелевать,
Любить, предвидеть и страдать.
Я вижу женщину во всём
Её величии земном,
И все же — дух, что полон той
Почти небесной чистотой[51].
Глаза Мод наполнились слезами. Она слепо потянулась к Кестрелю и спрятала лицо у него на плече. Джулиан обнял её за талию. Внезапно в комнате появился Хью.
- Что это? – Прошипел он.
Мод подняла голову. Её лицо покраснело, причёска была в лёгком беспорядке.
- О! Мистер Фонтклер.
- Надеюсь, я вам не помешал! – Свирепо произнёс Хью. Джулиан поднялся на ноги так спокойно, как смог. Он знал, что обстановка вышла неловкая, но не мог не оставаться серьёзным.
- Мисс Крэддок была очень тронута стихотворением, которое мы обсуждали.
- О, в самом деле! – Крикнул Хью. – Вам стоит придумать что-то получше!
- Возможно, нам стоит поговорить об этом где-нибудь ещё. – Джулиан заметил, что Мод начинает тревожится.
- Там и тогда, когда вам будет угодно! – Ответил Хью, гадая как пройдёт его первая дуэль и представляя, как возвращается мрачным триумфатором с дымящимся пистолетом или благородно гибнет на поле чести со словами прощения на устах.
- Вы же не собираетесь ссориться? – Сбивчиво заговорила Мод. – Зачем? Я не понимаю.
- Это вас не касается, мисс Крэддок. Я думаю, мистер Кестрель отлично меня понимает.
- На самом деле нет. – Признался Джулиан. – Если бы я не был гостем в вашем доме, то подумал бы, что вы собираетесь вызвать меня на дуэль, но не могу представить, чтобы вы так могли нарушить кодекс чести.
Хью был раздосадован. Хозяину действительно не следовало вызывать гостя, каковы бы не были причины – хотя со стороны Кестреля было довольно жалко прятаться за такой формальностью.
Джулиан не был устыжён тем, что уклонялся от поединка. Ему нравился Хью, как бы глупо он себя не вёл, и он совсем не хотел стрелять в него. К счастью, Хью сменил тактику.
- Мистер Кестрель, я хотел бы поговорить с мисс Крэддок наедине. Будьте добры, оставьте нас.
Джулиан вопросительно посмотрел на Мод. Та собрала всю свою храбрость и кивком отпустила его. Кестрель склонил голову в ответ и вышел.
Хью собрался. Мод ещё никогда не видела его таким похожим на сэра Роберта.
- Мисс Крэддок, вместо того, чтобы делать выводы из вашего поведения… В общем, я думаю, что будет честно позволить вам объяснить все самой.
- Что?
- Я хочу сказать, что если вы как-то можете объяснить своё поведение, то я готов это услышать.
- О чём вы говорите?
- О, Бога ради! – Выкрикнул Хью, топнув ногой. – Вы знаете, о чём я говорю! Вы выставляете меня на посмешище, и я требую объяснений!
- Простите меня, мистер Фонтклер, но я… я думаю, что единственный, кто выставляет вас на посмешище – это вы сами!
Хью открыл было рот, но смог сделать лишь несколько яростных выдохов.
- Мисс Крэддок, я знаю, что наша помолвка была устроена не вами и тем более – не мной, но я думаю, ради простого приличия, вам стоит менее очевидно показывать свою склонность к Кестрелю в этом доме! Вы не отходили от него с тех пор, как он появился в Беллегарде, вы не могли и двух дней прожить без него, так что потащили его в Лондон, а теперь я видел, как вы чуть ли нет теряли сознание в его объятиях!
- Как вы можете? Мистер Кестрель – мой друг! Он никогда бы не подумал ни о чём другом, и я бы никогда этого не хотела.
- Простите, но это уж чересчур! Если вы так ведёте себя со своими друзьями, то позволю себе сказать, что вы слишком дружелюбны в вопросе простых приличий, не говоря уже о чести!
- Чести! Честь! Отец был прав – ваша семья больше ни о чём и не думает!
- Вы и правда не понимаете. Вас не учили ценности того, что нельзя посчитать в фунтах, шиллингах и пенсах.
- Я могла догадаться, что рано или поздно вы будете попрекать меня тем, что я – дочь торговца.
- Я не попрекаю вас. Но я просто думаю, что мы должны понять различия между нами. Быть может, среди людей вашего круга прилично льнуть к одному джентльмену, когда обручена с другим. Но у нас это не так.
- Ну так вам не стоит беспокоится, что я стану для вас проблемой! Потому я теперь никогда за вас не выйду!
- Какое облегчение, мисс Крэддок! А что бы вы сделали, если бы я не дал вам такого повода разорвать эту пародию на помолвку? Вышли бы за меня, а потом стали ещё более близкими друзьями с Кестрелем?
- О! – Она прижала ладони по рту и выбежала из комнаты.
Хью в ужасе смотрел ей вслед. Как он мог такого наговорить? Он просто обезумел. Он почувствовал, что понимает, что такое одержимость дьяволом. Он должен сказать ей, что не имел в виду ничего из этого, что сам не знал, что говорит. Он бросился к её комнате и застучал в двери. Открыла Элис и уставилась на него. Это ведь спальня её молодой госпожи! Все знали, что в свете царят не очень строгие нравы, но жених и муж – совсем не одно и то же, и мистер Фонтклер должен это понимать.
- Мисс Крэддок переодевается к ужину, сэр, и никого не может принять! – Выпалила Элис и захлопнула дверь у него перед носом.
Он принялся шагать взад и вперед по холлу, представляя мисс Крэддок плачущей, униженной и несчастной – и ещё больше влюблённой в Кестреля, который бы никогда не повёл бы себя с ней как варвар и негодяй. И – Боже мой! – что сделает Крэддок, когда узнает, что помолвка расторгнута? Исполнит ли он свою угрозу? Хью чувствовал ужасный стыд.
Одно он знал точно. Даже если Мод никогда не пожелает выйти за него – а он именно этого и заслуживал – он должен будет встать перед ней на колени и молить о прошении за те чудовищные вещи, что наговорил. И будь, что будет. Хью отправился переодеваться к ужину, страдая как юный Вертер перед самоубийством.
Хью спустился в гостиную рано, надеясь застать мисс Крэддок одну. Но она появилась, когда почти пробило семь, и всё общество уже собралось – всё, кроме Кестреля, которого Хью высматривал. Молодого человека задержали отец и МакГрегор, из разговора с которыми было очень трудно выпутаться. Наконец, он направился к мисс Крэддок, но тетушка Кэтрин заступила ему путь.
- Мистер Кестрель опять опаздывает к ужину?
- Я не знаю, тетушка. – Ответил Хью, глядя на Мод и думая о ней.
- Должно быть, опять ищет улики, как низкая, недостойная ищейка с Боу-стрит, какой он в душе и является.
- Очень жаль, что вы такого мнения об ищейках. – Раздался голос Кестреля. – Я начал немало уважать их работу.
Джулиан появился в дверях гостиной, но видна была лишь правая часть его тела. Он продолжать стоять так, пока на него не оказались обращены взгляды всех собравшихся. Наконец, он вошёл внутрь, таща перекинутый через левую руку ужасный лоскутный мешок.
Гэй вскочил с кресла.
- Где вы это взяли?
Взгляд Джулиана рыскал по комнате, но теперь остановился на Гэе.
- Это принадлежит Блиссу, бродяге-торговцу.
- Но как вы… – Гэй оборвал себя и понял, что на него смотрят удивлённые глаза всех собравшихся. Он снова сел, нащупывая кресло спиной, будто в оцепенении. – Я думал, он уже ушёл. Я думал, его не найти.
- Я послал Дика Фелтона поискать его.
- Вы ничего не говорили об этом, мистер Кестрель. – Возмутился сэр Роберт.
- Я говорю теперь. – Джулиан обращался к сэру Роберту, но не отрывал глаз от Гэя. – И теперь я начистоту выложу всё, что узнал за последние двадцать четыре часа.
Гэй задрожал.
- Почему вы смотрите на меня так? Таким взглядом можно с ума свети. – Он снова вскочил со кресла. – Вот что, если вы знаете что-то, то говорите! Просто скажите! Я… Я отвечу. Да не молчите вы, Бога ради! Если Блисс наплёл что-то обо мне, я хочу знать что.
Вместо того, чтобы ответить, Джулиан запустил руку в жилетный карман, достал маленький клочок жёлтой ткани и протянул его Гэю.
- Что это? – Тот даже отшатнулся.
- Я думаю, тот лоскуток был оторван от подола платья убитой. Он зацепился за зазубренный камень на лестнице, где я его и нашёл.
- Какой лестнице? – Спросил сэр Роберт.
- Тайной лестнице, что ведёт из моей старой комнаты, где нашли тело, к задней двери в крыле прислуги.
Комнату заполонил возбуждённый гул. Гэй дёрнулся назад, будто его ударили.
- Блисс не мог рассказать вам о проходе! Я никогда не говорил ему… Когда? Я не могу вспомнить…
- Гэй! – Рявкнул полковник. – Что ещё за лестница, что за проход?
- Насколько я знаю, в Беллегарде нет никаких тайных ходов или лестниц. – Обеспокоено сказал сэр Роберт.
- Но знаете вы, верно? – Спросил Джулиан у Гэя. – Не сомневаюсь, вы сможете рассказать нам всё. Та комната была вашей, когда вы были мальчишкой. Вы нашли проход, и никому о нём не сказали. А неделю назад вы провели по нему девушку по имени Эми Филдс в мою комнату.
Гэй не отрывая глядел на Кестреля. Потом из его горла начали вырываться сдавленные звуки, что оказались жутким смехом. Начал смеяться, он уже не мог прекратить. Он рухнул обратно в кресло, твердя «Вы дьявол, Кестрель! Сущий дьявол!»
Джеффри со стуком бросил свою трость и закрыл лицо руками. Леди Тарлтон открыла рот, но сказать на этот раз ей было нечего. Хью подошёл к Мод и встал рядом с ней, словно защищая. Изабель склонила голову, чтобы никто не видел лица. Марк Крэддок скривил губы и смотрел на Гэя с невыразимым презрением.
Сэр Роберт закрыл глаза. Его лицо было пепельно-серым. Леди Фонтклер подошла к мужу и положила руки ему на плечи. Он невидяще протянул руки и накрыл её ладони своими.
- Итак, – сказал Гэй, чей смех утих, но глаза всё ещё оставались бешеными, – полагаю, Блисс вам всё рассказал.
- Я не говорил с Блиссом. – Ответил Джулиан. – Фелтон не смог найти его. Всё, что он нашёл – вот это. – Он показал на мешок.
- Хотите сказать… это всё, что у вас есть? – Гэй схватился за мешок, и смех снова скрутил его. – Вы хотите сказать, если б я только придержал язык… Нет, это правда смешно! Умереть со смеху можно, а? Один проеденный червями мешок какого-то попрошайки затянул петлю у меня на шее. Да ладно. Я даже рад, что всё вышло наружу. Вы не знаете, в каком аду я прожил эту неделю – нужно было сохранять спокойствие, узнавать, что этот дьявол вынюхал про Эми, но не показывать лишнего любопытства. Что теперь – суд и казнь? О, Боже. – Он перестал смеяться. Его охватила дрожь. Гэй вжался в спинку кресла и обвёл всех полными ужаса глазами.
- Я всё ещё судья, ведущий это дело. Я выслушаю твоё признание, а Роулинсон запишет. – Мрачно сказал сэр Роберт.
- Я хочу присутствовать, Роберт. – Сказал Джеффри. – Ты должен позволить мне быть с ним.
- Хорошо. Я думаю, мистеру Кестрелю тоже лучше пойти с нами – у меня есть вопросы в нему. Доктор, я надеюсь, и вы поможете нам, как беспристрастный свидетель.
- Но, дядя… – Начал Гэй.
Сэр Роберт повернулся к племяннику.
- У тебя сейчас нет слова! Ты сможешь говорить в свою защиту – если тебе есть что сказать в оправдание этого… этого зверства… когда будешь делать признание. Я надеюсь, ты сделаешь признание. Я не могу заставить тебя, но обращаюсь к тебе и к тому уважению к имени и семье, если они у тебя остались, и прошу сделать признание, чтобы избавить нас от унизительного суда.
- Послушайте же, дядя, Бога ради – и вы все! – Гэй подался вперед, вцепился в подлокотники кресла. – Да, я притащил Эми в дом. Да, я оставил её в комнате Кестреля. Но я не буду признаваться в убийстве. Потому что я – клянусь Богом, ты должен мне поверить! – я её не убивал!
