Индивидуальная правовая психология

Вопрос о самом существовании этой дисциплины свя­зан с другим принципиальным вопросом, который не вста­ет применительно к общей психологии, а именно возмож-

63

на ли вообще юридическая психология, которая не была бы социальной, поскольку право немыслимо вне общества? Следует поэтому более конкретно рассмотреть, каким образом психологическое явление, т. е. определенное состо­яние сознания, может выступить как юридическое. Оно может оказаться таковым по вызвавшим его причинам, или же, наконец, само по себе.

1. Когда в индивидуальном сознании под воздействием права происходит какое-то психологическое явление, то индивид не может рассматриваться как стоящий вне обще­ства и его влияния. Тот факт, что это психологическое явление вызвано, пусть даже косвенно, правом, говорит о воздействии общества на сознание. Это можно подтвердить ссылкой на такой односторонний юридический акт, каким является завещание и даже олографическое завещание, со­ставленное в отсутствие нотариуса. Сознание и воля заве­щателя могут быть поняты лишь в их отношении к инсти­туту наследования, то есть к праву и обществу. Если же свести завещание к чисто психологическому акту, то его придется рассматривать как ничего не значащий текст. Чтобы он обрел смысл, нужно подходить к нему как к социализированному психологическому факту. Тем самым мы возвращаемся в сферу социальной психологии (хотя и понимаемой в широком плане).

2. Если психологические явления становятся юридиче­скими только потому, что влекут правовые последствия — например, вина как основание ответственности, — то мож­но было бы полагать, что для анализа этих явлений доста­точно индивидуальной психологии, поскольку право и общество вмешиваются уже после того, как действие про­изошло, и вмешиваются как бы со стороны. Нельзя, одна­ко, не заметить, что предвидение правовых последствий не может не воздействовать на индивидуальное сознание, ко­торое тем самым вновь оказывается связанным с общест­вом. Приведенный пример ответственности подтверждает это особенно наглядно, когда речь идет об умышленной вине. Но предвидение, хотя и в иной форме, значимо так­же и в случаях неосторожной вины, и виновной небрежно­сти. Юридический контекст требует от человека более вни­мательно относиться к последствиям своих поступков, и, наоборот, отсутствие права ослабляет это внимание.

3. Как мы уже говорили, психологическое явление мо­жет быть правовым само по себе. В этом случае оно воз­никает в сознании индивидуума как последствие права,

64

 

как индивидуальное сопутствующее явление, отражающее существование правовых институтов, норм, решений. Не­которые такие явления по преимуществу интеллектуаль­ны, например знание (или незнание) закона и даже, если пойти дальше, согласие (или несогласие) с ним. Другие явления по преимуществу аффективны, например право­сознание как интуитивные представления о праве, а точ­нее, о справедливом. Наконец, третьи явления носят гиб­ридный характер; таковы opinio juris и opinio necessitatis— два необходимых элемента обычая, согласно классической доктрине. Сюда же можно отнести мнения о законодатель­стве, которые в наши дни стремятся выявить опросы обще­ственного мнения³⁶. Существенно, что во всех этих случа­ях общество присутствует в психологических явлениях еще более непосредственно, чем в ситуациях, описанных в пунктах первом и втором. Интериоризация права лично­стью — это существенный момент ее социализации. Наука, не идущая далее чистой индивидуальной психологии, не может оценить это должным образом.

СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ В ПРАВОВОЙ ПСИХОЛОГИИ

Складывается впечатление, что от правовой психологии отделяются некоторые специальные отрасли. Повторяется то, что мы констатировали, говоря о юридической социо­логии.

Юридический психоанализ                        <

Это понятие непривычно. Тем не менее, даже не пре­следуя такой цели, психоаналитические исследования представляют определенный интерес для права, в особен­ности для уголовного и семейного.

Разумеется, прежде всего эти исследования тяготеют к социальной психологии и тем самым к социологии, причем тяготеют даже в большей мере, чем это можно было бы предположить исходя из специфики психоаналитического метода. Объясняется это тем, что существующие в общест­ве различные виды воздействия — принуждения лично­сти — отражаются в подсознании, являющемся объектом фрейдистского анализа. Правда, собственно правовые фор­мы этого принуждения в контексте анализа не отграниче­ны от других его форм.

Заказ № 1161

65

Отметим и то обстоятельство, что явления коллективной психологии уже были объектом психоанализа. На этом основании можно предположить, что наступит момент, ког­да уже не будет казаться невозможным применение этого метода к правовой системе, взятой в целом

37

Юридическая психопатология

Это понятие представляет собой как бы логическое развитие нормальной правовой психологии, а вместе они должны рассматриваться как продолжение социологии права. В трактовке современной науки безумие редко бывает изолированным индивидуальным явлением, оно в какой-то части связано с семьей, окружением, обществом, а за всеми ними стоит право. Разумеется, эта доля права далеко не всегда одинакова. Под общим названием юри­дическая психопатология различает несколько объектов исследования, например:

1. Болезненные формы некоторых правовых явлений: разнообразные психозы, которые судебная медицина на­зывает классическими.

2. Невротические последствия, которые может вызы­вать право. В этой связи прежде всего возникают представ­ления о репрессивном воздействии права, но и другие его аспекты могут вызывать, хотя и несколько другим обра­зом, реакции в форме неврозов.

3. Юридические явления (а правильнее — инфраюри-дические явления), которые происходят в умственно от­сталой среде, в общественной группе, отстающей в своем развитии, т. е. в такой, которая, по определению, не может быть сравнима по умственному уровню с обществом в це­лом.

Судебная психология

В этом случае специализация связана (как и тогда, когда мы говорили о судебной социологии) с определенной юридической сферой или, точнее, юридической функцией. Речь идет о психологии в ее практическом приложении к процессу отправления правосудия. Тем самым судебная психология предстает как сумма психологических знаний, используемых судьей при выполнении своих функций. Ос­новное звено судебной психологии — психиатрическая экс-лертиза и критический анализ свидетельских показаний³⁸. И хотя и то и другое как будто бы относится к сфере ана-

66                                                                            :.:: .\  , ~

лиза субъективной психологии, в действительности здесь имеются и социологические измерения. Душевнобольной по-разному реагирует на запрет убийства и на риск соб­ственной смерти. Судье не лгут так, как лгут журналисту. И это различие обусловлено тем, что есть общество и право.

* • 5.'

VI. ПЕРЕХОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ       "

1. ОБЪЕКТИВНАЯ И СУБЪЕКТИВНАЯ ТЕНДЕНЦИЯ В СОЦИОЛОГИИ

ПРАВА

Количественные исследования, на проведение которых ориентирует юридическую социологию пример политэко­номии и демографии, резко контрастируют с изучением си­туации, к которому ее стремится направить психология. И действительно, имеются два полюса, между которыми, по усмотрению исследователей, колеблется наша дисцип­лина, причем воля каждого из этих исследователей в свою очередь находится во власти обстоятельств. С противосто­янием двух полюсов мы встречаемся и в других общест­венных науках, начиная с общей социологии. Но субъекти­вистский подход, пожалуй, сильнее всего сказывается в социологии права, и здесь он может привести к наиболее тяжким последствиям.

Почему же субъективизм попал здесь на благоприят­ную почву? Она была подготовлена казуистической фор­мой, свойственной праву — разумеется, не нормам права, а судебным решениям. Судьи, особенно по уголовным де­лам, но также и судьи, рассматривающие бракоразводные и иные семейные дела, охотно представляют себя психо­терапевтами. У представителей других социальных сфер, участвующих в процессе, также возникает ощущение, что они имеют дело с клиническими случаями. Американская юридическая социология облекла этот психологический эмпиризм в концептуальные рамки. Делая упор в своих исследованиях на личностные отклонения или межлич­ностную напряженность (например, в семейных отноше­ниях), эта социология выступала по преимуществу как социопсихология. И она стремилась быть таковой^ считая, что именно это обеспечивает ее практическую эффектив­ность. По мнению ее представителей, лечение выявленных ею зол путем психологического воздействия на индивида быстрее и вернее, чем политика социальных реформ.

5*                                                                                                    67

 

Таким образом, центр тяжести в социологии оказался перенесен с общества на индивида, или, говоря юридиче­скими понятиями, с самого права на субъект права. Ре­зультатом могут быть серьезные деформации. Например (здесь.мы возвращаемся к социологии уголовного права), если акцент делается на правонарушителя, то масса неде­линквентов окажется в тени, в то время как именно здесь следует искать весьма важные в социологическом плане явления, такие, как воспитательная роль наказания и т. п. Другой пример — договор. Если социология договора будет субъективирована, т. е. сосредоточит свое внимание лишь на отношениях сторон в договоре, то она пройдет мимо публичного порядка, являющегося весьма существенным фактором.

Возможно, что в начале нашего века под влиянием Дюркгейма социология придала чрезмерное внимание ин­ститутам, нормам права, объективному в правовой системе. В этой связи обращение американской школы к психоло­гии, к субъективной стороне правоотношений было извест­ным прогрессом. Но сегодня ситуация как будто вновь повернулась в обратную сторону и право в комплексе — институты, нормы, система — оказалось как бы задавлен­ным потоком психологических изысканий. Это звучит банально, но тем не менее необходимо потребовать от юри­дической социологии, чтобы она уравновесила эти две тен­денции.