Дом Собакевича: описание интерьера

 Жилище Собакевича оформлено внутри все в том же "медвежьем", грубом стиле. Интерьер дома выглядит так же масштабно и неуклюже, как и сам хозяин. Гостиная Собакевича В гостиной Собакевича даже мебель выглядит как-то "по-медвежьи": "... Чичиков еще раз окинул комнату, и все, что в ней ни было, – все было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома; в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь. Стол, кресла, стулья – все было самого тяжелого и беспокойного свойства, – словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: «И я тоже Собакевич!» или: «И я тоже очень похож на Собакевича!»..." 

"...Вошед в гостиную, Собакевич показал на кресла, сказавши опять: «Прошу!» Садясь, Чичиков взглянул на стены и на висевшие на них картины. На картинах всё были молодцы, всё греческие полководцы, гравированные во весь рост: Маврокордато в красных панталонах и мундире, с очками на носу, Миаули, Канари. Все эти герои были с такими толстыми ляжками и неслыханными усами, что дрожь проходила по телу. Между крепкими греками, неизвестно каким образом и для чего, поместился Багратион, тощий, худенький, с маленькими знаменами и пушками внизу и в самых узеньких рамках. Потом опять следовала героиня греческая Бобелина, которой одна нога казалась больше всего туловища тех щеголей, которые наполняют нынешние гостиные.  Хозяин, будучи сам человек здоровый и крепкий, казалось, хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые..."

Собакевич держит дома дрозда, который тоже чем-то похож на хозяина: "... Возле Бобелины, у самого окна, висела клетка, из которой глядел дрозд темного цвета с белыми крапинками, очень похожий тоже на Собакевича..."

 О столовой известно лишь то, что стол у Собакевича - небольшой: "... Небольшой стол был накрыт на четыре прибора..." Но на обеде у Собакевича на этом небольшом столе подаются очень большие блюда, огромные ватрушки и т.д.

· Крестьяне Собакевича

 Собакевич основательно занимается своей усадьбой и хозяйством в отличие. например, от ленивого Манилова или жадного Плюшкина

 В имении Собакевича жизнь крестьян устроена и отлажена. Основательный Собакевич любит, чтобы все было сделано прочно и удобно: "... Помещик, казалось, хлопотал много о прочности..." "... Словом, все, на что ни глядел он, было упористо, без пошатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке..."   Хозяйственные постройки сделаны из толстых бревен, которые могут стоять веками:       Дома у крестьян крепкие и надежные, хотя и неуклюжие. Зато крестьяне не страдают от дождя и холода, как крепостные Плюшкина:

Отношение Собакевича к крестьянам - Собакевич "возится" со своими крестьянами и участвует в хозяйственных работах: "... захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками..." Помещик Собакевич не обижает своих крестьян. Ему самому выгодно, чтобы крестьяне были довольны. Ведь так крепостные лучше работают и приносят больше дохода барину                    Собакевич гордится своими крестьянами, в том числе мертвыми. Продавая Чичикову "мертвые души", Собакевич хвастается их мастерством: "... Ведь вот какой народ! Это не то, что вам продаст какой-нибудь Плюшкин..."

Собакевич знает лично своих крепостных крестьян. О каждой "мертвой душе" он может что-то рассказать: "... не только было обстоятельно прописано ремесло, звание, лета и семейное состояние, но даже на полях находились особенные отметки насчет поведения, трезвости..."

· Список "мертвых душ" Собакевича:

 1. Каретник Михеев "... каретник Михеев! ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные. И не то, как бывает московская работа, что на один час, – прочность такая, сам и обобьет, и лаком покроет!..."     

2. Плотник Степан Пробка "... А Пробка Степан, плотник? я голову прозакладую, если вы где сыщете такого мужика. Ведь что за силища была! Служи он в гвардии, ему бы бог знает что дали, трех аршин с вершком ростом!..."   

3. Елизавет Воробей (Елизавета) "... Это что за мужик: Елизавета Воробей. Фу-ты пропасть: баба! она как сюда затесалась? Подлец, Собакевич, и здесь надул!»

4. Кирпичник Милушкин "...Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме..."

5. Торговец Еремей Сорокоплехин "... А Еремей Сорокоплёхин! да этот мужик один станет за всех, в Москве торговал, одного оброку приносил по пятисот рублей. Ведь вот какой народ!..."

6. Сапожник Максим Телятников "... Максим Телятников, сапожник. Хе, сапожник! «Пьян, как сапожник», говорит пословица. Знаю, знаю тебя, голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе, бил ремнем по спине за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, говоря с женой или с камрадом. А как кончилось твое ученье: «А вот теперь я заведусь своим домком, – сказал ты, – да не так, как немец, что из копейки тянется, а вдруг разбогатею». И вот, давши барину порядочный оброк, завел ты лавчонку, набрав заказов кучу, и пошел работать. Достал где-то втридешева гнилушки кожи и выиграл, точно, вдвое на всяком сапоге, да через недели две перелопались твои сапоги, и выбранили тебя подлейшим образом. И вот лавчонка твоя запустела, и ты пошел попивать да валяться по улицам, приговаривая: «Нет, плохо на свете! Нет житья русскому человеку, всё немцы мешают»..."

 Сделка Чичикова и Собакевича - Собакевич продает свои "мертвые души" Чичикову по два с полтиною рубля за душу (2,5 рубля). Чичиков оставляет Собакевичу задаток в 25 рублей, хотя Собакевич просит задаток "хотя бы" в 50 рублей. Вся сумма сделки неизвестна, но можно точно сказать, что Собакевич продает Чичикову более 20 "мертвых душ". Вероятно, их число могло быть от 40 человек и больше, судя по задатку. В любом случае, покупка выливается Чичикову "в копеечку", так как Собакевич знает цену своим крепостным: "... дешевле нигде не купите такого хорошего народа!..."

Обед у Собакевича:

Засим, подошедши к столу, где была закуска, гость и хозяин выпили как следует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка. Небольшой стол был накрыт на четыре прибора. На четвертое место явилась очень скоро, трудно сказать утвердительно, кто такая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая в доме: что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке…. Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками. – Эдакой няни, – продолжал он, обратившись к Чичикову, – вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут! – У губернатора, однако ж, недурен стол, – сказал Чичиков. – Да знаете ли, из чего это все готовится? вы есть не станете, когда узнаете. – Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны. – Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца. – Фу! какую ты неприятность говоришь, – сказала супруга Собакевича. …..-Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. Возьмите барана, – продолжал он, обращаясь к Чичикову, – это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это все выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это всё не то, это всё выдумки, это всё… – Здесь Собакевич даже сердито покачал головою. – Толкуют: просвещенье, просвещенье, а это просвещенье – фук! Сказал бы и другое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У меня когда свинина – всю свинью давай на стол, баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует. – Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел все, обгрыз, обсосал до последней косточки….– У меня не так, – говорил Собакевич, вытирая салфеткою руки, – у меня не так, как у какого-нибудь Плюшкина: восемьсот душ имеет, а живет и обедает хуже моего пастуха! – Кто такой этот Плюшкин? – спросил Чичиков. – Мошенник, – отвечал Собакевич. – Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрьме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморил голодом. – Вправду! – подхватил с участием Чичиков. – И вы говорите, что у него, точно, люди умирают в большом количестве? – Как мухи мрут. – Неужели как мухи! А позвольте спросить, как далеко живет он от вас? – В пяти верстах. – В пяти верстах! – воскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшое сердечное биение. – Но если выехать из ваших ворот, это будет направо или налево? – Я вам даже не советую дороги знать к этой собаке! – сказал Собакевич. – Извинительней сходить в какое-нибудь непристойное место, чем к нему. – Нет, я спросил не для каких-либо, а потому только, что интересуюсь познанием всякого рода мест, – отвечал на это Чичиков. За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюк ростом в теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем, что все ложилось комом в желудке. Этим обед и кончился…Чичиков обратился к нему с такими словами: – Я хотел было поговорить с вами об одном дельце….