Названия прототипических референтов

Похоже, что универсальной чертой языков мира служит описание цветового восприятия на определенной ступени развития в терминах имен референтов, важных для определенной среды обитания человека, таких, как минералы характерного вида, животные или растения. Это приложимо, например, к английским словам gold ('золото', 'золотой') и silver ('серебро', 'серебряный'), и, предположительно, это относится к английскому слову orange ('апельсин', 'оранжевый'). Мне кажется, что слова такого рода служат свидетельством в пользу психологической реальности следующего семантического компонента в толковании слов с цветовой семантикой: "когда видишь предметы, подобные Х-у, можно подумать о...'.

Но слова такого рода, как и любые слова, подвержены семантическим изменениям. Например, то, что русское слово голубой этимологически восходит к названию голубя, или то, что польское слово czerwony 'красный' связано с именем определенного вида красного червя, не означает, что рассматриваемые связи прослеживаются и на синхронном уровне. Конечно, нет: в современном русском голубой ясно ассоциируется с цветом неба, а не с цветом голубя.

Аналогично, в одном из языков Новой Гвинеи, дани (Rosch Heider 1972a), в добавление к двум основным цвето-обозначениям, рассмотренным ранее, mili ('темный-холодный') и mola ('светлый-теплый'), широко (если не универсально) распространены три другие цветообозначения: pimut, название вида красной глины, используется для обозначения "красного', bodli, название корня имбиря, используется для 'желтого', и itjuaiegen, название почки некоего определенного цветка, используется для 'синего' (в то время как для 'зеленого' никакого специального слова нет). Мне кажется, что такого рода факты не указывают на то, что в дани красный цвет связан с красной глиной, А НЕ с огнем. Для тех говорящих на дани, которые идут или уже пришли к системе с тремя цветообозначениями и которые начинают разделять прежний концепт mola (имеющий в качестве фокуса огонь, но распространяющийся также и на солнечный и дневной свет) на два концепта, название красной глины может являть собой полезную точку соотнесенности, но оно не подавляет возникшую новую концептуализацию. На определенной стадии развития слово pimut могло быть связано и с красной глиной, и с огнем (а, возможно, и с кровью), а в другой момент оно отошло от своего этимона и безраздельно присоединилось в сознании говорящих к совсем другой, более значительной, перцептивной модели.

Я полагаю, что именно это и произошло с русским словом голубой и польским словом czerwony. To же самое случилось и с английским словом orange и происходит с английским словом silver (если еще не произошло со словом gold).