Green (английское), gwyrdd (валлийское), latuy (хануноо)

Во многих языках мира ближайшим эквивалентом английского слова green 'зеленый' служат слова, морфологически или этимологически связанные с обозначением травы, растений или растительного мира в целом. Например, в польском слово zielony этимологически восходит к ziolo 'растение'. Действительно, даже английское слово green, как полагают, этимологически связано с grow (расти), ср. Swadesh 1972 и Klein 1966.

Носители английского языка, когда их просят дать несколько образцов зеленого цвета, обычно упоминают траву, листья или свежую зелень (чаще всего траву). Это не значит, что диапазон зеленых цветов ограничен оттенками трав или, в более общем виде, цветом растительности; но кажется совершенно резонным, когда связывают понятие, заключенное в слове зеленый, с «тем, что растет на земле». Чтобы это обосновать, я предлагаю следующее (неполное) толкование данного понятия:

X - зеленый

в некоторых местах есть вещи, которые растут на земле

когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о таких вещах

Я намеренно воздержалась от использования фразы «X как раз такой», потому что существуют такие оттенки, которые носители языка готовы назвать зелеными, но которые они, однако, отказываются сравнивать с цветом растительности. Тем не менее, более слабая связь, намеченная в толковании, которое приводится выше, представляется здравой.

Но ассоциативная связь с «тем, что растет на земле» годится не только для английского слова green и его семантических эквивалентов в других языках (каким служит, например, польское zielony), но также и для ближайших соответствий слова green в языках, где это слово не имеет точных семантических эквивалентов.

Например, в валлийском языке наиболее близкий перевод для green - это gwyrrd, область употребления которого уже, чем у green: и некоторые английские green вещи в валлийском считаются синими (ср. Hjelmslev 1953: 53). У меня недостаточно информации для того, чтобы авторитетно интерпретировать эти факты, но может оказаться, что валлийский ограничивает свое gwyrrd более яркими, свежими и живыми оттенками зеленого. Пытаясь объяснить это моделью, которая интуитивно представляется резонной, я бы предложила (в качестве отправной точки обсуждения) следующее (неполное) толкование:

X - gwyrrd

в некоторых местах есть вещи, которые растут на земле иногда на этом месте можно видеть воду (после дождя)

когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать о таких вещах

Указание на «влагу после дождя» напоминает, как мне кажется, свежую, блестящую растительность, более соответствующую области употребления слова gwyrrd, чем простая референция к «тому, что растет на земле». Здесь важна, однако, не столько влажная растительность, которая принята за исходную точку референции, как таковая, но, скорее, прототипическая ситуация: «что-то растет на земле, начинается дождь, все становится влажным и от влаги блестит». Весь сценарий воссоздает в сознании живую, естественную зелень, которую также пробуждают образы и фразы, связанные с культурой Уэльса («How green was my valley...» 'Как зелена была моя долина...'). Конечно, референциальные границы у gwyrrd «размыты» так же, как и у green; но разница в концептуальном представлении точек референциальной отнесенности предполагает, в каждом случае, различие в диапазоне употребления терминов.

Если ссылки на растительность в случае с green и на влажную растительность с случае с gwyrrd могут показаться надуманными, то и то, и другое легко подтверждается в случае со словом latuy на языке хануноо (Филиппины), описанном Конклином (Conklin 1964:191) как «светло-зеленый или смесь зеленого, желтого и светло-коричневого», цвет, «который наиболее явственно виден в их (хануноо) джунглях», и фокус которого находится рядом со «светло- или желто-зеленым».

Конклин показывает, что latuy очевидным образом связан и с растениями, и с влагой. Хануноо имеют четыре основных имени цвета, которые можно примерно определить как «темный / черный», «светлый/белый», «красный» и «зеленый / светло-зеленый». «Зеленый» противопоставлен «красному» по признаку свежесть vs. сухость.

Существует оппозиция сухости, или увядания, и влажности, или свежести (сочности), в предметах вокруг нас, и это отражается в терминах rara? ['красный'] и latuy соответственно. Это различие имеет большое значение в жизни растений. Почти все живые растения имеют свежие, сочные и, обычно, зеленые части. Есть сырую, неприготовленную пищу, в особенности свежие фрукты или овощи называется pag-laty-un (latuy). Блестящая, влажная, окрашенная в коричневый цвет часть свежесрезанного бамбука называется malatuy (а не marara?). Высохшие или зрелые (одеревеневшие) части растений, такие, как некоторые виды пожелтевшего бамбука или отвердевшая сердцевина зрелой или пересохшей кукурузы называются marara? (Conklin 1964: 191).

На основании комментариев Конклина я предлагаю следующее предварительное толкование:

X - latuy

в некоторых местах есть вещи, которые растут на земле в этих вещах есть нечто, подобное воде

когда люди видят что-то, подобное Х-у, они могут подумать об этом

В этом случае, в противоположность валлийскому gwyrrd, сочность скорее, чем наружная влага, становится компонентом концептуальной модели. Я сомневаюсь в том, что «блестящая, влажная, окрашенная в коричневый цвет часть свежесрезанного бамбука» может быть названа gwyrrd. Интересно также заметить, что, хотя хануноо не имеют специального слова для «синего», их слово для «зеленого» на синее никак не распространяется. При этом темно-синее называется «черным», а светло-голубое - «белым». Связь между latuy и «сочными растениями», которую я предложила считать частью значения этого слова, согласуется с этим фактом.

Мне кажется, что замечательное описание хануноо, которое дал Конклин, совершенно явственно показывает, что цветные пластинки - это неподходящий метод для раскрытия значения имен цвета. Чтобы понять такие слова, как latuy или rara?, нужно понять концептуальные прототипы, с которыми эти слова соотносятся. Прототип latuy соотносится со свежими, сочными растениями, в то время как связь между краснотой и сухостью может быть объяснена, если предположить, что слово rara? соотносится в семантической структуре с огнем и горением. Каким образом цветные пластинки Манселла (Munsell) могли бы объяснить подобные факты?! А словесные объяснения могут.

Безусловно, можно сказать, что «влажность», которая предполагается словом latuy, - это отдельный семантический признак, который может быть ДОБАВЛЕН к описанию в терминах тона, яркости и насыщенности. Но свидетельства, представленные Конклином, показывают, что в сознании говорящих «влажность» или «сочность» - это НЕ независимый семантический признак: скорее, наоборот - это неотделимая часть одного и того же прототипа, который определяет тип зелени, связанный с этим словом (яркий, теплый, сочный, зрелый, ближе к желтым и светло-коричневым, чем к синим цветам) [10].