2020-08-05
1252
ВОЛЬФ (Wolff) Христиан (24 января 1679, Бреслау, ныне Вроцлав – 9 апреля 1754, Галле) – немецкий философ, представитель раннего Просвещения, последователь и популяризатор Лейбница. Сам он выступал против определения своей метафизики как «лейбнице-вольфовской». В многочисленных трудах, изданных на немецком и латинском языках, Вольф пытался создать систематизированный компендиум философских и научных знаний, или «разумных мыслей о Боге, мире, человеческой душе и всех вещах вообще», т.е. построить завершенную систему метафизики, основанную на ясных понятиях и строгих правилах логически доказательного мышления. Считая высшей задачей философии достижение пользы и блага людей, их умственного и нравственного совершенства, он вел активную научную и педагогическую деятельность, внеся заметный вклад в распространение в Германии просветительских идей, естественно-научных и философских знаний, в развитие светской национальной системы образования, немецкой философской терминологии и т.д. Пользовался широкой популярностью в Европе, был членом пяти крупнейших академий, в т.ч. и в России, где его идеи благодаря деятельности М.Ломоносова, Ф.Прокоповича и других учеников Вольфа сыграли важную роль в развитии российской культуры, становлении академической науки и университетского образования.
|
|
|
Философия, или метафизика, определяется Вольфом как рациональная наука о возможном, т.е. обо всем, что мыслится согласно логическому закону противоречия. Поэтому в качестве пропедевтики ей должна предшествовать логика – наука о формах и законах правильного мышления. В состав метафизики входят четыре науки: первая – философия, или онтология (наука о первых основаниях сущего вообще и человеческого познания); психология, или пневматология (эмпирическая и рациональная наука о душе);
рациональная космология (учение о мире в целом); естественная теология (рациональное учение о Боге, его бытии, сущности и т.д.).
За метафизикой в качестве ее прикладных частей следуют теоретические науки об общих свойствах и законах пространственно-временного мира, о связях и движении его тел, их действующих и целевых причинах (физика, механика, телеология) и эмпирические науки об их более конкретных свойствах, формах движения и т.д. (астрономия, геология, ботаника, биология, физиология и др.). К прикладной части метафизики Вольф относит также практическую философию, где рассматривается способность желания, проблема свободы воли, общие основания морали и права, принципы и законы общественной и гражданской жизни людей. Чистую часть практической философии образуют этика, политика и экономика, которые объединяются понятием естественного права, а в ее эмпирическую, или экспериментальную, часть входят частные науки о конкретных формах и способах хозяйственной и трудовой, гражданской и политической деятельности и т.д. Изложение последних в форме систематических «разумных мыслей» зачастую имело у Вольфа характер скучного и педантичного пересказа плоских истин, банальных правил обыденной жизни и здравого смысла, назидательных примеров и поучений и т.п., что, впрочем, в условиях отсталой Германии с ее полуфеодальными порядками, господством сословных и религиозных предрассудков имело определенное просветительское значение. Государственно-правовые и политические воззрения Вольфа носили осторожный и умеренно-консервативный характер: он выступал сторонником естественного права и просвещенной монархии, целью которой должны быть порядок, спокойствие в государстве, благополучие и счастье всех граждан и т.д.
|
|
|
В онтологии – исходной и важнейшей части системы метафизики–рассматриваются первые основания бытия и познания, каковыми служат законы противоречия и достаточного основания. Первый выступает не только логическим законом мышления, но наделяется онтологическим статусом основания всего сущего, или «нечто вообще», которое существует независимо от того, является ли оно действительным или только возможным. Второй закон призван служить познанию оснований и причин действительного существования вещей и условий перехода от возможного к действительному миру, на деле же он выступает в роли способа содержательной конкретизации абстрактных определений сущего или
средства придания «разумным мыслям» видимости эмпирически значимых положений. И хотя Вольф пытается свести последние также к форме необходимых истин, якобы аналитически вытекающих из первых оснований бытия и познания, тем не менее соответствие «истин разума» и «истин факта» достигается у него посредством неправомерной апелляции к конкретным примерам или понятиям обыденного и научного опыта, которые остаются лишь эмпирической иллюстрацией к «разумным мыслям». Соответственно и единство между законом противоречия и достаточного основания, равно как и связь возможного и действительного миров, осуществляется им сугубо внешним и искусственным, механическим и эклектическим образом, по существу сохраняя между ними дуалистическую противоположность. Единственным основанием их связи и соответствия друг другу выступает в конечном счете догматический постулат бытия Бога, который не только мыслит, выбирает и творит действительный мир как «лучший» из возможных, но и оказывается единственным и подлинным «первым основанием» системы метафизики.
Указанный дуализм и догматизм пронизывают и все последующие части системы, где общие определения сущего получают лишь более конкретные характеристики в зависимости от их принадлежности к учению о мире или душе. В космологии Вольф конструирует искусственную логически-идеализованную модель пространственно-временного мира, подчиненного законам механического движения и образующего неизменную и внешним образом упорядоченную структуру мира в целом. Отказываясь от понятия монады как живой и саморазвивающейся субстанции, а также принципа универсальной взаимосвязи, Вольф не может обосновать возможность перехода от простых и необходимых элементов к составным и случайным вещам действительного мира и сталкивается с угрозой абсолютного детерминизма и фатализма.
Аналогичная угроза возникает перед ним и в психологии, где он не может совместить рациональное понимание души как простой, бестелесной и внутренне деятельной сущности с ее эмпирическим рассмотрением, связывающим ее деятельность с телесными органами человека и воздействием на них вещей внешнего мира. Для преодоления этой трудности Вольф прибегает к понятию предустановленной гармонии, однако трактуя ее в духе теории психофизического параллелизма, он фактически приходит к отрицанию роли чувственного познания, а главное –
|
|
|
возможности свободы воли и нравственной ответственности человека. Случайность и свобода оказываются всего лишь следствием недостатка знания и исключительно субъективной иллюзией ограниченного человеческого рассудка. Эти и другие неизбежные импликации рационалистических построений Вольфа послужили для ортодоксальных пиетистов основанием для его обвинения в фатализме и безбожии, в оправдании безнравственных поступков и т.п. и повлекли за собой его изгнание из Галле в 1723. И хотя Вольф затратил немало усилий, доказывая, что его рациональная теология и телеология вполне соответствуют истинам Откровения, а его философия далека от фатализма и атеизма и служит прославлению Божественной мудрости, тем не менее ее подчеркнутый рационализм и понимание Бога как разумного «изобретателя» всего сущего явно противоречили принципам традиционной религии, вере в чудеса и т.д. Этим, а также общим рационалистическим и оптимистическим пафосом вольфовской философии, ее уверенностью в возможности познания и усовершенствования общества и человека и т.д. объясняется то огромное, хотя и противоречивое влияние, какое она оказала на ход просветительского движения в Германии и историю философской мысли. Причем для развития последней несомненное эвристическое значение имела сама внутренняя противоречивость философии Вольфа, ее непреодолимый теоретический и методологический дуализм, догматическая необоснованность исходных установок и принципов и т.п. Все это привело не только к разложению вольфовской школы, но и вызвало острейшую полемику по поводу традиционной рационалистической метафизики вообще, важнейшим результатом которой и стало возникновение критической философии Канта.
|
|
|
Билет 8
1. Основания фундаментальной онтологии Хайдеггера. Отличия экзистенциалов от категорий
Мартин Хайдеггер (1889-1976). Немецкий философ, давший новое направление немецкой и общемировой философии, является одним из крупнейших философов XX века. Создал учение о Бытии как об основополагающей и неопределимой, но всем причастной стихии мироздания.
Хайдеггер усматривает сущность философии в особом философском созерцании, которое является предпосылкой мышления. “Я должен через это созерцание уловить особенности мира, чтобы затем мыслить о нем”. Такое созерцание, конечно связано с рассудком, повторят Хайдеггер вслед за Кантом, “но необходимая принадлежность чувственности и рассудка к сущностному единству не исключает, а подразумевает тот факт, что существует иерархичность в структурированном на основании мышления созерцании...”.
Наука, по мнению Хайдеггера, – выступает лишь средством упорядочивания (конструирования, интерпретации, моделирования,
идеализации и т. д.) мира. А это представляет собой опредмечивание сущего, то есть выявление лишь отдельных сторон бытия, его состояний. Это наглядно проявляется в создании понятийного аппарата каждой из наук, различие которых как раз и связано с описанием разных предметных областей. Немецкий философ задает справедливый вопрос об обоснованности такого подхода в качестве познания сущности бытия в целом и указывает, что в философии существует область, связанная с разработкой общей онтологической картины мира, которая лежит в основе конкретных наук, является наукой самой по себе. Науки описывают как бы локальные картины мира, по сравнению с общефилософским представлением его в целом. Без этого достичь понимания мира невозможно, но оно недостаточно, полная картина может быть представлена лишь в философии.
Бытие средствами науки познать нельзя, им лишь можно овладеть с помощью философии, которая и представляет собой истинное мышление. Философия мыслит о смысле, который делает вещь именно таковой, какой она есть. Истина бытия не связана с ее практическим использованием, как это осуществляется в науках. Цель наук – овладение миром, но не понимание смысла. Философия же не стремится овладеть бытием, а направлена на постижение его смыслов. Поэтому философское мышление так близко стоит к поэзии и вообще к слову. Постигая смысл бытия философ самоосуществляется в нем. Здесь нет готовых истин, а есть лишь постижение смысла. Человеку не дано проникнуть в смысл бытия, но оно само может приоткрыть свою тайну человеку.
Поскольку бытие само должно раскрыться человеку, то метафизика и должна заниматься человеком. Но не индивидом, а человеком как особой структуры бытия - вот-бытием. Соответственно, это требует особого обоснования места вот-бытия в бытии как таковом. "Раскрытие бытийной конституции вот-бытия есть онтология. Поскольку в ней должна быть заложена основа возможности метафизики, – фундамент которой суть конечность вот-бытия, – она называется фундаментальной онтологией".
Онтологическая система, говорит философ, есть всегда конструкция или проект. Проектируя мы постигаем. Но это не просто свободная и анархичная мыслительная конструкция, а та которая дает нам понимание бытия. "Каждая фундаментально онтологическая конструкция осуществляет себя в том, что позволяет увидеть ее проект, т.е. в том, как она проводит вот-бытие к его открытости и позволяет его внутренней метафизике вот-здесь-быть (da-sein läßt)". Такая конструкция, как бы обнажает перед нами внутреннею сущность бытия. Это процесс "схватывания" того, что лежит в основе метафизического "перво-факта". Или иначе, конечность вот-бытия.
"Конечность вот-бытия – понимание бытия – лежит в забвении" Онтологическая конструкция вырывает из забвения. Поэтому метод такого вырывания – "припоминание" (Widererinnerung)". Главный (решающий) способ бытия, дающий бытийное понимание человека (вот-бытия) – повседневность. Но это не просто психологическое описание переживаний
индивида. Оно важно, но недостаточно. "Экзистенциальная аналитика повседневности не станет описывать, как мы обходимся с ножом и вилкой. Она должна показывать, что и как в основе всякого обхождения с сущим, для которого именно так все и выглядит, как будто бы дано только лишь сущее, – уже лежит трансценденция вот-бытия – в-мире-бытие". Метафизика вот-бытия имеет свою истину, которая всегда сокрыта.
Фундаментально-онтологическая аналитика вот-бытия, интерпретируя трансценденцию вырабатывает "страх" как основное состояние в возможности понять бытие. Страх заставляет переосмыслить понятие "забота", как "дрожь всего существующего". Понятие заботы есть первая стадия фундаментальной онтологии.
Вот-бытие временно или есть временность, но не в обыденном понимании времени. Временность – это смысл бытия сущего, это горизонт понимания бытия.
Время всегда онтологический разграничитель регионов сущего. Например, есть временно сущее: процессы природы и события истории. Есть вневременно сущее (пространство, количественные отношения). Есть надвременная сущность – вечность. Итак, временное – это грань существующего, существующего в это время. То есть время приобретает исключительно онтологическую сущность. Бытие является постижимым только относительно времени, поэтому его нельзя исследовать изолированно от него. Важно выяснить проблему бытия во времени, то есть как присутствующее бытие.
Поэтому основная проблема фундаментальной онтологии понятие временности в качестве трансцендентной первоструктуры. А для этого необходима экзистенциальная интерпретация совести, долга и смерти. Поэтом у "метафизика есть не то, что человеком только "создается" в системах и учениях, но – бытийное понимание, его проект и его отказ, свершающееся в вот-бытии как таковом".
Далее Хайдеггер говорит о том, что метод исследования онтологии, не может быть основан на только мыслительной спекуляции. Необходимо исследовать вещи сами по себе, в их сущности, то есть, иначе говоря феномены. Таким образом, это феноменологический метод. Феномен нельзя путать с явлением. Явление указывает на что-либо в сущем, то есть на одну сторону предмета, но оно может не указывать на сущность как таковую. Феномен – это само себя показывающее бытие, то есть очевидное для нас сущее. То есть, феноменология это прямое понимание предметов, которая, в конечном счете, показывает бытие сущего. Феномен и есть то, что составляет бытие. Поэтому современная онтология "возможна лишь как феноменология". Онтология – это предметно-содержательная феноменология. То есть она решает вопрос о смысле бытия вообще.
С методологической точки зрения, поскольку бытие представляется мыслящему человеку, смысл феноменологии заключается в истолковании
феноменов бытия. То есть феноменология есть, по существу, герменевтика. Последняя, с одной стороны, выполняет методологическую задачу истолкования. А с другой – разрабатывает условия "возможности каждого онтологического исследования". И, наконец, герменевтика здесь содержит третье значение. Она "онтологически разрабатывает историчность "здесь-бытия" как онтическое условие возможности истории". То есть сохраняет за собой традиционное значение как методология исторических наук о духе.
Таким образом, М. Хайдеггер строит экзистенциальную метафизику, в центре которой стоит фундаментальная онтология и методом исследования которой выступает феноменология или герменевтика.
КАТЕГОРИИ (от греч. κατηγορία – высказывание; лат. praedicamenta) – фундаментальные понятия, формы мысли, типы связи субъекта и предиката в суждении, устойчивые способы предицирования, существующие в языке, составляющие условия возможности опытного знания и имеющие априорное значение в качестве универсалий и предельных понятий. Категории по своей функции, будучи общими родами высказывания, отличаются от первоначал бытия и от принципов, лежащих в основании философского и научного знания, хотя нередко, особенно в древней философии, первоначала бытия отождествлялись с категориями как всеобщими определениями бытия.
ЭКЗИСТЕНЦИАЛ, экзистенциалия (нем. Existenzial от позднелат. existentia – существование) – термин, введенный М.Хайдеггером в работе «Бытие и время» (1927) вместо традиционного философского термина «категория». Последняя, в зависимости от содержания философских концепций, обозначала либо наиболее общие определения бытия (Аристотель), либо основные формы деятельности рассудка. Согласно Хайдеггеру, независимо от того, понимаются ли категории онтологически или гносеологически, они по
самой своей природе предполагают разделение всего сущего на субъект и объект и не могут ухватить того изначального нерасчлененного целого, из которого исходит экзистенциальная онтология Хайдеггера. Для постижения этой целостности необходимо создать новые средства – понятия особого рода. Такими понятиями – экзистенциалами – у Хайдеггера являются «бытие-в-мире», «бытие-с-другими», «бытие-к-смерти», «страх», «решимость» и т.д. Экзистенциалы выражают модусы бытия мира в его неразрывной связи с бытием человеческого сознания, или, что то же самое, модусы человеческого существования в его слиянности с жизненным миром. Расчленение единой целостности – человека-мира – на ее различные аспекты и описание каждого из них так, чтобы не терялась из виду вся целостность – такова задача экзистенциальной аналитики тут-бытия (Dasein), как ее изложил Хайдеггер в «Бытии и времени». Некоторые представители экзистенциальной философии, напр. Ясперс, неодобрительно отнеслись к намерению Хайдеггера построить что-то вроде системы экзистенциала, считая невозможным систематически описать структуру реальности, не поддающуюся рациональной систематизации. Хайдеггер сам впоследствии отказался от этой задачи: в более поздних работах он не употребляет больше понятия «экзистенциал».
М.Хайдеггер проводит принципиальное различие между категориями и экзистенциалами. Если категории – это априорные определения сущего, то экзистенциалы эксплицируют структуру понимающего бытия (Хайдеггер M. Бытие и время). Категории и экзистенциалы – две возможности определения бытия. Категории – это высказывание бытия в логосе сущего, причем этот способ определения бытия неадекватен жизни, а экзистенциалы – способ бытия в мире. Экзистенциал оказывается здесь уже смыслопорождающей структурой даже по отношению к познанию. Тем самым в фундаментальной онтологии и философской герменевтике трансцендентальная логика, которая и была учением о категориях, прекратила свое существование и превратилась в экзистенциальную герменевтику самопонимающего бытия.
