Учительные книги как образцы ветхозаветной поэзии

Учительные книги служат прекрасными образцами древнееврейской поэзии. Характерной ее особенностью является параллелизм. Выделяют три вида параллелизма: синонимический, антитетический и синтетический.

При синонимическом параллелизме обе части стиха выражают одну и ту же мысль. Например: Пс. 103. Этот псалом начинается словами «Благослови, душе моя, Господа». И далее, пример синонимического параллелизма. Ст. 1-2 (слав.):

Господи, Боже мой, Возвеличился еси зело:

Во исповедание и в велелепоту облеклся еси

Одеяйсия светом яко ризою,

Простираяй небо яко кожу

При антитетическом параллелизме вторая часть стиха содержит мысль, противоположную той, которая содержится в первой части. Например: Притч. 10, 1:

Сын мудрый радует отца,

а сын глупый – огорчение для его матери.

При синтетическом параллелизме вторая часть стиха содержит новое изречение, расширяющее или дополняющее мысль, выраженную в первой части. Например: Пс. 57, 12:

И скажет человек: Подлинно есть плод праведнику.

Итак, есть Бог, судящий на земле.

 Псалмы 110 и 111 полностью построены на основании синтетического параллелизма. Рассмотрим стихи 1 и 2 псалма 111.

1 Блажен муж, боящийся Господа

И крепко любящий заповеди Его

2 Сильно будет на зеле семя его;

род правых благословится

 Стихи в еврейской поэзии иногда строятся по алфавитному принципу: каждый стих начинается с очередной буквы алфавита. Таким способом построены псалмы 25, 34, 145. Естественно, что при переводе на другие языки эта особенность исчезает.

 В предисловии к своим беседам на псалмы святитель Василий Великий так объясняет значение священной поэзии. «Ведал Дух Святый, что трудно вести род человеческий к добродетели, и потому к учениям присоединил приятность мерной речи, чтобы, вместе с усладительным и приятным для слуха, мы принимали неприметным образом и то, что указано полезного в содержании. Подобным образом, мудрые врачи, давая пить горькое врачевство, медом помазывают чашу. На сей то конец и существуют мерные песнопения, чтобы и дети возрастом, воспевая их, обучали души свои. И так и бывает. Едва ли кто-либо из людей нерадивых выйдет из храма, вполне удержав в памяти прочитанное учение апостольское или пророческое, а стихи из псалмов и в домах поют и на торжищах возглашают»

Святитель Афанасий Великий в послании к Маркеллиану пишет, что «Господь установил стихословно петь песни и псалмы произносить нараспев, чтобы сладкозвучие слов служило символом душевной стройности. Настроившись по мелодии слов, душа забывает о страстях, и радостно взирая на ум Христов, помышляет все лучшее».

Билет.

Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова: Учение о Премудрости.

Всякая премудрость от Господа и с Ним пребывает вовек» (Сир. 1,1). Такими словами начинается эта книга. Премудрость уподобляется морскому песку и каплям дождя, которые не поддаются исчислению. Она не может быть вполне изучена человеком. Вполне ее обладает только Бог. Она проявляется в вечных законах, управляющих миром.

В книге Иисуса сына Сирахова развивается мысль, высказанная в книге Притчей: «Начало премудрости – страх Господень» (Притч. 1, 7). «Страх Господень – слава и честь, и веселие и венец радости. Страх Господень усладит сердце и даст веселие и радость и долгоденствие» (Сир. 1, 11-12). «Страх Господень – дар от Господа, и поставляет на стезях любви» (Сир. 1, 13). «Корень премудрости – бояться Господа, а ветви ее - долгоденствие» (Сир. 1, 20). «Почтенны вельможа, судья и властелин, но нет из них больше боящегося Господа» (Сир. 10, 27). «Как велик тот, кто нашел премудрость! Но он не выше того, кто боится Господа. Страх Господень все превосходит, и имеющий его с кем может быть сравнен?» (Сир. 25, 13-14).

Преподобный авва Дорофей обращает внимание на то, что в книге Премудрости Иисуса сына Сирахова страх Божий именуется и началом (Сир. 1, 15) и концом (венцом) Премудрости (Сир. 1, 18). Авва Дорофей учит, что существует два вида Страха Божиего, «один первоначальный, а другой совершенный», «один свойственен, так сказать, начинающим быть благочестивыми, другой же есть страх святых совершенных, достигших в меру совершенной любви. Например, кто исполняет волю Божию по страху мук, тот, как мы сказали, еще новоначальный: ибо он не делает добра ради самого добра, но по страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его, собственно для того, чтобы благоугодить Ему. Сей знает, в чем состоит существенное добро; он познал, что значит быть с Богом. Сей-то имеет истинную любовь, которую святой называет совершенной. И эта любовь приводит его в совершенный страх, ибо таковой боится Бога и исполняет волю Божию уже не по страху наказания, уже не для того, чтобы избежать мучений, но потому, что он, как мы уже сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться ее. И сей совершенный страх, рождающийся от этой любви, изгоняет первоначальный страх; посему-то Апостол и говорит: «совершенна любы вон изгоняет страх» (1 Ин. 4, 18). Важное догматическое значение имеют слова из молитвы Иисуса сына Сирахова: «Воззвал я ко Господу, Отцу Господа моего»(Сир. 51, 14). Здесь содержится ясное указание на Бога Сына