Жизненный и творческий путь А. В. Кольцова

УЧЕБНЫЙ МАТЕРИАЛ К ЗАНЯТИЮ

Певец страданья и полей –
Чьи песни, как река,
В сердца вливаются людей
Любовно, на века.

Г. Люшнин.

Алексей Васильевич Кольцов родился 3 октября 1809 года в Воронеже, в зажиточной мещанской семье Василия Петровича Кольцова. Он был сыном прасола (оптового скупщика скота), зажиточного, но необразованного человека из народа.

«...Отец мой всех был богатей,

Всяк знался с нашей хатой,

Обширен был наш круг полей, -

Был хлеб, был скот рогатый...»

С девяти лет Кольцов учился грамоте на дому и проявил столь незаурядные способности, что в 1820 году смог поступить в уездное училище, минуя приходское. Проучился он в нем один год и четыре месяца: из второго класса отец взял его в помощники. Отец считал учёбу сына бесполезной тратой времени и денег. Детство и юность Кольцова прошли в донских степях – он перегонял отцовские стада на дальние рынки. Но страсть к чтению, любовь к книге уже проснулись в мальчике.

В 1825 году Кольцов купил на базаре сборник стихов И. И. Дмитриева и пережил глубокое потрясение, познакомившись с его русскими песнями «Стонет сизый голубочек», «Ах, когда б я прежде знала». Он убежал в сад и стал распевать в одиночестве эти стихи.

В 1825 году, в 16 лет, он написал своё первое стихотворение — «Три видения», которое впоследствии уничтожил. Стихотворение было написано в подражание Ивану Дмитриеву — любимому поэту Кольцова.

Первым наставником Кольцова в поэтическом творчестве был воронежский книгопродавец Дмитрий Кашкин, давший юноше возможность бесплатно пользоваться книгами из своей библиотеки. Кашкин был прямым, умным и честным, за что его любила молодёжь города. Книжная лавка Кашкина, располагавшаяся на улице Пушкинской, на углу Щепной площади, была для них своего рода клубом. Кашкин интересовался русской литературой, много читал и сам писал стихи. По-видимому, ему Кольцов показывал свои первые опыты. В течение 5 лет Кольцов пользовался безвозмездно его библиотекой.

В 1827 году, «на заре туманной юности», Кольцов переживает тяжелую сердечную драму. В доме отца жила крепостная прислуга, горничная Дуняша, девушка редкой красоты и душевной кротости. Несмотря на низкое происхождение, она была щедро одарена от природы красотой, умом, добрым сердцем. Юноша страстно полюбил ее, он испытывал к ней глубокое и сильное чувство, она была для него идеалом женщины. Они строили планы на будущее.

Но отец счел унизительным родство со служанкой и во время отъезда сына в степь продал Дуняшу в отдаленную казацкую станицу донскому помещику. Кольцов слег в горячке и едва не умер. Оправившись от болезни, он пускается в степь на поиски невесты, оказавшиеся безрезультатными. Неутешное свое горе поэт выплакал в стихах «Первая любовь», «Измена суженой», «Песня» (1827), «Ты не пой, соловей» (1832). Следы их романа остались в прекрасных, глубоко прочувствованных стихах. Дуняша навсегда поселилась в его творчестве. Кольцов посвятил ей большое число красивых стихотворений: «Ничто, ничто на свете...», «К милой», «Не шуми ты, рожь...», «Утратив то, что было мило...».

Утратив то, что было мило,

Напрасно вновь к себе зову;

Напрасно тень подруги милой

Хочу я видеть наяву.

Теперь с тобой одно свиданье

Какой ценою я б купил;

Я за твоё существованье

Земною б жизнью заплатил!

За нежный поцелуй, за встречу,

За блеск приветливых очей,

За жар любви, за звук речей

Я б голову понёс на сечу.

Но нет, вовек не возвратить,

Что было так душой любимо!

Вовек и тень с страны незримой

К призывам друга не слетит.

О, лейтесь, лейтесь же ручьями,

Горючи слёзы из очей!

Без ней нет жизни меж людями –

Нет сердцу радости без ней.

Здесь горечь потери, утраты; он оплакивает потерю любимой; сердце его полно боли и тоски, он осознаёт невосполнимость утраты, готов отдать свою жизнь ради любимой. Но юность взяла своё: Кольцов оправился от постигшего его горя. А тут поспело и новое чувство - дружба. В 1827 году он сблизился с А.П.Серебрянским, сыном сельского священника, студентом Воронежской семинарии, поэтом, талантливым исполнителем своих и чужих стихов, ставшим впоследствии его близки другом и наставником.

К концу 1830-х годов Кольцов становится известным в культурном кругу провинциального Воронежа «поэтом-прасолом», «самоучкой», «стихотворцем-мещанином». Первые публикации у молодого поэта были анонимными — 4 стихотворения в 1830 году.

Сохранилось множество стихотворений поэта, датированных этим годом, годом первой публикации юноши (ему 20 лет). Среди этих стихотворений есть цикл, написанный на территории современной Луганщины. К сожалению, сохранилось очень мало свидетельств его поездок на юг от Воронежа. Поездки же в Старобельский и Славяносербский уезды известны лишь по циклу стихотворений, отмеченных авторской пометкой, указывающей на место написания данных стихотворений.

В Старобельске Кольцов оказывается, скорее всего, по делам отца – Старобельск в ХІХ веке был крупным торговым центром, в котором проводились четыре ежегодные ярмарки. Такой крупный скотопромышленный центр, вероятно, посещался Кольцовыми неоднократно. Однако лишь 1830 год сохранил документальные свидетельства того, что Алексей Кольцов был в Старобельске.

20-м августа 1830 года отмечены два стихотворения, написанные в Старобельске: «Вечер» и «Земное счастье». Эти стихотворения наполнены философскими размышлениями лирического героя. Образы природы здесь чередуются с размышлениями «О смерти, вечности, о жизни…» («Вечер»).

 «Вечер»

Уж рощей лиственная сень Росой коралльною дымится, И чуть заметливая тень На долы, на поля ложится; Ленивый ветерок, порхая И поминутно утихая, Природу клонит в сладкий сон; Уж с нею засыпает он. Один я в тёмной тишине, Оставив свой семейный круг, С раздумьем сердца в глубине, Иду на освежённый луг; На нем я с новою отрадой Дышу вечернею прохладой, И с новой радостью земной Веду беседы я с луной: О смерти, вечности, о жизни, О нашей будущей отчизне, О наших будущих мирах И преселенцах-мертвецах, Которые, как мы, здесь жили И дух горе? переселили. Ах, что на их там стороне? Видна ли тайна назначений? Что не постиг здесь гордый гений — То там постигнуто ль вполне? О, для чего с земли судьбою Живым в удел не дано нам Туда к ним улетать душою? Я б, с ними привитая там, Учился б жить с самим собою; Но я веригою земной, Как цепию невольник злой, Надолго связан и окован — Мой дух неволей очарован И дольним счастием прельщён. В земных он таинствах теряясь И для небесных омрачён, Бескрыльной думой окрыляясь, Туда напрасно рвётся он… Луна! ты житель горних стран, Ты беспредельный океан Без утомленья протекаешь; Луна! быть может, ты бываешь И в тех странах, — поведай мне О тайнах их… Но в тишине Ты, ход урочный совершая И молчаливо озаряя Кладбище смерти, крест и гроб, И отдалённый неба свод, Лишь светишь нам, как все те звезды, В знак доброй для людей надежды. 20 августа 1830 г., Старобельск.

В стихотворении «Земное счастие», в котором ощущается перекличка с думой Рылеева «Волынский», лирический герой размышляет о преходящем и вечном, также не минуя тему смерти:

Земное счастие

Не тот счастлив, кто кучи злата
Сбирает жадною рукой
И – за корысть – родного брата
Тревожит радостный покой;
Не тот, кто с буйными страстями
В кругу прелестниц век живёт,
В пирах с ничтожными глупцами
Беседы глупые ведёт
И с ними ценит лишь словами
Святую истину, добро,
А нажитое серебро
Хранит, не дремля, под замками.
Не тот счастлив, не тот, кто давит
Народ мучительным ярмом
И кто своё величье ставит
На полразрушенном другом!
Он пренебрёг земли законы,
Он, презирая вопль и стоны,
И бедной, горестной мольбе
Смеётся вперекор судьбе!..
Он Бога гнев, он кары Неба
Считает за ничтожный страх;
Суму, кусок последний хлеба
Отнял у ближнего – и прав!
Не он! – Но только тот блажен,
Но тот счастлив и тот почтен,
Кого природа одарила
Душой, и чувством, и умом,
Кого фортуна наградила
Любовью – истинным добром.
Всегда пред Богом он с слезою
Молитвы чистые творит,
Доволен жизнию земною,
Закон Небес боготворит,
Открытой грудию стоит
Пред казнью, злобою людскою,
И за царя, за отчий кров
Собой пожертвовать готов.
Он, и немногое имея,
Всегда делиться рад душой;
На помощь бедных, не жалея,
Всё щедрой раздаёт рукой!

20 августа 1830 г., Старобельск.

Что это? Дань романтизму? Вовсе нет. В стихотворениях – отражение реальной, а не призрачной смерти. 1830 год – год распространения холеры в России, в отдельных регионах (например, Старая Руса) вспыхнули холерные бунты, повлёкшие за собой убийства. Эпидемия заставляла видеть жизнь и смерть как очень близкие, с тонкой гранью категории. Тонко воспринимающий мир поэт не мог этого не заметить. Вспомним, что 1830 год – это год «Болдинской осени» Пушкина, также ощутившего всю зыбкость человеческого бытия.

Русские песни, живое общение с новыми людьми, веселье и деловой торг – так встретила старобельская ярмарка молодого Кольцова. И над всем этим – тревожные слухи о невиданном бедствии – холере. Не так страшна была холера, как распространившиеся слухи о ней. Гибель людей, испивших воду из отравленных некими таинственными «злоумышленниками» колодцев, волновала Кольцова. А слухи были не только безобидными «сказками». Так, к примеру, в народе было убеждение, что таинственными «злоумышленниками», отравляющими колодцы и родники, являются врачи, чиновники и помещики. Что это? Злой наклёп? Или в народе столько лет копилось неприязненное отношение к привилегированным угнетателям? Историки об этом спорят до сих пор.

Владимир Кораблинов, автор биографического романа «Жизнь Кольцова» (1956), ввёл в роман эпизод, когда Кольцов становится свидетелем расправы крестьян над помещиком Славяносербского уезда Свентицким. Сложно установить, имел ли этот эпизод историческую основу или это лишь художественный вымысел, но дух времени он передаёт точно. Среди всех этих страстей, вымышленных злодеяний и абсолютно реальных смертей, путешествовал Кольцов по айдарским и донецким степям.

Из Старобельска Кольцов отправляется, очевидно, на юг. Степные просторы Старобельщины, и ныне радующие наш глаз, не оставляли безучастным молодого поэта. Степь, так любимая Алексеем Кольцовым, предстала перед ним во всю свою ширь. Она отвлекала от смерти, уводила в безбрежные дали, когда-то видевшие орды скифов и сарматов, печенегов и половцев, боевые дружины русичей, сражавшиеся с извечными врагами-кочевниками. Небесная синь, золотистая августовская степь, тучные стада. И где-то там – за краем неба, в ближайшем селе – смерть и любовь идут рука об руку.

Красота природы просила отклик. 21-м августа отмечено стихотворение «Первая любовь» (в рукописи – «Любовь души»), написанное, как следует из авторской подписи, «близ Мур-могилы». Сейчас, пожалуй, лишь местные знатоки окрестностей Старобельска могут установить современное название этого топонима (возможно, курган). «Первая любовь» проникнута тоской по утерянной безвозвратно любимой. Это стихотворение посвящено возлюбленной Кольцова – крепостной девушке Дуняше, с которой он был разлучен насильно. В стихотворении не упоминается смерть, но некоторые метафоры явно ассоциируются с обращением лирического героя к умершей возлюбленной.

«Первая любовь»

Что душу юности пленило,

Что сердце в первый раз

Так пламенно, так нежно полюбило –

И полюбило не на час, –

То всё я силюся придать забвенью,

И сердцу пылкому и страстному томленью

Хочу другую цель найтить,

Хочу другое также полюбить!

Напрасно всё: тень прежней милой

Нельзя забыть!

Уснёшь – непостижимой силой

Она тихонько к ложу льнёт,

Печально руку мне даёт,

И сладкою мечтою вновь сердце очарует,

И очи тёмные к моим очам прикует!..

И вновь любви приветный глас

Я внемлю страждущей душою…

Когда ж ударит час

Забвенья о тебе, иль вечности с тобою?..

21 августа 1830, Близ Мур-могилы

Этой же теме посвящено стихотворение «Мука», написанные 27 августа в Кирчинской слободе. Увы, современные карты и справочники по истории Луганской земли не раскрывают нам местонахождение этой слободы.

Теме внезапных утрат и жизненных поворотов посвящено стихотворение «Сирота» («Когда мне шёл двадцатый год…»), написанное 4 сентября возле неизвестного ныне Кокенского поля. Стихотворение построено в виде монолога лирического героя, повествующего о внезапных утратах благополучия и семьи.

«Сирота (Когда мне шёл двадцатый год…)»

Когда мне шёл двадцатый год,
Я жил звериной ловлей
И был укрыт от непогод
Родительскою кровлей.
Отец мой всех был богатей,
Всяк знался с нашей хатой,
Был хлеб, был скот рогатый…
Моя богатая семья
Копейкой не нуждалась;
Такому счастию родня
С досадой улыбалась.
И кто б подумать прежде мог,
Что после с нами стало:
Прогневался на грешных Бог –
Что было – всё пропало.
Два года не рожался хлеб,
Иссохнула долина,
Утратилась скотина, –
Нужда на двор – и денег нет!
Травою заросло гумно,
Кошары опустели,
С последним нищим заодно
И в праздник мы говели.
Ещё б мой жалкий жребий сносен был,
Но с бесталанной
Я всю семью похоронил…
От скорби и от боли
Без них для горького меня
И радости скончались;
Чуждалась бедного родня,
Соседи удалялись.
Пришлось с могилою родных
Навеки распроститься
И горевать среди чужих
С пустой сумой пуститься.
И люди мирных деревень,
Живя без нужд, не знают,
Что вся мне жизнь есть чёрный день
Иль, зная, забывают.

4 сентября 1830, Кокенское поле.

Кокенское поле, скорее всего, должно находиться недалеко от Славяносербска, потому как следующее стихотворение «Песня» («На что ты, сердце нежное…»), помечено «Близ Славяносербска. 5 сентября 1830».

Указанные Кольцовым в подписях к своим стихотворениям топонимы могут быть искаженными, местными вариантами названий каких-либо объектов. Например, в 1830 году (но без указания числа и месяца) А.Кольцовым написано стихотворение «К реке Гайдари». Сейчас напрасно искать на картах России или Луганской Республики реку с таким названием – такой реки попросту нет. Гайдарь – одно из старинных названий хорошо известной жителям нашей Республики реки Айдар. Возможно, это поэтическое обращение к Айдару написано Кольцовым во время его поездки в августе-сентябре 1830 года.

«К реке Гайдари»

Стою, зловещей думы полн,
При шёпоте, при плеске волн…
Гайдарь! всё теми ж ты волнами
Катишься вдаль, как и всегда,
Такими ж светлыми водами;
Поишь людей, поишь стада;
И те ж в тебе глядятся горы
И моются корни лесов;
Всё те ж кругом поля, озёры,
Всё так же ночью вдоль брегов
На лодке, лёгкой и качливой,
Плывёт веселый рыболов;
По влаге сонной, прихотливой
Кидает сеть он – и вперёд
Веслом размашисто гребёт,
И песнь Украины для забавы,
Без мыслей, без желаний славы,
Напевом прадеда поёт!
Катись, Гайдарь, и пой водою
Брега, счастливые тобою!
Твой век тебе не изменил;
А я, старик, всю жизнь прожил…
Где ж вы, благие упованья,
Где ты, священный сердца жар?..
Катися, светлая Гайдарь,
Неси с собой мои стенанья!

Дата создания: 1830 г.

Указание на место написание стихотворений – вовсе не обычная практика Кольцова. Чаще всего его стихотворения отмечены лишь годом написания, без указания точной даты и места написания. Именно потому южная поездка августа-сентября 1830 года стоит особняком. Можно лишь гадать, почему молодой поэт счёл нужным отметить для потомков и «Мур-могилу», и «Кокенское поле» и «Кирчинскую слободу». Но остаётся бесспорным фактом – этим забытым сейчас топонимам Кольцов подарил бессмертие, навеки запечатлев их в русской литературе.

В 1831 году Кольцов выходит в большую литературу с помощью Н.В.Станкевича, который встретился с поэтом в Воронеже и обратил внимание на его незаурядное дарование. Н. В. Станкевич, известный поэт, публицист и мыслитель, опубликовал его стихи с коротким предисловием в «Литературной газете». В 1835 году — выход первого и единственного при жизни поэта сборника «Стихотворения Алексея Кольцова».

Летом 1837 года Кольцова навещает в Воронеже Жуковский. Этот визит возвышает поэта в глазах отца, который к литературным трудам сына относился прохладно, однако ценил связи с высокопоставленными людьми, используя их для продвижения торговых предприятий и успешного решения судебных дел.

В 1838 году он охотно отпускает сына в Петербург, где благодаря Станкевичу познакомился с В. Г. Белинским, который оказал на него большое влияние, с Жуковским, Вяземским, Владимиром Одоевским и Пушкиным, который опубликовал в своём журнале «Современник» стихотворение Кольцова «Урожай».

Кольцов тесно сближается с Белинским. Под влиянием критика он обращается к философской поэзии, создавая одну за другой свои «думы». В этот период происходит стремительный интеллектуальный рост Кольцова, достигает расцвета его поэтический талант. Поэт посещает театры, увлекается музыкой и философией.

После выхода стихотворений «Молодая жница», «Пора любви» и «Последний поцелуй» Кольцовым заинтересовался Михаил Салтыков-Щедрин. Он называл главной особенностью этих стихов «жгучее чувство личности».

Разъезжая по торговым делам отца, Кольцов встречался с различными людьми, собирал фольклор. Его лирика воспевала простых крестьян, их труд и их жизнь.

Невыгодно завершив свои торговые дела, прожив вырученные деньги, Кольцов возвращается в Воронеж к разъяренному отцу. Отец негативно относился к литературному творчеству сына. Охлаждение сына к хозяйственным хлопотам вызывает у отца упреки «грамотею» и «писаке». Начинаются ссоры. Кольцов писал: «Он простой купец, спекулянт, вышел из ничего, век рожь молотил, грудь его черства, интересуют его только дела своей торговли. Постоянно ворчит, сердится, скупится, даёт 1000 рублей содержания в год».

Уже больного Кольцова отец поселил в мезонине, который зимой не топился. Кольцову приходилось по ночам добывать дрова, как вору. Узнав об этом, отец обещал выгнать его из дому. Не давал чая, сахара, свечей. Мать украдкой от отца доставляла ему обед и ужин.

В семейный конфликт втягивается некогда близкая поэту, любимая им сестра Анисья. В. Г. Белинский писал: «Для восстановления его здоровья нужно было прежде всего спокойствие, а между тем его ежедневно ежеминутно оскорбляли, мучили, дразнили, как дикого зверя в клетке… Раз в соседней комнате у сестры его много было гостей, и они затеяли игру: поставили на середину комнаты стол, положили на него девушку, накрыли её простынёю и начали хором петь вечную память рабу Божию Алексею».

Последние годы жизни Кольцова проходили в бедности и одиночестве. Отвергнутый семьей, он умер 29 октября 1842 года 33 лет отроду от чахотки. Его похоронили на Митрофаньевском кладбище, вначале установили чугунный обелиск с безграмотной надписью, позднее он был заменен пирамидой из черного мрамора.

В 1846 году выходит в свет подготовленное Белинским первое посмертное издание стихотворений Кольцова.

В 1846 году известный русский актёр эпохи романтизма, П. С. Мочалов, знавший А. В. Кольцова, опубликовал в журнале «Репертуар и Пантеон» свои стихи:

Пришёл я, низко
поклонился
С глубоким вздохом
и слезой
Взглянул на крест
и помолился
Души твоей за упокой.
Так здесь Кольцова
схоронили, —
С тобой высокие мечты.
Но верь — не все тебя
забыли —
Бояна русского, и ты
Остался жить в сердцах
людей
Прекрасной песнею твоей.

Имя Алексея Кольцова неразрывно связано с Воронежским краем. Именно с ним, в первую очередь, ассоциируется столица Черноземья. В Воронеже сегодня именем Кольцова назван главный сквер города, в котором поставлен памятник поэту. Его имя носит драматический театр, а также престижная гимназия, библиотека и улица.

Одним из первых литературных памятников стал скромный бюст А.В.Кольцова, установленный в центре города Воронеж, в сквере, с тех пор носящем его имя. Мраморный бюст воздвигли в 1868 году на народные средства. Он стал своеобразным символом города, а в 1976 году на Советской площади установили новый памятник работы скульптора П.И.Бондаренко. С образом поэта связано многое в городе: улица и сквер, школа и драматический театр, ежегодно проходят кольцовские чтения. Его стихи и песни знают в России и за рубежом.