Низкий трудовой и предпринимательский потенциал российского населения

Еще одним фактором слабой конкурентоспособности российской экономики является низкий трудовой и предпринимательский потенциал российского населения, его пассивность и стремление жить жизнью рантье. Эти черты сочетается с ксенофобией и активным (по-видимому, растущим) социальным недовольством. Эксперты отмечают, что именно на Дальнем Востоке эти деструктивные черты современного менталитета российского населения приобретают особую остроту и делают регион экономически беззащитным перед внешней экономической экспансией.

· Можно заметить и то, что местное трудоспособное население (регионы Дальнего Востока) не желает трудиться, жалуется на отсутствие помощи от Москвы, все глубже увязает в бедности, предпочитает заниматься челночным, а то и вовсе нелегальным бизнесом (Игорь Мажаров, независимый эксперт, проект «Абирус», Хабаровск-Гуанчжоу).

· Представители китайского народа выполняют сегодня в регионах Дальнего Востока большую часть черновой работы, в то время как коренное население предпочитает пить и бродяжничать(Виктор Федотов, независимый эксперт, журнал «Дальний Восток», г. Хабаровск).

· На Дальнем Востоке, по-моему, с проблемами население особо не заморачивают себе голову. Вот Вы сами представьте, как это работает. Населению-то там, в основном и заняться нечем. Ну, вот у меня есть, допустим, 1000 долларов, вот ходят вокруг меня Петя, Вася, Ваня, которым не за что похмелиться и покушать сегодня, я их беру с собой через границу товар привезти, пою, кормлю, вот они сегодня поработали. Это действительно нерешаемые вопросы, это социальные вопросы, внутренние российские социальные вопросы (Леонид Орлов, руководитель представительства Совета по развитию торговли Гонконга, г. Москва).

· На Дальнем Востоке, поскольку низкий уровень зарплат даже у квалифицированного персонала, люди в основном торгуют или занимаются неквалифицированным трудом Да и в целом там минимальное количество работающего населения (Андрей Ланьков, независимый эксперт, г. Сеул).

Трудовая активность китайцев по сравнению с россиянами оценивается экспертами значительно более высоко.

· Китайцы более мобильны, более трудолюбивы, более обучаемы, более дисциплинированны, чего не скажешь о нашем населении, к сожалению (Александр Нагорный, аналитик, журналист, газета «Завтра», г. Москва).

· Я приехала в Китай, здесь были талончики, это было в 90-м году. И как все быстро изменилось, на моих глазах. Китайцы действительно очень трудолюбивые (Лариса Жебокритская, литературный редактор русскоязычного журнала «Партеры», г. Харбин).

· Есть китайские рабочие, трудолюбивые, исполнительные, которых в Китае в избытке. И государство китайское готово экспортировать нам эту рабочую силу. А Вы знаете, какая производительность у них? Вот в лесоразработках, я говорил с руководителями лесопромышленного комплекса, один китаец заменяет четырех российских рабочих. В тех же бытовых соображениях, Вы можете представить, сколько один китаец может вырастить лука, один китаец? Он может завалить один маленький город этим луком. Просто китайцы умеют это делать и хотят это делать, а мы не умеем и не хотим (Роман Саяпин, директор консалтинговой компании «Окно в Китай», г. Пекин).

В рамках данного отчета нецелесообразно обсуждать вопрос о том, является экономическая неконкурентоспособность российского населения причиной или следствием слабого развития предпринимательства в России. Возможно, эти явления взаимосвязаны по принципу “порочного круга”. Так или иначе, но только разрыв этого “порочного круга” путем эффективного реформирования государственных институтов и значительный рост экономической активности российского населения дает России шанс сохранить экономический и, как следствие, политический контроль над территориями Востока России.

2. Неэффективность структуры торгового обменамежду Россией и Китаем

Согласно высказываниям экспертов, а также материалам Рабочей группы ЦСР, основной статьей экспорта из России в Китай является необработанное сырье, включая углеводороды, круглый лес, рыбу, биоресурсы сибирского леса и российских акваторий Тихого океана. В силу объективных экономических причин такая структура экспорта отчасти является экономически оправданной, однако форсирование добычи и экспорта первичных ресурсов может привести к их быстрому исчерпанию, а также усугублению экологического кризиса на всей территории российского Востока.

По мнению экспертов, такой сценарий развития торговых отношений противоречит национальным интересам России.

Одной из возможных альтернатив является, возможно, реализация на территории Сибири крупных инвестиционных проектов, ориентированных на создание экспортооринтированных производств, направленных, в том числе, и на удовлетворение промышленных нужд Китая. Этот вопрос носит стратегический характер, поэтому он будет рассмотрен отдельно в следующем параграфе.

· Российский экспорт состоит из нефти и нефтепродуктов, которые занимают первое место в нашем экспорте, второе место занимают поставки древесины, далее идут черные металлы, потом металлы технической группы и цветные металлы, немного приходится на рыбу и морепродукты. В то же время доля машин и оборудования в нашем экспорте неуклонно сокращается. Если в начале 2000-х годов доля нашего экспорта машин и оборудования в Китай составляла где-то порядка больше 20%, то в прошлом году она составили лишь около 5%. (Сергей Цыплаков, торговый представитель России в Китае, г. Пекин).

· Основной экономический нюанс, который на данный момент есть – это та структура экспорта-импорта, которая на данный момент у нас наблюдается, что в какой-то мере мы превращаемся, пока не превратились полностью, но превращаемся в сырьевой придаток Китая. В огромном количестве они покупают у нас лес, сырье для химической промышленности, но наукоемких, высокотехнологичных товаров с нашей стороны практически не поступает. Ну, мы там для атомных электростанций поставляли кое-что, но чего-то такого более серьезного, с высокой добавленной стоимостью с нашей стороны не идет. На мой взгляд, в этом есть вина, прежде всего, нашего бизнеса, которому проще продать нефть там, газ, лес, чем что-то более сложное. (Егор Миняев, ведущий эксперт Центра «ChinaCom», г. Москва).

· Если товарооборот увеличивать только за счет сырья, то и момент неправильно выбран, и вообще не стоит ничего делать в этом направлении. А китайцы нацелены в основном на наше сырье. Я сторонник того, что России, наоборот, в сотрудничестве с Китаем необходимо закрутить все гайки и поставлять в Китай только переработанное сырье. Если речь идет об увеличении товарооборота за счет тех традиционных вещей, о которых мечтают китайцы и которые традиционно присутствовали в товарообороте все предыдущие годы, то есть готовый продукт, китайский ширпотреб из Китая в Россию, и массированный поток необработанного сырья в сыром виде в Китай, то это просто смешно. Такой товарооборот, а тем более его увеличение, нам просто не нужен, да и опасен(Игорь Мажаров, независимый эксперт, проект «Абирус», Хабаровск-Гуанчжоу).

· В этом плане катимся не просто на обочину, а в канаву. Я не знаю, чем мы там будем заниматься. Ведь ресурсов-то не так много сырьевых. Обустроенных запасов нефти у нас осталось на 15-20лет. Ну, конечно, есть еще низкорентабельная нефть, есть скважины, которые сейчас невыгодны, но можно их активизировать и еще добыть. Их много всяких еще источников. Но самое главное, что в стратегическом плане все страны тихо-тихо закачивают в свои подземные емкости вот эту самую нефть, уже давным-давно, уже много лет копят. А мы продаем. В той структуре экспорта-импорта, которая у нас с Китаем существует, нам не нужно увеличивать такой товарооборот (Юрий Лебедев, Президент Российского Инновационного Консорциума, г. Москва).

· В настоящий момент, несмотря на неуклонный рост товарооборота между Россией и Китаем, структура этого товарооборота оставляет желать лучшего. Из России экспортируются в основном сырьевые товары: лес, металлы, топливно-энергетические ресурсы, сырье для химической промышленности, то есть товары с низкой добавленной стоимостью, но нет наукоемких и высокотехнологичных товаров (Сергей Шилин, председатель Русского клуба в Пекине, г. Пекин).

3. Геополитическая и геоэкономическая стратегияразвития Востока России

Разработка стратегии развития торговых отношений с Китаем является частью более широкого вопроса, а именно разработки геополитической и геоэкономической стратегии развития Востока России. При этом разработка первого вопроса вне контекста второго сужает диапазон стратегических возможностей и усиливает вероятность осуществления неблагоприятных для России геополитических сценариев.

В высказываниях экспертов можно вычленить три потенциально возможных геоэкономических сценария развития российского Востока.

1. “Консервативный” сценарий, в основе которого лежит закрытие экономических границ и фактический отказ от активного хозяйственного освоения российских восточных территорий, опора на собственные силы и на собственные инвестиционные возможности.

2. “Китайский” сценарий, предусматривающий активное хозяйственное освоение восточных территорий в основном с помощью китайских инвестиций и китайской рабочей силы.

3. “Антикитайский” сценарий, предусматривающий хозяйственное освоение названных территорий в основном с помощью экономических и политических конкурентов Китая – США, Японии, Кореи.

“Консервативный” сценарий, в основе которого лежит страх перед китайской экспансией, представлен в массиве интервью, скорее, в виде эмоций, чем в виде конкретной политико-экономической стратегии. Эти эмоции в наибольшей степени свойственны российскому населению восточных территорий, в какой-то мере властям этих территорий, и отчасти также экспертам.

· Военной доктриной КНР с 1987 года предусмотрен “перенос стратегических границ Китая за пределы национальной территории”. Этот принципиальный курс предусматривает освоение ресурсов других народов за счет экономической экспансии за рубеж и отправки туда китайской рабочей силы. Противодействие же этому курсу не исключает введение китайцами, в пределах стратегических границ, силового контроля над источниками природных ресурсов и путями их доставки в Китай (Рыбаков Сергей Юрьевич, бывший сотрудник ГРУ, независимый эксперт, г. Москва).

· Взять хотя бы регионы Дальнего Востока, в отношении которых у нашего государства тоже нет адекватной стратегии. Когда пустеет твоя территория, а у тебя под боком находятся полтора миллиарда стремительно развивающегося населения с довольно сильной политической властью, то просто пустеющая и чахнущая территория гигантским магнитом притягивает эти массы в эту орбиту (Сергей Кургинян, политолог, президент общественного международного фонда «Экспериментальный творческий центр» (Центр Кургиняна), г. Москва).

· Никто не собирается спорить с тем, что Дальний Восток (равно как и любой другой российский регион) нуждается в инвестициях. И сотрудничество с Китаем в этой сфере может быть весьма и весьма плодотворным. Только на проблему стоит взглянуть с другой стороны. Дело в том, что Китай в настоящее время является экономически гораздо более мощной державой, чем Россия. И, как следствие, массовая китайская миграция создает все предпосылки для отторжения Дальнего Востока от России (Игорь Мажаров, независимый эксперт, проект «Абирус», г. Хабаровск-Гуанчжоу).

Хотя на уровне эмоций приверженность консервативному сценарию свойственна, в том числе, и многим экспертам, все эксперты (за исключением географа Родомана, о мнении которого будет сказано ниже) признают тупиковость и неконструктивность этой позиции. В результате часть экспертов склоняется к “китайскому”, а часть к “антикитайскому” сценарию.

Сторонники «китайского» сценария считают, что этому сценарию нет альтернативы, что он выгоден для России, что результатом реализации этого сценария станет быстрый экономический рост восточных российских территорий. Наличие довольно большого числа экспертов, выступающих с этих позиций, позволяет говорить о существовании в экспертной среде определенного “китайского лобби”, причем в данном случае речь идет о профессионально добросовестном, некоррупционном лобби (о возможном существовании коррупционного прокитайского лобби речь пойдет ниже).

Добросовестное прокитайское лобби представлено в экспертном сообществе в основном крупными бизнесменами и государственными чиновниками, ведущими дела в Китае. Эти люди хорошо знают Китай, многие из них являются профессиональными китаистами. Часть этих экспертов является выходцами из подразделений советских и российских спецслужб, занимавшихся Китаем.

Будучи в целом прокитайски настроенной, данная группа экспертов понимает и геополитические опасности, связанные с реализацией предлагаемого ими курса. Эксперты этой группы зачастую пытаются дать ответ на возможные вопросы, возникающие в связи с этим.

· В какой-то мере китайская миграция становится позитивным моментом, потому что сейчас необходимо либо закрывать на ключ земли Дальнего Востока, но народу там нет, а тот, который есть, тоже сокращается, либо вводить некую регулируемую китайскую иммиграцию (Владимир Лукашов, ответственный секретарь МДО «Российские инвестиции», г. Москва).

· Китай наше приоритетное направление – об этом трактовали все правительства, начиная с Горбачева, Ельцина и заканчивая Путиным. И огромную ошибку допустит то правительство России, которое скажет – нет, с Китаем нам по каким-то геополитическим причинам нам не надо развивать отношения, в том числе и экономические. Я думаю, что такого правительства у нас не будет. А если оно будет, то нормальных людей здесь не останется. Это к вопросу о геополитических устремлениях и о своевременности. Россия обречена балансировать, для нее равным образом должен быть геополитический интерес и на Западе, и на Востоке. Но, учитывая, что территориально в большей степени Россия находится на Востоке, то соответственно и больше геополитических интересов у нее должно быть на Востоке (Андрей Дикарев, старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН, г. Москва).

· Хорошо, конечно, если у Москвы получится пригласить законопослушных и предприимчивых китайцев заселить Дальний Восток и сделать его процветающим и производительным, то у этого региона появятся хорошие шансы стать привлекательным для россиян и прочих граждан, желающих заниматься бизнесом. Несмотря на свою репутацию холодного края, значительную часть региона можно сделать обитаемой, обеспечив требуемые инвестиции в инфраструктуру. В этом регионе много ценных природных ресурсов. Чем привлекательнее для внешних инвесторов станет этот регион, тем больше там станет людей, заинтересованных в поддержании стабильности российского правления, в том числе и самих китайцев, которые во многих других государствах доказали, что являются добропорядочными гражданами. Разумеется, для того чтобы это стало возможным, россиянам тоже следует изменить свои ксенофобные воззрения (Андрей Федотов, независимый эксперт, журналист, журнал «Дальний Восток», г. Хабаровск).

· Ресурсов в Сибири много, но Вы посмотрите, какие там ужасные условия, народ оттуда течет, опять на европейскую часть, за Урал, в Екатеринбург, в Москву, в Санкт-Петербург. И мы теряем численность восточных регионов. А дальше то что? Процесс становится необратимым. Китайцы так и так сюда придут. Мы им сами отдадим этот Восток. Если земли пустые, если некому работать. Так и сейчас полно уже этих легальных и нелегальных, серых и белых, приток рабочей силы из Китая официальный характер имеет(Роман Саяпин, директор консалтинговой компании «Окно в Китай», г. Пекин).

· Количество китайских рабочих будет расти. В ряде случаев на Дальнем Востоке других просто нет, а люди, обрабатывая заброшенные сельхозугодия, они кормят и население региона в значительной степени, и обеспечивают экспорт продукции, формально российской, в Китай. В общем, это сотрудничество взаимовыгодно, другое дело, что важно понимать, что объем такого сотрудничества может расти постепенно, по мере реализации крупных инфраструктурных проектов на российской территории. (Владимир Лукашов, ответственный секретарь МДО «Российские инвестиции», г. Москва).

· Существуют оценки Института экономических исследований в Хабаровске, которые говорят о том, что, если бы китайцы вдруг одномоментно из региона ушли, то его валовой региональный продукт, по крайней мере, Хабаровского и Приморского края и Амурской области, сократился бы на 40%, то есть позиции китайцев достаточно серьезные в этих регионах (Владимир Портяков, заместитель директора ИДВ РАН г. Москва).

· Расширение контактов России и Китая исторически неизбежно. И не какое-то, а чрезвычайно масштабное. В какой-то момент оно примет обвальный характер. И россияне к этому абсолютно не готовы. Растущий Китай с его экономической мощью, – это какой-то принципиально новый вызов для России, который до сих пор очень мало кем осознался. Россия совершенно не готова к этому вызову(Евгений Колесов, независимый аналитик, «Правда.ру», г. Москва).

Вместе с тем в мировоззрении части “прокитайских” экспертов имеется определенная предвзятость, связанная с их негативным отношением к Западу, а также с их негативной оценкой российских “прозападнических” экономических реформ. В связи с этим позиция данных экспертов, по крайней мере, отчасти, мотивирована устаревшей идеей противостояния России и Запада, идеологией “холодной войны”. Наличие такой предвзятой идеи снижает рациональную ценность аргументов некоторых “прокитайски” настроенных экспертов. Этот аспект следует учитывать при подведении общего баланса мнений по данному стратегическому вопросу.

· Главный наш финансист Кудрин, глядя немигающим глазом в око телекамеры, торжественно заявляет, что правительство РФ делает все возможное для повышения конкурентоспособности российской продукции путем сдерживания роста стоимости рубля к доллару. А на деле что это означает, если задуматься? Это значит только то, что система, введенная Гайдаром-Чубайсом, по-прежнему функционирует в России. И смена Ельцина на Путина никак не затронула чубайсовской основополагающей концепции: количество рублей должно равняться экспортной выручке долларов. А отсюда и все последствия, которые имеет Россия в сфере экономики (Сергей Рыбаков, бывший сотрудник ГРУ, независимый эксперт, г. Москва).

· У нас многое в России находится под контролем западного лобби. Они, безусловно, боятся, что сближение с Китаем будет означать уход от Америки и ограничение их так сказать материальных благ (Александр Нагорный, аналитик, журналист, газета «Завтра», г. Москва).

· У нас в стране существует ряд кругов, людей, которым наше сотрудничество России с Китаем, ну, которые, мягко говоря, в этом не заинтересованы. Они более прозападнически настроены, такое вот прозападническое лобби. Это первый и самый важный момент (Егор Миняев, ведущий эксперт Центра «ChinaCom», г. Москва).

Эксперты, представляющие “антикитайское” направление, рассматривают Китай как геополитического врага, стремящегося к установлению на территории российского Востока своей экономической и политической власти, в конечном счете – к присоединению этих территорий к Китаю. Опасения такого рода высказывали очень многие эксперты.

· Политика «идти вовне» родилась в 1996-1997 годах. Ее стали разрабатывать с точки зрения завоевания мирового рынка. Были подключены все академические институты, включая институты естественных наук. Было принято, что геологические разработки своими силами – дело долгое и грандиозное по затратам, а китайцам надо было что-то быстрое, что изменило бы ситуацию в стране. Они рассчитывали вырваться на мировой рынок, выпуская дешевый товар в миллиардных количествах. И вышли (Виля Гельбрас, «Скитайцы», интервью «Новой газете).

· Взять хотя бы регионы Дальнего Востока, в отношении которых у нашего государства тоже нет адекватной стратегии. На этом фоне все разговоры об увеличении товарооборота просто опасны. На мой взгляд, когда пустеет твоя территория, а у тебя под боком находятся полтора миллиарда стремительно развивающегося населения с довольно сильной политической властью, то просто пустеющая и чахнущая территория гигантским магнитом притягивает эти массы в эту орбиту. Нужно ответить на вопрос: мы хотим быть на Тихом океане? Мы понимаем, что Тихий океан становится самым растущим активом двадцать первого века, геополитическим, геофинансовым, прочим. Мы там хотим быть, тогда мы должны перемещать туда население. Мы должны наконец-то ответить на вопрос честно: мы эти территории сдаем или мы их удерживаем? А мы как собака нас сене. У нас говорят о демографическом падении на миллион человек в год, но оно же неравномерно по территориям и по этносам. Меняется динамика структуры населения. Если мы это не меняем, то мы сами уходим из Сибири и Дальнего Востока и китайцы тут не причем. Для того, чтобы Китай не пришел на эти территории, нужно принимать соответствующие решения, нужно развивать транспортные артерии, менять тарифные пороги и потоки, проводить инвестиционную политику развития Дальнего Востока, создавать соответствующие приоритеты (Сергей Кургинян, политолог, президент общественного международного фонда «Экспериментальный творческий центр»).

Многим экспертам, ставящим во главу угла фактор потенциальной китайской экспансии, свойственен прозападнический настрой: они склонны рассматривать Запад как естественного союзника России в противостоянии потенциальной китайской экспансии. Поэтому они призывают не только к экономическому, но и к военно-политическому сотрудничеству с Западом.

· Все наши антизападные и антиамериканские инстинкты – они просто толкают нас в пасть к китайскому удаву. И масса экономических, политических и стратегических решений последнего времени убеждают меня в том, что наша политическая элита стройными рядами шагает в пасть этого китайского удава. Ну, конечно, у нас есть люди, которые, видите ли, недовольны тем, что о России могут подумать, что младший партнер Запада. Наш политический класс настолько ненавидит Запад и Америку, что готов вот стать вассалом Китая, частичкой этой китайской империи, чтобы как-то продолжать свою священную борьбу с Западом, из пасти китайского дракона таким сухим кулачком грозить Западу. Такие настроения есть, более того, они господствующие в российской политической элите (Пионтковский Андрей, политолог, Директор Центра Стратегических Исследований, г. Москва).

· Периодически возникающие разговоры об оси «Москва-Пекин-Дели» мне кажутся абсолютным бредом, потому что из трех стран, входящих в эту ось две, Москва и Индия, вообще практически ни чем не объединены. А любой треугольник – это три пары по определению. Так вот пара Москва-Индия вообще ни чем не объединена, завести Индию на каких-то антиамериканских настроениях довольно сложно, потому что индийские комплексы разнообразные, но они антиамериканизма не включают. Русские и китайцы, те еще как включают. Однако у России с Китаем в то же самое время существуют очень старые основания для трений совместных в связи с большой протяженностью границы, специфической демографической ситуацией и спорностью реальной границы, потому что нынешняя граница является результатом территориальных захватов. Даже если русские так думать не хотят, то китайцы все равно так думать будут (Ланьков Андрей, независимый эксперт, г. Сеул).

· Россия фактически выбита не только из дальневосточного региона, но и из главных мировых игроков. На ее роль второй сверхдержавы все больше претендует Китай. И перед странами дальневосточного региона встает вопрос: с кем идти – с американцами или китайцами? Касается этот вопрос и России. Пока получается, что Япония однозначно выбирает США, Корея пытается балансировать, но медленно дрейфует в сторону Китая, Россия – поживем – увидим. Но кажется, ей Китай симпатичнее, чем США. Хотя, на мой взгляд, это очень близорукая позиция для России.(Ланьков Андрей, Новая газета 29.08.2005)

В экономическом плане в высказываниях экспертов “антикитайского” направления звучит идея осуществления своего рода тендера или аукциона по распродаже концессий по освоению природных ресурсов российского Востока. Эти эксперты не отвергают полностью идею расширения сотрудничества с Китаем, но выступают против явного или неявного предоставления Китаю эксклюзивных или преимущественных прав на реализацию проектов по освоению ресурсов Востока России (опасность реализации этого сценария, по их мнению, сейчас существует и очень велика). Эти эксперты настаивают на необходимости обеспечения баланса сил между будущими инвесторами (и, по-видимому, инородческими общинами) на российской территории – китайскими с одной стороны, и американо-японско-корейскими с другой.

· Решение состоит в том, чтобы отдать эти территории любому, кто возьмет, кроме Китая. Если допустить, что в Соединенных Штатах есть долгосрочные элиты, долгосрочно мыслящие, а они, видимо, есть, то они заинтересованы, чтобы эта территория не досталась китайцам. Речь идет, наверное, о какой-то ситуации фактического кондоминиума, фактически совладения. Скажем, американцы контролируют и гарантируют России какие-то элементы ее военной мощи, Россия гарантирует присутствие своих собственных полицейских частей, если удастся еще через двадцать лет их набирать из кого-нибудь, которые будут охранять границу. Допустим, Япония гарантирует какой-то хотя бы небольшой ручеек денег, потому что без денег эта территория не может, и Япония тоже не заинтересована в том, чтобы Китай становился сверхдержавой. Хотя она ровно ничего не может с этим поделать. Ну, понимаете, необходим некоторый компромисс, в котором примут участие заинтересованные стороны. Все, кроме китайцев (Владимир Каганский, независимый эксперт, г. Москва).

В рамках геополитической дискуссии следует отметить мнение эксперта Юрия Кузнецова, считающего, что китайское экономическое проникновение на российский Восток, даже если оно будет преобладающим, не увеличивает, а снижает риск военной конфронтации России и Китая за эту территорию, поэтому увеличивать объемы экономического взаимодействия в любом случае необходимо.

· Торговля уменьшает вероятность войны, войны России с Китаем, поэтому нужно уменьшать эту вероятность. В конце концов, та же Америка, США, они там с Китаем чего-то на политическом уровне бодаются, но торговые-то отношения у них бурно растут. И гораздо они больше, чем с Россией, у китайцев с США. Все-таки полтика и торговля достаточно автономны. Но торговля всегда снижает вероятность войны. Потому что возникает масса людей, просто не заинтересованных в нарушении этих связей, разрушениях, потерях своих активов и так далее (Юрий Кузнецов, независимый эксперт, г. Москва).

Особняком в геоэкономической дискуссии о стратегии развития России, в том числе ее восточных территорий, стоит точка зрения известного российского географа Бориса Родомана. Этот эксперт не опрашивался в ходе данного исследования, однако его точка зрения представлена в СМИ. Суть позиции Родомана состоит в том, что России следует отказаться от индустриализации своих малонаселенных и неосвоенных территорий, и реализовать стратегию экономической эксплуатации их экологического потенциала. Несмотря на свою непривычность для российского государственного менталитета, такая точка зрения имеет право на серьезное рассмотрение и, возможно, частичную реализацию в рамках общей стратегии, которую еще предстоит выработать.

· Наша страна может выполнить свою уникальную историческую миссию- быть экологическим донором для всего человечества, потому что не надо гнаться за стандартами производства, не надо стараться догонять ушедший поезд и обязательно выравниваться с остальными странами по каким-то экономическим показателям. Россия могла бы специализироваться на роли экологического сторожа, чтобы охранять природный ландшафт в интересах всего человечества, может быть, опираясь при этом и на вооруженные силы, скорее всего, международные, дабы препятствовать, скажем, заселению нашей Сибири. Нельзя допустить, чтобы с ней произошло то, что случилось с Манчжурией всего лишь за одно столетие. Она была такой же таежной, такой же редконаселенной, как Сибирь. Я полагаю, что это может быть реальной политикой, учитывая то, что запасы сырья не вечны. Для нашей страны я предлагаю экологическую специализацию. Некоторые считают это абсурдом. И это, конечно, тоже утопия: нет никакой надежды, что наша власть и наши чиновники к этому прислушаются (Борис Родоман, «Россия – административно-территориальный монстр», Публичная лекция на Полит.ру).

При принятии стратегических решений необходимо учитывать, что, по мнению многих экспертов, военный потенциал Китая в перспективе будет расти, а российский – сокращаться. Уже сегодня ряд экспертов выражают сомнение в способности российских вооруженных сил противостоять китайской угрозе.

· Никто не сомневается, что если китайцы к нам пойдут, то никто не может ничего сделать, потому что сейчас и наша армия не стоит ломаного гроша. Никто не сомневается, что их пустят и сдадут территории совершенно спокойно. Они сами пойдут, даже и пускать их не надо (Евгения Антонова, социолог, г. Владивосток).

· Мощь военного щита России на Дальнем Востоке, конечно, сильно преувеличивается(Владимир Каганский, независимый эксперт, г.Москва).

· Перспективы Российской армии и оборонки в связи с движением Украины к НАТО вырисовываются нерадужные. В ближайшей перспективе это грозит России потерей остатков былой военной мощи. Со вступлением нашего соседа в альянс мы не только будем вынуждены лицезреть натовские базы чуть ли не под Москвой, но и потеряем половину нашего оружия, которое всегда создавалось в кооперации с украинскими оборонными предприятиями (Ольга Божьева, статья «Майдан безнадежности», «Московский комсомолец»).

Подводя итог рассмотрению геополитического аспекта расширения экономического сотрудничества с Китаем, следует отметить следующее. Судя по собранному массиву интервью и публикаций, российское экспертное сообщество оказалось не готово к выработке сбалансированного решения по этому важнейшему вопросу.

Во-первых, различные (порой прямо противоположные) точки зрения оказались взаимно не “проговоренными”, не вошедшими в логическое взаимодействие друг с другом. Серьезный концептуальный спор, в ходе которого должна родиться стратегическая истина, фактически даже не начался, хотя времени для принятия ключевых решений осталось очень мало.

Во-вторых, точки зрения многих экспертов в той или иной мере, причем не всегда явно, оказались идеологизированными как на основе антизападнической, так и на основе прозападнической идеологии. Причем существует опасность, что в ходе развития публичной дискуссии эти идеологические начала могут взять верх над рациональными аргументами.

В результате возникает опасность принятия непроработанных или идеологизированных стратегических решений, идущих вразрез с политическими и экономическими интересами Российской Федерации. Опасность принятия таких решений особенно возрастает в условиях дипломатического прессинга, осуществляемого в настоящее время китайской стороной, требующей, в частности, принятия быстрых решений. Россия не должна поддаваться этому прессингу и подвергать себя риску принятия односторонних, неравноправных или плохо проработанных обязательств.

4. Социокультурные пробемы, затрудняющие развитие коммерческих отношений с Китаем