Https://vk.com/paranormal_love_stories 15 страница

— В тебе много печали. Хочешь поговорить об этом, воин?

Брайд не знал, с чего начать.

— Все дело в моей невесте. Наши души вступили в союз шесть земных месяцев назад, и, судя по ее аромату, она нуждается во мне так же сильно, как и я в ней, но не хочет этого видеть. Она... отказывает мне снова и снова.

Жрица нахмурилась.
— И это ранит твою гордость?

— Да, чёрт возьми, ранит, — вырвалось у Брайда. Потом он вспомнил, с кем говорил. — Прошу прощения, Ваше Преосвященство. Просто... просто это ранит и мое сердце. Я люблю ее, нуждаюсь в ней, а она не хочет иметь со мной ничего общего.

— Ты добр к ней? Почитаешь и уважаешь ее? Поклоняешься ее телу своим собственным? — потребовала ответа жрица.

— А... — замялся Брайд неловко. — Настолько, насколько она позволяет мне. Она, эм, решила, что не хочет... не хочет, чтобы я прикасался к ней. По крайней мере, не больше, чем необходимо.

— Она боится тебя. — Это было утверждение, а не вопрос.

Брайд кивнул.
— Да, думаю, так и есть. Или она боится потерять все, если отдастся мне.

— Что она боится потерять? — спросила жрица.

— Свою семью, особенно сестру, которую она очень любит. Свою карьеру. Она только что закончила обучение на медика, и хотела бы использовать свои знания.

Жрица царственно кивнула.
— Да, ей нужно отдать довольно много ради любви мужчины, которого она видела только во сне.

— Знаю, — в отчаянии воскликнул Брайд. — Но она моя единственная, моя истинная пара.

— А чем ты готов пожертвовать ради нее? — спросила жрица, пристально всматриваясь в него зелёными глазами.

— Всем. Но я не могу последовать следом за ней на Землю. Совет запретил жить на поверхности планеты до тех пор, пока мы не уничтожим Скраджей.

— Ты готов ждать её до тех пор, пока не закончится война? — Она вопросительно приподняла оливкового цвета бровь.

— Готов, если придётся. Но на это могут уйти годы! Она не связана со мной, и где гарантия, что кто-то еще не завоюет ее сердце, пока я застрял здесь без нее? — потребовал ответа Брайд. — Она нужна мне, я должен привязать ее к себе, но она не позволяет мне этого.

— Тебе предстоит нелегкий выбор. — Жрица шагнула вперед. — На колени, воин, дай мне заглянуть в тебя.

Брайд неловко поежился.
— Это действительно необходимо?

— Ты пришел за советом или нет?

— Думаю, да. — Он нахмурился. — Но предупреждаю вас, жрица, вы можете увидеть то, что вам не понравится.

— Я увижу лишь то, что Мать всего живого покажет мне. — Она подошла к нему. — Опустись на колени и дай мне взглянуть.

Брайд опустился перед ней на колени, стараясь расслабиться и внутренне опасаясь того, что должно было произойти. Женщины Киндредов обладали неизученными экстрасенсорными способностями, и поэтому шли в услужение Матери всего живого, а не связывались с мужчинами.

Позволять жрице копаться в твоём разуме — не самый приятный опыт. Он перенес его впервые, когда был посвящен в воина, и второй раз, когда его и Сильвана выбрали для генетического обмена с Землей, и повторения подобной процедуры он не желал. Тем не менее, Брайд не мог проигнорировать требование жрицы, и, возможно, она поможет ему разобраться в проблемах с Оливией. Разжимая кулаки, он глубоко вдохнул и попытался открыть свое сознание.

— Отлично. — Жрица подошла ближе и слегка коснулась кончиками пальцев правой руки его виска. — Теперь посмотри на меня, воин. Откройся и позволь мне увидеть.

Брайд попытался выполнить ее просьбу. Их взгляды встретились, и он почувствовал мягкое, как порхание тысячи крылышек, прикосновение к своему сознанию. Затем ощущение изменилось, и казалось, словно чьи-то пальцы скользнули в его голову, вторгаясь в мозг и перебирая воспоминания.

Он увидел свое детство, взросление, сначала на Рейджероне, потом на Твин-Мунс, потерю матери и образование сильной связи с Сильваном. Он видел свое посвящение в воина, снова стал свидетелем боли своего брата, когда его отвергли на Транк Прайм, их последующее решение присоединиться к новому генетическому обмену с Землей. А затем... то роковое задание, когда его разведывательный корабль был захвачен Скраджами.

«Боги, нет, не хочу вспоминать об этом...»

Но было слишком поздно. Он погрузился во тьму и ощутил едкое зловоние станции Скраджей.
— У него интересный вкус. Его боль уникальна. — Голос Всеотца заполнил его сознание, резкий и неблагозвучный, и Брайд снова почувствовал агонию. «Датчики по всему моему телу, провода, выходящие из кожи, подсоединенные к какой-то жуткой чертовой машине. Оставьте меня в покое, дайте мне уйти!» Затем иссушающая сила Всеотца сосредоточилось только на нем.

Брайд снова ощутил подавляющее отчаяние от того, что все его воспоминания оказались искажены, любовь превратилась в ненависть, удовольствие в боль. Огромный яркий экран над головой показывал то, что происходило в его прошлом, но все было неправильно, искажено. Он видел, как кричал на своего отца, как убил своего брата, как делал другие ужасные вещи.

«Нет, я никогда бы такого не сделал. Я люблю их, я бы не стал... никогда бы...»

— Ты уверен? — хитрый, скрипучий голос Всеотца в его голове был неумолим. Медленно, но верно, Брайд ощущал, как исчезает привычная реальность, ощущал, что теряет рассудок.

Каждое драгоценное воспоминание превращалось в нечто отвратительное, странное, неправильное. Он приказал себе сопротивляться, пытался усилить свои ментальные щиты, но не осталось ничего, что бы Всеотец не смог исказить. Ничего, кроме...

Оливии... Ее душа нашла его в той проклятой темной яме, где приковали его Скраджи. Брайд словно смотрел на темное небо и вдруг увидел на нём единственную яркую звезду.

Он начал обмениваться с ней снами и наблюдал за тем, как проходит ее день. Ее нормальная жизнь и сияющая красота подкармливали его, помогали контролировать сильную боль, которую он испытывал, когда Всеотец концентрировал на нем свое внимание. Благодаря Оливии, он смог усилить ментальные щиты и не сломался окончательно.

Брайд знал, что она тоже видела, что с ним происходит, что он находился в плену и подвергался пыткам, он ощущал ее сострадание. И он понимал, что должен сбежать от Всеотца, иначе никогда ее не увидит. Никогда не обнимет, никогда не востребует, как свою невесту.

Он увидел то время, когда дожидался подходящего момента. Наблюдал за тем, как вырвал провода, которые высасывали из него жизнь, из-под своей кожи, и задушил ими подошедшего слишком близко охранника. Наблюдал за тем, как отчаянно играл в прятки со своими похитителями, пока однажды наконец не смог угнать корабль и улететь на станцию Киндредов, где его с тревогой ждал Сильван, задаваясь вопросом, сможет ли он когда-нибудь прийти в себя.

Мало кому удавалось сбежать из когтей Скраджей, а те, кому улыбалась удача, остаток жизни доживали с искалеченным разумом и искаженными воспоминаниями. Почти никто из них не смог восстановиться полностью и снова стать полноценным членом общества.

Но Брайду повезло — его спасла Оливия. Из-за нее он никогда не отказывался от надежды. Из-за нее не рехнулся, сохранил свою силу. А теперь он был свободен и нуждался в ней. Нуждался в том, чтобы она была в его объятиях, в его постели.

Он наблюдал за их церемонией востребования, увидел последнюю неделю своей жизни, увидел, как преследовал свою невесту, как она сопротивлялась ему.

Он вновь переживал восхитительные ощущения от того, что обнимал ее, от того, что она кончила под ним, от тепла ее нежных ласковых пальчиков, ласкающих его член и брачный узел. А потом он заново пережил их спор, боль от того, что она запретила ему к себе прикасаться.

«Оливия, я люблю тебя... Нуждаюсь в тебе так сильно... Ты — моя жизнь, моя пара, моя невеста...»

Внезапно Брайд снова очутился в священной роще, на коленях перед жрицей Матери всего живого, и осознал, что она все видела.

Она глубоко вздохнула и убрала пальцы от его виска.
— Ты много страдал, воин. Почему ты не пришел в храм для исцеления, после того, как сбежал из плена Скраджей?

— Потому что мне не нравится это, — честно ответил Брайд. — Не нравится чувствовать кого-то в своей голове — я уже достаточно натерпелся от тех ублюдков. Не то чтобы с вами это было так же плохо, Ваше Преосвященство, но мне хотелось бы, чтобы доступ к моему разуму был только у меня.

Жрица нахмурилась.
— Я понимаю твое нежелание, воин, но ты должен знать, что погружение в чужой разум так же неприятно. Некоторые из моих сестер называют проклятием способность заглядывать в человека и видеть его истинные помыслы и поступки. Именно поэтому многие из нас решают посвятить свою жизнь служению Матери всего живого, а не поискам пары. Твои воспоминания особенно ужасны — одни из самых ужасных, что я когда-либо видела.

— Мне жаль. — Брайд не знал, что еще сказать. Он и не предполагал, что для жрицы этот процесс тоже был неприятным.

— Не переживай. — Она похлопала его по плечу. — Все мы исполняем волю Матери. Именно она решает судьбу каждого из нас.

Брайд взглянул на нее с нетерпением.
— И вы видите мою судьбу? Что будет с моей невестой, Оливией?

Она серьезно посмотрела на него.
— Хотела бы я сказать, что перед тобой ровный путь, воин, но, боюсь, впереди тебя ожидают испытания.

— Испытания? Какие? Что я должен сделать?

Жрица прикрыла свои зелёные глаза и нахмурилась.
— Я вижу выбор, который тебе предстоит сделать. Страшную жертву. И большую, очень большую опасность. — Она открыла глаза, и взгляд её был обеспокоенным. — Я боюсь за тебя.

Брайд почувствовал, как мрак охватывает его сердце.
— Чего вы боитесь? Опасность грозит не Оливии, правда? Мне плевать, что будет со мной, лишь бы она была в безопасности.

— Боюсь, что в опасности будете вы оба.

— Но что я могу сделать? Как мне защитить ее?

Жрица покачала головой.
— Хотела бы я сказать тебе больше, но это все, что мне показала Мать всего живого. Мой тебе совет — следуй за своим сердцем. Возможно, для того, чтобы завоевать свою невесту, тебе придётся потерять ее. И я боюсь, что в процессе ты можешь потерять самого себя.

— Что это значит? — растерянно спросил Брайд. — Как я должен следовать этому совету, если не могу понять его?

Она покачала головой.
— Тебе придется самому разобраться во всем. Я только молюсь, чтобы ты сделал это до того, как станет слишком поздно. — Сказав это, она развернулась и пошла прочь, практически беззвучно скользя по священной траве босыми ногами.

Брайд все еще стоял на коленях, и теперь у него было ещё больше вопросов, чем до прихода в рощу. Черт побери, именно за это он ненавидел предсказания жриц. Почему они не могли все сказать прямо, вместо того, чтобы нести всякую бессмысленную чушь? Но самое страшное было в том, что он знал — это не чушь.

Жрицы Матери всего живого никогда не ошибались. В самое ближайшее время они с Оливией окажутся в опасности, но что за опасность грозила им, он пока не знал.

Брайд просто надеялся защитить её и вытащить их обоих из этого дерьма живыми, при этом не потеряв свою невесту навсегда.

Глава 17

Неделя выдалась невероятно напряженной. Лив и Брайд не вспоминали больше о вспыхнувшем между ними споре, но и нормальными их отношения, по крайней мере, в ее понимании, не были. Сдержав слово, Брайд не разрешал ей покидать апартаменты, и к концу недели Лив уже начала сходить с ума.

Не то чтобы она не могла долго находиться в ограниченном пространстве, хотя и это было достаточно плохо: существовало еще и растущее притяжение между ней и большим воином, которому она сопротивлялась, как могла, и, чем больше времени она проводила с Брайдом, тем хуже всё становилось.

«Он предупреждал меня, что так будет. Я справлюсь, — говорила она себе. — Предупрежден — значит вооружен».

Однако ее сопротивление таяло как туман, стоило ей оказаться рядом с Брайдом, и полностью покидало ее вечерами, когда наступала пора купальной церемонии. Настаивая на выполнении договора, Брайд каждый вечер купал Лив, несмотря на то, что она ясно дала ему понять, что не хочет, чтобы он к ней приближался.

Конечно, Лив обязана была выполнять контракт, который подписала, но она хотела хоть один раз сдержаться и не реагировать так страстно на прикосновения Брайда во время их совместного купания. К сожалению, как бы строго она ни приказывала себе не поддаваться желанию, все было бесполезно.

Каждый раз, когда он прикасался к ней своими большими горячими руками, мыл ее обнаженную грудь, пальцами ласкал ее между бедер, она теряла самоконтроль. В большинстве случаев всё заканчивалось тем, что Лив умоляла его взять ее, и только обещание не заниматься с ней связывающим сексом в течение всей недели сдерживало Брайда.

К сожалению, их вторая неделя закончилась. Наступила первая ночь их дегустационной недели, и Лив была уверена, что, как только Брайду будет разрешено прикасаться к ней более интимно, он тут же сделает это.

Однако самое страшное было в другом — Лив уже не раз ловила себя на мысли о том, чтобы просто сдаться. Она чувствовала любовь в прикосновениях Брайда, видела страсть в его золотистых глазах. Трудно оставаться равнодушной, наблюдая такие искренние чувства с его стороны. И у нее к нему тоже были чувства, но она не хотела в этом признаваться.

Лив осознавала, что вела безуспешную борьбу, и, черт возьми, готова была пустить все на самотек, но кое-что беспокоило ее.

Ей не нравилось то, что от прикосновений Брайда она мгновенно теряла контроль над собой, не могла оставаться холодной и бесчувственной, когда он купал ее. Раньше, стоило Лив захотеть, она могла в любое время отстраниться от мужчины.

Митч лишь иногда предпринимал вялые попытки приласкать ее, секс с ним был безжизненным, так что она без проблем отодвигала его на второй план. Однако с Брайдом она оказалась беспомощной, не могла не чувствовать, не могла блокировать его потребность в ней и свою в нем.

Он оказался таким нежным и в то же время страстным. Как бы она ни старалась не реагировать, тело предавало ее каждый раз.

«Здесь должно быть нечто большее, чем вся та чушь о химии между нами и о том, что наши тела нуждаются друг в друге, — сказала она себе. — Ведь по какой-то причине я не могу сказать ему нет. Почему я хочу его каждый раз, когда он прикасается ко мне? Почему каждый подаренный им оргазм не удовлетворяет меня, а заставляет желать большего?»

Было что-то, чего она не знала, и, возможно, никогда не узнает, и Лив почти смирилась с этим. До тех пор, пока Брайд не сказал ей, что вынужден уехать на совещание по поводу Скраджей, которое состоялось на Луне.

— Я не хочу оставлять тебя, да мне бы и не пришлось, если бы мы не воевали. — Говорил он извиняющимся тоном, пока одевал свою форменную одежду, черные брюки и тёмно-красную рубашку, в которых был в тот день, когда востребовал ее. — Мне чертовски не хочется уходить, особенно учитывая то, сколько проблем в наших отношениях.

Лив наблюдала за ним с кровати.
— Нет у нас никаких проблем. Ты намерен удержать меня, а я намерена уйти.

Он помрачнел.
— Ты не такая решительная, когда находишься со мной в купальном бассейне.

Лив почувствовала, как горячий румянец разливается по щекам, но отказывалась отступать.
— То, что я говорю или делаю в порыве страсти, не изменит того, что я чувствую.

На его лице отразилось отчаяние.

— Черт возьми, Оливия, почему ты не можешь признать, что мои чувства взаимны? Почему не можешь даже попытаться представить свою жизнь со мной здесь, на станции?

— Я могла бы... если бы у меня не было жизни на Земле, если бы там меня не ждали. — Она вздохнула. — Слушай, давай не будем ссориться сейчас. Тебе нужно идти. А со мной всё будет в порядке.

Честно говоря, ей не терпелось отдохнуть от постоянной похоти, которую она постоянно ощущала рядом с Брайдом.

Он нахмурился.
— Я не должен ни на мгновение оставлять тебя во время нашего периода предъявления прав. Если бы не прямой приказ от моего ко...

— Все в порядке, правда. Я найду, чем себя занять. Попробую через переводчик почитать одну из ваших книг. И я освоила вэйв достаточно хорошо, чтобы приготовить обед, не спалив пальцы.

— Хорошо-хорошо. — Его взгляд слегка смягчился. — Но, что бы ты ни делала, оставайся в апартаментах. Не выходи ни под каким предлогом.

— Есть, сэр! — Она насмешливо отсалютовала ему. — Слушаю и повинуюсь, мой господин.

— Лилента... — Он вздохнул. — Это для твоей же безопасности. Я не пытаюсь тобой командовать.

— Нет, ты просто принимаешь все решения за меня. «Оставайся здесь», «не ходи туда». «Откажись от своей семьи на Земле и проведи остаток жизни на станции». Почему не может быть по-другому?

Капля горечи закралась в ее голос, но она ничего не могла поделать с этим.

Брайд нахмурился.
— Со временем ты поймешь, что так нужно. Только удерживая рядом с собой, я смогу защитить тебя.

— Забавно, чувствовать себя защищенной собственностью.

— Я думал, ты не хотела ссориться.

— Это ты начал. — Лив знала, что вела себя по-детски, но ей было всё равно.

Брайд провел рукой по волосам.
— Черт возьми, Оливия... — Затем он покачал головой, словно поняв бессмысленность каких-либо аргументов, и указал на Лив пальцем. — Я ухожу, но вернусь вечером, к началу нашей дегустационной недели.

— Ты... я удивлена, что ты все еще хочешь... хочешь меня. — Лив изо всех сил старалась скрыть дрожь в голосе, но ей не совсем это удалось.

Он вопросительно изогнул бровь.

— Ты недоумеваешь, почему я все еще хочу тебя, хоть ты и борешься со мной при каждом удобном случае? У меня есть новости для тебя, Лилента — все это никак не влияет на мои чувства к тебе, на то, что ты нужна мне вся, каждая твоя частичка. — Он подошел к кровати, на краю которой она сидела, и потянул Лив к себе, заставляя встать на ноги. — Я все еще хочу тебя, больше чем любую другую женщину. Мне нужно быть в тебе, связать тебя со мной, сделать тебя своей, — тихо прорычал он, притягивая ее к себе.

— Брайд, остановись! — Она хотела стукнуть его по широкой груди в знак протеста, но обнаружила, что почти растаяла, оказавшись так близко к нему.

— Не хочешь поцеловать меня на прощание? — Его глаза заблестели отдающим горчинкой весельем. — Думаю, не хочешь. Очень жаль.

Склонившись к ней, он накрыл ее губы своими в грубоватом и все же нежном поцелуе, практически лишив Лив дыхания. Она открыла рот, пытаясь возмутиться, но он вторгся в него языком, нежно и жестко исследуя, как будто у него были все права на эту разведку, такое своеобразное предъявление прав. Как будто он уже владел ею.

Лив застонала, испытывая одновременно разочарование и желание, а потом ответила на поцелуй. Как всегда, стоило ей оказаться рядом с Брайдом, прикоснуться к нему, она ощутила его сексуальный, пряный аромат, и ее решимость противостоять ему вылетела в окно.

Лив ощутила, как ее соски затвердели, а складочки увлажнились, наливаясь сладким жаром, когда Брайд зарылся пальцами в ее волосы, прижимая к себе, неторопливо и тщательно исследуя.

Наконец, он разорвал поцелуй и отстранился, оставив Лив задыхающейся и дрожащей от страсти.

— Что... зачем... в этом... в этом не было необходимости, — с трудом прошептала она.

— Необходимость была. Я хочу, чтобы ты думала об этом поцелуе весь день, пока меня не будет. А когда я вернусь, я собираюсь точно так же попробовать тебя. — Его глаза горели расплавленным золотом, и Лив не смогла остановить дрожь вожделения, прокатившуюся по ее телу.

«Там. Он имеет в виду, что попробует меня там, между бедер». Она покраснела, более чем наглядно продемонстрировав ему свои мысли.

Никто из её бывших парней не был заинтересован в этом акте. А Митч считал это неприятной работой, которую необходимо сделать, прежде чем приступить к основной части секса. Подобное отношение вызывало у Лив лишь раздражение, и она сказала ему, чтобы он вообще этого не делал. Митч с радостью согласился.

Поэтому там внизу ее не вкушали. И Митч не стал возражать, когда Лив исключила оральные ласки из их более чем скудного сексуального репертуара.

Конечно, она немного разочаровалась и решила, что ни один парень, несмотря на свою болтовню, не хочет ласкать девушку подобным образом.

Но, посмотрев в глаза Брайда, она увидела там нечто иное. Острая необходимость, сияющая в их золотистых глубинах, подсказала ей, что он нуждается в том, чтобы попробовать ее на вкус.

Голод на его лице, твердая выпуклость у ее бедра, ведь он прижимал ее к себе так крепко...

«Он хочет этого почти так же сильно, как и заняться со мной любовью, — поняла Лив, наблюдая за тем, как эмоции играют на его лице. — Но почему?»

— Потому что, — сказал Брайд, и она поняла, что подумала вслух. — Я хочу доставить тебе наслаждение, Лилента. Хочу попробовать твое удовольствие на вкус, подтолкнув за край. Хочу чувствовать, как ты тянешь меня за волосы и царапаешь мои плечи, пока удовольствие в тебе не возрастет до предела.

Лив старалась казаться равнодушной.
— Полагаю, это еще один из ритуалов Киндредов? Какая-нибудь церемония, передающаяся из поколение в поколение?

Он ухмыльнулся.

— На самом деле, нет. Мы просто любим это делать. Черт, да я готов пировать на тебе часами, что и собираюсь сделать, как только вернусь. — Он притянул ее к себе и одарил еще одним обжигающим поцелуем, прежде чем посмотреть ей в глаза. — Когда я закончу с тобой, Лилента, каждый мужчина в радиусе пятидесяти миль будет знать, что ты моя.

— Так вот в чем дело. — Лив почувствовала небольшой всплеск триумфа, несмотря на то, что ее сердце все еще колотилось как сумасшедшее от близости Брайда. — Ты просто хочешь отметить меня своим запахом, вот и все.

Он нахмурился.

— Нет, это не все. Это лишь частичка всего. В основном, я хочу доставить тебе удовольствие, упиваться твоими сладкими соками. Желаю увидеть, как ты откроешься для меня, услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, пока я буду глубоко трахать языком твое сладкое маленькое лоно.

Лив прикусила губу. От его слов в ее сознании возник яркий мысленный образ, а в желудке словно запорхала стая бабочек. Но всё же...

— Я... я думаю, ты должен знать, что мне это не очень нравится, — опустив взгляд, призналась она.

— Потому что у тебя никогда не было мужчины, знающего, что делать между твоими бедрами, — уверенно ответил Брайд.

Лив нахмурилась.

— А ты весьма самоуверенный, а?

— Нет, я просто знаю, что делаю. — Он наполовину прикрыл глаза и одарил ее взглядом, от которого ее желудок снова совершил сальто-мортале. — И знаю, о чем говорю. Мы обменивались снами почти шесть месяцев, помнишь? Я видел твои воспоминания, то, как к тебе относились твои бывшие.

— Ты видел меня с Митчем? — Она вдруг почувствовала вспышку смущения. — Это вторжение в мою личную жизнь.

Он пожал плечами.
— Ничего не могу с этим поделать. Когда души вступают в союз, ты видишь то, что показывают тебе сны. Думаешь, я хотел, чтобы ты видела меня в той дыре? Прикованного, с высасывающими из меня жизнь проводами, в сердце космической станции Скраджей? Я был тогда не в лучшей форма, Лилента.

Он говорил достаточно беспечно, рассказывая о времени проведенном в том аду, но Лив уловила промелькнувшую в его глазах боль.

— Мне было очень жаль тебя, — тихо сказала она. — Я хотела... хотела тебе помочь, хоть как-то. Исцелить тебя.

Брайд мягко обхватил ладонями ее щеки.
— И ты сделала это. Ты была моим спасательный кругом в той чертовой дыре.

— Я рада. — Лив нахмурилась. — Но мне все еще не нравится, что ты видел, чем занимались я и Митч.

— Или не занимались. — Он одарил ее ровным взглядом. — Я видел, как он к тебе относился, Лилента. Он не поклонялся тебе своим телом и языком. Мужчина, который действительно знает, что делать, для которого главное — твое удовольствие, проведет часы между твоих бедер, заставляя тебя кончать снова и снова, упиваясь твоими сладкими соками. Именно это я и хочу сделать.

Лив снова почувствовала вспышки знакомого сексуального возбуждения внизу живота и отвела взгляд.
— Просто от этого я ощущаю лишь неловкость.

Брайд убрал волосы с ее лица.
— Я обещаю, что помогу тебе расслабиться, прежде чем встану на колени между твоих бедер, Лилента. Твое удовольствие будет для меня в приоритете.

Лив знала, что Брайд говорил правду. Он доводил ее до оргазма снова и снова ночь за ночью и ничего не просил для себя. Должно быть, его яйца уже стали самыми синими в мире, но он ни словом не обмолвился об этом. Брайд заботился только о ее удовольствии, держал, прижимая к себе во время оргазма, прямо как сейчас.

«Боже, если он не отпустит меня в ближайшее время, то я позволю ему взять меня прямо здесь. прямо сейчас, послав к черту совещание, на котором он должен присутствовать».

Она почувствовала знакомую волну разочарования. Почему она не могла отказать ему? Почему он влиял на нее так сильно?

— Полагаю, на этот раз ты не остановишься, — едва слышно произнесла Лив. Она хотела выразить этими словами всю свою горечь, но вместо этого практически задыхалась. — Если... когда я попрошу тебя... взять меня.

Брайд медленно кивнул, все еще пристально глядя на нее.
— Я обещал не связывать тебя со мной во время купальной недели, но когда я вернусь, все изменится. Сожалею, Лилента, но ты нужна мне чертовски сильно. Я должен удержать и защитить тебя. Так что да, если ты попросишь, то я, черт возьми, дам тебе это.

— Брайд... — Она не знала, что сказать. Казалось, ни один ее аргумент не действовал. — Я... — Она беспомощно покачала головой. — Тебе пора идти.

— Черт возьми.

Он отпустил ее, посмотрел на хронометр на запястье, а Лив уселась на кровать.

— Увидимся, когда вернёшься. Мне вообще стоит одеваться?

— Лилента... — Он упал перед ней на колени и взял за руки. — Пожалуйста, перестань, всё должно быть по-другому.

Лив вскинула подбородок.
— Я предупреждала, что не сдамся без боя. А сейчас иди. Увидимся.

Он вздохнул.
— Я буду думать о тебе каждое мгновение. Береги себя, Лилента.

Прежде чем встать, он обхватил ее щеки ладонями и нежно поцеловал в губы.

Лив вздохнула, наблюдая за тем, как Брайд выходит из дверей их каюты, которые с тихим шипением закрылись за ним. Боже, что же ей делать? Она оказалась в ловушке и, как бы не сопротивлялась, не могла оставаться равнодушной.

Она не смогла сдержать дрожь похотливого страха, когда представила его на коленях перед ней, уткнувшегося лицом между бедер...

«Прекрати, — отругала она себя. — Ты на некоторое время предоставлена сама себе, так что используй его с толком. Постарайся найти выход из этой ситуации, пока не стало слишком поздно».

Встав с кровати на все еще дрожащие после его поцелуев ноги, она отправилась делать именно это.

Два часа спустя, Лив признала, что в личной библиотеке Брайда не найдет ничего, что поможет ей опротестовать контракт. Единственным выходом было нарушение договора, и этого почти никогда не случалось — все невесты Киндредов оставались с воинами, призвавшими их, навсегда.

— И все они жили долго и счастливо, — с отвращением пробормотала Лив, закрывая последнюю книгу, которая имела хоть какое-то отношение к ее ситуации. У Брайда оказалось много файлов на электронных носителях, но, как и люди, Киндреды питали пристрастие к бумажным книгам.

Естественно, стоило открыть книгу из библиотеки Киндредов, как ты видел текст и движущиеся картинки, так что от книг с Земли они всё-таки отличались. Но было приятно держать книгу в руках, а не читать с экрана компьютера.

Вздохнув, Лив сняла переводчик, напоминавший очки с зелёными линзами, окружёнными проводками. Легкие и изящные, они были специально изготовлены по размерам человеческой головы. Будь они сделаны по масштабам Киндредов, то постоянно соскальзывали бы с головы.

Когда она открывала книгу, текст изменялся благодаря взаимодействию переводчика с ее мозгом, и слова на странице появлялись на английском языке, вместо странных остроконечных символов, которые использовали Киндреды в качестве универсального языка.

Едва Лив решила расслабиться в купальном бассейне, поскольку не могла придумать, чем еще заняться, раздался входящий звонок по голографической связи. Нахмурившись, она сняла очки-переводчик и пошла принять вызов. Может, это звонил Брайд, чтобы что-то ей сказать? Или Сильван искал своего брата?

В целом связь не отличалась от головизера, которым Лив и Софи пользовались на своем ПК, однако действовала она только в пределах станции Киндредов.

Лив много раз пыталась связаться с Софи после ее загадочного письма и каждый раз разочаровывалась, а потом Брайд поймал ее за этим занятием. Он рассказал, что связь действует только в пределах станции, и что ее попытки связаться с сестрой тщетны. Больше Лив не пользовалась этой связью, потому что никого не знала на борту станции, кроме Брайда и Сильвана.

Или все-таки знала? Имя, мигающее в нижней части окна вызова небольшой квадратной установки, которая проецировала трёхмерное изображение головы абонента, выглядело смутно знакомым. Джиллиан Холмс... Джиллиан Холмс.

«О, мой Бог!»

Это было изображение головы того самого капитана группы поддержки из средней школы, о которой Кэт говорила в тот роковой день, когда Лив была похищена и востребована Брайдом. Она быстро нажала кнопку, чтобы принять вызов, надеясь, что Джиллиан все еще там.