ГЛАВА 34. О том, что нужно повиноваться своему игумену даже до смерти, любить его и относиться с почтением 6 страница

 Только куда же это Он его отсылает? Ясное дело, что к тем кто стоит по левую руку от Него, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Это видно далее, в тех словах, где Он обличает работников в лукавстве и зависти: «Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?»

 

 2. Из аввы Марка

 

 Кто исполняет послушание со своеволием, тот прелюбодей, как об этом говорит и Премудрость (Ср.: Сир 32. 17 и Притч 6. 32-33), и по нехватке разума он терпит скорби и бесчестие. Как нет ничего общего между водой и огнем, так и нет ничего общего между оправданием и смирени­ем. Если хочешь спастись, возлюби слово истины и никогда не будь так безрассуден, чтобы избегать обличений. Слово истины «обращало к покаянию порождения ехиднины и внушало им бежать от будущего гнева» (Лк 3. 7). Тот, кто принимает слово истины, принимает Слово Божие. Потому что Господь сказал: «Кто принимает вас, принимает Меня» (Мф 10. 40). Расслабленный, которого спустили через кровлю, — это греш­ник, которого верующие обличают ради Господа. По их вере он и принимает отпущение грехов (Мк 2. 3—5). Тот, кто не любит обличений, неизбежно и по своей воле остается в страстях. А тот, кто любит, учится на собственном опыте.

 Как те, кто плывут по морю, с радостью терпят солнечный жар, так и те, кто ненавидят зло, любят обличение, потому что солнце защищает от бурь, а обличение — от страстей. Кто не внимает писаным заповедям и увещаниям, для того есть конский хлыст и ослиное стрекало. А если он и их отвергнет, то Господь «востягнет его челюсти браздами и уздою» (Пс 31. 9).

 

 3. Из святого Максима

 

 Как преслушанию свойствен грех, так и послушанию — добродетель. Преслушание ведет к нарушению заповедей и отделе­нию от Заповедавшего, послушание — к сохранению заповедей и к неразрывному единству любви с Тем, Кто дал заповедь. И кто нарушил заповедь из преслушания, тот не только сделал грех, Н и лишил себя общения любви с Заповедавшим.

 

 

ГЛАВА 37. О том, что не стоит осуждать учителя, даже если он поступает противно тому, чему учит. Потому что много было учеников, которые вверили себя нерадивым учителям и не осуждали их, но повиновались о Господе. При этом они не только сами спаслись, но часто служили спасению и своих учителей

 

 1. Из патерика

 

 Был у нас как-то один пустынник, человек, обладавший большим даром рассуждения. Он хотел жить один в келии, но не мог найти подходящей. Другой старец узнал о пустыннике. А у старца была на то время пустая келия, и он пригласил пустынника поселиться в ней, пока тот не найдет себе другую. Пустынник пришел и поселился у него. Кое-кто из мест­ных жителей стал приходить к нему, поскольку он был издалека, и они приносили ему кто что мог. Тот брал приношения и прини­мал у себя приходящих. Однако старец, который дал ему келию, стал завидовать и поносить его.

 — Сколько лет я здесь,— говорил он, — так много подвиза­юсь, и ко мне никто не приходит. А этот выскочка пару дней как здесь — и к нему идет столько народу!

 Тут он говорит своему ученику:

 — Иди и скажи ему: «Уходи отсюда, мне нужна келия».

 Ученик пошел к нему и сказал:

 — Мой авва спросил, как у тебя дела.

 — Пусть помолится за меня, — отвечал тот. — У меня бо­лит желудок.

 Ученик вернулся к тому, кто его послал, и говорит:

 — Старец сказал, что уже нашел другую келию и уходит.

 Через два дня авва снова говорит своему ученику:

 — Иди и скажи ему, что, если он не уйдет, я приду сам м выгоню его палкой.

 Брат снова пошел к пустыннику и говорит ему:

 — Мой авва слышал, что ты заболел, и до сих пор волнуется. Он послал меня навестить тебя.

 — Скажи ему, — ответил тот, — что его молитвами мне уже лучше.

 Ученик идет к своему старцу и говорит:

 — Он мне сказал, что, если Бог даст, до воскресенья он уйдет.

Наступило воскресенье, а пустынник все еще не ушел из келии. Тогда старец взял палку и пошел сам, чтобы поколотить его и выгнать в шею. Уже на выходе ученик говорит ему:

 — Пойду-ка я вперед, а то, может, там кто-то есть и со­блазнится.

 Старец разрешил ему. Брат пошел вперед и говорит пу­стыннику:

 — Мой авва идет к тебе сам, пригласить тебя к себе в ке­лию.

 А тот, когда услышал, что старец так его любит, выбежал ему навстречу, еще издали положил ему поклон и говорит:

 — Не трудись, отче, я сам иду к твоей святости!

 И тут Бог призрел на труд юноши: Он привел авву в со­крушение. Тот бросил свою палку и побежал навстречу пустын­нику, чтобы обнять того. И, обняв, повел к себе в келию. И ви­дит, что пустынник как будто и не слышал всего, что прежде старец говорил ученику. Тогда старец спросил ученика:

 — Ты что-нибудь передал ему из того, что я говорил тебе?

 — Ничего, — отвечал тот.

 Услышав это, старец очень обрадовался. Тут-то он понял, что зависть эта была от врага. Он утешил пустынника как мог, а после пал в ноги ученику и говорит ему:

 — Ты мне отец, а я тебе — ученик. Ибо твоими трудами спасены две души.

 2. Кто-то из старцев рассказывал про одного старца, кото­рый пил. Каждый день он плел циновку, продавал ее в селе, а врученные деньги пропивал. Как-то пришел к нему один брат и остался у него. Он тоже каждый день плел по циновке. Старец забирал и ее, продавал и пропивал цену той и другой, а брату приносил к вечеру маленький хлебец. Так он делал на протяже­нии трех лет, и брат не промолвил ни слова. Наконец брат сказал сам себе: «Мне не во что одеться, да и на хлеб мне едва хватает. Соберу вещи и пойду отсюда!» Потом он подумал и сказал себе: «Куда я пойду? Поселюсь в другой келии? Но здесь у меня одна келия с Богом». И тут же ему явился ангел и сказал: «Никуда не уходи, ибо завтра я приду к тебе».

 На следующий день брат начал просить старца:

 — Отче, не уходи никуда сегодня: сейчас ко мне придут забрать меня.

 Пришло время, когда старец обычно уходил, и он говорит ученику:

 — Не придут сегодня, чадо, они ведь и так уже опоздали.

 — Нет-нет, — отвечал тот, — придут непременно.

 И с этими словами он почил. Когда старец увидел это, он стал плакать и сказал:

 — Горе мне, чадо! Много лет я здесь живу в нера­дении, а ты в короткий срок одним терпением спас свою душу.

 И с тех пор он образумился и стал опытным монахом.

 

 2. Из святого Ефрема

 

 Братья, ученики не должны быть непослушными и преко­словить своим учителям о Господе, но должны выказывать все­возможное смирение пред Богом и людьми. Если же случится так, что воспитатель на словах учит добродетели, а на деле о ней небрежет, то не дадим сатане развратить нашу душу по одной лишь этой причине. Вспомним Того, Кто сказал: «На Моисее­вом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают» (Мф 23. 1—4).

 И апостол Петр призывает нас: «Повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угод­но Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его. Будучи злословим, он не злословил взаимно; страдая не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1 Пет 2. 18—23). Есть у вас, братья, и другой пример смирения — пророк Самуил: он не возвысил своего сердца перед священником Илией, даже когда услышал о нем столь грозные слова Божий, но смиренно оста­вался у него в послушании (1 Цар 3. 1—21).

 Любезные братья, станем достойными нашего спасения! На любые слова, какие бы мы ни услышали, будем готовы ответить покаянием, особенно если это слова того, кто поставлен над нами от Господа. Как вода тушит огонь, так покаяние гасит гнев и укрощает дух. Пусть будет тебе примером пятидесятник, при­шедший к Илии: своим смирением он умилостивил пророка — спасся сам и все, кто был с ним (4 Цар 1. 9—15).

 Имейте, любезные братья, послушание к вашему о Господе предстоятелю. Исполняйте его слово до конца и никогда не отно­ситесь небрежно к тому, что он говорит. И тогда будет с вами Тот, Кто сказал: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18. 20). Любезные братья! Даже если наши игумены несправедливы к нам — чего да не будет!— станем служить им с доброй совестью, как Самому Господу, а не как людям, и будем помнить, что от Господа мы и получим на­граду.

 

 3. Из патерика

 

 Был один старец. Он жил за пределами Александрии, в тех келиях, что называют пустынническими. А старец был чело­веком гневливым и малодушным. Один молодой брат услышал о нем и дал завет Богу: «Господи, за все, что я творил в миру, пойду и буду жить у этого старца, буду работать и заботиться о нем».

 Каждый день старец обходился с ним, как с собакой. Но Бог увидел смирение и терпение брата. Через шесть лет послу­шания у старца юноше явился во сне некто держащий в руке длинный свиток. Половина свитка была затерта, а половина еще оставалась исписанной. Он показал свиток брату и говорит:

 — Половину долга отпустил тебе Владыка Господь. Поза­боться и о прочем.

 А рядом с ним жил другой старец, человек духовный, и он знал всю историю брата. Он часто слышал, как старец выходит из себя и без причины оскорбляет брата, как брат кладет ему поклоны, а старец не смягчается. Всякий раз, встречая брата, этот духовный старец спрашивал его:

 — Ну что, чадо, как прошел день? Что мы сегодня зарабо­тали? Много ли стерли из свитка?

 Когда же, изредка, бывал день, что старец не ругал учени­ка, не оскорблял его и не гнал прочь, вечером брат приходил к соседу и с плачем говорил:

 — Беда, авва, сегодня у меня плохой день. Ничего я сегодня не заработал и весь день провел в праздности...

 Прошло еще шесть лет, и брат почил. А духовному старцу, его соседу, было видение. Он увидел, что брат находится посре­ди мучеников и с великим дерзновением молит Бога о своем стар­це: «Господи, как ради него Ты помиловал меня, так и его поми­луй ради многих Твоих щедрот и ради меня, раба Твоего». И через сорок дней Господь взял к Себе в место упокоения и само­го старца. Вот какое дерзновение обретают пред Богом те, кто терпит скорби.

 

 

ГЛАВА 38. О том, что если кто внимает себе и промыслу Божию, того благодать часто учит всему, что нужно, - даже через людей простых и безвестных; а кто смиренномудр, тот готов учиться даже у первого встречного

 

 1. Из жития преподобного Ефрема

 

 Великий Ефрем все свое время посвящал размышлениям ° божественном: постоянно созерцал умом день судный и непрестанно плакал. Поэтому он, по слову Псал­мопевца, «удалился, бегая» от всякого житейского шума, смяте­ния и суеты, и «водворился в пустыне» (Ср.: Пс.54,8). Для назидания и душев­ной пользы он переходил с места на место, ибо к этому его по­буждал Дух Божий.

 И вот однажды он оставляет свою отчизну и по велению Божию, словно новый Авраам, достигает града Едесского. А при­шел он туда как для поклонения тамошним мощам и святыням, так и ради встречи с кем-нибудь из мудрых людей, дабы вкусить там плод знания. Об этом он и просил Бога в следующей молитве. «Иисусе Христе, Владыка и Господи всяческих, удостой меня по прибытии во град Едесский встретить там такого человека, кто бы мог мне что-то сказать для назидания и пользы души».

 Так он помолился при входе в город и вошел в ворота. При этом он ни на что не отвлекался, хранил сосредоточенностъ ума и об одном лишь только думал: как такого человека найти, что у него спросить и какую извлечь из этого пользу. Так он шел и все думал об этом, как вдруг попадается ему на­встречу женщина, да еще и блудница. А было это от Бога: ведь Он зачастую неизреченным и тайным образом созидает про­тивное противным.

 Так вот, когда святой Ефрем, против всякого ожидания, столкнулся с блудницей, он остановился и посмотрел на нее рас­терянно и пристально. Смятение и скорбь охватили его душу: неужели то, чего он просил, не исполнится и все выходит наобо­рот? А блудница, когда заметила, что на нее смотрят, ответила ему еще более дерзким взглядом.

 Когда они уже долго так друг на друга смотрели, великий, наконец, решился дать ей урок и призвать ее к тому стыду, кото­рый подобает иметь женщине.

 — Ну и что дальше, женщина? — спросил он ее. — Смот­ришь тут на меня такими бесстыдными глазами и даже не крас­неешь?

 — Мне, между прочим, так и положено на тебя смотреть, — ответила она. — Я ведь взята от тебя и из твоего ребра. А вот ты должен смотреть не на нас, а в землю, потому как и взят оттуда.

 Когда святой Ефрем, паче всякого чаяния, услышал такие слова, он тут же поблагодарил женщину за назидание и искренне воздал благодарность Богу, Который зачастую неожиданно тво­рит то, что намного лучше ожидаемого и вожделенного.

 

 2. Из жития преподобного Пахомия

 

 Феодор, ученик святого Пахомия, хоть и юн был возра­стом, но не по возрасту имел разум: он даже оказывал помощь тем, кто не был так силен в подвиге, как он сам. А великий Пахомий примечал то, как рассудителен во всем Феодор, и радо­вался за него.

 Каждый вечер было принято, чтобы все сходились вместе слушать наставление великого старца. И вот однажды, когда все для этого собрались, он повелевает Феодору — а тот, как сказа­ло, был еще молод, и ему едва исполнилось двадцать лет, — по­велевает сказать братьям слово Божие. Тот послушно, без вся­кого прекословия отверз уста и начал им говорить все, что было нужно для душевной пользы.

 Увидев такое, кое-кто из более заслуженных старцев решил его не слушать:

 — Уже и новоначальные стали нас учить! Не будем его слушать!

 Так они сказали друг другу, оставили собрание и разошлись по своим келиям. Когда же наставление закончилось, Великий послал за ними и пригласил к себе. Когда они пришли к нему, он стал их спрашивать:

 — Чего ради вы оставили собрание и ушли в свои келии?

 — Здесь так много старцев и преуспевших монахов, — от­ветили те, — а ты поставил мальчишку учить нас.

 Когда Пахомий услышал это, он тяжело вздохнул и, по­грустнев, спросил их:

 — Знаете, откуда в мире берет начало всякое зло?

 — Откуда? — спросили те.

 — От гордости, — ответил он им. — Из-за нее «упал с неба денница, сын зари, и разбился о землю» (Ис 14. 12). Из-за нее и Навуходоносор, царь Вавилона, жил вместе со зверями (Дан. 4). Разве не слышали вы написанное: «Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем» (Притч 16. 5)? Разве не слышали, что «кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто уни­жает себя, тот возвысится» (Мф 23. 12)? Неужели вы не знали этого и над вами так насмеялся диавол, что вы потеряли всю вашу добродетель? Ибо гордость есть начало и мать всех зол. Не Феодора вы отвергли, когда ушли, а отказались от Сло­ва Божия и лишились Святого Духа. Поистине, вы достойны всякого сожаления! Неужели от вас укрылось, что это сатана толкнул вас на это?

 — О великое чудо! — продолжал он. — Ради нас Бог «сми­рил себя, быв послушным даже до смерти» (Флп 2. 8), а мы возносимся, хоть и должны по своей природе хранить смирение. Невместимый и Высший всякого естества смирением спас мир, тогда как мог одним Своим взором сжечь вселенную. А мы — земля, прах, даже нечто более ничтожное! — превозносимся и того не знаем, что этим мы низводим себя в «преисподняя земли». Разве не видели вы, как внимательно слушал его я сам? И говорю вам, что мне от этого была большая польза. Я разрешил ему говорить не для того, чтобы вас испытать, а в надежде и сам поучить пользу. А вам так тем более следовало его послушать, и безо всякой гордости. Говорю вам правду: я, тот, кто от Бога поставлен над вами, чтобы стать вашим отцом, слушал его так, словно до этого не мог отличить левой стороны от правой. И говорю вам, как пред Богом: если вы не явите покаяния еще боль­шего, чем ваш проступок, и вам не будет прощен этот грех — вы погибнете. Потому как если вы начали так скверно, то и далее не остановитесь, пока не достигнете последнего осуждения.

 Такими речами святой Пахомий прижег, как и следовало, язву гордости, а затем мягким увещанием исцелил их болезнь. Ибо, когда нужно, бывал он строг, а когда требовалось — смягчался, обличая и побуждая к благу тех, кто грешил.

 2. Другой раз святой пришел туда, где плели цинов­ки, и сел работать. Тут подошел мальчик — он был назна­чен на ту неделю помогать работавшим. Мальчик увидел, как великий Пахомий работает, и говорит ему:

 — Не подворачивай так концы — ты это неправильно делаешь. Вот авва Феодор по-другому плетет.

 Пахомий встал и говорит ему:

 — А покажи мне, чадо, как по-другому?

 Тот показал ему, и Пахомий, совершенно довольный, опять сел работать. Так даже в этом деле Пахомий ниспроверг духа гордыни. А если бы он был плотского образа мыслей, то не толь­ко бы не послушался, но, пожалуй, еще и отругал бы отрока за то, что тот слишком много говорит.

 

 3. Из жития святого Арсения

 

 Великий Арсений был велик своими знаниями — и в свет­ском, и в духовном. Он, скажем прямо, всех людей того времени превосходил ученостью и добродетелью — потому-то его и выб­рали изо всех остальных воспитателем Гонория и Аркадия, де­тей царя Феодосия. После он долгое время провел в подвигах в Скиту и обрел более глубокое ведение божественного. Но при всем при этом он, по избытку смирения, не стыдился спрашивать у самых простецов и по возможности искать у них назидания.

 Однажды кто-то увидел, как Арсений спрашивает о помыслах одного египетского монаха и советуется с ним. Человеку это показалось странным, и он спросил у святого объяснений.

 — Не спорю, — ответил тот, — что я в какой-то мере чужд образования. Но, признаюсь, мне не известна даже азбука этого простеца.

 Так он намекнул на божественное делание и ведение.

 2. Однажды ему случилось быть возле реки, и он уже собирался переправиться, как какая-то женщина из эфиоплянок ухватила его за милоть. Он, было, строго укорил ее за это, но она в ответ сказала:

 - Ты монах, Арсений, — вот и иди в горы.

 Арсению эти слова показались очень полезными.

 

 4. Из патерика

 

 Однажды авве Антонию принесли письмо от царя Констан­тина, чтобы ему ехать в Константинополь. Он думал, как посту­пить, и говорит авве Павлу, своему ученику:

 — Нужно мне ехать или нет?

 — Если поедешь,— ответил ему тот,— будут называть тебя Антонием, а не поедешь — аввой Антонием.

 Антоний послушался и не поехал.

 2. Брат попросил молоденького монаха, почти ребенка, ска­зать ему слово.

 — Если твои слова пустые, — ответил тот, — держи их при себе. А если в них есть толк, воспользуйся случаем и скажи. Но даже если толк в них есть, говори не долго, а покороче — и бу­дешь спокоен.

 3. Авва Олимпий рассказывал: «Однажды в Скит спус­тился языческий жрец. Он пришел ко мне в келию и остановился на ночь. И когда он увидел, как живут монахи, то спросил меня-

 — Вы ведете такую жизнь и ваш Бог ничего вам не являет.

 — Ничего, — ответил я ему.

 — Но даже мы,— говорит тот, — если служим нашему богу, то он ничего не скрывает от нас и показывает нам все свои тай­ны. А у вас столько трудов, бдений, уединение, подвиги, и ты мне говоришь, что вы ничего не видите?! Верно, есть какие-то дурные мысли у вас в сердце, если вы ничего не видите. Они-то вас и отлучают от вашего Бога, и потому Он не открывает вам Свои таинства.

 Когда жрец ушел, я передал его слова старцам. Все удиви­сь и сказали:

 — А ведь так оно и есть! Нечистые помыслы отлучают че­ловека от Бога».

 4. Авва Макарий рассказывал:

 — Когда я был моложе, я устал находиться в келии и вы­шел в пустыню. При этом я сказал себе: «Кого бы ты ни встре­тил, спроси у него назидания». Иду и вижу мальчика. Он пас быков. Я спросил его:

 — Что мне делать, детка? Я голоден.

 — Тогда поешь, — говорит мальчик.

 — Да я уж ел, — говорю я, — и снова хочу.

 — Поешь еще раз, — отвечает мальчик.

 — Да я уже много раз ел, и все равно хочется, — сказал я ему.

 Тут он мне говорит:

 — Что ты, авва, осел, что ли, что все время есть хочешь?

 И получив назидание, я пошел.

 5. Старец сказал: «Я хочу учиться, а не учить».

 6. Авва Макарий спросил авву Захарию:

 — Скажи мне, что должен делать монах?

 — И ты меня об этом спрашиваешь? — спросил его Захария.

 — Мне было откровение о тебе, чадо Захария, — ответил авва Макарий. — И я чувствую, что Кто-то побуждает меня спро­сить тебя.

 Тогда Захария ответил ему:

 — По-моему, отче, всегда понуждать себя — вот что должен делать монах.

 

ГЛАВА 39. О том, что верующий должен верить не в себя, а в то, что он спасается и укрепляется на всякое благо ради своего духовного отца, и всегда просить его молитв, ибо они могут многое

 

 

 1. Из Григория Двоеслова

 

 Либертин, ученик святого Гонората (о нем упоминалось и в других главах), был послан игуменом, преемником Гонората, по какому-то монастырскому делу. Либертин так почитал святого Гонората, что, куда бы ни пошел, всегда носил за пазухой калигу (род обуви на Западе) своего учителя. И вот, когда он проез­жал через Равенну, одна женщина везла тело своего умершего сына и случайно увидела святого. Она поверила, что это раб Божий, притом и скорбь по умершему сыну терзала ее. Женщи­на схватила за узду коня Либертина и с клятвой сказала, что не даст ему уйти, пока тот не воскресит ее сына. Либертину никог­да не доводилось творить подобное чудо, а клятва и просьба жен­щины ужаснули его. По чрезмерному смирению он хотел было проехать мимо нее, но она его не пускала. Наконец в Либертине победило сострадание. Он сошел с коня, преклонил колени и воз­дел руки к небу. Затем он вытащил из-за пазухи калигу, которую носил с собой, и положил ее на грудь мертвому ребенку. И в то время, как Либертин молился, душа ребенка вернулась в тело и мальчик воскрес. Либертин взял его за руку и передал плачу­щей матери живым, а сам продолжил свой путь.

Петр. Как же все-таки понимать: это великое чудо сотво­рила святость Гонората или молитва Либертина?

Григорий. В этом чуде к вере женщины присоединилась сила того и другого. И, как мне кажется, Либертин смог это сде­лать потому, что больше верил в силу учителя, чем в свою. Он ведь положил калигу на грудь умершего, а значит, считал, что так может исполниться его просьба. Когда Елисей нес милоть учителя, он подошел к Иордану и ударил ею раз — вода не рас­ступилась. Но лишь только он сказал: Где «Господь, Бог Илии?» — и снова ударил реку милотью учителя, река дала ему путь (4 Цар 2. 13-14). Видишь, Петр, как важно смиренномудрие, когда творится чудо? Пророк смог повторить чудо своего учите­ля, лишь когда обратился к нему и с верой призвал его имя.

 

 .2. Из жития святого Григория Чудотворца

 

 Однажды великий Григорий, как обычно, молился на горе со своими учениками и внезапно был поражен шумом и звуками какой-то борьбы. Те, кто был рядом, видели, что он словно по­трясен каким-то видением, сопереживает ему и напрягает слух, как будто он что-то слышит. Прошло немало времени, а он все оставался неподвижным. Затем, словно видение окончилось бла­гополучно, он вновь пришел в себя и громогласно прославил Бога, воспев ему победную и благодарственную песнь: «Благословен Господь, иже не даде нас в ловитву зубом их» (Пс 123. 6).

 Те, кто был с Григорием, пришли в удивление и хотели уз­нать, что за зрелище предстало его глазам. И он, как сказывают, ответил, что только что видел великое падение: был повержен сатана неким юношей по имени Троадий. Этого юношу язычни­ки отвели к нечестивому архонту, и после долгих пыток Троадий был увенчан мученическим венцом.

 Сказанное привело в удивление ученика святого. Прежде этот ученик был языческим жрецом, а когда уверовал, святой поставил его диаконом, служителем Божественных Тайн. Теперь диакон, конечно, не смел не поверить сказанному Но то, что святой говорит своим ученикам о событиях далеких так, словно они были рядом, показалось ему выше человеческой силы — ведь никто им об этом еще не сообщал. Тогда он просит учителя позволить ему своими глазами увидеть случившееся и разрешить ему пойти в те места, где произошло чудо.

 Григорий возразил ему, что быть среди убийц опасно и что по действию лукавого диакон может претерпеть много такого, чего бы и сам не хотел. Но диакон ответил, что он уповает на помощь молитв святого, и добавил:

 — Поручи меня своему Богу, и мне не будет страшен ника­кой враг.

 Тогда святой пожелал своему ученику помощи Божией в дорогу и, благословив, отпустил его. Диакон с верою двинулся в путь, и, что бы ни встречалось ему, он шел, не задерживаясь.

 К вечеру он был уже в городе и, устав с дороги, решил омовением освежить силы. А то место было во власти беса, ко­торый убивал людей, и этот бес обитал в банях. Его губительная сила действовала с наступлением темноты и поражала всех, кто оказывался рядом. Посему после заката в бани никто не ходил, и они были закрыты. К этим-то баням подошел диакон и просил смотрителя открыть их и позволить ему там помыться.

 Смотритель стал уверять его, что никто в этот час не реша­ется входить в воду, потому что уже с вечера это место во власти беса. Немало было народу, кто не знал и тяжко поплатился за это: надеялись они на отдых, а там были им уготованы скорбь, гроб и плач. Это и тому подобное рассказывал ему смотритель, но диакон не отступался. Он продолжал стоять на своем и вся­чески требовал, чтобы его впустили внутрь. Тогда смотритель, которому это было выгодно, открыл ему дверь своим ключом, а сам ушел, чтобы не рисковать вместе с опрометчивым чужезем­цем.

 Когда диакон разделся и был уже внутри, бес стал пред­ставлять ему всевозможные ужасы и страхи. Объятые огнем и дымом, возникли разнообразные призраки в человеческом и зверином облике, слышны были их вопли, и, наконец, они прибли­зились, обступили диакона и с песней стали кружиться вокруг него. Но диакон положил пред собой крестное знамение, при­звал имя Христово и невредимым прошел через первое здание.

 Так он вошел во внутреннюю часть, и пред ним предстало куда более грозное зрелище, потому что бес обратился к виде­нию еще страшнее прежнего. Диакону почудилось, словно зда­ние рушится от землетрясения, разверзается земля, и в недрах ее видно горящее пламя, а от воды сыплются огненные искры. И вновь то же оружие: крестное знамение, имя Христово и помощь молитв учителя — рассеяло эти ужасные видения.

 Когда диакон вышел из воды и поспешил к выходу, бес держал двери и не давал ему выйти. Но и эту преграду разреши­ла сила крестного знамения, и двери открылись. Так диакону удалось все, что он хотел, и тогда бес, как говорят, вскричал че­ловеческим голосом:

 — Не думай, что ты сам, своей силой, избег гибели! Ты был поручен Тому, Кто защищал тебя. Это молитва твоего хо­датая спасла тебя!

 То, что диакон, как уже сказано, остался невредимым, поразило местных пресвитеров — ведь никто из тех, кто осме­ливался войти в воду в этот час, не оставался в живых. Тогда диакон рассказал все, что с ним случилось. Он узнал от них и о подвиге мучеников: те пострадали именно так, как это описал святой Григорий в своей пустыне. К этим чудесам святого диа­кон добавил и то, что видел и слышал, а также и то, как на собственном опыте испытал силу веры святого и как это под­твердил бес. Затем диакон вернулся к учителю, а всем христи­анам, как его времени, так и последующим, оставил общее при­бежище— поручать себя Богу чрез его священ­ников. И доныне по всей Церкви, а особенно в тех местах, сохраняется это выражение как память о молитвенной помощи Григория этому человеку.

 

 3. Из патерика

 

 Авва Даниил рассказывал: «Однажды авва Арсений подозвал меня и сказал мне:

 — Доставь покой своему ближнему, чтобы он молился о тебе, когда отойдет ко Господу, — и будет тебе благо».

 2. К авве Аммуну пришел брат из Скита и говорит:

 — Мой духовный отец посылает меня на послушание (видимо в город), а я боюсь впасть в блуд.

 Старец отвечал ему:

 — Когда ты окажешься в искушении, скажи: «Боже сил, молитвами моего Отца избави мя!»

 3. У одного старца был знакомый, который помогал ему. Он жил в деревне. Однажды этот человек замешкался и не при­шел к тому сроку, когда он приходил обычно. У старца стали кончаться запасы. Тот все не появлялся, и запасы вышли совер­шенно. Кончился даже материал для рукоделия, которым старец занимался в келии. Старец начал скорбеть: у него не было ни работы, ни еды. Тогда он говорит ученику:

 — Может, сходишь в деревню?

 — Как скажешь, — отвечает тот.

 А ученик боялся даже показаться в деревне, чтобы не впасть в соблазн. Но, чтобы не прекословить своему духовному отцу, он согласился пойти.

 — Сходи, — говорит старец, — и я верую Богу Отцов моих, что Он покроет тебя от всякого искушения.